|
|
 |
Реферат: Человекообразные обезьяны
Реферат: Человекообразные обезьяны
Человекообразные обезьяны
Человекообразные обезьяны – кровные наши родственники в буквальном
смысле слова. Еще недавно кровь этих обезьян не умели отличить от
человеческой. Здесь те же группы крови, почти те же белки плазмы. В
последнее время установили, что ближе всего к нам шимпанзе.
Бесспорно, человекообразные обезьяны самые умные из животных. Они легко
дрессируются, и обучить их можно очень многому. Отпирать и запирать
двери ключом, складывать пирамидой ящики, чтобы достать лакомые фрукты
под потолком, работать рубанком и пилой, рисовать карандашом и красками,
приносить предметы, названные человеком, различать монеты разного
достоинства и опускать их в автомат, чтобы получить нужное: скажем, за
одну монету автомат выдает банан, за другую – виноград. И обезьяны не
путают жетоны и деньги, когда хотят получить желаемое лакомство.
Ученые заметили, что в зависимости от местожительства повадки и
способности владеть орудиями у шимпанзе неодинаковые.
Доктор Адриан Кортланд из Амстердама со своими сотрудниками много раз и
в разных местах проделал интересные опыты. Чучело леопарда с особым
электрическим устройством, которое заставляло “зверя” вертеть головой и
хвостом, выносили в лес и в саванны, чтобы посмотреть, как будут
реагировать на него шимпанзе. В некоторых опытах в лапах леопарда лежала
кукла подделка под детеныша шимпанзе, - и тогда обезьяны вели себя
особенно смело и агрессивно.
Лесные шимпанзе с воплями, уханьем наступали на “леопарда”. Трясли
деревья, ломали сучья, вырывали стволы и, размахивая ими как дубинами,
всеми способами пытались напугать зверя. Окружили чучело полукругом.
Некоторые залезли на деревья, чтобы лучше видеть. Казалось, “леопард”
представлял для них большую проблему. Человек, решая сложную задачу, в
задумчивости почесывает голову: так и обезьянами овладел внезапный зуд.
Они энергично стали чесаться, но скребли не голову, а все тело.
Между приступами агрессии, когда обезьяны дружно штурмовали врага, были
паузы относительного покоя и отдыха. Тогда они сидели, безмятежно
посматривая на вертящее головой чучело и ели бананы.
Годом позже там же зоологи наблюдали такую картину. Чучело с куклой в
лапах заранее был выставлен на тропе шимпанзе. Когда обезьяны его
увидели, они дружно ринулись в наступление. Прежняя сцена повторилась с
той только разницей, что одна старая самка подошла совсем близко к
чучелу и обнюхала его с достаточно безопасного расстояния, потом
вернулась к другим обезьянам, которые ждали в стороне, и несколько раз
“отрицательно” покачала головой, словно говоря: “Детеныш не наш”, или,
возможно: ”Он уже мертв ”. И все шимпанзе молча удалились.
Ни в одном из подобных опытов с лесными шимпанзе чучело не было как
следует побито палками. Это был не настоящий бой, а только демонстрация
устрашения.
Иное дело шимпанзе саванны. Эти ополчились на чучело всерьез, вырывали
дубины, длиной до двух метров и больше. Подходили в упор (даже самки с
детенышами на спинах!) и били с размаху с такой силой, что полнее могли
переломить хребет живому леопарду.
Наконец, вожак схватил избитого “зверя” за хвост, рванул к себе и
оторвал туловище от головы. Все – враг мертв! И обезьяны уже без страха
подошли к “дохлому леопарду”, и даже детеныши потрогали его.
Шесть-восемь часов уходит в сутки у шимпанзе на поиски пропитания.
Поскольку в основном это сочные фрукты, пьют они мало. На ночь шимпанзе
строят гнезда на деревьях, реже на земле. В гнездах у них всегда чисто.
Сильному уступают и дорогу в лес при случайной встрече, и лучшие куски
при дележке добычи. Высшему в ранге самца, по-видимому, принадлежит
привилегия громко барабанить по стволам деревьев. Чем громче удары, тем
сильнее барабанщик и тем меньше желающих приблизиться к его резиденции и
рвать плоды на выбранных им деревьях.
Но не только физическая сила определяет положение шимпанзе в иерархии
окружающих его собратьев. Иногда безудержная агрессивность или
какая-нибудь случайно изобретенная хитрость побеждают силу.
Шимпанзе, как и люди, обычно приветствуют друг друга после разлуки.
Некоторые их приветствия до изумления сходны с нашими. Когда
приближается вожак, все спешат ему на встречу, чтобы отдать дань
уважения, кланяясь или протягивая руки. Вожак небрежно прикасается к
ним, или просто сидит и таращит глаза. Приветственный поцелуй можно
наблюдать при встрече мамы и детеныша. Он подходит к самке шимпанзе и
прикасается губами к ее лицу. Как это походит на тот небрежный поцелуй в
щеку, который часто одаривают матерей повзрослевшие сыновья!
Пожалуй, самое эффектное из приветствий – это объятия двух шимпанзе.
Увидев друг друга, приятели бегут навстречу один к другому. Они стоят
лицом к лицу, слегка переминаясь с ноги на ногу, а затем обнимаются,
тихонько вскрикивая от удовольствия.
Странные, почти человеческие по манере танцы шимпанзе. Например, самцы
становятся в круги, ударяя в ладоши, более или менее ритмично топают
ногами. А самки только кружатся, довольно неуклюже, но не без кокетства.
Или так называемый “танец дождя”, который исполняют шимпанзе в бешеном
темпе под проливным дождем, срывая сучья и размахивая ими, взбираясь на
деревья и прыгая вниз. Такой танец обычно исполняют самцы-шимпанзе, а
самки и молодежь сидит вокруг и смотрит, не отрываясь на это
представление.
Пожалуй, на этом я пока и закончу свое небольшое вступление. Дальше я
более подробно рассмотрю некоторые повадки, привычки и инстинкты
шимпанзе. А сейчас я постараюсь выяснить, что же происходит в голове у
маленькой обезьянки.
1. Что происходит в голове у шимпанзе?
В голове у шимпанзе, так же как у человека, находится мозг. Мозг
управляет всеми нашими поступками, хотя мы, люди, и не замечаем этого.
По поведению животного можно судить о том, что происходит в его мозге.
Опыты с множественными приборами показали, что животное способно
запоминать и распознавать.
Все, что животное воспринимает и запоминает, наука называет
информацией, обработанной мозгом животного. Тем самым животное отражает
объективную действительность. Но, разумеется, мозг не физическое, а
биологическое зеркало. Любое отражение – это не просто восприятие
объективных данных, а переработанное содержание психики. Убедительным
примером тому служит распознавание величины и формы рыбами, на что
способны, конечно, и шимпанзе.
К сведениям, которые поступают в мозг, относится не только то, что
воспринято с помощью, скажем, органов зрения или слуха, но и ощущения
собственных достижений высших животных. Уже в ранней юности шимпанзе
играет со стеблями и палками и таким образом приобретает опыт. Он
включает запоминание того, что делала обезьяна, и того, что получилось в
результате этой деятельности. Применительно к аппаратам, которые могут
сохранять что-то для последующего использования, мы говорим о накоплении
и сохранении информации.
Юный шимпанзе накапливает знания, которые исходят как от его
объективного окружения, так и от форм его движений. Человекообразные
обезьяны могут использовать накопленную информацию. Например, мы видим,
что в случае понимания результат действий шимпанзе в той или иной
степени предвиделся заранее. В голове обезьяны взаимосвязаны данные о
тех или иных формах ее поведения и о возможных последствия этих действий
это такой вид переработки данных, к которому, пожалуй, способны только
обезьяны. Воспоминание определенной формы поведения можно передать
словами “что-то приходит на ум” или, как это делает наука, назвать
“актуализацией” накопленной информации.
Среди шимпанзе одним решения “приходят на ум” быстро, другим – только
спустя какое-то время. Вот пример: американский ученый поставил перед
шимпанзе двухметровый ящик, открытый с обеих сторон, рядом с ящиком
положил трехметровую жердь. На глазах у подопытного шимпанзе
экспериментатор кладет в середину ящика банан и закрывает ящик. Обезьяна
должна шестом вытолкнуть плод из ящика. Все до одной обезьяны (а их было
12 особей) через то или иное время справились со своей задачей. Только
самка Мамо, казалось, не сумела найти решения. Но на 13-й день
проведения опыта она неожиданно схватила жердь, засунула ее внутрь ящика
и вытолкнула банан с другого конца. Прошло 13 дней, прежде чем шимпанзе
“пришло на ум” решение задачи. Лишь тогда в ее голове возникла
плодотворная связь между воспринимаемыми данными, с одной стороны, и
накопленной информацией о возможном поведении – с другой.
Некоторые способности шимпанзе можно выявить только в экспериментах с
животными, находящимися в неволе, так как приходится создавать условия,
не встречающиеся в природе. Рассмотрим другой опыт. Есть ящик, который
можно открыть с помощью дверцы, находящейся со стороны животного. Во
время опыта в ящик кладут вишню, которую обезьяна должна достать.
Открыть дверцу нелегко из-за большого числа запорных устройств. Для
простоты рассмотрения я напомню лишь о некоторых из них. Во-первых, с
боку дверцы находится крючок, который закладывается в ушко и открывается
поднятием вверх. Во-вторых, сверху вставляется штырь, так что можно
открыть, только вытащив его. В-третьих, орт дверцы вдоль ящика идет
цепочка, которая закручивается на противоположной стороне на
закрепленном там коротком штырьке. Чтобы получить доступ в ящик, нужно
размотать цепь, вытащить штырь и поднять крючок.
В целом все обезьяны справились с этими запорами, безусловно, проявив
понимание. Справились они с дальнейшим усложнением задачи. Выражаясь
языком науки, шимпанзе так первично переработали данные, что
определенные действия и результаты этих действий привели к желаемому
результату. Вполне возможно, что описанные достижения суть проявления
мыслительного процесса, который представляет собой особый вид
переработки информации.
Различных видов и способов переработки информации много. Эта
переработка по-разному проходит у животных и человека, и мы вправе
называть ее мышлением только при условии, что не будем забывать об
огромной разнице между животными и людьми или тем более искать лишь
чисто биологического объяснения мышления и вообще поведения человека.
Человеческое мышление представляет собой отражение объективной
действительности. С помощью понятий человек проводит различие между
общим и частным. В этом смысле люди обладают способностью, намного
превосходящей способность шимпанзе не только распознавать, но и
применять в своей деятельности то, что имеет общее значение. Размышления
о чем-либо уже имеющемся и его целесообразное использование приводят к
изменению и расширению потребностей, которые играют важную роль в
мышлении человека. А вместе с потребностями меняются и люди.
То, что происходит в голове шимпанзе, значительно проще, чем те сложные
процессы, которые протекают в мозге у человека. В мышлении всех животных
отсутствуют понятия, которые могут образоваться только при наличии
языка. У животных имеет место относительно непосредственное отражение
существующего. Поэтому мы говорим о доязыковом, образном мышлении
животных. Их потребности не изменяются от поколения к поколению. Они
включают, прежде всего, пищу, продолжение рода и защиту от различных
превратностей жизни. Животные используют природу, но не изменяют ее в
соответствии с изменяющимися потребностями.
Мышление животных образное, доязыковое и не связано с понятиями. Оно
служит потребностям, которые благодаря прогрессу общества постоянно
повышаются.
Шимпанзе способны к ассоциативному мышлению, в частности, на основе
математических операций с количеством и пропорциями целого. Знаменитая
Сара, которая столь успешно обучалась символическому языку у Дэвида
Примака, в серии опытов по методу “выбора по образцу” не только
правильно дифференцировала половину, четверть, три четверти яблока, не
говоря уже о числе целых объектов до четырех, но и в86 случаях из 100
правильно устанавливала соответствие между диском с отсеченной четвертью
и кувшином, наполненным подкрашенной водой на три четверти!
Но и это, оказывается, еще не все. Четырехлетняя самка шимпанзе в 90%
испытаний выбирала из четырех сосудов со скрытой разной глубиной именно
тот, в который при обезьяне наливалось больше жидкости, хотя снаружи
емкости выглядели одинаково. Так изучался принцип “сохранения”.
Шимпанзе хорошо различают предметы по фотографиям и не пытаются
“съесть” изображение винограда, яблока, апельсина. Делают они это и по
слайдам. Запросто отделяют фотографии с живыми объектами от изображений
неживых, детей – от взрослых, полное - от частного изображения. Руку с
пятью пальцами немедленно отделяют от руки с тремя спрятанными пальцами.
Они все же легче классифицируют предметы по их физическим свойствам, чем
по назначению: например, железные пуговицы чаще складывают с монетами,
однако они это делают не по одному, а по нескольким признакам – по
форме, цвету и материалу.
Восприятие формы
У шимпанзе можно выработать реакцию различения
горизонтальных и вертикальных линий, а также вертикального и
горизонтального расположения прямоугольников.
Шимпанзе легко решают задачу на различение треугольников и квадратов.
У них отмечается хорошая генерализация в тех случаях, когда размеры
фигур, которые они научились различать, изменяют. Это показывает, что
фигуры зрительно анализируются на основе соотношения признаков,
остающихся постоянными при изменении размеров. У шимпанзе происходит
довольно хороший перенос от целой фигуры к ее пунктирному очертанию. Они
обнаруживают способность к различению, когда треугольники, на которые
выработана реакция, поворачивают.
По способности абстрагировать такие свойства предметов, как размер,
форма, цвет, ширина и так далее, шимпанзе подобны детям 2-3 лет, а по
возможностям “проектировать” или “картировать” отдельные действия в
окружающей среде достигают уровня ребенка в возрасте от 4 до 7 лет.
Поведение шимпанзе
Агрессия
К проявлениям агрессии, как ее принято понимать в психиатрии
и социологии, часто относят не только драки, но и разнообразные формы
поведения, которые можно объяснить под рубрикой “самоутверждение и
соперничество”. В науке о поведении животных этот термин используют в
более узком смысле. Обычно, употребляя этот термин, имеют в виду
адресованное к данной особи поведение, которое может привести к
нанесению повреждений и часто связано с установлением определенного
иерархического статуса, установлением превосходства, получением доступа
к определенному объекту или права на какую-нибудь территорию.
Агрессивное поведение часто возникает в ситуациях, которые вызывают
“фрустрацию”. Джейн Ван Ловик-Гудолл сообщает, что у шимпанзе начинает
проявляться агрессивность, когда заканчиваются заготовленные для них
запасы бананов. Она также неоднократно видела, как одна из обезьян
угрожала другой, когда та переставала чистить ей шерсть. Часто животные,
загнанные в угол, вступают в драку, что следует рассматривать как
результат фрустрации, обусловленной невозможностью отступления.
Большинство случаев агрессии, отмеченных в естественных условиях,
по-видимому, объясняются не непосредственно предшествующей фрустрацией
или болезненным ощущением, а являются прямой реакцией на близость
другого животного, когда оно приближается к первому, либо к важным для
первого животного объектам – к гнезду, территории и т.д.
Страх
Избегание незнакомых ситуаций предполагает некий знакомый
фон, на котором и распознается незнакомое. Когда шимпанзе предъявляют
части тела другого шимпанзе или наркотизированного сородича, у них
проявляются признаки вегетативных расстройств, агрессии и страха, а
молодые шимпанзе проявляют беспокойство при встрече с незнакомцем.
Шимпанзе, выращенные в темноте, первоначально при виде незнакомого
объекта не проявляют никаких признаков страха: эта реакция зависит от
предшествующего обучения.
Однако на поведение избегания предшествующий опыт оказывает
многообразное влияние. Страх перед незнакомым зависит от предшествующего
опыта, позволившего приобрести знания о знакомом, но дальнейший опыт
делает знакомым незнакомое. Кроме того, опыт, приобретенный в различных
ситуациях, может привести к уменьшению страха при виде незнакомых
объектов. Так, двухгодовалый шимпанзе, выросший в неволе, побаивается
новых предметов и в отличие от диких шимпанзе того же возраста гораздо
меньше исследует их и манипулирует ими. Причем различия тем заметнее,
чем более обедненной была среда, в которой рос шимпанзе. Эти различия
нельзя приписать недостаточной возбудимости, слабой двигательной
активности или недостаточно способности к размышлению; они исчезают,
если животных содержать в обогащенной среде.
Игра
Движения, входящие в игровое поведение, обычно не отличаются
от тех, которые встречаются у данного вида в ситуациях с иным
функциональным содержанием, например, при охоте, драке, половой и
манипуляторной активности. Однако в игровых ситуациях последовательности
движений часто бывают незавершенными.
У животных могут случайно выработаться новые достижения, специфичные
для игровой ситуации, и, по-видимому, не имеющие функционального
значения помимо нее.
Во время игры животное часто манипулирует предметами, которые при
других формах поведения не вызывают таких игровых движений. У обезьян
игру молодых животных часто начинает взрослое животное. Так, самки
шимпанзе щекочут детенышей, поворачивают их, кусают “понарошку”.
Игровое поведение легко прерывается другими видами активности;
например, оно может немедленно прекратиться в результате голода или
испуга. У шимпанзе игры могут быть очень интенсивными и все же
сопровождаются знаками дружелюбия. Однако самое очевидное доказательство
того, что игра – это не просто такая активность, которой животное
занято, когда ему больше нечего делать, получено в опытах Мейсона. В
этих опытах шимпанзе предоставлялся выбор между пищей и “групповой
стимуляцией”, которая заключается в игре и ласке. Когда обезьяна была
сыта, она явно предпочитала игру пище, но даже после лишения пищи (в
течение 12 часов) игра выбиралась в 40% случаев. Молодые шимпанзе
проводят в играх очень много времени.
2.4. Половое поведение
Развитие полового поведения связано и с гормональными
воздействиями на механизмы поведения при спаривании, и с опытом.
Спаривание сопровождается или ему предшествует демонстрация ухаживания,
которая часто связана с конфликтом между несовместимыми типами
поведения.
Опыт общения с сородичами влияет на половое поведение разными путями,
затрагивая готовность к спариванию, реактивность к соответствующим
раздражителям, “обработку” соответствующих движений, а также другие
типы общественного поведения, которые могут взаимодействовать с половым
поведением.
Поскольку шимпанзе не относятся к числу моногамных животных, у них не
бывает постоянных супружеских пар. Половозрелый самец присоединяется к
самке, когда она входит в состояние эструса (готовится к размножению).
Половозрелость у самок шимпанзе наступает поздно – лишь на восьмом году
жизни, и с этого времени каждые 44 дня у нее возникает готовность к
половым отношениям с самцами, длящаяся около 6-7 дней. Если за это время
самка забеременеет, то половые циклы у нее восстанавливаются не ранее
чем через год (а чаще через 2-4 года) после родов.
Вес новорожденного обычно около 2 кг. Малыш появляется на свет почти
таким же беспомощным, как человеческий младенец, и несколько лет
полностью зависит от самки. Мать кормит своего малыша молоком на
протяжении двух-трех лет, а персональные связи
с нею сохраняются до 7, а то и до 10 лет. Во время каждого периода
эструса, когда готова к продолжению рода, она может вступать в связи с
разными самцами. Такой тип неупорядоченных отношений называется
промискуитетом.
2.5. Система социальной иерархии
Группировки шимпанзе совершенно непостоянны. Некоторые
животные предпочитают бродить в одиночестве, но порой охотно
присоединяются к тем или иным временным группам, включающим до 30
обезьян. Существуют более постоянные небольшие альянсы – это обычно либо
семейные группы, состоящие из матери и ее двух-трех детей разного
возраста, либо объединения нескольких животных, связанных давними
дружескими узлами.
В этом свободном союзе дружественных животных, населяющих определенный
участок тропического леса, не все они пользуются одинаковым авторитетом.
Дело в том, что, как и многих общественных животных, отношения у
шимпанзе регулируются в соответствии со стихийно складывающейся
“табелью о рангах”, называемой обычно системой социальной иерархии.
Среди обезьян, живущих в данной местности и постоянно взаимодействующих
друг с другом, есть всеми признанный альфа-самец, который обладает
максимальными правами среди других самцов данной популяции. Последние
занимают разные по высоте “ступеньки” иерархической лестницы, причем
старики обычно доминируют над неполовозрелыми животными. Но большинство
самцов пользуются большими правами, нежели самки, в среде которых
существует собственный порядок ранжирования. Разумеется, это лишь общая
схема, из которой может быть множество различных исключений.
В присутствии прочих обезьян альфа-самец обладает максимальным правом
получить доступ к лакомому кусочку. При встрече с другим шимпанзе на
узкой тропинке он никогда не уступит ему дорогу. При появлении доминанта
прочие шимпанзе обычно начинают слегка нервничать и, как правило,
раболепно приветствуют его. С наступлением вечера доминант может не
утруждать себя постройкой гнезда для ночлега: ему ничего не стоит
воспользоваться чужой постройкой, изгнав прочь хозяина, который вынужден
мастерить себе новую постель из веток.
:бе подобные проявления деспотизма. Фигурально выражаясь, он
довольствуется в основном сознанием своего высокого престижа, не
употребляя его без крайней необходимости ко своим ближним.
Совсем нередки случаи, когда распределение материальных благ среди
шимпанзе базируется на принципе “не по праву сильного, а по праву
первого”. Дружелюбие, даже скорее, альтруизм шимпанзе по отношению к
своим ближним, независимо от их общественного положения, особенно ярко
проявляется у них при дележке лакомой мясной пищи.
2.6. Орудийная деятельность
Шимпанзе используют орудия на воле и даже видоизменяют, подрабатывают
эти орудия с целью наиболее эффективного применения их в деле. Именно
шимпанзе оперируют предметами интенсивнее всех млекопитающих, исключая,
конечно, человека. Они отлавливают муравьев и термитов ветками, которые
тщательно выбираются, очищаются от листьев и побегов протяжкой через
собранную в кулак кисть. Такой же тростью шимпанзе достает и мед из
пчелиного гнезда.
Шимпанзе мнет рукой листья и траву для приготовления “губки”, с помощью
которой добывает дождевую воду для питья из дупла или углубления в
развилке дерева. Веткой или палкой прикасается к тому, к чему бы не
хотел дотрагиваться руками. Бьет палкой врага (своего или чужого вида)
или дружески касается ею партнера во время игры. Если палка не лезет в
трещину, подгрызает конец своего орудия. Карликовый шимпанзе в неволе из
мягких длинных прутьев делал бечевку, забрасывал ее через перекладину и
прилаживал концы таким образом, что мог повиснуть на собственных
“качелях”, а двухметровый водоем перепрыгивал, как заправский спортсмен,
с помощью шеста. Шимпанзе на воле укрывается от дождя ветками, листьями.
Они очищают тело травой, листьями от крови, остатков пищи, фекалий,
спермы, смолы.
Шимпанзе, по-видимому, - единственные из всех человекообразных, которые
используют орудия в природе регулярно в различных целях. Применение
орудий следует сразу же за их изготовлением, но пригодившийся предмет
хорошо запоминается.
Замечено различное использование орудий в зависимости от пола: если
самки более энергично употребляют их для добывания пищи, то самцы – чаще
как оружие. Порой самцы совершают воинственные деяния, передвигаясь на
задних конечностях, руками швыряют свои снаряды в цель. Метание в цель
Ван Ловик-Гудолл отметила у 10 шимпанзе, однако попаданий было всего 5
из 44 бросков; обычно животные бросали предмет точно по направлению к
цели, но не могли правильно рассчитать усилие.
Любопытно, что при лесных пожарах, когда случайно поджариваются плоды
орехи или дичь, шимпанзе правильно постигает пользу огня и лакомится
приготовленной пищей.
У шимпанзе действия, связанные с использованием орудий, гораздо
разнообразнее, нежели у других животных.
3. Способы сигнализации
Проводя всю жизнь в составе подобного дружественного союза знакомых
друг с другом животных, каждый его член должен, по-видимому, располагать
разнообразными способами сигнализации. Одни из них служат для
поддержания добрососедских отношений к себе подобным, а другие позволяют
каждому индивидууму сохранять свой авторитет или противиться чрезмерным
притязаниям со стороны старших по рангу.
Описывая вокальную сигнализацию шимпанзе, Ван Хоофф насчитывает у них
11 естественных звуков, Дж. Гудолл – не менее 13, а Н.Н. Ладыгина-Котс –
25. стало ясно, что почти все выделенные Хооффаном вокальные сигналы
шимпанзе связаны друг с другом промежуточными вариантами. Если
подсчитать эти промежуточные варианты как самостоятельные “типы”
сигналов, то в этом случае получится еще одна оценка их числа, которая
равняется 37.
Таким образом, в зависимости от чисто субъективной установки того или
иного зоолога, количество естественных коммуникативных звуков у шимпанзе
может колебаться от 11 до 37, т.е. максимальная оценка превышает
минимальную почти в 3,5 раза.
Многие звуковые сигналы и не призваны служить средством трансляции
каких-то конкретных сообщений и выполняют не смысловую, а так называемую
фатическую функцию, суть которой просто в поддержании дружественных
контактов между особями. Именно такую роль играют в нашем общении фразы
вроде: “Ну, как дела?”, обращенные к незнакомому человеку.
Разумеется, врожденные оптические и звуковые сигналы вполне
обеспечивают все те чисто биологические функции, которые связаны с
установлением и поддержании социальной иерархии, с ситуациями ухаживания
самцов за самками, а также с заботой матери о своих детенышах.
Среди таких сигналов есть такие, которые способствуют кооперации многих
особей при распределении лакомой добычи и тем самым являются не только
источником сведений о внутреннем состоянии той или иной особи, но и
средством взаимного оповещения о некоторых событиях внешнего мира.
Вероятно, обезьяна, издающая громкие крики около пойманной ею жертвы, не
имеет сознательного намерения оповестить всех прочих шимпанзе округе о
своем успехе. Это, по-видимому, не только крик призыва, в строгом смысле
этого слова, сколько непроизвольное выражение рвущегося наружу
эмоционального возбуждения. Однако другие обезьяны, услышав подобные
звуки, на основании своего предшествующего опыта правильно связывают их
с реальной возможностью полакомиться мясом и, естественно, устремляются
к месту удачной охоты. А здесь уже вступает прирожденное добродушие
шимпанзе и их обычай делиться пищей со своими родственниками и друзьями.
И все же наравне с врожденными сигналами, непроизвольно возникающими в
определенных биологических ситуациях, у шимпанзе, оказывается,
существует и совершенно иной тип коммуникации, позволяющий вполне
намеренно сообщать друг другу сведения о пространственном размещении
интересующих их объектов и даже об их качестве и количестве.
Американский зоопсихолог Е. Мензел доказал это в серии очень интересных
опытов, которые он проводил с группой из 8 молодых шимпанзе в возрасте
4-6 лет.
Обезьян содержали в обширном огороженном загоне, а перед каждым опытом
помещали в клетку, расположенную на периферии этого участка таким
образом, чтобы из нее нельзя было видеть происходящее внутри загона.
Затем экспериментатор искусно прятал в случайно выбранной точке
огороженной территории тот или иной объект, который мы впредь будем
называть целью. После этого одного из шимпанзе подводили к тайнику и
показывали ему спрятанный предмет. Эта обезьяна снова помещалась в
клетку, а цель тщательно маскировалась травой и древесными листьями.
Спустя две минуты экспериментатор, сидя в наблюдательной будке, с
помощью дистанционного устройства открывал дверь клетки, и все обезьяны
входили на территорию загона.
В первой серии опытов в качестве цели использовались различные фрукты.
Как только обезьян выпускали из клетки, они компактной группой вместе с
лидером направлялись прямо к цели, следуя в большинстве случаев
кротчайшим путем. При этом нельзя было сказать, что группа пассивно
следовала за лидером. Одна из самок, например, все время забегала
вперед, то и дело оглядываясь на лидера, и начинала искать цель еще до
того, как группа подходила к месту тайника. Достигнув его, все шимпанзе
обнаруживали склад почти одновременно, и лидер доставал из нее фрукты
лишь на несколько секунд ранее своих партнеров.
Было проделано 55 таких опытов, и каждый раз обезьяны находили тайник в
течение двух-трех минут после выхода из клетки. Когда же среди них не
было лидера, предварительно осведомленного о расположении тайника,
шимпанзе бесцельно бродили по участку и случайно обнаружили спрятанные
фрукты лишь в одном из 46 опытов.
Затем Мензел изменил условия эксперимента таким образом, что в нем
теперь каждый раз участвовали два лидера. Одному из них показывали
фрукты, а другому – пустой тайник. В этом случае шимпанзе неизменно
следовали за первым лидером и игнорировали второго. Когда одному из
лидеров показывали тайник с двумя бананами, а другому – с четырьмя,
выпущенная из клетки группа устремлялась за вторым лидером.
Правда, бывали и такие случаи, что оба лидера объединялись и посещали
сначала богатый, а уже затем бедный склад.
Интересные результаты были получены Е. Мензелом в том случае, когда он
прятал не съедобные объекты, а предмет, расцениваемый шимпанзе в
качестве источника опасности. Таковым служила обычно пластиковая фигура
змеи или аллигатора. Все обезьяны шли вместе с лидером к тому месту, где
был спрятан подобный макет, но, приблизившись, вели себя совершенно
иначе, чем около тайника с фруктами. Они окружали опасное место,
теснились около него, бросали в его сторону прутики или же быстро
касались тайника рукой, мгновенно ее отдергивая.
К каким же способам сигнализации прибегают шимпанзе, когда вольно или
невольно сообщают членам своей группы сведения о местонахождении тех или
иных объектов, их в качестве и относительном количестве? Е. Мензел
проделал свыше 1000 опытов, но лишь примерно в 200 он отметил некоторые
из тех 60 сигналов, которые, по мнению Ван Хооффа, слагают врожденный,
стереотипный, характерный для этого вида “сигнальный код”. В большинстве
опытов не сам Мензел, ни его коллеги, весьма искушенные в тонкостях
поведения шимпанзе, не смогли обнаружить у лидера каких-либо
специфических звуков, жестов или изменений в мимике.
Можно было бы думать, что группа шимпанзе устремляется к цели вместе с
лидером просто потому, что этим обезьянам свойственно перемещаться
компактными группами. Вообще говоря, для такого предположения есть
некоторые основания. Дж. Гудолл, например, заметила, что стоит одному из
шимпанзе отделиться от группы и решительно направиться прочь, как все
остальные обезьяны тут же устремляются следом.
Но в опытах Мензела такое предположение оправдывалось далеко не всегда.
Нередко группа делилась на две части, с тем, чтобы следовать за двумя
разными лидерами. Как полагает Мензел, члены группы ориентируются на
такие признаки поведения лидера, как направление его взгляда, большая
или меньшая скорость передвижения, а также какие-то другие тончайшие
особенности его походки.
Но все сказанное относится лишь к тем многочисленным опытам Мензела,
где роль лидера принадлежала достаточно взрослым и авторитетным
обезьянам, которые были хорошо знакомы всем остальным и постоянно
принимали участие в совместной дележке и в общих трапезах группы. Если
же исследователи сообщали о месте своего тайника молодой обезьяне или же
шимпанзе, только недавно помещенному в группу, то результат оказывается
совершенно иным. Такая низкоранговая особь обычно не могла увлечь за
собой собратьев, полагаясь на их веру в то, что “лидер знает, что делает
и куда идет”.
Здесь уже вполне очевидным становилось желание обезьяны, осведомленной
о местонахождении тайника, увлечь за собой прочих членов группы. Видя
пред собой полную их пассивность и отсутствие всякого желания принять
участие в совместных поисках пищи, недостаточно авторитетный лидер
начинал проявлять явные признаки нетерпения. Он пятился назад, в сторону
склада, манил других членов группы за собой движениями руки или головы,
легонько шлепал ту или иную обезьяну по плечу, предлагая ей обхватить
себя руками за талию и вместе двигаться к тайнику. Не встречая ответа,
возбужденный лидер дотрагивался до рта других шимпанзе или просто хватал
их за руку и начинал тянуть по направлению к спрятанным фруктам.
Как правило, все эти усилия не приводили к успеху, и тогда лидер
“лидер” впадал в истерику – он катался по земле, кричал и рва на себе
волосы. Видя такой поворот событий, безучастные дотоле шимпанзе
бросались к расстроенной обезьяне и начинали успокаивать ее, прибегая к
церемонии обыскивания шерсти. После подобного эпизода желание лидера
увлечь за собой остальных полностью пропадало, и склад с фруктами так и
оставался ненайденным.
Становится очевидным, что шимпанзе могут вполне намеренно извещать
своих близких о чем-то, что в данный момент находится вне сферы их
видимости. В этом смысле мы обнаруживаем здесь некоторые зачатки тех
свойств нашего языка, которые носят название перемещаемости. Значительно
то, что для передачи сообщений об отсутствующих воочию явлениях внешнего
мира шимпанзе пользуются сигналами, обладающими уже явными признаками
иконического знака. Приглашающие движения рук и головы, перемещение
лидера в сторону тайника спиной вперед, со взглядом обращенным к своим
партнерам, а не к цели, - вот те простейшие способы проинформировать
себе подобных о пространственных связях и отношениях между жизненно
важными объектами и, вероятно, о степени их привлекательности или
вредоносности.
Е. Мензел считает, что такие способы коммуникации могут с лихвой
обслужить все потребности шимпанзе, возникающие у них в сфере довольно
несложных житейских интересов. Связи шимпанзе с внешним миром
ограничиваются в основном удовлетворением чисто биологических
потребностей добывания пищи и защиты от врагов. На этом этапе развития
приматов, когда они не перешли еще к постоянному выделыванию,
использованию и совершенствованию орудий и к производству материальных и
культурных ценностей, они попросту не нуждаются в последовательной
символизации внешней реальности с помощью языка.
Однако тот факт, что мы обнаруживаем у этих обезьян зачатки
использования простейших иконических законов, может выступать в качестве
первого робкого довода в пользу существования у них потенциальных
языковых способностей.
Собственно говоря, иначе и не должно быть. В эволюции ничто не
возникает на голом месте. И если мы признаем, что человек некогда вырос
из обезьяны, нам трудно отказать самому близкому из наших родственников
в каких-то элементарных зачатках языкового поведения.
3.1. Шимпанзе Уошо
в 1969 году в международном журнале “Science”явилась статья
американских ученых супругов Гарднеров под названием “Обучение шимпанзе
языку знаков”, в которой было показано, что эти обезьяны действительно
способны использовать знаки-символы в качестве средства общения с
экспериментатором.
Первым испытуемым в опытах Гарднеров стала рожденная в неволе самка по
имени Уошо, которой было в то время всего 11 месяцев.
Поставив своей задачей выявить в максимальной степени все
интеллектуальные потенции шимпанзе, Гарднеры отталкивались от хорошо
известного факта, что в человеческом обществе социальное,
интеллектуальное и лингвистическое развитие ребенка теснейшим образом
связаны между собой. Поэтому исследователи решили создать для Уошо такие
условия существования, которые немногим отличались бы от жизни детей
человека. В распоряжении Уошо было множество разнообразных игрушек, она
постоянно имела возможность рассматривать картинки и иллюстрированные
книжки, рисовать, пользоваться посудой и зубной щеткой. Жила Уошо в
просторной комнате с удобной мебелью и ежедневно совершала длительные
прогулки со своими учителями.
Приступая к бучению Уошо жестовому языку знаков, Гарднеры полагались на
известную способность шимпанзе тонко распознавать картинки, похожие
между собой предметы и другие зрительные стимулы.
Успехи Уошо не только полностью оправдали ожидания ученых, но даже
превзошли самые смелые надежды Гарднеров. Чуть больше чем за три года
обучения обезьяна научилась пользоваться в разговорах со своими
воспитателями 132 знаками американского жестового языка и, кроме того,
оказалась способной понимать несколько сот других знаков, с которыми ее
собеседники обращались к ней.
Первая стадия обучения обезьяны состояла в том, что ее различными
способами заставляли связывать представления о том или ином предмете, о
его качествах или о каких-либо действиях с названиями этих предметов и
явлений, выраженных в жестовых знаках. Чтобы ускорить усвоение таких
названий, воспитатель показал Уошо определенный предмет или проделывал
определенное действие и одновременно придавал руке шимпанзе такую
конфигурацию, которая отвечала соответствующему знаку в языке
глухонемых.
Например, шимпанзе показывали шляпу, а ее руки поднимали вверх и
несколько раз прикасались ладонью Уошо к ее макушке. Проходили дни, и
наступал такой момент, когда при виде шляпы шимпанзе уже сама хлопала
раскрытой ладонью по своему темени.
Целый ряд знаков обладал, подобно только что описанному, явными
иконическими свойствами. Однако вскоре Уошо пришлось усваивать такие
“понятия”, которые в принципе не могут быть представлены иконическими
средствами пантомимы и требуют для своего выражения типичных отвлеченных
знаков-символов.
Способность нетренированных обезьян воспроизводить иконические знаки
(как, например, знак приглашения следовать за собой, использовавшийся
лидером в опытах Мензела) может быть развита в том случае, если мы будем
обучать шимпанзе употреблению знаков все менее и менее иконичных –
вплоть до типичных знаков-символов, не обладающих никаким внешним
сходством с обозначаемыми или понятиями.
Усвоив тот или иной знак в обстановке некоей конкретной ситуации,
обезьяна начинает расширять (как говорят психологи, генерализовать,
обобщать) его значение, вполне разумно пользуясь таким знаком в
ситуациях, все менее и менее сходных с первоначальной. Например, знак
“открыть”, “открой”, обращенный к воспитателю, сначала выражал просьбу к
воспитателю открыть крышку ящика с игрушками. Вскоре она стала
пользоваться этим сигналом и в тех случаях, когда ей хотелось открыть
запертую дверь. Наконец, шимпанзе самостоятельно научилась применять тот
же знак, когда ее мучила жажда, она сигнализировала тренеру, чтобы он
открыл ей кран.
Когда обезьяна, достигнув полутора лет, стала переходить от
употребления одиночных знаков к использованию “двухсловных” комбинаций,
она вполне уместно стала употреблять знаки “открыть” и “пить” в
сочетании с другими. В результате родилось несколько новых, составных
знаков, изобретенных самой Уошо.
Однажды, когда шимпанзе со своим учителем Футсом каталась на лодке, она
увидела лебедя и назвала его водяной птицей.
Когда Гарднеры проанализировали порядок слов в 158 двухсловных и
трехсловных высказываниях Уошо, сделанных ею на третьем году ее жизни,
оказалось, большинство из них построено по тому же принципу, что и
подобные же высказывания у начинающего говорить ребенка. Интересно, что,
подобно маленьким детям, Уошо в 105 случаях из 158 ставила свое имя на
второе место, после имени своего собеседника или воспитателя, расценивая
себя, таким образом, в качестве объекта действия (например, во фразах
“ты – щекотать – Уошо”, “Роджер – щекотать - меня” и т.д.).
В возрасте 5 лет Уошо давала правильные ответы на 12 типов вопросов, в
том числе на вопросы “кто?”, “что?”, “где?” и “чей?”. Тот факт, что
шимпанзе не допускала ошибочных ответов примерно в 85% всех случаев,
дает возможность Гарднерам утверждать, что ее лингвистическое развитие к
тому времени было вполне сопоставимо с языковой компетенцией двухлетнего
ребенка.
Надо сказать, что успехи Уошо в усвоении жестового языка не выявляют,
вероятно, всех возможностей шимпанзе к оперированию с языковыми
знаками-символами. Хотя, по мнению Гарднеров, Уошо в возрасте 5 лет еще
ни в какой мере не достигла потолка своих возможностей, ее
лингвистическое развитие было отчасти замедленно из-за того, что она
приступила к обучению сравнительно поздно, почти в годовалом возрасте.
Заключение
По мере того как ученые все глубже знакомятся с образом жизни шимпанзе,
они обнаруживают множество черт сходства в поведении этой психически
высокоразвитой обезьяны с поведением человека, убеждаясь, что они
являются нашими далекими предками.
Шимпанзе изготовляют простейшие орудия, как наши непосредственные
предки, научившиеся использовать различные предметы для достижения своих
целей. До недавнего времени считалось, что из всех приматов один лишь
человек отказался от последовательного вегетарианства. Однако стало
очевидно, что это не совсем так. Оказалось, что среди всех
человекообразных обезьян только шимпанзе могут употреблять в пищу мясо
животных. Шимпанзе существенным образом отличаются от все
человекообразных обезьян и по характеру существующего у них
общественного устройства. Это, несомненно, самые миролюбивые и
общительные из всех наших собратьев. Самки-шимпанзе очень заботливые
матери, а самцы – отважные защитники.
Несмотря на все странности, проявляемые шимпанзе, в его поведении так
много человеческого, что почти забываешь, животное ли видишь перед
собой. Тело его, как у животного, но разум стоит на одном уровне с
дикарями. Шимпанзе иногда подражает поступкам других, но это делает он
так же, как делает ребенок, подражая взрослым. Шимпанзе позволяет себя
обучать, прилежно учится, и если бы его рука была послушна и годна,
подобно человеческой, то он бы многому научился. Он делает столько,
сколько может сделать. По крайней мере, все поступки его совершаются с
обсуждением и сознанием. Шимпанзе вызывает интерес к предметам, которые
не имеют никакого отношения к потребностям его природы. Пожалуй, можно
бесконечно перечислять их достоинства, описывать привычки и повадки, что
очень интересно и весьма познавательно.
Вообще, подводя итог всем наблюдениям над шимпанзе, невольно
вспоминается поверье, которое издавна существует у западноафриканских
дикарей, что эти животные когда-то были тоже членами человеческой семьи,
но за дурные поступки были изгнаны из общества людей и постепенно дошли
до нынешнего состояния.
|
|
 |
 |
 |
 |
|
|
Кто на сайте?
Сейчас на сайте находятся:
345 гостей
|
|
|
