Св.Стефан Пермский-выдающийся миссионер Русской Православной Церкви
Св.Стефан Пермский-выдающийся миссионер Русской Православной Церкви
План
Предисловие......................................................................................... 2
Замечания о тематике работы................................................. 3
Жизнеописание св. Стефана Пермского............................ 4
Пермская земля и её святитель........................................ 4
Выход Стефана на проповедь. Успех миссии в первые
годы. 6
Победа св. Стефана над Памом-Сотником................... 9
Учреждение Пермской епархии. О Стефане-епископе. 11
Смерть свт. Стефана.............................................................. 14
Особенности образа св. Стефана в коми
фольклоре. 16
Стефан как просветитель зырян.
Стефанова азбука. 18
Вхождение пермских земель в состав
Русского государства 22
Приложение: Зырянская азбука в её
ныне известном варианте 24
Список литературы:...................................................................... 25
История
Православного миссионерства знает немало подвигов проповедничества, когда люди,
открывшие для себя истину христианской веры, желая её донести до других,
обращали в христианство целые народы. Их прославила Церковь в лике святых
особого чина, называя этих людей равноапостольными. Это и св. Нина,
просветительница Грузии, и Григор Партев, усилиями которого армяне, бывшие
язычники, стали первым в мире христианским народом, и солунские братья – Кирилл
и Мефодий – просветители славян, и свт. Николай Японский, принесший
евангельскую весть в синтоистскую Японию, и многие другие.
Но особо
выделяются в этом ряду те, кто, проповедуя христианство, смогли дать
просвещаемым народам письменность, тем самым сумев преобразить исторический
облик народа.
Отечественная
этнография, основанная на советской (кстати, далеко не самой худшей) научной
школе, выделяет три основных этапа развития человечества: дикость, варварство и
цивилизацию. Средняя ступень – варварство – определяется как этап, начинающийся
с изобретения гончарного дела и заканчивающийся изобретением письменности[1].
Конечно, история
и этнография, как и другие науки, не стоят на месте, и сейчас разрабатывается
новая периодизация истории. Но нелепо отрицать тот факт, что появление
письменности представляет новый этап в историческом развитии любого народа.
С этой точки
зрения равноапостольный подвиг свт. Стефана Пермского заслуживает особого
внимания: «Таких святых, как Стефан Пермский, на Руси мало. В Древней Руси
подобного, пожалуй, и не сыскать: Стефан ввел в Христову Церковь соседний
дотоле бесписьменный языческий народ. Других чудес он не сотворил, ни при
жизни, ни после смерти; по крайней мере, агиограф о них не пишет…»[2].
Но ведь для
прославления угодника его чудотворения (или отсутствие таковых) не есть
непременное условие, тем более, когда речь идёт о миссионерской деятельности. И
можно с уверенностью утверждать, что успех миссии св. Стефана и есть самое
важное чудо, явленное Господом через пермского святителя. Собственно говоря,
рассказ об этом и есть основная задача данной работы.
Прежде чем
приступить к изложению, необходимо сделать некоторые уточнения, касающиеся
содержания реферата. Дело в том, что согласно учебной программе пятого курса по
предмету «История миссий» в 2004-2005 гг. студентам предлагается девять тем,
причём только одна из них – свободная («Жизнеописание выдающегося миссионера
вашего края…»).
Честно говоря,
даже обидно: например, камчатскому миссионеру свт. Иннокентию (Вениаминову)
посвящены целых две темы, а если прибавить сюда митрополита Нестора
(Анисимова), то получится, что треть предложенных тем – про Камчатку, а для
почти всех остальных регионов выбор невелик – всего одна «универсальная» тема.
Однако в процессе
написания данной работы становится очевидным тот факт, что для рассказа о таком
выдающемся миссионере, каким был свт. Стефан, невозможно удержаться в рамках
буквальной формулировки вышеупомянутой темы, т.е. ограничиться только его
жизнеописанием. Если так поступить, то роль св. Стефана в истории русского
Православия окажется не только недооцененной, да и просто непонятной.
Поэтому в данной
работе следует подвергнуть рассмотрению несколько тем. Первая из них –
собственно жизнеописание св. Стефана. Во‑вторых, необходимо проследить
судьбу изобретённой святителем зырянской письменности и её значение как
неотъемлемой части миссионерского подвига святителя. И, в‑третьих, понять
роль Стефана в русской колонизации коми земель. Взгляд на эту проблему далеко
не однозначен и по сей день вызывает немало дискуссий.
Так как данной
работе большая часть источников представляет собой не книги, а статьи в
различных сборниках и периодических изданиях, в числе коих издаваемый в
Республики Коми многостраничный историко-культурологический журнал «Арт», то
сделать обзор всей литературы по принципу «где про что» довольно затруднительно
–гораздо удобнее упомянуть конкретные персоналии.
В их числе
следует отметить, прежде всего, св. Епифания Премудрого, составителя ряда
жизнеописаний святых Русской Церкви, в том числе и «Жития Стефана Пермского».
Следует учесть, что Епифаний был лично хорошо знаком со Стефаном[3].
Труд св. Епифания
является основным источником сведений о жизни и деяниях святителя Стефана.
Кроме того, в
2000 году издательством православной газеты «Вера‑Эском» была выпущена
книга «Святители Пермские», один из разделов которой представляет собой весьма
неплохую компиляцию из написанного св. Епифанием «Жития», а также сведений, в
него не вошедших, а сохранившихся в церковных преданиях.
В 1995 году
Санкт-Петербургским издательством «Глагол» была выпущена книга «Святитель
Стефан Пермский. К 600-летию со дня преставления» под редакцией Г. М Прохорова,
содержащая Житие Стефана Пермского в оригинале с параллельным переводом на
современный русский язык, предварённое статьей Прохорова о герое и авторе этого
произведения.
Из учёных,
занимавшихся исследованиями, посвященным св. Стефану, следует отметить
П.Ф.Лимерова, зав. отделом фольклора ИЯЛИ КНЦ УрО РАН, автора более 60 работ по
мифологии и фольклору коми народа, а также В.В.Понарядова, занимающегося
проблемой возникновения древнезырянской письменности и имеющего весьма
интересный и заслуживающий доверия взгляд на эту проблему.
И, наконец, в
данной работе были использованы научные статьи, опубликованные в сборниках
«Христианство и язычество народа коми» и «Христианизация Коми края и её роль в
развитии государственности и культуры», изданные в Сыктывкаре. Выходные данные
см. в прилагаемом списке литературы.
К западу от
Уральских гор, в бассейне рек Вычегда, Печора и Кама, издревле жили угорские
племена, относящиеся к финно-угорской языковой группе, объединяемые общим
названием «коми»: пермяки, зыряне, печора и др. Территория, ими населяемая,
носила название «Пермь Великая». По поводу происхождения названия «Пермь»
есть немало гипотез, однако, скорее всего, это слово происходит от слова
«парма», что в переводе с коми языка означает «тайга».
Современные коми
представлены тремя этносами – удмурты, коми-пермяки и собственно коми (или
«коми-зыряне» – термин в настоящее время практически вышел из употребления).
В 14 веке
зырянами называли группу племён, жившее в бассейне реки Вычегды. Лишь позже к
числу зырян стали относить и другие племена, живущие и к северу от Вычегды –
вплоть до устья Ижмы.
Численность
коми-зырян в настоящее время составляет более 300 тыс. человек.
С древних времён
зыряне, как и другие коми-племена, занимались охотой, собирательством,
скотоводством, и отчасти – земледелием. По вере они были язычниками, которые,
однако, имели смутное представление о Верховном Божестве – Творце всего сущего,
которое они называли «Ен», которому они не приносили жертв и не устраивали
кумирниц, предпочитая покланяться более низшим божествам, принося им жертвы[4].
Так продолжалось
до тех пор, пока не появился человек, который поставил себе цель обратить зырян
к христианской вере. Это был св. Стефан Пермский, сын соборного устюжского
причётчика Симеона, по фамилии Храп, родившийся в 1340 году от Р.Х.
Существует точка
зрения, что ещё задолго до рождения Стефана было предсказано о нём св.
Прокопием Устюжским. По преданию, Прокопий Устюжский был богатым немецким
купцом, приплывшим в Новгород и принявшим святое крещение от прп. Варлаама
Хутынского. Раздав всё своё имущество нищим, он принял «юродственное житие» и был
очень почитаем нвогородцами, но, не терпя мирской славы, ушёл в Устюг.
Скончался блж. Прокопий в 1303 году[5]. Незадолго до своей
смерти он предсказал рождение и будущий миссионерский подвиг Стефана: как об
этом поветсвует архимандрит Макарий «… когда сей Христа ради юродивый
чудотворец встретился в Устюге в выходившей после вечернего пения отроковицей
Марией, будущей матерью пермского просветителя, он, поклонившись ей до земли,
изрёк о ней слова: «се, грядёт матерь великого мужа, учителя Пермского».»[6].
Св. Епифаний
Премудрый, друг и агиограф Св Стефана, пишет, что он «был родом русский,
происходя от народа славянского, от стороны Двинская, от города, называемого
Устюг»[7]. Однако возможно, что
мать Стефана происходила из дома крещёного зырянина по имени Дзебас (Тайник)[8].
Поэтому он,
вероятнее всего, с детства от матери знал зырянский язык.
Епифаний
описывает отрока Стефана как весьма благоразумного, выросшего в девственности,
чистоте и целомудрии. Еще ребёнком Стефан был отдан учиться грамоте, которую
освоил менее чем за год.
С малых лет
воспылала в нём любовь к Богу, и он решил покинуть отчий дом. И еще в юности, в
«младые годы», как пишет Епифаний, Стефан принял постриг в городе Ростове в
монастыре св. Григория Богослова, в постриге приняв имя, совпавшее с его
мирским именем. Пострижен он был игуменом монастыря Максимом по прозвищу
Калина.
«И плоды спасения
умножив, и в законе Господнем поучаясь день и ночь, был Стефан словно древо
плодовитое, посаженное близ исходящих вод и часто напояемое разумом
Божественных Писаний, и оттуда прорастала гроздь добродетелей, процветало
благолепие, которое и плод свой в своё время дало»[9].
В среде братии
Стефан отличался иноческим усердием, удивлявшим как монахов, так и простых
людей.
Стефан прилежно
читал книги, пытаясь наиболее глубоко понять их смысл. Выучил инок также и
греческий язык.
Но был у него в
душе замысел – пойти в Пермскую землю и проповедать евангельскую весть у пермян.
Стефан много слышал о Пермской земле, и знал, что это – дикий край, ещё не тронутый христианской проповедью. Населяли
его люди, приносившие жертвы идолам, занимавшиеся волхованиями и колдовством.
И замыслив так,
он пришёл к епископу Герасиму Коломенскому, наместнику московского митрополита,
и испросил благословения отправиться в языческую землю.
Епископ Герасим,
видя его благое дерзновение, исповедал Стефана и благословил его: «…Так ступай
же и свети людям, пребывающим во тьме, живущим в стране во тьме идолослужения,
наваждения кумирского, и поведай им: «Образумьтесь, люди бесчувственные, и
покоритесь сыну человеческому! Для чего суетитесь вы? Увидите, как восхитил
Господь преподобнаго своего». Ступай же и будь проповедником веры, исповедником
истины и благовестником Евангелия Христова».[10]
Следует отметить,
что, повествуя об этом периоде жизни св. Стефана, св. Епифаний чрезвычайно
многословен, и в частности, подробно рассказывает о миссионерстве
св. Апостолов, скрупулезно перечисляя те страны, в которых каждый из этих
апостолов проповедовал, при этом каждый раз отмечая, что в Пермской земле никто
из апостолов не был. Из этого факта вытекает со всей очевидностью то, что
Епифаний, хоть и не называет напрямую Стефана равноапостольным, но всё же
ставит его миссию в один ряд с миссией апостольской.
Миссия св.
Стефана началась с г. Пырас (ныне – г. Котлас), куда он прибыл осенью 1379
года, где много проповедовал зырянам о ложности их богов. В те времена главными
божествами зырян были Войпель («ночное ухо» – повелитель холода и непогоды) и
Йомала. Также покланялись они солнцу, огню, воде, деревьям и животным. Знали
они и Великого Духа, называемого Ен, но считали его бесконечно далёким и
недоступным для поклонения людей. Особым почётом в среде зырян пользовались
туны – волхвы и кудесники. Они и стали главными врагами Стефана[11].
Прошло немало времени, пока речи его тронули сердца язычников, но после уже
сами жители просили проповедника научить их христианской вере.
Святитель
возблагодарил Бога за первый успех проповеди, построил часовню во имя
св. Николая Чудотворца, и, взяв с собою несколько спутников из числа
новообращённых, отправился далее, вглубь Перми.
Многие, слышавшие
проповедь Стефана, уверовали и пожелали креститься. Но было и немало тех,
которые отвергли его, и от которых пришлось преподобному претерпеть немало
скорбей и поношений. Св. Епифаний рассказывает, как толпа крамольников пыталась
сжечь св. Стефана. Однако Господь по усердным молитвам Стефана защитил Своего
угодника[12].
Из Пыраса св.
Стефан со своими спутниками добрались до селения Гам. Но гамичи, подстрекаемые
жрецами, кинулись на него с неистовыми криками и угрозами, желая убить его.
Однако и тут Господь хранил его: видя кроткий и смиренный вид Стефана, слыша
речи его на родном для них языке, жители села сменили гнев на милость, и стали
внимать проповеди стефановой.
Однако,
проповедуя в Гаме, Стефан понял, насколько местный народ предан идолослужению,
и рассудил, что, пока не будут истреблены местные идолы, успеха ждать не
придётся. И тогда Стефан, выбрав время, когда возле кумирницы в заповедной роще
не было народа, поджёг её. Гамичи, заметив дым, сбежались всем селом на место
сожжения идолов, и смотрели на святителя со страхом и недоумением, не зная, что
делать: одни призывали убить его, другие говорили, что убийство «посла
московского» чревато опасными последствиями, и считали, что поруганные боги
сами должны за себя отомстить, третьи же говорили: «Беда, что он не начинает
первым, вот если бы он хоть однажды начал, мы бы растерзали его»[13].
Здесь имеется в виду то, что Стефан, обращая зырян в христианство, действовал
только силой слова, и никогда не прибегал к насилию, и даже при угрозе
физической расправы никогда не отвечал ударом на удар, являя собой образец
христианской кротости и смирения.
В «Житие
Стефана», составленном св. Епифанием, есть подобное упоминание, но там оно
относится к несколько другому месту и времени, а именно – в разделе «Жития»,
названном «Поучение», где приводится проповедь Стефана в селе Усть‑Вымь.
В нём говорится: «… Не можем мы состязаться в словах с игуменом тем, что из
Москвы пришёл. Если силой и притеснением не прогоним его, … то наполнится вся
наша земля учением его. Но дурной у него обычай: никогда не начинает он распри
первым, чего мы от него ожидаем.… Если бы дерзнул он первым начать распри, то
мы бы растерзали его, и быстро бы взята была землёю жизнь его, и память о нем
с шумом сгинула. Но поскольку долготерпелив он, не знаем мы, как одолеть его»[14].
В основу же
указанного выше источника («Святители Пермские. Жизнеописания, акафисты и
чудеса…») положена обработка церковных преданий о святителе, и в нём событие
описано как произошедшее в селе Гам.
Это разночтение
объясняется следующим образом: и в Гаме, и в Усть‑Выми, недалеко
расположенных друг от друга, были языческие святыни (в Усть‑Выми
произрастала «прокудливая берёза» – см. ниже), и обе кумирницы были уничтожены
св. Стефаном, что вызвало гнев местного населения.
Но кроме этого, у
коми народа существовал обычай, весьма похвальный с точки зрения христианской
морали: быть инициатором насилия, т.е. нападать первым, считалось аморальным.
Более того, этот обычай распространялся и на животных: в коми сказке
«Прокудливая берёза» (сказка говорит об уничтожении её св. Стефаном) славный
охотник по имени Кузь, будучи не на охоте, однажды повстречался в лесу с
медведем. Не желая нападать первым, Кузь попытался уклониться от схватки, и
даже уступил медведю дорогу. Но медведь не оценил благородного поступка и напал
на Кузя, и только тогда тот убил медведя[15].
Поэтому два
отрывка рассказывают не об одном и том же, а о двух похожих случаях, тем более,
что оба они произошли в одном и том же году – 1379.
После просвещения
Гама Стефан отправился далее вверх по Вычегде и дошёл до места впадения в неё
реки Вымь. Здесь располагалось зырянское поселение, возле которого святитель
построил себе келью. В полукилометре от него находилась прокудливая берёза:
«Слово "прокудливая" имеет тот же корень, что и "кудесник",
а потому означает, что именно возле нее с особым успехом шаманили главные
жрецы-кудесники зырян. То была главная святыня всей Перми Великой. Стефан
собственноручно срубил ее и сжег. С воплями гнева и ужаса сбежались зыряне
спасать божество. А между тем оно позорнейшим образом превращалось в пепел, не
в силах изменить свою горькую участь. И опять, готовый к смерти, Стефан
молился, воздев руки, и ничего не отвечал на гневные крики язычников. И опять
его готовность кротко принять любую участь обезоружила врагов»[16].
Эти сведения,
безусловно, также следует отнести к разряду преданий, т.к. агиограф берёзу не
упоминает. Он лишь рассказывает, что «Стефан, Богу помолясь, молитву сотворив,
отправился с некое место, где была главная кумирница пермян, и попытался идолов
их разорить, ниспровергнув жертвенники их, и богов их сровнять с землею. И
Божию силою главную их кумирницу он зажёг и пламенем запалил…»[17].
Но зато Епифаний
в своём произведении целую главу поучению, сказанному св. Стефаном в Усть‑Выми,
в связи с сокрушением идолов, в которой он призывал зырян оставить языческие
заблуждения. «…Зачем поклоняетесь вы идолам, и почитаете их, и богами называете
их, истуканов идольских? Кумиры ваши – это куски дерева бездушные, дело рук
человеческих. Они рты имеют – и не говорят, уши имеют – и не слышат, глаза
имеют – и не видят… А христиане веруют в Бога, и чтут, и славят Его. И я вам
говорю, что Он есть истинный Бог, и нет инаго Бога, кроме Него…»[18]
И многие же
уверовали, слыша слова Стефана, а многие же остались в язычестве. и не было
мира между ними, как пишет Епифаний.
В Усть‑Выми
же св. Стефан построил первый храм на зырянской земле, названный им в
честь Пресвятой Богородицы. Как пишет св. Епифаний, Стефан постановил
праздновать праздник воздвижения церкви 25 марта.
Но
распространение христианства не могло не тревожить местных жрецов. Доселе
встречавшиеся св. Стефану волхвы не могли противостоять ему. Но выше по
реке Выми жил главный жрец зырян, волхв по имени Пам. Как и многие колдуны
зырянские он фактически был одним из местных князей, и имел своей столицей
укрепленное селение Княжпогост. Согласно Вычегодско-Вымской летописи, Пам
неоднократно участвовал в вооружённом походе на Стефана, но при этом трижды
терял зрение и по молитвам святого прозревал[19].
А в самом начале
миссии Стефана, противясь распространению новой веры, когда подкупами и подарками,
а когда и силой, пытался отвратить от христианства новообращённых зырян, но
больших успехов в этом не достиг, и это приводило его в ярость.
В конце 1380
года, т.е. спустя год с момента появления св. Стефана в Перми, он стал
собираться в путь, чтобы лично вступить в борьбу со Стефаном, надеясь
уничтожить и посрамить его.
Св. Епифаний
пишет, что новообращённые зыряне отнеслись к этому намерению Пама с изрядной
долей скепсиса: «Безумный старец, зачем ты похваляешься, надеясь победить
истенного раба Божия? Ведь сей Стефана и богов ваших с землёй сравнял, и не
сумели они ему повредить, а со знаменитых кумиров снял покрывала и побросал их
своему служке по имени Матвейка, и тот сделал из них штаны и портянки и износил
всё безо всякой для себя напасти и вреда. Сделал это всё Стефан не прибыли
ради, но для поругания идолов»[20].
«Пойду и посрамлю
вашего учителя», – решил Пам и вступил в спор со св. Стефаном.
Состязанию Пама
со св. Стефаном в труде св. Епифания посвящен целый раздел[21],
первая часть которого посвящена спору об истинной вере. Этот диспут длился, как
свидетельствует Епифаний, целые сутки («…весь день и всю ночь без пищи и без
сна пребывали»).
В основе первого
аргумента Пама лежала типично языческая точка зрения: чем больше богов, тем
больше помощников: «… у вас, христиан, один Бог, а у нас множество богов,
множество помощников, множество поборников. Дают они нам ловлю: все, что есть в
водах и что есть в воздухе, и болотах, и дубравах…». Боги зырянские, по версии
Пама, помогают в охоте, а также сообщают вести из дальних стран.
Св. Стефан же,
возражая ему, говорит: «Можно ли, окаянный, бахвалиться тем, что ты многобожию
следуешь и множество богов упоминаешь? Скорее устыдиться сего подобало бы, ибо
сказано: да постыдятся все, служащие истуканам, хвалящиеся идолами своими!
(Псал. 96:7)». Бог – всемогущ, наполняющий небо и землю, и Его проповедовали
апостолы, в то время как боги языческие есть бесы, а идолы созданы руками
человека.
Пам, видя, что
его аргумент опровергнут, выдвинул другой: с его точки зрения, религия зырян
есть освящённая веками и поколениями традиция, отвергать которую недопустимо,
если не предложить взамен гораздо более возвышенное учение: «Ведь отцы наши и
деды, и прадеды, и пращуры так жили, – я ли лучше их окажусь? Не быть сему
никогда. Поведай же мне, какую истину знаете вы, христиане, что дерзаете так
хулить нашу веру?».
В ответ св.
Стефан рассказал о творении мира Богом, о сотворении первых людей, о Промысле
Божием о мире, и о распятии Христа.
Но кудесник,
выслушав Стефана, его словам не поверил, и, не сумев победить в споре, решил
устрашить Стефана, вызвавшись пройти через огонь и воду, и предложив тоже самое
сделать Стефану, так как был уверен, что Стефан на это не согласится никогда.
Но св. Стефан
принял его предложение, сказав: «я не повелеваю стихиями, но христианский Бог
велик, иду с тобою»[22]
Были прорублены
две проруби во льду, а на окраине села была подожжена отдельно стоящая хижина.
Сотворив молитву, святой, взяв Пама за руку, как и было условлено, чтобы идти
вместе с ним, пошёл в огонь. Но тут Пам, увидев, что Стефан готов пройти это
испытание, стал порываться, не желая идти вместе со Стефаном.
Также Пам
отказался и от другого испытания: войти вместе со Стефаном в одну прорубь, а
выйти в другую, ниже по течению реки.
Видевшие это
зыряне вознегодовали на Пама и спросили: «Старый пес! … Скажи, окаянный, почему
не вошел ты ни в огонь, ни в воду и тем всячески посрамлен?»
Обратясь к
народу, Стефан спросил, кем считать Пама после всего произошедшего и что с ним
сделать. Народ ответил: «Обманщика предать смерти! Если оставить его в живых,
он наделает тебе пакостей!». Однако св. Стефан отказался это сделать, мотивируя
это тем, что Христос послал его не убивать людей, а учить их.
В итоге Пам
вынужден был уступить Стефану Пермь, а сам вместе со своим родом ушёл в Сибирь
и на реке Обь основал селение Алтым, жители которого вплоть до конца 19 века
хранили память о нем как о первом поселенце[23].
А благодарный
Богу св. Стефан построил храм св. Николаю на реке Вишере.
После победы св.
Стефана над Памом число желающих принять христианскую веру выросло многократно.
Желающих креститься было столь много, что зачастую святитель крестил людей в
реках Выми и Вычегде.
Успехи Стефана в
обращении зырян к вере были столь велики, что заставили стефановых земляков
вспомнить о предсказании блаженного Прокопия. И тогда многие благочестивые
устюжане стали охотно жертвовать на благоустроение пермских храмов, а также
многие духовные лица, узнав о подвигах Стефана, пошли в Пермь, желая стать его
помощниками.
Таким образом,
росла паства, пополнялся и клир, и Стефан решил идти в Москву, чтобы просить
прислать в Пермь епископа.
Но не только
многочисленность паствы была тому причиной. Другая же причина была в
удалённости пермских земель от Москвы. Как, немного преувеличивая, говорит св.
Епифаний, «Прямо скажем, непременно требовала земля та епископа, поскольку до
митрополита и до Москвы отсюда далеко; как далеко отстоит Царьград от Москвы,
также далека от Москвы отдалённая земля Пермская»[24].
Прибыв в Москву в
1383 году, св. Стефан рассказал князю Дмитрию Иоанновичу и митрополиту Пимену о
своей проповеди среди зырян, и объяснил необходимость иметь в той земле
епископа. Это означало создать восемнадцатую епархию Русской Церкви, или
четвёртую – из числа епархий на русском севере[25].
Стал вопрос о
кандидатуре. Сам св. Стефан на эту должность не стремился. Но ни князь, ни
митрополит не нашли более достойного кандидата, чем Стефан.
И поэтому, как
гласит московская летопись 6891 г. от Сотворения мира (1383-1384 от Р.Х.),
митрополит Пимен рукоположил св. Стефана в сан епископа.
Возвращаясь
обратно, Стефан прибыл в свой родной город Устюг, где с молитвой припал ко
гробу св. Прокопия, который много десятилетий назад предрёк его миссию.
Вернувшись в
землю зырянскую, святитель сделал местом нахождения своей кафедры село Усть‑Вымь,
а первая на зырянской земле церковь стала называться кафедральным собором.
Став епископом,
св. Стефан, как о том пишет св. Епифаний, «… по-прежнему заведённых порядков
держался, и дело обычное исполнял… И грамоте пермской учил их, и книги писал
им, и церкви святые ставил им, <…> и монастыри приготовлял, и в монахи
постригал, и игуменов им назначал, и священников, попов и дьяконов сам
поставлял <…>.
И чудо можно было
видеть в земле той: <…> где прежде капища идольские и кумирницы
жертвенные были, и жертвенники языческие стояли, здесь церкви святые
воздвигнулись, и монастыри, и молельни выросли…»[26].
Близ Усть‑Выми
основал свт. Стефан и первый в Коми крае монастырь, называвшийся Михайло‑Архангельский,
просуществовавший до секуляризационных времён Екатерины-2й, а именно до 1764
года.
Стефан создавал
школы, странноприимные дома и богадельни, основал ряд монастырей: кроме Михаило‑Архангельского
в Усть‑Выми, архангельский в Яренске, а также два – Спасский и
Стефановский в районе Усть‑Сысольска (ныне г.Сыктывкар).
Из коми преданий
известно, что, поднимаясь вверх по Вычегде, св. Стефан дошёл до того места, где
ныне находится Ульяновский монастырь, тогда же Стефаном и основанный и
названный им во имя Спаса Нерукотворного.
Также существует
предание о том, что на реке Печора существовал Троицкий монастырь, основанный
также свт. Стефаном[27]. В этом месте находится
ныне г. Троицко‑Печорск, центр самого юго‑восточного района
Республики Коми.
Также ходил св.
Стефан и на север: дойдя по реке Вашка до селения Вендинга (ныне – в Удорском
районе), св. Стефан поставил там деревянный крест.
Таким образом, за
время своего миссионерства свт. Стефан лично сумел охватить своей проповедью не
менее трети нынешней Республики Коми, т.е. территорию, равную, например, Греции
в её нынешних границах.
Но в епископском
сане Стефану пришлось заботиться не только о делах духовных. Приходилось также
защищать епархию от врагов внешних. Пермская земля и до этого неоднократно
подвергалась нападению банд вогулов (манси), совершавших из-за Урала свои
хищнические набеги.
Так было и в 1385
году.
Узнав о нападении
вогулов, св. Стефан тотчас же отправил в Устюг гонца с просьбой прислать
ратных людей для отпора врагам, велел жителям перенести всё своё имущество на
два укреплённых холма – к собору и монастырю, и готовиться к обороне. Сам же
он, помолившись Богу о помощи, совершил крестный ход вокруг владычнего города,
и, облачившись в святительскую одежду, с духовенством и некоторыми из зырян
поплыл вверх по Вычегде навстречу неприятелю.
«Вогулы,
суеверные язычники, издали заметили ладью Стефана. Словно огнём горело его
никогда не виданное ими святительское облачение, а сам он показался им как бы
мечущим в них огненные стрелы. Приняв его за страшного волхва, в ужасе
бросились они бежать, оставив всё награбленное. С тех пор во всю жизнь Стефана
ни единожды не смели они подойти и напасть на Усть‑Вымь, боясь
могущественного «туна-чернеча Стэпэ» и беспокоили только одних отдалённых
верхневычегодских зырян»[28].
Кроме того,
страдала Пермская земля и от набегов новгородцев. Тем более, что учреждение
московским митрополитом Пермской епархии было воспринято как посягательство на
каноническую территорию Новгорода. И эта проблема была с успехом решена св.
Стефаном: лично прибыв в Новгород, Пермский святитель добился расположения к
себе новгородского архиепископа Алексия, знавших о подвигах проповедника, а
также уважения веча. Результатом дипломатической миссии стало то, что вече
решило запретить ходить новгородским укшуйникам в Пермские земли.
С пребыванием в
Новгороде связано появление одного исторического документа, называемого
«Поучение против стригольников», которое является одним из важных источников
сведений об этой ереси. Эти еретики не верили в Божественность Иисуса Христа,
отрицали загробную жизнь, не признавали церковную иерархию и Таинства.
Связь Поучения со
Стефаном Пермским основывается на присутствии его имени в заглавии этого
поучения об одном из его списков: «А сие списание от правила святых апостол и
святых отець дал владыце наугородскому Алексею Стефан владыка Перемыский на
стригольникы»[29].
Когда в зырянской
земле случился неурожай, то Стефан открыл свои житницы, раздавая хлеб
безвозмездно. Также он отправил послание великому князю Дмитрию Донскому
послание, в котором, рассказав о бедствиях, просил о приостановлении сбора
податей с пермян. Князь Дмитрий, тронутый плачевным положением зырян, приказал
не только приостановить сбор податей, но и простить недоимки последних лет.
Убытки же, понесённые епархией, князь возместил щедрыми дарами.
В 1390 году
митрополит Киприан вызвал Стефана в Москву на Собор. Проезжая мимо Троицкого
монастыря (будущей лавры), основанного прп. Сергием Радонежским, свт. Стефан из
за недостатка времени не смог заехать в монастырь, чтобы повидать прп. Сергия.
Остановившись на дороге, он лишь прочитал молитву «Достойно есть», поклонился в
ту сторону, где находилась обитель, мысленно обратившись к прп. Сергию,
произнёс: «Мир тебе, духовный брат мой».
В этот момент
прп. Сергий совершал трапезу вместе с братией. Уразумев преподанное ему св.
Стефаном благословение, встал из‑за стола, сотворил молитву и, до земли
поклонившись, сказал: «Радуйся и ты, пастырь Христова стада, и мир Божий
пребывает с тобою».
На недоумение
братии преподобный ответил: «В этот самый час епископ Стефан, идущий в Москву,
стал против монастыря нашего и поклонился Св. Троице и нас, смиренных,
благословил»[30].
В 1396 году
митрополит Киприан снова пригласил св. Стефана в Москву по делам церковным.
Однако Господь
открыл св. Стефану, что это будет его последнее путешествие, и что он никогда
больше не увидит земли Пермской.
И тогда он
призвал к себе священнослужителей и мирян и обратился к ним с последним поучением,
в котором он рассказал о своей близкой кончине, и завещал укрепляться в вере,
отвергать от себя еретиков и раскольников, а также предостерёг от искушения
возвращения в прежнее язычество.
Произнеся
поучение, он, трижды благословил предстоящих, св. Стефан оставил владычный
город, а народ ещё некоторое время стоял и плакал, глядя в ту сторону, куда
поехал святитель.
Прибыв в Москву к
Пасхе (2 апреля), св. Стефан вскоре заболел и после немногих дней болезни
почувствовал, что его смерть совсем близка.
«Все поспешили
посетить болящего: иноки и бояре, митрополит и сам великий князь, и всех с
радушием принимал блаженный, превозмогая себя и стараясь скрыть свое
изнеможение. Пред самою кончиною, призвав всех своих спутников, Стефан долго
беседовал с ними, убеждал пребывать твёрдыми в вере, завещал им отвезти обратно
в Усть‑Вымь его святительские ризы, книги и домашние одежды как последний
памятник и залог любви его к своей пастве»[31].
Умер свт. Стефан
в праздник Преполовения Пятидесятницы, 29 апреля (9 мая н.ст.) 1396 года.
Вот как описывает
похороны святителя его агиограф – св. Епифаний: «И когда преставился Стефан,
собралось провожать его великое множество людей: князья, бояре, игумены, попы,
и городские люди, и прочие. И проводили тело его с почестями. Сотворив над ним
подобающее надгробное пение, предали могиле благородное тело его, похоронив в
преславном граде Москве, в монастыре Святаго Спаса, в церкви каменной, у входа
в нее с левой стороны.
И многие
скорбели, тужили о нём, вспоминая добродетельную жизнь его, и душеполезное
учение его, и благонравие его. Но более всего тужили о нём новокрещеные люди
пермские»[32].
Такой вот образ
святителя Стефана сохранила для нас Святая Церковь – образ ревностного
миссионера, мудрого пастыря, да и просто искреннего христианина, не корысти
ради, а из любви к Богу и к людям принесшего спасительную весть в дикие
языческие края.
При этом сам
святитель не считал плоды своих трудов собственной заслугой, и во всем полагал
свою надежду только на Бога.
Распространяя
евангельскую весть, апостол зырян никогда не прибегал к насилию, а действовал
лишь словом, силой веры своей. И этим он стяжал себе любовь просвещённого им
народа зырянского, в памяти которого он остался не просто как первосвятитель, а
как народный герой.
Почитание
Церковью св. Стефана как местночтимого святого началось практически сразу
же после его кончины. Позже, в 1472 году Пахомий Серб составил службу
свт. Стефану. А в 1547 году состоялось причисление свт. Стефана к
лику общероссийский святых[33].
И вот настало
время сказать несколько слов об образе Стефана уже не в соборной памяти Церкви,
а в народном творчестве коми народа. Уже само по себе то, что христианский
святитель становится героем фольклора, есть случай уникальный. Можно вспомнить,
пожалуй, только свт. Николая Чудотворца, одного из самых почитаемых во всём
христианском мире святых, которого европейское мифотворческое сознание
превратило в Санта Клауса, аналога русского Деда Мороза.
Однако это
аналогия лишь частичная: о Санта Клаусе вспоминают лишь раз в году. Стефан же
стал одним из основных персонажей коми фольклора: «Дошедшие до наших дней
повествования о Стефане Пермском не имеют чётких жанровых границ. Их можно
отнести как к историческим преданиям, топонимическим легендам, легендам об
основании монастырей и церквей, так и к рассказам о колдунах… Народные
представления о Стефане зачастую облечены в мифопоэтическую форму и лишены
реальной основы об условиях и обстоятельствах жизни этого исторического
персонажа. В отношении его, равно как и других исторических лиц – героев
народных преданий, действуют известные законы, по которым развивается и бытует
народная проза»[34].
Поэтому
фольклорный образ Стефана отличается от образа, созданного агиографом:
«…Епифаний, как никто другой понимает, что христианство – это религия
Св. Писания, поэтому ему важно показать, что именно просветительская
деятельность Стефана убеждает язычников принять крещение. Переводя книги на
пермский язык и обучив пермян грамоте, он сделал доступным для них Слово Божие,
и, просвещённые Словом, они принимают веру»[35].
В то же время в
народных преданиях акцент делается именно на чудесах. Так, в «повести о Стефане
Пермском», составленной в 19 веке на основе устных преданий, рассказывается,
что однажды на Стефана со стороны Княжпогоста напали язычники во главе с Памом‑Сотником.
Они три раза пытаются убить Стефана и сжечь его келью, но слепнут и молят
Стефана вернуть им зрение. Взамен они расчищают в лесу место под строительство
церкви, и три дня Стефан кормит их, деля на всех всего одну рыбину и один
каравай хлеба[36].
В народных
сказаниях противниками Стефана являются туны – могущественные колдуны, которым
подвластны и стихия воды, которая, по представлениям зырян есть обиталище злых
духов, и связана с загробным миром, и стихии леса. Туны в этих сказаниях
предстают в виде полудемонических существ. Так, тун с. Туглим имеет заячью губу
и медвежьи лапы, и умеет превращаться в щуку, у туна с. Корткерос по имени Айки
– железное тело.
Все туны –
бессмертны, но их всё же можно убить особым образом: повернувшись спиной,
нагнуться, и пустить стрелу или копьё между ног.
И Стефан,
вступающий в противоборство с тунами, сам предстаёт в образе такого же, но
более могущественного колдуна, и поэтому схватка Стефана с колдунами – это
состязание в магии.
Так, в состязании
с туном села Тыдор Паляйкой св. Стефан шёл по воде, а колдун плыл под водой.
Видя силу своего противника, Стефан произносит заклятие (не молитву!), и тун
начинает задыхаться, и выныривает. И в этот момент Стефан бьет его по голове
крестом и убивает его.
Крест как орудие
борьбы используется и в борьбе Стефана с колдуном Кырт Айкой и печорским туном
Кыской, перегородившими реки железными цепями, чтобы никто не мог проплыть по
реке, не заплатив им дань. В обоих случаях Стефан бьет по цепям крестом, и они
лопаются.
Также крест
воспринимается как магический предмет, имеющий огромную силу: в сказке
«Прокудливая берёза» один из зырянских воинов рассказывает соплеменникам: «Идёт
к нам Стефан‑роч[37] со спутниками. Но брони,
ни мечей у них нет. Но самое страшное у них знаете что? Амулет: две пластинки –
одна длинная, другая короткая, одна на другую положенные, накрепко спаянные.
Амулет им и и меч, и бронь».
«Знаю я этот
амулет, – говорит другой герой сказки, побывавший на Руси, – Крест его
называют. Непреоборима его сила. Не берёт его меч, и стрела не разит, и чары
колдовские он рассеивает как дым»[38].
Но, тем не менее,
в народных преданиях в образе Стефана угадывается иное отношение по сравнению с
традиционным образом колдуна: «В образе Стефана уловимы черты, присущие новому
культурному герою: он появляется извне, приносит с собою новую веру (как новое
благо), вступает в борьбу с местными, сокрушая их старую веру и мораль.
Испытания нового героя происходят в результате преодоления им мифически
значимых для традиционного сознания препятствий»[39].
Такими
мифологически значимыми препятствиями являются щука, в которую превращается
колдун Ошлапей, и которая имеет у народов Севера сакральный смысл.
К Стефану
враждебны и лесные силы, олицетворяющие нижний мир. Тот же Ошлапей умеет
превращаться и в медведя. Стефан и его побеждает: выпустив в него стрелы особым
образом: через «промежность ног» (см. выше), что означало возможность попасть в
иной, оборотный мир, где живут предки и духи нижнего мира. Стрелы поражают
оборотня‑медведя (с которым связаны представления о тотеме рода) и
возвращают колдуна в мир живых[40].
В этом ключе
становится понятным то, почему церковное предание об уничтожении св. Стефаном
«прокудливой» берёзы нашло своё отражение и в фольклоре коми народа.
С одной стороны,
это событие есть реальный факт – данный экземпляр растения действительно
существовал: пень срубленной берёзы св. Стефан использовал как престол для
им же основанной Архангельской церкви (при её перестройке этот пень был
разрублен на кусочки и растащен местным населением)[41].
Но с другой
стороны, следует помнить, что дерево в языческой мифологии многих народов имело
и сакральное значение. Так, например, у древних скандинавов была легенда о
Мировом Древе – ясене Игграсиле: «Игграсиль, мировое дерево, дерево судьбы,
растёт в центре Мидгарда. Ветви его поднимаются выше Асгарда. Вся вселенная
зависит от мирового дерева. Дерево имеет три корня. Один опускается в подземный
мир Хель, другой в мир гигантов мороза, и последний - в мир людей…»[42].
В коми сказке же
рассказывается, что Стефан практически без отдыха рубил эту берёзу, и она
стонала человеческими голосами, мужскими и женскими, просившими не рубить её, и
из неё текла кровь. А когда Стефану удалось её срубить, то из её ствола полезла
всякая нечисть[43].
Так что в легенде
об уничтожении священной берёзы в сказочных образах показана ломка Стефаном
языческой модели мира, которую он произвёл проповедью новой веры.
Также и война с
колдунами есть аллегорическое отражение борьбы двух вер: языческой, выражением
которой были колдуны, и христианской, которую принёс св. Стефан.
Поэтому народные
предания можно рассматривать как оценку коми народом миссии свт. Стефана,
и оценка эта, хоть и весьма необычна по форме, но, несомненно, высока.
Просветительская
же деятельность свт. Стефана имеет в себе две составляющие, неразрывно
связанные между собой. Во-первых, известно, что св. Стефан создал
зырянскую письменность, позже вышедшую из употребления. Во‑вторых,
перевёл на коми язык несколько книг, в том числе Псалтирь, и перевёл церковные
службы на коми язык (в том числе Божественную Литургию). Последнее вызвало
необходимость создания новых слов для обозначения понятий, которых до того у
зырян не было.
Св. Епифаний
пишет о этом так: «… не только просветил их крещением святым, но и грамотой их
снабдил, и разум книжный даровал, и письму их обучил. Ибо сам он грамоту новую
составил, неизвестную ранее азбуку пермскую сочинил и теми письменными словами
написал и передал им новые книги, кои пермяне дотоле никогда не имели. До
крещения у пермян не было грамоты, не понимали они написанного и вовсе не
знали, что такое книги. Были у них лишь сказители, кои рассказывали о жизни, и
о мироздании, и об Адаме, и о разделении языков и прочее баяли и лгали, а не
сообщали истины, и так век свой и все годы свои напрасно они растрачивали»[44].
Более лаконично и
ёмко раскрыть суть просветительского подвига свт. Стефана, чем это сделал
св.Епифаний, пожалуй, невозможно.
Однако вопросы
всё‑таки остаются:
Почему св. Стефан
не использовал готовый алфавит (например, не адаптировал русский), а изобрёл
новую письменность?
Действительно ли
зырянская письменность настолько уникальна, или в её основу положена какая‑то
другая?
И, наконец,
почему она исчезла и какова же в этом случае её роль в просвещении коми народа?
В этих трёх
вопросах можно разобраться, если начать со второго.
Образец
зырянского алфавита приведён в приложении к данной работе. Данный алфавит
содержит 24 буквы, однако, св. Епифаний упоминает, что их было 26. Две буквы
утрачены безвозвратно вместе с текстами, где они были. Ведь на сегодняшний день
до нас дошли лишь скудные остатки этого письма – всего лишь 236 слов связного
текста[45].
По поводу
генеалогии зырянского письма существовало немало гипотез. Однако наиболее
убедительна версия В.В. Понарядова, сыктывкарского лингвиста, автора ряда работ
по сравнительной типологии и истории древнепермской письменности.
Проведённые им
исследования показывают, что похожими на греческие или грузинские могут быть
признаны не более 3-5 букв, а на скандинавскую рунику не похожа ни одна.
При этом
исследователь отмечает, что необходимо учитывать одновременно два критерия: буквы
должны иметь не только графическое соответствие, но и обозначать звуки, сходные
по звучанию.
И в результате
проделанной работы В. Понарядов пришёл к выводу, что древнепермская
письменность наиболее тесные связи имеет с древнетюркской руникой: аж 16 из 24
пермский букв имеют сходство с древнетюркскими знаками для передачи сходных
звуков[46]. Он же утверждает, что в
13-14 веках именно тюркская руника имела на зырянской земле ограниченное
хождение, а некоторые из этих знаков использовались зырянами в качестве «пасов»
– знаков рода, которыми зыряне отмечали принадлежность земли к тому или иному
клану.
С этой точкой
зрения полностью согласен П. Ф. Лимеров, исследователь коми фольклора и
мифологии, который считает, что именно связь стефановского письма с тюркской
руникой объясняет, «… почему в очень сжатые сроки, с 1379 по 1382 год была
просвещена значительная часть Вычегодской Перми, причем были построены школы,
переписывались книги, рукополагались священники из местного населения,
открывались храмы, так что уже спустя всего три года после начала катехизации
язычников встал вопрос об открытии для них епархиального правления»[47].
И поэтому тот
факт, что св. Стефан не стал изобретать что-то ранее невиданное, а взял за
основу уже существовавшую письменность, нисколько не принижает величие его
миссионерского подвига.
Теперь остается
вопрос о том, почему погибла стефановская письменность. Сам собою напрашивается
ответ: она погибла в результате исчезновения текстов, которые были написаны ею.
Правда,
справедливости ради надо отметить, что существует и иная точка зрения:
«…причиной забвения стефановского алфавита могла быть и внутренняя языковая
ситуация на территории Перми (вспомним перечисление народов в Житии). Созданная
на основе одного из диалектов пермского языка финноугорских народов,
расселённых в бассейне Вычегды, письменность не отражала всего многообразия
этнолингвистических особенностей новопросвещенных пермян, и очевидно, не имела
желаемого быстрого распространения»[48].
Эту точку зрения
легко оспорить. Дело в том, что разговорные языки многих народов мира имели (и
имеют), множество диалектов, но при этом литературный язык, как правило, един,
и возникает он на базе одного из этих диалектов. Так, например, итальянский
язык в раннее средневековье имел несколько весьма непохожих друг на друга
диалектов, но к концу 13 века центр экономической и культурной жизни Италии
переместился в Тоскану, и тосканский (флорентийский) диалект выдвинулся на
первое место, и, потеснив остальные, дал начало литературному итальянскому
языку[49].
И если
лингвистическая пестрота не мешала творчеству Данте и Петрарки, то как
аналогичная ситуация могла быть препятствием для миссии св. Стефана? И не
погиб же, в конце концов, латинский алфавит вместе с Римской империей!
Так что причина
исчезновения зырянского письма всё-таки связана с исчезновением текстов.
И здесь надо
сказать о филологическом (или лингвистическом – как правильно?) творчестве свт.
Стефана. Для проповеди на зырянском языке ему пришлось создавать новые слова
для выражения тех понятий, без которых проповедь христианства была бы
невозможна. И этот аспект деятельности св. Стефана не всеми оценивается
удовлетворительно: так, митрополит Евгений (Болховитинов), живший в 19 веке,
считал, что произошедшая в последующие столетия после Стефана замена
богослужебного языка с зырянского на славянский, и как следствие этого –
забвение письменности, произошла из-за того, что «Темнота пермских книг при
самом начале переводов долженствовала быть и для современников потому, что
высокое церковных книг красноречие и обилие не могло находить соответственных
себе выражений на необразованном, бедном и диком зырянском языке, оттого
св. Стефан для переводов своих сам выдумывал многие неупотребительные у
зырян слова, производя их из зырянских корней, а некоторые принужден был
вводить и русские…»[50].
Ну что тут можно
возразить? Известно, что право прецедентов – самое сильное, даже если прецедент
имеет место быть позднее. То есть нужно найти хотя бы одну личность в истории,
которая решала бы сходную задачу, и посмотреть, как оценивает история
результаты этого решения.
И такая
прецедентная личность есть. Это – Элиэзер Перельман, известный под именем
Бен-Иегуда, живший на рубеже 19 и 20 вв. Будучи умеренным сионистом, он мечтал
не только о том, чтобы его народ вернулся в Землю Обетованную, но и, живя в
этой земле, говорил на своём, еврейском, языке. Но вот беда: тогда самым
еврейским языком был (да и сейчас является) английский, ибо на нём говорит
половина евреев мира. Собственно же еврейский язык (иврит) уже около двух тысяч
лет был мёртвым языком, на котором были написаны священные книги, но на нём уже
давно никто не говорил. Поэтому Бен-Иегуда стал образовывать новые слова из уже
известных по священным книгам. И его подход оказался столь живуч, что в
современном иврите есть «свои» слова даже для таких понятий, как мотоцикл
(«офноа») и компьютер («махшев»)[51].
И св. Стефан
за 500 лет до Бен-Иегуды действовал аналогичным образом, используя для
обозначения новых понятий слова, образованные из уже известных и понимаемых
всеми: «…терминотворчество на материале коми языка имеет давние традиции,
восходящие ко временам Стефана Пермского, при котором коми язык стал языком
религиозной литературы и богослужения. Стефаном были изобретены такие термины,
как «быдкутысь» – Вседержитель, «вежасны» – освятиться, «видзан» – «спасение» и
др.»[52].
Поэтому наиболее
вероятной причиной гибели книг на зырянском языке, а с ними – и зырянской
письменности, стали следующие события:
Царь Иван III,
который, с целью ослабления Новгорода, в 1492 году принял решение передать
Вологду и её окрестности в состав Пермской епархии.
Тем самым царь
Иван III оказал епархии, что называется, «медвежью услугу»: Пермская земля
находится слишком далеко от центральной России и в те времена была мало
заселена, и епископы всё чаще «наезжали» в Вологду, со временем сделав её своим
постоянным местом жительства[53].
Позже, уже при
епископе Макарии, в 1571 году, кафедра уже официально была перенесена в Вологду
и получила название Вологодско-Великопермская.
А в 16 веке, царь
Иван Грозный, любивший Вологду и всячески способствовавший её возвышению,
укреплял зависимость Перми от неё. Для упрочения такой зависимости решено было
перевести всё богослужение коми церквей на славянский язык. Возникло гонение на
зырянскую письменность, в результате чего были сожжены практически все книги, в
том числе богослужебные, написанные на зырянском языке, а те, кто пытался спасти
книги от уничтожения, подвергались репрессиям со стороны властей[54].
То есть царь Иван
Грозный так и не понял того, что этническая самобытность никак не препятствует
единству государства…
А вопрос о том,
каким же образом на эту самую этническую самобытность коми народа повлияла
миссия св. Стефана, и по сей день остается спорным.
В среде отдельных
представителей современной коми интеллигенции распространена точка зрения, что
миссионерская деятельность свт. Стефана привела к чуть ли не порабощению
коми народа со стороны русских. Так, например, один из таких представителей
пишет: «Не будет большого преувеличения и натяжки, если скажем, что первый
наместник московских князей в Коми крае, Стефан Храп, прозванный Пермским, и
канонизированный православной церковью как святой, своей
агрессивно-насильственной миссионерской деятельностью причинил чудовищный и
непоправимый урон самобытной, подлинно национальной языческой культуре коми
народа и благополучию Коми края вообще…»[55].
Однако, по мнению
П.Ф.Лимерова, именно благодаря миссионерству св. Стефана коми народ и сохранил
свою самобытность. Дело в том, что даже если и не было бы Стефана, то зыряне
всё равно были бы крещены, так как к тому времени их земли оказались в зоне
активного русского влияния. Кроме того, западная часть её (по рекам Юг, Сухоне
и Двине) уже была колонизирована русскими поселенцами, и этот колонизационный
поток неизбежно двигался бы вверх по Вычегде тем путём, которым шёл св. Стефан,
так что Пермь была бы крещена всё равно…
«Другой вопрос, каким
образом произошло бы крещение? Как показывает опыт, принятие христианства
инородцами в пределах Руси, как правило, приводило к их ассимиляции… Скорее
всего, крещение и ассимиляция пермян прошли бы также незаметно, как это
случилось с мерей, муромью, весью – финно-угорскими народами, территориально
более южными, чем Пермь»[56].
Но история,
благодаря св. Стефану пошла другим путём: «…создание Пермской епархии в 14 веке
остановило колонизационный поток, двигавшийся в северо-восточном направлении
«полуночных стран»… Для русского средневекового менталитета Пермь оказалась
включённой в состав «освоенных» территорий, земель, населённых такими же
православными христианами. Вследствие этого, крестьянская колонизация как бы
обтекла пермские земли, только захватив с запада ещё «неосвоенные» территории
бассейна Северной Двины, Мезени и Пинеги»[57].
Но миссия св.
Стефана была важна и для самой России – Пермская епархия стала форпостом
распространения христианства в Сибири: четвертый епископ Пермский, свт. Иона
проповедовал веру Христову и у других народов, родственных зырянам, в числе
которых были остяки (ханты) и вогулы (манси), часть из которых жила на Урале,
на территории нынешних Троицко-Печорского района Республики Коми и
северо-западной части Свердловской области[58].
Поэтому
неизвестно, какими бы окольными путями пошла бы история России и Русской
Церкви, если бы в городке Устюг не появился бы на свет человек, расслышавший в
своем сердце призыв Спасителя: «Итак идите, научите все народы, крестя их во
имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се,
Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (Мф,28:19‑20).
Отсканировано по
изданию :
св. Епифаний
Премудрый. Житие Стефана Пермского. Сы-р, 1993, стр 15
1.
св.
Епифаний Премудрый. Житие Стефана Пермского. Сы-р, 1993
2.
Святитель
Стефан Пермский. К 600-летию со дня преставления. Под ред. Г. М. Прохорова.
СПб, 1995.
3.
Рогачёв
М.Б. Летопись Коми края. М., 1998.
4.
Арсеньев.
Ф.А. Ульяновский монастырь у зырян. М., 1889г.
5.
Сказание
о святом Стефане. Сы-р, 1992 г.
6.
Родники
пармы '93. Сы-р, 1993г.
7.
Святители
Пермские. Жизнеописания, акафисты и чудеса. Сы-р, 2000 г.
8.
Сказание о
святом Стефане. Свод разнообразных преданий, историй и сведений о жизни и
трудах свт. Стефана… Сы-р, 1992г.
9.
Православная
Газета, г. Екатеринбург, № 8 (31), 19 (32) 1995г. Арт, 1997 г.
10.
Христианство
и язычество народа коми. Сост. Н. Д. Конаков. Сы-р, 2001 г
11.
Христианизация
Коми края и её роль в развитии государственности и культуры. Т.2 Сы-р, 1996г.
12.
Арт, №2,
2003
[1] Определение взято из «Советского Энциклопедического словаря» редакции
1987 г (см. статью «Варварство».
[2] Свт. Стефан Пермский. К 600-летию со дня преставления. Под ред. Г. М.
Прохорова, стр. 3.
[3] См: св. епифаний Премудрый. Житие Стефана Пермского. Сы-р, 1993,
стр.9.
[4] См: Ф.А. Арсеньев. Ульяновский монастырь у зырян. Стр. 24
[5] См. Рогачёв М.Б. Летопись Коми края. М., 1998 г, стр 34.
[6] Архим. Макарий. Сказание о жизни и трудах св. Стефана, епископа
Пермского. // Сказание о святом Стефане. Сы-р, 1992 г.
[7] св. Епифаний Премудрый. Житие Стефана Пермского. Сы-р, 1993г., стр. 12
[8] Смоленцев Л.Н. Великий зырянин. // Родники Пармы. 1993г., стр.19
[9] св. Епифаний. Житие…, стр. 16.
[10] св. Епифаний. Житие…, стр. 27
[11] См.: Святители Пермские. Жизнеописания, акафисты и чудеса. Сы-р, 2000
г. стр.10.
[12] См.: св. Епифаний. Житие…, стр.33-35.
[13] См.: Святители Пермские. Жизнеописания, акафисты и чудеса, стр.14
[14] См.: св. Епифаний. Житие…, стр.45.
[15] Прокудливая берёза. Сказка // Сказание о святом Стефане…. Сы-р, 1992
г. Стр.75
[16] Святитель Стефан, Епископ Пермский // Православная Газета, г.
Екатеринбург. (Интернет‑версия. – URL см. в списке
лит-ры.)
[17] См.: св. Епифаний. Житие…, стр.40.
[18] См.: св. Епифаний. Житие…, стр.44
[19] См. Святитель Стефан Пермский. К 600-летию со дня преставления. Под
ред. Г. М. Прохорова. СПб, 1995
[20] св. Епифаний. Житие…, стр.44.
[21] св. Епифаний. Житие…, стр.56-81.
[22] Святители Пермские. Жизнеописания…. стр.21
[23] См: Святитель Стефан Пермский. К 600-летию… стр. 19
[24] св. Епифаний. Житие…, стр. 81.
[25] см. Святители Пермские. Жизнеописания…. стр.23
[26] св. Епифаний. Житие…, стр. 86
[27] См: Святитель Стефан Пермский. К 600-летию… стр. 25.
[28] Святители Пермские. Жизнеописания…. стр.28.
[29] Цит по: Святитель Стефан Пермский. К 600-летию… стр. 27
[30] Святители Пермские. Жизнеописания…. стр.32
[31] Святители Пермские. Жизнеописания… стр. 36
[32] св. Епифаний Премудрый. Житие Стефана Пермского, стр.114
[33] Власов А.Н. Из истории Великопермской епархии. Арт - 1997г., стр. 10
[34] Власов А.Н. Стефан Пермский в народной памяти. // Христианство и
язычество народа коми. Стр.25
[35] Лимеров П.Ф. Св. Стефан Пермский в церковных и устных преданиях. //
Арт №3, 2002 г., стр. 86‑87
[36] См. там же, стр.87
[37] «Роч» в переводе с коми языка означает «русский».
[38] Прокудливая берёза. Сказка // Сказание о святом Стефане…. Сы-р, 1992
г. Стр.78
[39] Власов А.Н. Стефан Пермский в народной памяти. // Христианство и
язычество народа коми Стр. 27.
[40] См. там же.
[41] См: Святитель Стефан Пермский. К 600-летию…, стр.19.
[42] См. Интернет‑сайт «Религия народов древней Скандинавии» (URL = #"#_ftnref43" name="_ftn43" title="">[43] См: Прокудливая берёза. Сказка // Сказание о святом Стефане…. Сы-р,
1992 г. Стр.79-81.
[44] Св. Епифаний Премудрый. Житие Стефана Пермского. стр. 93-94
[45] Печать святости // Сказание о святом Стефане. Стр.40
[46]
См: Понярядов В. В. О возможной связи стефановской письменности с
древнетюркской руникой. // Христианизация Коми края и её роль в развитии
государственности и культуры. Т.2, стр. 240-242. В этой же публикации приведена
иллюстрация, показывающая это сходство. Однако по техническим и иным причинам
её невозможно воспроизвести в данном реферате.
[47] Лимеров П. Ф. Явление св. Стефана: Рука Москвы или подвиг духа? //
Арт, №2, 2003. Стр.116
[48] Власов А.Н. Из истории Великопермской епархии. Арт - 1997г., стр. 9.
[49] См.: Грейзбард Л. И. Основы итальянского языка. М, 2004г.. стр. 7.
[50] Цит по: Петренко Н. исторический путь Православия в Коми крае. //
Арт-97г., стр. 53
[51] О Бен-Иегуде и теме возрождения языка иврит см., например, на сайте
«Израиль для Вас» (URL = #"#_ftnref52" name="_ftn52" title="">[52] Безносикова Л.М., Айбабина Е.А. Преемственность традиций
(терминотворчество на современном этапе развития коми литературного языка). //
Христианизация коми края и её роль… Стр.11.
[53] См: Рогачёв М.Б.
Пермская епархия в XIV-XV веках // Христианство и язычество народа коми. Сост.
Н.Д.Конаков. Сы-р, 2001 г, стр.57.
[54] Св. Стефан Пермский (к 600-летию…), стр. 37.
[55] Игнатов М.Д. Языческая, православная и большевистская идеологии в
истории Коми края. // Христианизация коми края и её роль….Стр. 110.
[56] Лимеров П. Ф. Явление св. Стефана: Рука Москвы или подвиг духа? //
Арт, №2, 2003. Стр.119
[57] Там же,стр. 121
[58] См.: Святители Пермские. Жизнеописания, акафисты и чудеса. Стр 67.
|
