Историческая обусловленность современных тенденций развития ногайского этноса

Под этническим наименованием «ногайцы» (самоназвание «ногъайлар») в настоящее время известна часть населения Северного Кавказа, Дагестана и Астраханской области, говорящая на одном из тюркских языков. Язык этой народности лингвисты относят к кипчакской группе тюркских языков, внутри которой он вместе с казахским и каракалпакским образует кипчакско-ногайскую подгруппу. Северный Кавказ - многонациональный регион России. Среди народов проживающих на Северном Кавказе, есть малочисленная народность - ногайцы, не имеющие собственной государственности. И в условиях развития современного российского общества проблема автономии малых народов, в том числе и народов Северного Кавказа, является острой проблемой. В связи с этим тема данного исследования «Народы Северного Кавказа, от прошлого до настоящего. Историко-культурный аспект», рассмотренная на примере этногенеза ногайского народа является актуальной.

Целью исследования было изучение происхождения, истории и духовной культуры ногайского народа.

Объект исследования - история народов Северного Кавказа с его культурой и многочисленными традициями.

Предмет исследования – этногенез ногайского народа.

При выполнении данной работы поставлены следующие задачи:

- изучение происхождения этнонима «ногай»;

- обзор процесса образования и распада ногайских орд;

- анализ политической истории ногайцев в XVII-XIX в.в.;

- доказательство исторической обусловленности современных тенденций развития ногайского народа;

-изучение взаимовлияния истории и духовной культуры ногайского народа на примере развития народных знаний, литературы, фольклора.

Для полного изучения истории ногайского народа использованы следующие методы: изучение первоисточников по истории ногайского народа, работа с картами расселения ногайцев на Северном Кавказе, анализ учебников, а также работа в ногайском школьном музее.

Проблема происхождения ногайского народа и развития духовной культуры широко представлена в архивных источниках, этнографических материалах, литературе: Волкова Н. Г. "Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа; Гаджиева С. Ш. "Материальная культура ногайцев в 19 -начале 20 века.; Калмыков И. Х., Керейтов Р.Х., Сиклиев А. И.-М. "Ногайцы: Историко - этнографический очерк.; Новосельский А. А. "Борьба Московского гос-ва с татарами в первой половине 17 века.; Федеров Я. А. "Историческая этнография Северного Кавказа.; Черенков Л.Н. "Таврические ногайцы (Последний кочевой народ Причерноморской этноконтактной зоны)//Этноконтактной зоны в европейской части СССР (география, динамика, методы изучения).

Изученный материал изложен во введении, в двух главах, которые содержат по три параграфа, и в заключении.

Работа может быть использована в качестве дополнительного материала по изучению истории Северного Кавказа.

Глава I. Этногенез ногайского народа.

1. Образование и распад ногайских орд в XIII-XVI вв.

Этноним «ногайцы» восходит к имени хана Ногая, как уже отмечалось, начавшим свою деятельность при золотоордынском хане Берке.[4, С. 25]

Жизни и деятельности темника Ногая, сыгравшего в истории Золотой Орды значительную роль, посвящен ряд работ. Поскольку с его именем связаны возникновение этнонима и начало формирования древнего ядра ногайского этноса, кратко изложим основные этапы деятельности Ногая.

Дед Ногая был седьмым сыном Джучи. От отца Ногай унаследовал земли, расположенные между Днепром и Днестром. В первые годы правления улусом он намеревался содействовать миру между монгольскими улусами. Как показала дальнейшая история монголов, этого не случилось. С укреплением власти в наследственном улусе Ногай начал распространять свое влияние на другие улусы.

В течение 30 лет Ногай вел борьбу за власть в Золотой Орде. Борьба эта носила ожесточенный характер и привела к разрыву отношений между Ногайским улусом и Золотой Ордой. Вскоре после отложения Ногая от Золотой Орды начались войны за восстановление монгольской империи и создание единого государственного управления. Организатором и вдохновителем этих войн был хан Токтай, решивший при поддержке и монгольских царевичей избавиться от Ногая.[6, C. 213]

Об обстоятельствах и времени гибели Ногая в литературе существуют различные сведения. По одним данным, Ногай, раненный, бежал и между 1294 и 1296 гг. был убит. По другим - он попал в плен и был убит в 1300 г. Однако и после поражения Ногая на территории улуса продолжались военные действия. Остатки войск Ногая возглавили его сыновья и в течение трех лет вели вооруженную борьбу с Золотой Ордой. Внутренние распри, возникшие в борьбе за овладение престолом между сыновьями Ногая, не позволили им одержать победу в следующих сражениях с ханом Токтаем. Война завершилась признанием власти Токтая над улусом. Таким образом, временно было восстановлено единство страны в Джучиевом улусе. Однако один из племянников Ногая с тремя тысячами всадников оставил пределы улуса; многие переселились в Прикаспийские степи.[12, С. 46]

С ликвидацией Ногайского улуса имя Ногая не исчезло в памяти его обитателей. В конце XIV в. оно возродилось в качестве этнического самоназвания целого народа в рамках очередного государственного объединения, во главе и которого стоял Едигей. Отделившаяся от Большой Орды и когда-то принадлежавшая к улусу темника Ногая орда стала называться Ногайской, а слово «мангыт» осталось как название одного из восемнадцати племен, входивших в ее состав. Всеобщее признание полководческих заслуг Ногая и страх перед его именем не могли не повлиять и на улусных жителей созданного им государства. Они начали именовать себя «людьми ногайского улуса», а созданное им государство «старинным юртом Ногая».[7, С.128] Слово «старинный» указывает на то, что государство Ногая уже имело свою самостоятельную и давнюю историю. О том, что еще при жизни Ногая его имя прилагалось к подвластным ему людям, свидетельствует следующее: во время войны с венграми в 1385 г. воинов Ногая, участвовавших в этом походе, современники называли «ногайскими татарами».[1, С. 46]

Н. А. Аристов отмечал, что «степи западной половины улуса от Урала до Дуная служили для кочевок остатков половцев и предшествовавших им тюркских племен, объединившихся с частью кипчаков под общим названием ногаев, по имени племянника Берке-хана Ногая, который в конце XIII в. Ставил и свергал ханов по своему усмотрению, опираясь на силы, с которыми кочевал по Южной России».[5, С.128]

Источники не указывают какие родоплеменные объединения входили основной улус Ногая, расположенный между Днепром и Днестром. Известно только, что Ногай в своем государстве опирался главным образом на половцев-кипчаков и на асов. Последние не изменили ему и в самое трудное для Ногая время. «С переходом большинства монголов на сторону Токтая, - писал М. Г. Сафаргалиев, - Ногай мог опереться только на половцев и на алан (асов), оставшихся «верными сподвижниками Ногая».[4, С.78]

В связи с тем, что источники указывают на наличие в ногайском улусе асов, определенный интерес для выяснения этногенеза ногайцев представляет их место в составе ногайского населения Северного Кавказа в XIX в. Асы продолжали составлять в ногайской среде значительную долю. У аксаевских и костековских ногайцев на северо-западе Дагестана асы по численности не уступали ни кипчакам, ни найманам. Они имели здесь свой племенной союз, куда входили: дер-гуллу-ас (асы, имеющие рабов), тарту-ул-лу-ас (асы большого Тарту), чимишлу-ас (асы с тамгой в виде половника). Асы входили также в племенной союз аскостамгалыев в Караногайских степях. Следующий массив асов находился в среде едышкульцев Ставропольской губернии, где они также имели свой особый родовой союз. И, наконец, асы встречались в среде кубанских ногайцев. Может быть, предками кавказских асов были те асы, которые после поражения Ногая переселились в Прикаспийские степи.

Этническое наименование «ногайцы» вновь появляется в источниках в конце XV в. Его возрождение непосредственно связано с деятельностью Едигея, включившего в Мангитское объединение бывших улусных людей темника Ногая. С образованием Мангитского улуса термин «ногайцы» постепенно приобретает более широкую известность. «На всей обширной территории расселения улусов Ногайской орды, - пишет Е. П. Алексеева, - ее население сознавало свою принадлежность к данной орде, т. е. считало себя ногайцами. Уже во второй половине XV в. эта народность имела собирательное имя «ногаи», «нагаи», под которым стала известна своим соседям».[5, С.127]

Имя Едигея как одного из активных государственных деятелей Золотой Орды появляется в истории орды в конце XIV в., в период борьбы между Тохтамышем и Тимуром за власть в кочевом мире. В начале 1380-х годов Тохтамышу удалось военной силой восстановить в прежних границах Джучиев улус. В его военных походах немаловажную роль сыграл Едигей, который командовал левым крылом войск Тохтамыша. Едигей пользовался у Тохтамыша доверием и даже стал его зятем. При дворе Тохтамыша служил и старший брат Едигея Исабек.

В конце 1370-х годов Едигей, изменив Тохтамышу, появился в стане Тимура. Ему удалось убедить Тимура, что необходимо принять срочные меры против Тохтамыша, пока в его орде идет брожение среди правящей верхушки. Судя по сообщению Ибн-Арабшаха, Едигей обратился к Тимуру с настоятельным предложением: «Подымись с твердою решимостью,— говорил он,— и я тебе порука в том, (что) нет крепости, которая тебя задержит, и нет преграды, которая тебя остановит. Богатства же там поддадутся угону и сокровища придут (к тебе) на своих ногах!... Тогда Тимур с величайшею быстротою при- готовился к завоеванию Дешт-Берке».[2, С.45]

В 1391 г. войска Тимура перешли восточную границу Золотой Орды. Сражение произошло на р. Кундурча. Тохтамыш с небольшим отрядом бежал с поля боя. В этом сражении принял участие и Едигей.[12, С. 115]

После ухода Тимура в свой стан все его военачальники разъехались по своим улусам. Когда об этом стало известно Тимуру, он направил посла к Едигею. Тот ответил: «Отправьтесь к вашему господину, облизывайте его руки и сообщите ему, что сроку нашего обещания тут конец и, что я (далее) не причастен ему, ибо страшусь Аллаха». С этого времени, т. е. с осени 1391 г., Едигей становится самостоятельным правителем Мангитского улуса. «Вернувшись, - писал М. Г. Сафаргалиев, - к своему улусу, племени Мангит, Едигей как глава этого племени объявил себя князем Мангитского юрта, на базе которого позднее была организована Ногайская орда».[12, С. 11]

Владея Мангитским улусом, Едигей одновременно оставался неограниченным правителем всей Золотой Орды при Тимур-Кутлуке. «Он, - писал Ибн-Арабшах, - водворял в султанство кого хотел и смещал его с него, когда хотел; прикажет — и никто не противится ему, проведет грань — и (никто) не переступит эту черту».[12, С. 12]

На протяжении двадцати лет Едигей вел борьбу с сыновьями и внуками Тохтамыша. В 1395 г. он с ханом Булат-Султаном совершил поход на Русь. Во время осады Москвы пришло сообщение, что Золотой Ордой завладел Джалал-ад-дин с помощью литовцев. Едигею срочно пришлось снять осаду и вернуться в Дешт-и-Кипчак. Джалал-ад-дин вынужден был уйти в направлении Крыма, откуда он изгнал наместника, назначенного ханом Булат-Султаном.

В 1412 году разгорелась борьба за власть между восемью сыновьями Тохтамыша. Первым пал Джалал-ад-дин. За небольшой промежуток времени погибло шестеро сыновей Тохтамыша, а остальные были убиты Едигеем. В 1418—1419 гг. Едигей правил страной единолично, подчинив себе знать.

Чтобы восстановить экономическую мощь орды, он решил заключить мир с литовским князем Витовтом, у которого находился Кадыр-Берди — один из последних сыновей Тохтамыша, претендовавший на престол в Орде. Призывая Витовта к заключению мира, Едигей писал ему: «Не могу утаить от внимания пресветлейшего князя, что мы оба с тобой идем к закату жизни нашей, а та кровь, которая между нами была пролита, всасывалась в землю, ветер развеял слова укора и гнева, пламя войны очистило сердца от зла, а вода угасила пламя». Однако его переговоры не принесли Орде ни мира, ни спокойствия. Кадыр-Берди, снарядив с помощью Витовта огромное войско, выступил против Едигея в начале 1420 г. Сражение произошло на земле Орды. Оно стало последним и решающим как для еще молодого воина Кадыр Берди, так и для умудренного опытом Едигея. «Встретились они, - писал Эльб-Айни,— и произошли между ними бои великие... С обеих сторон было убито много народу; Кадыр-Берди (сам) был убит во время схватки, и сторонники его бежали. Едигей также был поражен множеством ран, и войско его также обратилосьв бегство».[12, С. 224]

Едигей, правя всей страной и своим улусом на протяжении более 20 лет, по видимому, постоянно стремился к тому, чтобы сохранить территориальную целостность и экономическое благосостояние личного улуса. По сообщению Ибн-Арабшаха, Едигей, прежде чем покинуть Тимура в 1391 г., «послал гонцов к своим родичам, соседям и племенам левого крыла, без ведома о том Тимура (сказать), чтобы они ушли из своих мест и откочевали из своих родных краев, направляясь туда, где самый центр и местности до него (представляют) трудное сообщение и много опасностей, чтобы они, коли возможно, на одном привале не оставались два дня, и чтобы они (непременно) поступили так, иначе Тимур, застигнув их, рассеет их и погубит всех. Они последовали тому, что предписал Идеху, и шли, не останавливаясь». Таким образом, в самый критический момент он нашел выход из положения и предотвратил неминуемое разорение Мангитского улуса.

Благодаря удачному географическому расположению Мангитского улуса, а также предпринятым самим Едигеем мерам по усилению улуса, он стал обладать более устойчивым социально-экономическим потенциалом по сравнению с другими улусами Золотой Орды. Поэтому здесь сложились необходимые условия для консолидации различных племен под собирательным термином «ногай». Численный рост ногайского населения и распространение этнонима «ногай» на все племена улуса повели к переименованию при преемниках Едигея Мангитского улуса в Ногайскую Орду.[4, С.32]

В дальнейшем, несмотря на распад улуса Ногая, его преемники продолжали пользоваться собирательным этническим самоназванием, вкладывая в это понятие былое единство. О том, что самоназвание продолжало бытовать и после ликвидации улуса, свидетельствует сообщение турецкого историка Джаннаби, который считал, что Едигей был «главою поколения ногайцев». Часть населения в улусе Едигея относилась «к улусу темника Ногая и поэтому называла себя ногайцами».[5, С. 127]

Следовательно, этническое название, сложившееся в период активной деятельности Ногая, продолжало существовать в народе, и как только его носители вновь оказались сосредоточенными в рамках одной улусной системы, созданной Едигеем, термин «ногайцы» начинает объединять определенные родоплеменные группы. К этому времени этническое наименование «ногайцы» уже широко бытовало в улусе среди таких крупных родоплеменных объединений, как кипчак, канглы, кенегес, конграт, кирейт.кият, конклык, аргын, сырын (ширин), сун (уйсун), найман, тогучан, чублак и другие, которые входили в состав Ногайской Орды. Наряду с общим самоназванием эти племенные группы продолжали пользоваться своими наименованиями. По-видимому, более всего особняком стояли мангиты, хотя к этому времени они полностью тюркизировались. Немаловажную роль в этом сыграла наследственная власть, основанная Едигеем и унаследованная его сыновьями и внуками.

В то же время перечень родоплеменных объединений, выступавших под общим названием «ногайцы» в составе Ногайской Орды, уже свидетельствовал о том, что они составляли основную массу по сравнению с мангитским племенем. В этой связи следует отметить, что дети и внуки Едигея, находившиеся у власти, впоследствии именовали себя ногайскими князьями, а свою родословную вели от основателя Мангитского юрта.[7, С. 125]

По завещанию Едигея первым правителем Мангитского юрта стал его сын Газий, который подчинил Мангитскому юрту ряд племен и тем самым значительно расширил государственные границы. Деятельность Газия не оставила в улусе сколько-нибудь заметного следа. Более способным госу- дарственным деятелем оказался другой сын Едигея Нураддин, унаследовавший улус отца в районе Яика. В 1430-х годах он расширил территорию улуса за счет левобережных районов Волжской низменности. С его именем историки связывают и появление в государственной иерархии ногайцев должности Нураддина — второго лица после правящего в орде князя.[7, С. 245]

По мнению польского географа Матвея Меховского, окончательное оформление Ногайской Орды произошло при внуке Едигея Вокассе (Оккассе). С того времени орда фактически начала развиваться самостоятельно в окружении аналогичных государственных объединений, возникших на развалинах Золотой Орды. [8, С.128]

После ликвидации остатков золотоордынских улусов на исторической арене начинает выступать как претендент на бывшие земли татаро-монгольских правителей Крымское ханство. Его хану Магомет-Гирею в начале 1520-х годов удалось посадить на престол в Казани и Астрахани преданных ему правителей. Но вскоре это вызвало беспокойство ногайских князей. Организатором сопротивления крымскому господству в Волжском бассейне явился ногайский князь Агыш, которому удалось уговорить своего брата Мамая принять участие в этой борьбе. Объединенными силами они неожиданно ворвались в Астрахань, в бою погибли Магомет-Гирей, его сын и их приближенные. В дальнейшей, преследуя остатки рассеянных войск хана, ногайцы разорили Крым. Однако это поражение не принесло продолжительного мира. Крымская правящая верхушка, залечив раны, вновь стала проводить агрессивную политику. Вся вторая четверть XVI в. пестрит военными походами крымских ханов в Волжский бассейн.[7, С. 255]

В ожесточенной борьбе с крымскими ханами ногайцы восстанавливают мирные отношения с Москвой. Первое посольство было направлено ногайским князем Шейдяком к только что вступившему на престол Ивану IV. Дипломатический шаг Шейдяка некоторые ногайские князья восприняли недоброжелательно. В этот же период политику сближения с Россией проводил и другой князь Ногайской Орды, Урак, имя которого прочно вошло в эпическое сказание ногайцев, а также получило топонимическое отражение в некоторых районах волжской дельты.

В конце XV и особенно в XVI вв. среди улусов, выделившихся из состава Золотой Орды, наибольшую известность начинает приобретать Ногайская Орда. «Ногаи выдвигаются между своими соплеменниками и обращают на себя внимание своих соседей»,— отмечал Г. Перетяткович.

Ногайская Орда располагала значительными земельными ресурсами. Более древним и основным кочевьем на ее территории был район р. Яик, поскольку в его низовьях находилась столица орды — город Сарайчик, остававшийся зимней резиденцией ногайских правителей до окончательного
распада орды. Через столицу проходила главная караванная дорога, которая соединяла Восточную Европу со Средней Азией. Удачное географическое расположение столицы позволяло ногайским князьям контролировать движение караванов и взимать пошлины за провоз товаров.[15, С. 224]

Относительно географии Большой Ногайской Орды в «Книге Большому Чертежу» сказано: «А промеж Хвалинского моря и Астрахани казацкие орды и от верху Яика к Волге больших ногаев». Поскольку эти сведения носят самый общий характер, восстановим картину расселения ногайцев по специальным исследованиям.

На западе граница Ногайской Орды шла по левобережью Волжской низменности, называвшаяся тогда Ногайскою стороною, или же ногайскою границей. Правый берег Волги Ногайская Орда занимала после окончательного распада Золотой Орды. Начиная с конца первой четверти XVI в. Правый берег Волги стал постоянным уделом ногайских князей. Один из ногайских мурз Алчагир в 1508 г. в письме к Василию III писал:«... ино мое кочивище Волга».[19, С. 49]

На северо-востоке граница Ногайской Орды проходила по притокам Иртыша и в районе его верховьев. Здесь она граничила с Сибирским ханством. Ногайцы пересекали со своими стадами пространства от Урала (Яика) до Тюмени».

Восточная граница орды простиралась по течению Эмбы до Аральского моря. Здесь она терялась в низовьях Сыр-Дарьи. По сообщению Ч. Валиханова, Алтайские горы являлись границею между Ногайской Ордой и Казахским ханством М.Г. Сафаргалиев писал, что «в первой половине XVI в. Ногайцы кочевали у низовья Сыр-Дарьи, у берегов Аральского моря, у Каракума, Барсункума и у северо-восточных берегов Каспийского моря».[12, С.59]

Со времен образования Ногайской Орды в нее вошли и «оставшиеся под властью монголов в степях Предкавказья кипчаки-половцы, которые в значительной мере ассимилировали мангитов, воспринявших от половцев тюркский язык и многие элементы их культуры. Кочевья ногайцев, занимая часть степей Северного Кавказа, простирались далеко на восток, в Заволжье, на Яик, доходя до Аральского моря и Иртыша».[16, С. 27]

Ногайская Орда одновременно располагала значительными людскими ресурсами и отличалась от других подобных государственных образований тем, что ее управленческая система уже на первых порах была более устойчивой.
В первой половине XVI в. она могла без труда выставлять до 300 тыс. воинов. О военной силе небольшой части орды свидетельствует число войск князя Юсуфа, который мог один снарядить 120 тыс. войска. Благодаря военной силе. Ногайская Орда в течение XVI в. продолжала играть большую роль в делах соседних ханств. Она вмешивалась в их дела, получала от них дань и т. д. В Казани существовало даже посольство от ногайцев, носившее название «мангитское место». Во главе его посольства стоял ногайский князь, который следил за доставкой причитающейся Ногайской Орде дани. Орда получала дань и с Сибирского юрта. Здесь также находился представитель ногайской правящей верхушки и «ногайская знать пользовалась известной частью доходов».[14, С. 12]

Многолюдность Ногайской Орды и ее воинская организация позволяли отдельным мурзам не только успешно отстаивать границы своего улуса, но и идти со своими дружинниками на военную службу в соседние ханства. В качестве воинов ногайцы неоднократно отстаивали интересы Казанского и Астраханского ханств. Ногайское влияние распространялось также и путем брачных связей между представителями привилегированных сословий. «Ногаи,— отмечал П. И. Иванов,— занимали выгодное положение между Золотой Ордой и восточными ее областями, носившими название Белой Орды. В связи с этим, ногаи имели возможность играть весьма значительную политическую и торгово-посредническую роль, как в казахских степях, так и на территории Среднего Поволжья».[18, С. 224]

В конце первой половины XVI в., в связи с усилившейся агрессией крымских ханов в Волжском бассейне, Россия активизировала свою внешнеполитическую деятельность в этом районе. Для установления длительного и прочного мира в Волжском бассейне требовалось, прежде всего, покончить с влиянием крымских ханов на казанские и астраханские дела. Именно при таких обстоятельствах Россия пошла на дальнейшее сближение с Ногайской Ордой. Если в конце XV в. дипломатические отношения между Россией и Ногайской Ордой еще продолжали носить стихийный характер, то в начале второй половины XVI в. они становятся постоянными.

После установления дипломатических отношений с Ногайской Ордой в Москве для пребывания послов был организован «Ногайский двор». Он находился за Москвой рекою, недалеко от Кремля. Но когда наладилась регулярная дипломатическая связь между Москвой и ордой с целью расширения торговли, орде дополнительно отвели участок для содержания скота в районе бывшего Симонова монастыря.

Присяга, данная России, обязывала ногайцев, «кочуя по соседству с русскими границами, стерегли пределы России от неожиданных вторжений крымцев, действуя против них или давая знать в Москву о приготовлениях крымского хана и о его движениях на русские окраины».[14, С. 227]

Со своей стороны, Россия оказывала военную и экономическую помощь Ногайской Орде до, и после ликвидации Астраханского и Казанского ханств. «Вслед за присоединением Астрахани и всей Волги, между Россией и ногайцами начинаются более тесные сношения»,— отмечал Г. Перетяткович.

В начале второй половины XVI в. Ногайская Орда перенесла ряд серьезных бедствий. В течение нескольких лет в стране происходили междоусобные войны за престол между сторонниками Измаила и Юсуфа, которые завершились тем, что за Измаилом были официально признаны земли по Яику, а Юсуф получил право кочевать около Волжского устья.

В 1555 г. Юсуф был убит, и вновь разыгрались междоусобные войны между его сыновьями и Измаилом. «Трагическая развязка судьбы Юсуфа послужила лишь началом кровавой семейной распри и междоусобицы среди .ногайского княжеского рода, которая продолжалась на протяжении почти целого десятилетия до смерти Измаила (1563) и закончилась полным разорением и распадом Ногайской орды»,— писал В. М. Жирмунский. В борьбе за власть сыновей Юсуфа поддерживал крымский хан. Часть мурз, недовольная политикой Измаила, откочевала на крымскую сторону.[14, С. 58] Эти события окончательно подорвали экономику орды и способствовали ее ослаблению.

В ходе междоусобной борьбы в Ногайской Орде многие противники Измаила покинули орду и стали служилыми людьми в Московском государстве. Они же во главе отрядов впоследствии неоднократно наводили страх на Ливонский орден. «От этих ногайских феодалов,— отмечал В. М. Жирмунский,— потомков Идиге, отъехавших в годы междоусобицы на русскую службу, кроме уже названных князей Юсуповых и Урусовых, вели свое происхождение многие, позднее частично вымершие, княжеские и дворянские роды Кутумовы, Шейдаховы, Байтерековы, Тахтаревы и др.».[7, С. 69]

В годы распрей страну постиг голод. 1557 и 1558 годы были неурожайными, вследствие чего значительная часть населения орды ушла в Крымскую сторону. Большую материальную помощь Ногайской Орде оказала Россия. В своих письмах Ивану Грозному князь Измаил выражал чувства благодарности за оказанную помощь.

Отношения между Иваном Грозным и Измаилом были на редкость дружественными. Незадолго до своей смерти (1563 г.) Измаил поручил своих детей царю, который должен был решить «кому на каком улусе быти; и о всем том велел им смотреть и на тебя (т. е. на царя) и слушать во всем. А от их недругов приказал тебе, чтобы ты берег их». Иван Грозный «относился к Измаилу как к надежному Союзнику, оказывал ему доверие и помощь в ногайских делах, нередко по его совету и в его интересах и в некоторых других случаях проявлял и личную заботу о нем и о его семье».[11, С.25]

Во время правления Измаила князь Казий основал Казиев улус, или же так называемую Малую Ногайскую Орду на Северном Кавказе. Затем к востоку от Большой Ногайской Орды обособилась другая орда во главе с князем Ших-Мамаем. Она в период правления его сыновей получила название Алты-улы (букв.: «шесть сыновей»). Алтыульский улус «занимал степи в окрестностях Синего моря или Арала, и находился в тесной связи с Бухарою и Хивою». В начале XVII в. Алтыульский и Казиев улусы русские дипломаты считали самостоятельными и независимыми от Большого Ногая объединениями. Еще раньше, чем предыдущие улусы, вдоль Эмбы обособилась небольшая группа ногайцев, за которой со временем утвердилось название джембойлуковцы (от «джем»—ногайск. Эмба и «бойлук»—«вдоль»). Бесконечные междоусобные войны в Ногайской Орде, разруха и голод окончательно подорвали экономику и расстроили улусную систему.[12, С.33] Особенно орда почувствовала свою слабость после того, как значительная часть ее населения оказалась сгруппированной в рамках независимых улусов. После кончины Измаила к власти пришел его старший сын Тинахмет (1563—1578 гг.), затем страною правил младший сын Измаила Урус (1578— 1590 гг.). Тинахмет следовал в ногайско-русских отношениях традициям своего отца. Он ежегодно сообщал царю, в каких районах орда намерена летовать или зимовать, а иногда даже спрашивал царя, где орда должна кочевать. В 1577 г. Тинахмет писал царю: «на сее зимы по Яику ли мне велишь зимовати или по Волге, о том бы если ко мне приказал с сим моим человеком». Тинахмет стремился избежать столкновений с соседними народами, чтобы сохранить силу и значение орды в приволжских степях. Однако с при- ходом к власти его младшего брата Юнуса между ордой и ее соседями начались столкновения, что привело к ее ослаблению. «Ногайцы из полноправных соседей постепенно переходят в разряд простых наемников, живущих подачками из Москвы и к концу XVI в. совершенно теряют былое значение»,— отмечал А. А. Гераклитов. Положение улучшилось только при князе Иштереке (1600—1612 гг.). Он избегал междоусобных войн, предотвращал столкновения внутри правящего княжеского рода и сумел с помощью Московского государства нормализовать экономическую жизнь орды.[15, С.224]

Восстановлению экономики орды во многом способствовали предоставленные ей Россией льготы на внешнем и внутреннем рынках. «Пожаловали,— говорится в документе того периода,— мы вас, для нынешние ваши скудости, с ваших базаров, как учнете торговати в нашей Царской отчине, в Астрахани, с ваших лошадей и с товаров наших царских пошлин на нынешней год имати не велели, есмя, и жити б вам под нашею высокою рукою в тишине и в покое, и Улусы б свои полнили по-прежнему».[11, С.22]

В какой-то мере подняв экономику орды, Иштерек приступил к завоеванию Казиева улуса, «чтобы от моря Черного до Каспийского и далее, на Восток и Север, не было в степях иной Орды Ногайской кроме Иштерековой, верной Царю Московскому». Походы Иштерека против Казиева улуса были продиктованы и тем, что воины Малого Ногая постоянно тревожили своими набегами улусных людей Большого Ногая и жителей южных районов России. Россия оказывала регулярную военную помощь орде.

Однако Иштерек так и не смог покорить Малую Ногайскую Орду. Его походы лишь окончательно разорили кочевников-ногайцев. Слабость Большой Ногайской Орды сразу же выявилась, как только она столкнулась с калмыками в 1630 г. «Конец существования Больших ногаев в качестве самостоятельной территориально-политической единицы,— писал П. И. Иванов,— был связан с появлением в долине Яика и в низовьях Волги калмыков в начале второго десятилетия XVII в. и окончательным их укреплением в этих районах в начале 30-х годов того же столетия».[1, С. 25]

Вторая половина XVII в. для значительной части ногайского населения Поволжья стала веком расставания с территорией, освоенной в эпоху развитого средневековья их далекими предками. Ногайцы большими партиями ежегодно оставляли приволжские степи. Так, в 1670 г. едисанский Сиюнч-мурза Седулов со своим улусом в 15 тыс. кибиток ушел из-под власти калмыков и соединился со Степаном Разиным в окрестностях Астрахани. Ногайский отряд принял участие во взятии Царицына, Астрахани, в штурме других городов Поволжья.

Благодаря победам разинцев в Поволжье, ногайские кочевники обрели свободу, но ее плодами они пользовались недолго. Поражение войск Степана Разина вынудило значительную часть едисанцев оставить обжитые районы
в низовьях Поволжья и перекочевать в Притеречные степи Северного Кавказа. В честь Разина один из больших холмов в этом районе впоследствии был назван «Степан бугор».[14, С. 221]

В 1671 г. вслед за улусом Сиюнч-мурзы Седулова ушла с Волги на Кубань большая партия ногайцев из той же едисанской этнической ветви. Тогда „калмыкский Аюк-хан совершил поход в Терские степи к Малым Ногаям и вновь подчинил их. От Малых Ногаев он направился к Большим Ногаям и едисанцам, которые в это время кочевали в верховьях Кубани, и здесь «держал в атаке с два месяца и забрал по-прежнему на Волгу».[11, С.259]

Следующий уход с Волги остатков Большой Ногайской Орды связан с деятельностью мурз Джакшита и Агаша. В 1696 г. они со своими подданными вновь ушли на Северный Кавказ, соединившись с едисанцами и джембойлуковцами.| На Тереке они влились в состав Малых Ногаев и признали над собою власть крымского хана. Миграция ногайского населения с Волги на Кубань продолжалась и в начале XVIII в. В 1715г. кубанский Бакты-Гирей-султан совершил поход на Волгу и увел оттуда оставшихся среди калмыков едисанцев и джембойлуковцев. Накануне последнего ухода с Волги едисанцев насчитывалось 12 тыс. кибиток, джембойлуковцев — 3 тыс. кибиток.

После окончания в 1724 г. междоусобных войн среди калмыков астраханский губернатор Волынский предписал новому правителю «татар никаких в улусах своих не держать и ушедших не возвращать без указу государева».[4, С. 24]

Начиная с XV в. на Северном Кавказе и на северо-востоке Крыма, а также в Бесарабии постепенно формируется более или менее устойчивое ногайское население. В 1500 г. «ногайцы, в том числе 30000 человек, опустошили Северную Бесарабию и утвердились в южной, именно в Буджаке, получив название Белгородской орды». В литературе ее именовали также Аккерманской ордой. Она кочевала в южной части Бесарабии, в низовьях Днестра и Днепра, и вдоль Черного моря. Основали Белгородскую Орду едисанцы .

До переселения едисанцев в Бесарабию они обитали в северных областях Крыма. Картину переселения едисанцев Эвлия Челеби рисует следующим образом: «не дав хану (крымскому) плату за пастбища, они (ногайцы) снялись с кочевья и без остановки двинулись к крепости Кылбурун и отсюда переправились на судах через Днепр. Затем они прошли к крепости Очаков, а на пятый день преодолели реку Днестр и обосновались в окрестностях Аккермана. Они уплатили положенное бендерскому бею, прибрежному аге и десяти агам буджакских татар и успокоились». Между тем и после переселения ногайцы не освободились от налогового гнета крымского хана. В 1660 г. ногайцы, воспользовавшись не выгодными для Крыма международными обстоятельствами, отказались внести очередную дань. Тогда на их территорию вторглись войска под командованием крымского хана Мухамед-Гирея. Накануне решающего сражения хан предложил ногайцам возвратиться в Крым, но последние отказались. На следующее утро разыгралось сражение, продолжавшееся два дня. Ногайцы понесли значительные людские потери.

В первой половине XVIII в. Белгородская Орда пополнилась за счет поселенцев-едисанцев. В 1728 г. во избежание дальнейших столкновений с калмыками, мурза Бакты-Гирей увел часть едисанцев с Кубани через Крым в Белгородскую Орду. Во второй половине XVIII в. была сделана попытка вернуть их снова в Крым, но международное положение не позволило осуществить это намерение. Вновь вернулись к этому вопросу в начале XIX в., когда русская армия под командованием Михельсона вошла в Бесарабию. Для ведения переговоров с представителями Белгородской Орды была образована делегация из ногайцев, обитавших в то время в районе Молочных вод. «После недолгих переговоров вся Буджакская Орда, в количестве 7000 души об. п., согласились переселиться в Россию»,— писал А. Сергеев.[6, С. 48]

В марте 1807 г. был подписан договор из одиннадцати пунктов. В частности, переселявшимся ногайцам предоставлялось право избирать своего мурзу и придерживаться своей религии; они наделялись обширными землями в вечное пользование, получали пособие пшеницей, ячменем и просом, строевой лес по льготным ценам и т. д. Этот документ свидетельствует о дружественных отношениях, которые сложились между Россией и ногайцами. Он показывает также, что белгородские ногайцы уделяли большое внимание земледелию, скотоводству, строили постоянные жилища.

Часть Белгородской Орды (3945 человек) поселили на Молочных водах, остальных (2459 чел.) распределили между Екатеринославской и Херсонской губерниями. Таким образом, когда-то единая орда оказалась разделенной. Можно предполагать, что одной из причин оставления ордой России в 1812 г. было непродуманное размещение ее членов.[4, С. 287]

Несмотря на то, что переселенцы были размещены в трех административных единицах, надзор за ними по-прежнему осуществлял Хаджи-Гирей, произведенный в полковники. В его подчинении находились войсковой старшина, три сотника и десять хорунжих. Последние занимались главным образом сбором налогов. Сам полковник непосредственно подчинялся начальнику Ногайского приставства Мезону.[9, С. 22]

Экономическое состояние белгородских, или буджакских, ногайцев в 1812 г. характеризует выдержка из письма генерала Ришелье, адресованного на имя де Мезона. «Буджакские ногайцы, вышедшие из-за Днестра в хорошем состоянии, но до сих пор остаются плохо водворенными». Под словами «плохо водворенными» Ришелье, видимо, имел в виду чрезмерно затянувшееся размещение переселенцев. Комментируя содержание приведенной выдержки, А. Сергеев констатировал: «Плохое ли водворение, подговоры и обещания пленных турок, поселенных между ногайцами, или страх перед французами были причиной этого, неизвестно, но в 1812 г. (23 октября) Буджакская Орда неожиданно снялась и ушла в Турцию». Безусловно, объективные причины, приведенные А. Сергеевым, имели место в той трагедии ногайцев, но наиболее действенной из них все же была протурецкая агитация, имевшая место не только среди ногайского населения в Крыму, но и на всем Северном Кавказе на протяжении XIX в.

Буджакская Орда явилась первой жертвой турецких агентов. Вслед за ней в последующие годы ногайцы стали переселяться в Турцию и из других районов Крыма и Северного Кавказа.[12, С. 22]

На Северном Кавказе предводитель Малой Ногайской Орды Казий проводил политику, направленную против Большой Ногайской Орды, и в этом он находил постоянную поддержку крымского хана. Казий со своими воинами неоднократно ходил на Волгу и уводил оттуда людей Большого Ногая. Его действия были также направлены против тех улусов, которые шли с Северного Кавказа в Астрахань для соединения с Большой Ордой. По этому поводу, жалуясь на поведение Казия, Исмаил писал царю: «Которые улусы к нам идут, и он их воюет. А которые части шли из Азова в Астрахань, и он их
повоевал же».[4, С. 128]

К концу XVI в. Казиев улус агрессивно действовал на юге России. Улус грабил не только юг России, но и Поволжье. Как уже отмечалось, бесконечные разорительные нападения Казиева улуса на улусы Большого Ногая вынудили 29 князя Иштерека совершить военный поход на Северный Кавказ. В 1615 г. воины Иштерека «взяли у Казиевых черкас украдом робят и жонок. Да и в вдругоред те же ногайские люди приходили под Казыева ж кабаки Шеншукова, а хотели их повоевать оманом, также, как и крымский царь. И Казый-мурза, узнав их воровство, собрався с уздени своими, тех ногайских людей побил». В годы правления Иштерека воины Большого Ногая неоднократно совершали походы против кавказцев.

В 1633 г. улусы Большого Ногая обратились к царю за военной помощью против Казыева улуса. Одновременно князь Большого Ногая Канай снарядил 20-тыс. войско. Для его подкрепления по указанию царя был организован отряд из стрельцов под командованием Волконского. Кроме того, в походе участвовали также и люди из Терского городка, в том числе отряд в 350 человек, приведенный князем Шолохом Черкасским. Малые Ногаи потерпели поражение, а победители получили большую добычу. [9, С. 39]

После удачного похода объединенных вооруженных сил и поражения Малого Ногая военные действия Казиева улуса против соседних народов прекратились.

2. Политическая история ногайцев в XVII-XIX вв.

В начале XVII в. часть ногайцев уже обитала на севере Крымского полуострова. «Ногайские татары,— писал итальянский автор этого времени,— живут вне полуострова и граничат с Россией (т. е. Малороссией), Московским государством и стороной черкесов. Их страна — одна часть которой (лежит) в Европе, а другая в Азии, так как одни из них живут по ту сторону Азовского моря, азиатские же по ту сторону того же моря — Великого». По сообщению другого итальянского автора, Асколи , побывавшего в Крыму в 1634 г., ногайцы начали осваивать Крым уже в начале XV в., т. е. до образования Больших и Малых Ногаев. В дальнейшем же приток ногайского населения в Крым стал возрастать. [12, С.145]

Более точные сведения о расселении ногайцев в Крыму и на Северном Кавказе появляются лишь в XVIII в. В документе, датированном 1770 г., кочевки ногайцев определены следующими земельными участками. Едисанской Орде принадлежали равнинные земли южной части Херсонской губернии. Ее население в литературе иногда называли Очаковской Ордою. Едишкульская Орда занимала земли Днепровского и Мелитопольского уездов Таврической губернии. Эти районы были отведены орде в 1759 г. Крым-Гиреем для охраны границы от запорожцев.

На восток от Крыма кочевали азовские ногайцы и по Кубани — кубанские ногайцы. Кочевья кубанских ногайцев подробно указаны в документах. В нем говорится, что Едисанская Орда правого поколения кочевала от устья Сасык-Ея и Буглу-Тогая вниз по течению и около Ейского базара, а также по Чембуре и в верховьях Кагальника. Левое поколение Едисанской Орды занимало территорию от устья Есенея и Челбаса вверх по течениям рек и вдоль Кабаша и Куюнтюне. Джембойлуковцы кочевали от устья Сасык-Ея и по течению Большого Ея. Представители Буджакской Орды вели оседлый образ жизни на Чебакле. Незначительная часть Едишкульской ветви обитала по Сухому Чембуре, между едисанцами правого поколения. Четыре родоплеменных объединений Едишкульской Орды имели свои наделы. За членами мынского рода были закреплены устья рек Кирпилей и Зенгели, китайский род кочевал по Онгалану, Контору, Каракубани и по Кубани. Бурлацкая группа находилась между Копылой, Темрюком и Ачуевым, а кипчакская занимала Таманский полуостров.[5, С. 38]

Наиболее ранние сведения о численности кубанских ногайцев появляются в 1782 г. По данным военного ведомства, едисанцев насчитывалось 20 тыс. казанов (т. е. семей), джембойлуковцев — 11 тыс., едышкульцев — 25 тыс. и каракитайцев — 5400 казанов.[19, С. 289]

В 1783 г. было официально объявлено о присоединении Крыма к России. В этой связи, чтобы вывести ногайцев из-под влияния Турции, власти решили переселить кубанских ногайцев в уральские, тамбовские и саратовские степи. В конце июня 1783 г. были завершены подготовительные работы к переселению. На это мероприятие было отпущено ногайцам 200 тыс. рублей пособия. В том же месяце под Ейском собралось свыше 3 тыс. ногайцев, которые затем направились к Дону. Между тем крымский хан Шагин-Гирей стал возбуждать ногайцев к возмущению «посредством тайно рассылаемых писем». Ногайские мурзы, поддавшиеся агитации, решили вернуть людей на Кубань. Суворов и другие русские военачальники попытались убедить ногайских мурз быть верными данной ими присяге, однако их старания не дали результатов. Орда, шедшая на Кубань, наткнулась на военный отряд под командованием Житкова и при столкновении понесла значительные потери.

Поражением орды воспользовались крымские и турецкие агенты, которые с новой силой развернули агитацию среди ногайцев. Поддавшись этой агитации, ногайские мурзы во главе с Тав-султаном в августе 1783 г. совершили нападениена Ейскую крепость, но, потерпев неудачу, вынуждены были снять осаду и уйти на Кубань.[22, С. 49]

Первого октября 1783 г. на Урупе в районе Кременчук и Сары-Чигера произошло столкновение между ногайцами и царскими войсками под командованием Суворова. Затем, чтобы избежать дальнейшего кровопролития, Суворов направил парламентеров к другой части ногайцев, и переговоры завершились мирным исходом.

В 1805 г. управление ногайским населением стало осуществляться на основании нового «Положения для управления ногайцев», разработанного комитетом министров. По «Положению», управление ногайцами было передано Таврическому гражданскому губернатору, но, надзор за ними в пределах их кочевья вел пристав ногайских орд.

Реорганизация административного аппарата не изменила положения кочевников. Содержание лишь приставского аппарата ежегодно обходилось им в 2 тыс. руб. Кроме того, они на свои деньги содержали в каждом ауле старшину, сотника и десятника.[22, С. 89]

С самого начала XIX в. военные и гражданские власти Таврической губернии стали требовать от руководителей ногайцев проводить повсеместно политику оседания. Этой задаче были подчинены все последующие действия местных и губернских властей. Последние исходили из того, что оседлый
образ жизни позволит более надежно контролировать родо-племенные группы и ограничит их общение с жителями различных районов Северного Кавказа.

Осуществление политики перевода к оседлости власти начали с того, что приобрели в счет налогов строительный материал. Выдача его ногайцам началась в 1806 г. Чтобы стимулировать оседание, власти приступили к строительству мечетей и жилых домов для служителей религии.

В результате в конце 1850-х годов кубанские и ставропольские ногайцы стали переселяться в Турцию. Их примеру последовали Таврические ногайцы. Картину их расставания с родными местами А. Сергеев описывал
следующим образом: «Расставанье с родиной и соседями — русскими, с которыми ногайцы жили хорошо, носило драматический характер. В ногайских селениях раздавался плач женщин и детей. На кладбищах происходили потрясающие сцены прощания с родными могилами. Когда русские крестьяне уговаривали остаться, ногайцы со слезами отвечали: «нельзя — все идут, грех оставаться». Переселение ногайцев продолжалось с апреля по октябрь 1860 г. За это ; время из Таврической губернии ушли 48345 чел. и с Кубани 16 тыс. чел. Переселения повторялись и в последующие годы. К концу 1864 г., по официальным данным, в Таврической губернии оставалось лишь 37 ногайцев. [12, С. 247]

Царская администрация не приняла каких-либо мер для предотвращения этой национальной трагедии. «Пропаганда эмиссаров Турции и Англии,— пишет Хаджи Мурат Ибрагимбейли,— не оказала бы эффективного воздействия на умы населения, если бы не внутренние социально-политические причины, порождавшие недовольство народных масс. Царизм, отбирая земли у местных жителей, вызывал резкое недовольство у них. К тому же само царское правительство было заинтересовано в переселении в Турцию части «некоторых горцев», и даже содействовало им в этом».[29, С. 127]

Какие цели преследовал царизм, содействуя переселению ногайского народа в султанскую Турцию? Во-первых, он хотел тем самым избавиться от тех, кто при соответствующих обстоятельствах мог бы стать резервом национально-освободительного движения в империи. Во-вторых,
царизм, поощряя переселение, освобождал плодородные земли, занятые ногайцами. Оставленные переселенцами земли власти раздавали помещикам, офицерам, представителям местной феодальной знати. В их лице царизм создавал себе опору на окраинах России.

Турецкие власти поселили переселенцев-ногайцев из Таврической губернии в Болгарии и Румынии, но после русско-турецкой войны 1877 г. Их заставили переселиться в Брусский и Кокийский вилайеты Турции. В начале XX в. значительное количество ногайцев проживало в горах Эски-шахир, Кокия, Карамен и в ближайших от них селениях . В «единоверной» Турции переселенцы оказались в невыносимых условиях. «Положение переселенцев, отмечалось в то время,— стало невыносимым... Это сборище нищих и голод- ных оборванцев, в доме нет ничего».[11, С. 178] Уже в первые годы пребывания в Турции ногайцы стали подавать прошения русскому послу, чтобы им разрешили вернуться в Россию. Посольство оказалось буквально заваленным такими прошениями. Чтобы обмануть общественное мнение России, царизм разрешил отдельным «благонадежным» ногайским семьям вернуться на родину. Так, в 1863—1864 гг. из Турции возвратились 110 семей. Разместили их в Перекопском уезде Таврической губернии. «Этот обратный прием ногайцев,— отмечал А. Сергеев,— в русское подданство был допущен, однако, как исключение».

После распада Ногайской Орды Северный Кавказ становится основным районом обитания ногайцев. Здесь родоплеменные объединения выступали самостоятельными единицами, совершая перекочевки со скотом на свободных земельных угодьях. Традиционная хозяйственная система и бесконечные межплеменные столкновения за пастбища способствовали образованию ряда обособленных районов с ногайским населением.[14, С.246]

В отличие от северо-западного Кавказа, восточные его районы были освоены главным образом выходцами из Малой Ногайской Орды и лишь отчасти из Большой (в Сулакской низменности).

Оседание ногайцев в Сулакской низменности завершилось в конце XVII в. «Довей-Мурза до пришествия Петра I в Персию,— писал П. Г. Бутков,— с тремя своими братьями и аулами кочевал подле гор, от Аксая к Судаку, по степи»179. Однако военные события, развернувшиеся на Кавказе в XVIII в., не оставили ногайское население в стороне. В 1722 г. Петр 1, возвращаясь из иранского похода, дал указание переселить часть сулакских ногайцев во главе с Довей-Мурзою на Волгу. Приказ царя был выполнен, но не коснулся ногайцев, во главе которых стоял мурза Еманчиев. Подвластные ему кочевники в то время находились во владениях Тарковского шамхала. Переселенцы из Судака, пробыв год на Волге, вновь перекочевали в Дагестан, за исключением улусных людей Каспулата Агайшеева.[12, С. 354]

Пребывание Петра I на Кавказе и, в частности, в Дагестане имело большое значение для сулакских ногайцев. В низовьях Сулака по указанию Петра I была возведена крепость, названная Святым Крестом. В крепость перевели воинский гарнизон из Терки, а на ее безлюдные окраины переселили часть терских ногайцев. Их примеру последовали тарковские ногайцы. Таким образом, здесь сложился устойчивый массив ногайского населения, существующий и поныне. В XIX в. кочевников этих мест начали именовать аксаевскими и костековскими ногайцами.

Костековские и аксаевские ногайцы обитали восточнее Кизляра, занимая побережье Аграханского залива Каспийского моря. Когда-то граница Ногайской степи на востоке проходила от устья Нового Терека до северных окраин Кизлярского залива. Вся эта береговая полоса служила отличной зимней стоянкой для скота кочевников-скотоводов на протяжении более чем двух веков.

На юге и на юго-востоке костековские и аксаевские ногайцы граничили с кумыками и тарковскими ногайцами. Последние, составляя небольшую группу, кочевали вдоль Каспия в пределах Тарковского шамхальства. Их здесь насчитывалось около 300 кибиток.[25, С.12]

Костековские и аксаевские ногайцы в начале XIX в. составляли 1100 кибиток. О них в одном из документов того времени говорится следующее. «Ногайцы, остатки Большого и Малого Ногая, кочевую жизнь ведущие, коих аксаевским князьям принадлежащих 500, а андреевским и костюковским
около 600 кибиток; питаются овечьими стадами, частью рогатым скотом и конскими табунами, кои, однако же, малочисленны. Андреевские во всем достаточные аксаевских. Даней князьям никаких не платят кроме налагаемых на них штрафных за убийство, драку и воровство, кои старшие князья собирают; засим дают вспомогательным воинов. Ногайцы кочуют на понизовьях, около устья реки Аксая, Амансу и Казьмы».[14, С. 111]

Относительно численности прибрежных ногайцев и их расселения в начале 1770-х годов И. А. Гильденштедт сообщал: «Восемь селений (аулы сих ногайцев) суть подданные Яксайского князя; 12 деревень принадлежат князю Андрейскому, а 24 аула или деревни Таркумскому Шамхалу. В прежние времена сии ногайцы были многолюднее, но в царствование Петра Великого перешло их около 1000 семейств в Россию, кои теперь еще кочуют в левой или северной стороне Терека. Находящихся еще в кумыкском владении считается до 5000 шатров или семейств». [6, С. 78]

Обитатели побережья Аграханского залива, хотя и составляли две разные группы — костековцев и аксаевцев, однако их социально-экономическая структура оставалась единообразной. В конце XIX в. в составе этих обществ насчитывалось 1300 семейств, в которых проживали 6148 человек.

Местные ногайцы особенно ощущали недостаток в земельных угодьях. Поэтому они только раз, иногда два-три в год, совершали перекочевки. «У наших ногайцев так мало земли, что если бы они и захотели перекочевывать чаще, то им пришлось бы крутиться на одних и тех же вытоптанных скотом местах», - отмечал Н. Семенов. [5, С. 38]

Земельный голод вынуждал часть ногайцев скитаться за пределами родных мест. Ежегодно это делали до 450 семейств. Они обычно кочевали на северной стороне Нового Терека, где были расположены земельные владения богатых казаков, и на общинных землях казачьих станиц. Здесь они на
договорных началах заготавливали сено, убирали урожай, обрабатывали сады и виноградники, нанимались пастухами. Заработки их были мизерными. За световой день работник мог заработать лишь до 30 коп. а за рабочий сезон 20—23 руб. С возмущением описывая экономическое положение ногайцев, живущих вдоль Астраханского залива, Н. Семенов говорил, что «трудно предсказывать занимающей нас отрасли ногайского племени более или менее отрадную будущность».

В первой половине XVIII в. на пространстве между Тереком и Кумой обособляется устойчивый, но более крупный по своим размерам, массив ногайского населения, сохранившийся по сей день (в основном нынешний Ногайский район ДАССР). Его население в дореволюционной литературе XIX—начала XX в. именовалось караногайцами.[27, С. 245]

Формирование караногайцев фактически начинается со времени отмежевания им собственной территории. Караногайцы, по распоряжению ген. Левашова, «получили землю от Коная (старый Терек южнее Кизляра) и реки Атай Бахтан до самой Кумы и от Каспийского моря до урочища Джелань и Степан-Бугор, с полной свободой от всяких платежей и иных повинностей». За отведенную землю каждая семья по первому требованию властей обязана была снарядить арбу с возчиком для транспортировки провианта.

Когда в начале 1780-х годов в среде закубанских ногайцев началось брожение, инспирированное турецкими агентами и крымской феодальной верхушкой, последним удалось привлечь часть ногайских мурз на свою сторону и направить их оружие против мероприятий, проводимых на Северном Кавказе русскими военными властями. Суворову было поручено восстановить дипломатическими средствами дружественные отношения ногайцев с Россией. Но обстановка оказалась настолько накаленной, что ему не удалось уладить дело миром. В 1783 г. Суворов дал бой ногайцам в районе Кременчука, закончившийся поражением едишкульцев, едисанцев и джембойлуковцев. Пленных ногайцев, по указанию Потемкина, переселили в Крым и на северо-западную территорию формировавшегося тогда Караногая. «Вероятно в это время,— отмечал Ф. Капельгородский,— за кизлярскими ногайцами окончательно утвердилось название караногайцев, то есть черных, простых ногайцев. Этому способствовало появление в соседстве с ними более привилегированных родичей, имевших многочисленные роды, своих собственных мурз».[12, С. 224]

После переселения едишкульцев, едисанцев и джембойлуковцев на юг будущей Ставропольской губернии сложился третий массив ногайского населения.

Значительный численный рост кочевого населения на Северо-Восточном Кавказе вынудил губернскую администрацию срочно заняться созданием управленческого аппарата. В 1793 г. на землях ногайцев были образованы четыре приставства: Калаус Саблинское, Калаус Джембойлуковское, Ачикулак, Джембойлуковское и Караногайское.

Калаус-Саблинскому приставству были отмежеваны земли по верховьям Калауса и его нагорной стороне, а также участок между озерами Большой и Малый Янкули. Кроме того, к приставству отошел район Кавказских Минеральных Вод. На этой территории кочевали едисанские, едишкульские и касаевские ногайцы. [7, С. 183.]

Низовья Калауса и районы бассейнов таких небольших рек, как Айгур, Барханчук,Камбулат и Кугульта, отвели Калаус-Джембойлуковскому приставству. Здесь обитали джембойлуковцы со следующими подразделениями: канглинским карарюмским и меситским. К ним примыкал калмыцкий этнический массив, носивший наименование шерты или хазлара. Последняя группа в результате многовекового пребывания в ногайской среде приняла мусульманскую религию и, по-видимому, язык ногайцев.[4, С. 249]

Территория закумской безводной части была передана Ачикулак-Джембойлуковскому приставству. На этом участке кочевали едисанцы и джембойлуковцы.

Территориальные границы Караногайского приставства сложились гораздо раньше, чем в трех предыдущих приставствах. Граница Караногайского приставства на юго-востоке доходила до побережья Каспийского моря, на северо-западе — до реки Кумы и на юго-западе до Степан-Бугорского урочища.[4, С. 224]

Образование приставств не внесло существенных изменений в общественно-политическое устройство ногайского населения Северного Кавказа. Приставства существовали лишь формально, а надзор за кочевыми народами продолжало осуществлять военное ведомство. Только в августе 1800 г. Министерство иностранных дел учредило должность главного пристава над ногайцами, калмыками, туркменами и кабардинцами с непосредственным подчинением Коллегии иностранных дел.

В 1803 г. кавказская администрация добилась у правительства учреждения самостоятельного приставства для ногайцев, обитающих в четырех приставствах. Во главе его поставили ногайского князя Султан Менгли-Гирея из Закубанского края, присвоив ему одновременно звание генерал-майора. Назначение его на эту должность было вызвано, прежде всего, присутствием здесь значительного числа переселенцев с Кубани, которые продолжали время от времени высказывать недовольство ограничением их передвижения. Несмотря на все эти меры в 1813г. все же состоялось крупное переселение ногайских родоплеменных объединений с их мурзами в Закубанский край.[11, С. 56]

Кавказская война вовлекла в свою орбиту и ногайцев. Многие из них доставляли провиант и строительные материалы на передовые участки военных действий царизма. Именно они подвозили материалы при закладке таких крепостей, как Марьинская, Георгиевская, Екатеринодарская, Павловская и др. Эти обязанности по-прежнему продолжало исполнять и ногайское население только что образованных приставств. Как отмечал Ф. Капельгородский, «от караногайцев требовалось ежегодно 5 500 подвод, едишкульцев - 2500, едисанцев и джембойлуковцев - 2000». Тяжесть несения натуральных повинностей особенно ощущали на себе экономически слабые хозяйства.Кроме натуральных повинностей, ногайцы содержали за свой счет около пятидесяти вооруженных всадников на Баталпашинском и Кисловодском участках, весь управленческий аппарат, а также несколько почтовых станций по Кизляро-Астраханскому тракту.[24, С. 224]

После создания ногайских приставств на северо-востоке Кавказа, местная администрация столкнулась с незнанием обычно-правовых норм ногайцев, без применения которых немыслимо стало управлять народом, имевшим когда-то свою государственность. Поэтому главный ногайский пристав Балуев вместе со своими помощниками занялся сбором материала, относящегося к обычаям, обрядам и социальной структуре ногайского народа. Эти сведения впоследствии легли в основу вновь разработанного в 1827 г. «Положения о кочующих инородцах», позднее вошедшего во второй том «Свода законов Российской империи». По этому «Положению» местные власти осуществляли управление ногайским населением вплоть до победы Великой Октябрьской социалистической революции.

Несмотря на создание приставств и установление строгого контроля за ногайцами, население время от времени возмущалось грубыми действиями администрации и тяготами налоговой системы. Свой протест оно выражало угоном скота у состоятельных скотовладельцев и укрыванием от преследования лиц, бежавших из-за Кубани. Поступки подобного рода настолько участились, что власти вынуждены были в спешном порядке разработать дополнительные правила к «Положению». Документ, получивший название «Правила о выселении ногайцев», был утвержден правительством в 1831 г.[24, С. 89.]

Правила допускали применение огнестрельного оружия к лицам, вызвавшим волнения в ногайском обществе и укрывшим от властей беглых с Кубани лиц. Но самым суровым наказанием ногайцы считали выселение кочевников с семьями в Саратовскую губернию.

Начиная с 1820-х годов на Северном Кавказе был проведен ряд административных реформ. Кавказскую губернию преобразовали в область с центром в г. Ставрополе, а в 1847 г. Кавказскую область — в Ставропольскую губернию. При этом все ногайские приставства были включены в состав Ставропольской губернии, и только в 1888 г. Караногайское приставство с Кизлярским уездом передали Терской области. Таким образом, история восточных ногайцев с XIX в. была неразрывно связана с историей Ставропольской губернии.[14, С. 94]

В Ставропольской губернии территория, занятая ногайцами, была официально разделена на четыре приставства. Этим искусственным членением местные власти разобщили родоплеменные группы в пределах одной губернии.

После создания приставств на юге Ставропольской губернии власти решили привлечь и здешних ногайцев по примеру таврических к несению воинской службы. По ходатайству ген. Вельяминова военное министерство присоединило бештаво-кумских и калаусо-саблинских ногайцев к Кавказскому линейному войску. Однако это решение вскоре было отменено из-за трудностей, которые возникли в процессе его практического осуществления. Вновь вернулись к этому вопросу в 1840 г., когда начали формировать Кавказский конно-горский дивизион. В его составе находились пятнадцать ногайских всадников. Каждый всадник обходился населению в 623 рубля. Для отправки на службу воину обычно приобретали на народные средства две лошади, предметы ее седловки, две черкески, пистолет, ружье, шапку и кинжал. В дальнейшем ногайцев перестали привлекать к несению воинской повинности, но вновь частично вернулись к этому в 1904 г. и во время первой мировой войны.[9, С.73]

В процессе привлечения ногайцев к обязательной воинской службе местные власти начали проводить в среде кочевников агитацию за переход к оседлости. С официальным предложением о необходимости перехода ногайцев к оседлости к военному министерству обратился барон Розен. Для осуществления политики седентаризации он предлагал отводить всем желающим ногайцам земельный надел под усадьбу в пределах кочевья. Однако, когда по этому вопросу обратились непосредственно к царю, он ограничился надписью «Зачем?» Это на долгие годы предопределило экономическую структуру ногайского общества.

В 1830-х годах военная обстановка, сложившаяся на Северном Кавказе, вынудила командующего усилить воинские части, размещенные на северо-восточном Кавказе. С этой целью 37 станиц с русским населением были переданы в распоряжение Кавказского казачьего линейного войска. Кроме того, 58,4 тыс. десятин земель восточных ногайцев были отмежеваны переселенцам из России. В 30-х и 40-х годах на ней возникли свыше 40 станиц. Появление русских станиц способствовало в дальнейшем постепенным изменениям в хозяйстве и культуре ногайцев.[5, С. 117]

3. Историческая обусловленность современных тенденций

развития ногайского народа начала ХХ-ХXI века.

Победа Великой Октябрьской социалистической революции навсегда ликвидировала экономические и политические основы социального и национального гнета ногайского народа, создала необходимые предпосылки для всестороннего развития экономики и культуры.

Уже в первые годы Советской власти Коммунистическая партия наметила ряд важнейших мер, обеспечивающих ликвидацию политического, экономического и культурного неравенства народов Советской страны. Основные положения этой политики были изложены в исторических документах: «Декларации прав народов России» и обращении «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока». Эти величайшие акты способствовали объединению всех трудящихся в борьбе за Советскую власть.[4, С. 95]

Национальная политика, проводимая большевистской партией, нашла горячую поддержку многомиллионных масс ранее угнетенных народов России, которые с оружием в руках выступили за установление и упрочение Советской власти. На Северном Кавказе эту борьбу возглавили Г. К. Орджоникидзе, С. М. Киров, С. Г. Буачидзе, А. И. Микоян, много сделавшие для того, чтобы сплотить воедино трудящихся многонационального Кавказа XIII — конце XIV в. имени Ногая в качестве этнического самоназвания народа? Представляется возможным обратить внимание на следующее обстоятельство. Как было сказано выше, Ногай оставался крупным государственным деятелем около сорока лет. За это время его слава распространилась не только в улусе, но и далеко за его пределами. Имя Ногая знали в Золотой Орде, в Венгрии, Румынии, Польше, Прибалтике, на Северном Кавказе и в Закавказье, а также в странах Ближнего Востока. Всеобщее признание в Карачае и Черкесии еще до Октябрьской революции вели агитационную работу русские рабочие революционеры. Они организовывали крестьянскую бедноту всех национальностей для борьбы против царизма, а затем против Временного правительства. Решающую роль в объединении революционных сил ногайского и других народов с русскими революционными массами сыграли большевистские организации Кубани, в особенности городов Екатеринодара и Армавира. На территории Баталпашинского отдела Советы стали создаваться в начале 1918 г. Их организацией руководили большевики Краснодарского партийного комитета А. Санглибаев. Серьезную работу проводила большевистская группа станицы Отрадной, которая объединяла солдат-фронтовиков, революционно настроенную молодежь из батраков и бедноты. [16, С. 43]

В годы гражданской войны на сторону Советской власти перешел бывший штабс-капитан царской армии ногаец Ахлау Муссович Ахлов (1891— 1937 гг.). В апреле 1918 г. А. М. Ахлов был назначен командиром Первого Казанского мусульманского социалистического полка. Под его командованием полк неоднократно громил белогвардейцев на Волге. В июне 1919 г. А. М. Ахлов уже командовал Первой Башкирской сводной дивизией, которая участвовала в боевых операциях Южного фронта, а в декабре 1919 г. защищала революционный Петроград. Здесь А. М. Ахлов был принят в члены партии. Он работал военкомом Башкирской республики, избирался членом ее ревкома. Осенью 1921 г. А. М. Ахлов вернулся в родные места, здесь вместе с Умаром Алиевым, Даутом Гутеуловым включился в работу по созданию Карачаево-Черкесской автономной области, был прокурором, а затем по приказу Реввоенсовета СССР—военным комиссаром области. До конца своих дней он остался верен идеалам коммунизма и высоко пронес звание большевика.

Бескорыстная братская помощь русского народа дала ногайскому народу возможность избавиться от гнета царизма и местных эксплуататоров — князей и духовенства.[15, С. 86]

Взяв власть в свои руки, ногайский народ приступил к строительству новой жизни. За короткий срок были конфискованы помещичьи и княжеские земли и переданы безземельным и малоземельным крестьянам. Однако гражданская война, развязанная империалистическими державами и остатками свергнутых классов, помешала трудящимся сразу же воспользоваться победой Советской власти.

Переход к сплошной коллективизации в области происходил в условиях ожесточенной классовой борьбы. Несмотря на яростное сопротивление имущих классов, уже в конце 1920 г. возникли первые кооперативные объединения. В начале 1921 г. в Баталпашинском отделе были созданы 52 сельскохозяйственных коллектива. Они объединяли 12144 крестьян и располагали 27324 дес. земли.[4, С.22]

В те же годы кооперативное хозяйство возникло и в ауле Эркин-Юрт. Его организаторами были Малик Джамбеков, Саду Керимов и др.

Первые производственные кооперативы убедили население в преимуществах ведения коллективного хозяйства. На их базе впоследствии возникли коллективные хозяйства. С 1931г. колхозы стали преобладающей в области формой ведения социалистического сельского хозяйства. [14, С. 69]

В процессе практического осуществления ленинского декрета о земле в тех районах Северного Кавказа, где ногайцы продолжали вести кочевой образ жизни, население стало постепенно переходить к оседлости. В результате земельно-водной реформы перешло к оседлости 3460 ногайских хозяйств. Наделение землею и переход к оседлости бывших кочевников преобразили социально-экономическую структуру ногайского общества.

В 1928 г. в Ногайской степи началось массовое вступление в колхозы, завершившиеся сплошной коллективизацией в конце 1931 г. Коллективизация сельского хозяйства позволила ликвидировать последний, наиболее многочисленный эксплуататорский класс — кулачество.[19, С. 67]

Тысячи лучших сынов и дочерей ногайского народа сражались против фашистской Германии на всех фронтах войны. Их подвиг высоко оценен Советским правительством. За мужество и героизм, проявленные в войне с захватчиками, 545 воинов-ногайцев из Черкесии и около шестисот из Ногайского района Дагестана были награждены орденами и медалями Советского Союза. В их числе Кош-Мамбет Кидирниязов из Ногайского района, участвовавший в 1945 г. в параде Победы в Москве, Алимхан Асанов, удостоенный за боевые подвиги ордена Славы всех трех степеней, Калмурза Кумуков из аула Икон-Халк, повторивший подвиг Александра Матросова.

В послевоенные годы ногайцы вместе со всеми другими народами Советского Союза взялись за восстановление и дальнейшее развитие хозяйства. Развитие промышленности сопровождалось ростом квалифицированных рабочих кадров из ногайцев. Значительные успехи были достигнуты в области сельского хозяйства. Уже в 1949 г. были превзойдены довоенные масштабы роста поголовья овец и численности птицы. Показатели работы ногайских колхозов области за годы послевоенных пятилеток намного превысили довоенные. Такие же успехи имелись и в хозяйстве Ногайского района Дагестана.[4, С. 84]

В 90-е годы ХХ века начинается движение за единство и собственную государственную независимость «Бирлик».

Учредительный съезд Ногайского народа призывал: признавая необходимость более тесного сотрудничества ногайцев и народов Астраханской области, Республики Дагестан, Республики Карачаево-Черкессия, Ставропольского края и Чеченской Республики в целях достижения мира и благополучия в местах компактного проживания ногайцев; считая, что народы Северного Кавказа и Астраханской области при их самобытности имеют во многом общее наследие в традициях, обычаях, идеях, понимании свободы и прав человека; исходя из того, что участие широкой общественности в разработке юридического и экономического механизма реализации основных положений Федеративного договора с учетом особенностей выше указанных субъектов РФ, где проживают ногайцы как коренной народ, будет способствовать реализации положений этого договора; объявляет о создании межрегионального политического общественного объединения " Бирлик " ("Единство") и принимает настоящий устав.

В уставе объединения «Бирлик» зафиксированы следующие положения:

Ст.1. Наименование и юридический статус.

Межрегиональное политическое общественное объединение "Бирлик" (далее: Объединение) является добровольным общественным объединением лиц, живущих или имеющих родственные связи с регионом Северного Кавказа, Астраханской обл., желающих утановления мира и взаимопонимания между всеми народами, живущими рядом с ногайцами выше названных субъектов РФ, укреплении внутрирегиональных и межрегиональных связей в экономике, науке, образовании и культуре, сохранении уникальной природы, возрождении народных традиций, развитии демократических форм устройства государственной и общественной жизни, с учетом национальных и исторических особенностей. Объединение осуществляет свою деятельность на территории Астраханской области, Республики Дагестан, Республики Карачаево-Черкессия, Ставропольского края, Чеченской республики и в других регионах России как непосредственно, так и через свои региональные, районные, городские и сельские (первичные) отделения. При достижении своих целей и задач, предусмотренных в настоящем уставе, Объединение действует в рамках Конституции РФ, Федеративного договора, Федерального закона "Об общественных объединениях" и иных законодательных актов РФ.

Ст. 2. Цели.

Основными целями и задачами Объединения являются:

- достижение (установление) взаимопонимания между всеми народами Северного Кавказа и Астраханской области;

- создание условий и организационных форм для решения мирным путем всех возникающих споров между народами Северного Кавказа и Астраханской области;

- участие в политической жизни общества посредством влияния на формирование политической воли граждан;

- участие в выборах в органы государственной власти и в органы местного самоуправления в соответствии с федеральными законами, законами субъектов РФ о выборах;

- выдвижение кандидатов (списки кандидатов) при проведении выборов в органы государственной власти и в органы местного самоуправления;

- достижение отмены Указа Президиума Верховного Совета РСФСР №401/4 от 9 января 1957 г. в части, касающейся разделенной этнической территории ногайцев;

- достижение восстановления национальных районов ногайцев в Республике Карачаево-Черкессия и Ставропольском крае;

- поощрение инвестиций в создание новых производств, и особонно тех, которые способны поглотить избыточную рабочую силу;

- разработка проектов социальной защиты с первоочередным учетом интересов наименее защищенных слоев населения;

- поощрение развития национальных культур, традиций и национальных языков;

- рациональное использование природных ресурсов Ногайской степи и защита окружающей среды;

- сотрудничество в защите прав человека на уровне международных стандартов и с учетом местных условий;

- содействие в защите политических, экономических, демографических и иных интересов коренных народов Ногайской степи и ногайцев вне Северного Кавказа, Астраханской области;

- осуждение бюрократии, взяточничества, коррупции и протекционизма;

- борьба за утверждение общечеловеческих ценностей, социальной справедливости и равенства всех народов;

- всяческое способствование укреплению семейного очага - основы нравственного воспитания;

- быть разрабатывающим, согласующим, организующим и информационным центром для достижения указанных целей и задач.

Ст. 3. Принципы.

Принципами деятельности Объединения и его региональных и местных отделений являются добровольность, равноправие членов, самоуправление, законность и гласность.

Ст. 4. Члены.

Объединение осуществляет свою деятельность на основе индивидуального и коллективного членства. Индивидуальным членом объединения может быть любой гражданин РФ, достигший 18 лет, независимо от социального положения, языка, партийной, религиозной и национальной принадлежности, согласно с Уставом Объединения, и подтвердивший желание участвовать в выполнении целей и задач, предусмотренных Уставом. Прием производится по личному заявлению в индивидуальном порядке местными отделениями Объединения. Прием лиц, постоянно проживающих вне Северного Кавказа и Астраханской области осуществляется Политсоветом по письменному заявлению. Коллективными членами Объединения могут быть трудовые коллективы предприятий, организаций, учреждений, объединения граждан, являющиеся юридическими лицами и принявшие решение об участии в деятельности Объединения. Прием коллективного члена осуществляется Политсоветом на основании соответствующего решения. Коллективные члены вносят вступительные и ежегодные взносы, размер которых определяется Политсоветом (Съездом).

Ст. 5. Права членов.

Индивидуальный член Объединения имеет право:

- участвовать в тех формах деятельности Объединения, которые он может выполнять в силу общей и профессиональной подготовки;

- избирать и быть избранным в руководящие органы Объединения, иметь свободный доступ к информации об их работе, давать ему оценку;

- свободно выражать свои взгляды по поводу работы Объединения, его органов и должностных лиц;

- предлагать Объединению проекты решения вопросов, касающихся уставной деятельности Объединения;

- пользоваться поддержкой, помощью и защитой Объединения.

Коллективные члены имеют права:

- участвовать в любых формах деятельности Объединения;

- предлагать Объединению проекты решения вопросов, касающихся уставной деятельности Объединения;

- иметь приоритет перед коллективами, не являющимися членами Объединения;

- свободно выходить из членов Объединения.

Ст. 6. Обязанности членов

Обязанности индивидуальных членов Объединения:

- в своей общественной деятельности члены не должны выступать против целей, задач и принципов Объединения;

- не допускать публичных выпадов против Объединения;

- не вступать в коалиции, направленные прямо или косвенно против Объединения, его целей, задач и принципов;

- соблюдать Устав Объединения и участвовать по мере возможностей в достижении целей Объединения;

- по возможности оказывать материальную помощь Объединению.

Обязанности коллективных членов Объединения:

- своевременно вносить ежегодные взносы;

- в своей деятельности не противоречить целям и принципам Объединения.

Ст. 7. Прекращение членства.

Членство прекращается в случае:

- прекращения деятельности Объединения;

- выхода из Объединения по желанию члена;

- исключения за нарушение уставных обязанностей члена Объединения, нанесения ущерба Объединению (материального и морального).

Исключение индивидуальных членов производится местными отделениями Объединения. Решение об исключении, принятое местными отделениями Объединения, может быть обжаловано в Политсовете. Во всех других случаях индивидуального членства и во всех случаях коллективного членства исключение производится Политсоветом, решение которого может быть обжаловано на Съезде. За задолженность по взносам, равную сумме двухгодичных взносов, Политсовет может приостановить членство в Объединении члена-должника.

Ст. 8. Выполнение работ.

Выполнение всех видов работ возлагается на членов Объединения, на Политсовет и исполкомы региональных и районных отделений, а также на привлекаемых на договорной основе (трудовое соглашение, контракт) высококвалифицированных специалистов.

Ст. 9. Функции и полномочия.

В соответствии с целями и принципами, изложенными в ст. 2 и 3 настоящего Устава, Объединение:

- проводит исследования и разрабатывает проекты экономического, научного, культурного, социального и иного сотрудничества между народами Северного Кавказа, Астраханской области в направлении наиболее рационального использования их природных ресурсов, людских и материальных возможностей, в ускорении насыщения внутрирегионального рынка товарами и услугами;

- предлагает организационные и консультативные услуги органам и организациям, принявшим проекты (рекомендации) Объединения;

- содействует государственным органам и общественным объединениям в разработке, согласовании и осуществлении совместных мероприятий по решению проблем коренных народов Ногайской степи, в развитии сельского хозяйства, транспорта и средств связи, в эффективном использовании капиталовложений, в развитии внутрирегиональной и межрегиональной торговли и обеспечивает информацией по этим вопросам;

- осуществляет издательскую деятельность, ведет рекламно-информационную работу;

- создает информационные и творческие центры, малые и совместные предприятия для достижения уставных целей Объединения;

- организует проведение фестивалей ногайской культуры и письменности, творческих вечеров поэтов и писателей, реализует собственные планы и программы с целью изучения и пропаганды письменности, языка, обычаев, традиций, истории, культуры тюркских народов РФ в интересах развития общечеловеческой культуры, обогащения духовной жизни народа, гуманистического воспитания молодежи;

- предпринимает другие действия, необходимые для достижения целей Объединения.

Съезд ногайского народа (Объединения) является высшим органом Объединения. Он уполномочен обсуждать все вопросы, входящие в компетенцию Объединения и принимать по ним решения и рекомендации в соответствии с настоящим Уставом. На Съезде должны быть представлены делегаты Астраханской области, Республики Дагестан, Республики Карачаево-Черкесия, Ставропольского края, Чеченской республики и других регионов России. Делегаты на съезд избираются местными отделениями Объединения при активном содействии местных администраций на сходах граждан. При этом необходимо руководствоваться правилом, в соответствии с которым в состав делегации каждого выше названного субъекта РФ входили по возможности представители всех слоев населения.

Съезд общественного объединения «Бирлик» созывается один раз в четыре года. Внеочередной съезд может быть созван решением Политсовета или по требованию одного из региональных отделений Объединения, принятым на региональной конференции (или на региональном съезде) решением этого отделения. Сроки, место проведения, норму представительства и порядок делегирования на съезд определяет Политсовет. При голосовании решение принимается простым большинством голосов присутствующих делегаций, рекомендации - квалифицированным большинством в 2/3 присутствующих делегаций, изменение Устава и внесение в него дополнений принимается квалифицированным большинством в 3/4 от общего числа делегаций, представленных на Съезде. Съезд избирает Политсовет, Председателя Политсовета, его Заместителя и Секретаря простым большинством голосов присутствующих делегаций. Съезд рассматривает вопросы сотрудничества между регионами и определяет главные направления деятельности Объединения, рассматривает доклады Политсовета, Комитета по межнациональным отношениям, Комитета по правам человека, Отдела по экономическим и социальным вопросам, предпринимательской деятельности, Отдела по образованию, науке и культуре, Комиссии по охране окружающей среды, Ревизионной комиссии в порядке, определенном в правилах процедуры. Съезд осуществляет и другие функции, которые окажутся необходимыми для выполнения уставных целей Объединения. Съезд устанавливает свои собственные правила процедур. Съезд учреждает такие вспомогательные органы, помимо указанных в настоящем Уставе, какие сочтет необходимыми для надлежащего выполнения своих функций.

Съезд учреждает Комитет по межнациональным отношениям в составе 9 членов для рассмотрения споров между народами Северного Кавказа, Астраханской области. Члены Комитета избираются сроком на 4 года, с правом переизбрания. Членами Комитета могут быть лица, обладающие высокими моральными качествами, знающие историю и обычаи народов Северного Кавказа, Астраханской области. В Комитете желательно участие нескольких лиц, имеющих опыт юридической работы. Члены Комитета выступают в личном качестве и при выполнении своих функций руководствуются Законом, Справедливостью и Совестью. Комитет выбирает своего Председателя и его Заместителя.

Глава II. Взаимовлияние истории и духовной культуры ногайского

народа.

1. Место и значение народных знаний в развитии ногайского

этноса.

На протяжении веков народ вырабатывал эмпирические знания в различных областях жизни. Среди них на первом месте стоят знания в области народной медицины и ветеринарии. Многие наблюдатели отмечали, что в уходе за скотом и лечении его ногайцы не уступали ветеринарам.

Специалисты по лечению вывихов и переломов назывались «суьек уста», или «яракшы» (знаток костей). При вывихе или смещении поломанной кости ее приводили к нормальному положению путем вытягивания, вправления и массажа. На перелом накладывали дощечки-лубки и бинтовали тряпкой.
Чтобы повязка затвердела, ее предварительно обмазывали тестом или намыливали. Известны были и другие способы фиксации кости. Поврежденный участок обматывали бинтом, смазанным яичным белком. В других случаях накладывали свежесодранную шкуру барана, которая ссыхалась и образовывала тугую повязку. Последний способ был известен и соседним народам, например, карачаевцам.

При лечении желудочных и легочных заболеваний народные лекари применяли настои различных трав, молоко, масло. Как уже отмечалось, широко распространено было кумысолечение. Легочные заболевания лечили также барсучьим жиром, кислым молоком с толченым чесноком.[27, С. 117]

В период военной службы на Кавказе помощью ногайских знатоков народной медицины пользовался Л. Н. Толстой. Он писал: «Ногаец лечил мое горло порошком чернильного ореха. Он уверяет, что гладкий орех полезен для мужчин, а шишковый для женщин».[14, С. 59]

Для лечения открытых ран изготовляли мазь из топленого масла, яичного желтка, меда, пчелиного воска, муки. Нарывы и раны обкладывали подорожником (каратаспа), который вытягивал гной.

Известны были более двадцати болезней животных и способов борьбы. Маска ряженого «теке» бы с ними. Некоторые из них кажутся странными, другие вполне рациональны. Так при легочном заболевании животное заставляли утром проглотить кусок соленого мяса ежа. Для лечения легких использовали тюлений жир. При поносе теленку давали выпить теплую баланду из прожаренных отрубей, а затем хвост у корня завязывали красной материей. При поносе у коровы, помимо отмеченного способа, использовали следующий: толкли древесный уголь, сыпали его в теплую воду и вливали корове в рот. От той же болезни кормили верблюжьей колючкой (янтакъ). Если загнаивалась рана и заводились черви, ее очищали палочкой и посыпали порошком из сушеной на солнце молодой полыни (ювсан), а затем завязывали.[4, С. 66]

Народный опыт накопил знания и о пользе грязей. На рану животному иногда накладывали озерную грязь. Рядом со станицей Железноводской были источники минеральной воды. Ногайцы издавна знали их целебные свойства. Эта вода «излечивала их от многих болезней, они опытом дошли, что она весьма значительно останавливала падеж их скота».

Средством лечения были) и кровопускания. Для этого с помощью специального инструмента из рога (къартыкъ) высасывали кровь. Если конь растягивал сухожилия, ногу ему выше колена туго завязывали. Овец после стрижки купали в воде с табаком. Глаза им лечили сахарным песком.[5, С. 39]

Большим бедствием для скотоводов являлись постоянные эпизоотии. От ящура (силекей) скот лечили вырезанием и прижиганием язв, давали нюхать горящую серу, разводили в воде и давали пить квасцы (ашув тас). Но тысячи голов скота погибали от сибирской язвы (карасан), оспы (шешек), чумы (оьлет, талав), против которых рационального лечения не было. Только в конце XIX в. был установлен карантинный контроль на дорогах в Закавказье, а также улучшена ветеринарная служба. Эти меры до некоторой степени способствовали уменьшению эпизоотии.

О религиозно-магических способах лечения людей уже говорилось выше. Сходными способами лечили и животных.

В условиях кочевого скотоводческого быта у ногайцев не могли не получить развитие знания в области народной зоотехнии. Наблюдатели и путешественники не раз отмечали, что ногайцы — искусные животноводы.[7, С. 96]

В ногайском языке богато представлены названия всех видов, по мастям и полу, домашних животных. Общетюркские наименования крупного рогатого скота, коней, верблюдов, овец сохранились у ногайцев до настоящего времени. Длительный опыт дал скотоводам знания о различных качествах коней, крупного рогатого скота, овец. Опытный конник (атшы) мог предугадать в жеребенке его будущие наклонности: ходить под седлом, участвовать на скачках, быть умелым вожаком косяка. По различным признакам могли предсказать, много ли даст корова молока и какого оно качества. Так, считалось, что если у коровы, несмотря на отличный корм, отвислый живот, выступают ребра, хвост длинный, то она должна давать много молока. Слой перхоти (кайызгак) на хвосте и в ушах коровы указывал на жирность молока.[49, С. 78]

В скотоводческой практике народа встречались случаи, когда верблюдица не подпускала к вымени собственного верблюжонка. Тогда на помощь приходили музыканты-домбристы. Они подходили к верблюдице и играли специальный мотив «оьрелетейим», который имитировал жалобное мычание верблюжонка.

В случае гибели окотившейся овцы ягненка приучали к другой овце. Если она не подпускала приемыша, прибегали к следующему способу. Чабан ладонью тер вымя овцы, а затем этой же ладонью — голову и спину ягненка. Принюхавшись после этого к собственному запаху, овца принимала чужого
ягненка.

Если отмеченные приемы не давали желаемого результата, прибегали к мере, считавшейся крайней. Жеребенка, теленка или ягненка привязывали к столбу, подводили собаку и заставляли ее лаять. Кобыла, корова или овца бросались на защиту, а затем уже подпускали к себе «спасенного».[11, С. 287]

Прогнозы погоды у ногайцев делались как на ближайшие дни, так и на целые месяцы и времена года. Например, если утренняя заря красная — день будет плохим, вечерняя заря красная — день ожидается хороший, весной стоят туманы — к богатому урожаю, месяц при появлении смотрит вниз — к дождю, вверх или месяц прямой — к засухе.

Поведение птиц и животных помогало людям предугадывать изменения в природе. Ласточки летают низко над водой — к дождю, вороны скапливаются на одном месте и летают стаями — к резкой перемене погоды, скот много ест — к непогоде и т.д.

С включением ногайцев в состав Российской империи среди них распространился также и юлианский календарь. Точное время его распространения указать трудно. Интересно то, что ногайцы название каждого месяца по юлианскому календарю переделывали и осмысливали по-своему: январь — яны бар (дух есть), февраль — бери бар (есть здесь), март — мырат (мечта), апрель—этер эл (сделает страну), май—май (масло), июнь уьйин (собирай и складывай), июль—ийин (нагибайся), август—авыс (меняйся), сентябрь—сенде бар (у тебя есть), октябрь—окта бар (есть на стреле), ноябрь — ная бар (ная есть), декабрь — теке бар (козёл есть) .[28, С. 159]

Дни летнего и зимнего равноденствия ногайцы называли «куьнделим». Год делился на четыре части: кыс (зима), язлык (весна), яз (лето), куьз (осень). Возможно, что в древности год делился только на две части — зиму и лето. Об этом говорят бытующие ныне поговорки «язы алтыай» (шесть месяцев лета) и «кысы алты ай» (шесть месяцев зимы). Отрезок времени с 13 июля по 22 августа назывался «яз шилле». Это было время сильной жары, когда выгорала в степи трава, и не хватало воды.[28, С. 159]

Сосуществование в быт ногайцев нескольких календарей свидетельствует о различных этапах исторического развития народа и разнообразных этнокультурных влияниях. Все же наиболее стойко сохранялся древний двенадцатилетний животный цикл, по которому ногайцы старшего поколения и в настоящее время указывают дату своего рождения.

Степные кочевники не могли не иметь начатков астрономических знаний. «Небо их время, по небу они определяют точное время»— писал Д. Шлаттер. Ночью время определяли по положению луны и звезд, а днем по солнцу. Знание звезд и их положения на небосводе позволяло определять стороны света.

Народная метрология ногайцев имела много сходного с метрологиями других народов. Большие расстояния — дороги, пашни, сенокос, пастбища — измеряли мерой «шакъырым» (1км - от слова «шакъыр», т.е. позови, расстояние, на котором можно услышать человеческий крик). В основе большинства мер длины лежали размеры частей человеческого тела. Небольшие участки земли измерялись шагами (абыт). Длину дома, бревен и т. д. измеряли размахом рук (къулаш). В плотничьем и портняжном деле часто употребляли меру «ярым къулаш»— пол кулака. Со временем эти меры были заменены саженью, аршином и метром, но и в настоящее время в портняжном деле широко пользуются такими старыми мерами, как «къарыс» (расстояние от конца большого пальца до конца мизинца при растянутых пальцах); «суьем» (пядь); «эли» (толщина пальца); «доьрт эли» (толщина четырех пальцев).

В основу большинства народных знаний лег многовековой опыт ведения хозяйства. Именно он позволил возникнуть различным знаниям по народной ветеринарии, зоотехнии, метеорологии, народному календарю, метрологии и т. д. Часть из них выдержала испытание временем и находит применение в наши дни.[11, С. 45]

2. Отражение исторической действительности ногайского народа

в литературе.

Литературные традиции ногайского народа уходят в далекое прошлое. Ногайские племена, выделившиеся из общей массы тюркских племен в начале XIV в., получили в наследство от своих предков сравнительно высокую культуру.

Литература племен, участвовавших в этногенезе ногайцев, развивалась в русле древней и средневековой общетюркской литературы. К ней относятся, в частности, орхоно-енисейские рунические памятники V—VIII вв., «Книга гаданий» (IX—Х вв.), «Словарь тюркских наречий» Махмута Кашкари и «Кутадгу билиг» Юсуфа Баласагуни (XI в.), творения Ходжа- Ахмеда Ясави и Сулеймана Бакыргани (XII в.), Ахмета Югчзки и Рабгузи (XIII в.). «Мухаббат-наме» Хорезми, «Нахджул-фарадис», «Хосров и Ширин» Кутба, «Кодекс Куманикус» (XIV в.) и многое другое.[25, С. 129]

Как наиболее «многочисленные из всех татар (т. е. тюрков) ногайцы играли большую роль в делах других татарских ханств Восточной Европы и Средней Азии». Поскольку ногайские племена в XII—XIV вв., как было сказано выше, занимали территорию между Иртышом и Дунаем, включая степи Северного Кавказа, и играли заметную роль в Золотой Орде, они, несомненно, участвовали в создании литературных памятников. Большинство древненогайских племен в эпоху создания орхоно-енисейских рунических памятников находилась на той территории, где обнаружены эти памятники. А название некоторых племен (канглы, конгар или кангар, кенгерес и др.) встречаются в самих текстах.

Имена и художественные творения Коркута , Баласагуни , Найманлы, Ясави и других пользовались среди ногайцев популярностью как литературное наследие предков.

Определенный вклад внесли ногайские племена в литературу караханидской и золотоордынской эпох. По справедливому замечанию Э. Н. Наджипа,«Письменные памятники периода золотоордынской империи, в состав которой входили татары, узбеки, казахи, ногайцы, башкиры и др., следует считать их общим достоянием». Однако до последнего времени творчество ногайских писателей дооктябрьского времени почти не привлекало внимание исследователей.[4, С. 173]

О ногайской литературе XIV — нач. XX вв. нельзя говорить, не касаясь письменности и письменного языка ногайского народа того времени. О наличии у ногайцев в XIV — начале XX вв. письменности свидетельствуют многочисленные исторические факты.

Имя Кет-Бугы Найманлы встречается в ногайской дореволюционной поэзии, в частности, в произведениях ногайского поэта XVI в. Досмамбета Азаулы. V в. по Х в. пользовались древнетюркским руническим алфавитом.[4, С. 97] С VIII в. среди них стала распространяться уйгурская письменность. М. А. Усманов, говоря о значении уйгурского письма для восточных регионов монгольской империи, пишет: «Несколько иную картину мы наблюдаем Средней Азии, Восточной Европе XIII—XIV вв., то есть в «западных улусах» монгольской империи, где уйгурское письмо не получило всеобщего распространения. И это вполне понятно: население таких регионов, как Хорезм, Булгар, Северный Кавказ и Крым, уже были письменными — имели свой более или менее развитый литературный язык на основе арабской графики. Поэтому, несмотря на официальное положение уйгурской графики, она не смогла вытеснить арабо-тюркскую письменную традицию». Ногайские племена, проживавшие от Волги до Иртыша, приняв ислам, не сразу отказались от привычного для них уйгуро-найманского письма. Даже в XVIII в. в ногайской письменности арабская графика не могла окончательно вытеснить уйгуро-найманскую. Все же с XVIII в. до 1928 г. ногайский алфавит уже строился на арабской графике.[18, С. 37]

Обширная дипломатическая переписка великих русских князей с ногайскими ханами и мурзами XV—XVII вв. сохранилась в архивных материалах. Посольского приказа под названием «Ногайские дела». Часть их опубликована в целой серии томов. Говоря о языке грамот и посланий ногайских князей и мурз, Г. Перетяткович писал: «Князья и мурзы ногайские грамоты свои в Москву писали обыкновенно на своём языке, и оне для государя переводились толмачами въ посольскомъ приказе».[17, С. 286]

В XV—XVI вв. состав переводной тюркской, в том числе ногайской, документалистики на Руси сильно пополнился. «Интересы усиливающегося русского государства,— пишет А. С. Дёмин,— требовали перевода грамот и посланий не только глав государств — ногайских и казанских царей, крымских ханов, турецких султанов, но... и посланий лиц гораздо менее значительных — мурз, купцов и т. д.; переводили... даже их письма к женам и братьям... Например, перевод грамоты ногайского мурзы Мусы... великому князю Ивану III, сделанный в 1490 г., четко и лаконично формулировал
принципы дружбы и союзничества». «Ногайский говор также находил некоторый доступ к официальному языку международной переписки крымско-татарского ханского правительства». [11, С. 56]

Письменность была необходима во внутригосударственном делопроизводстве ногайских ханств и в общественной жизни ногайцев XIV—XVII вв. Выдача ханских тарханных ярлыков , указов-фирманов, подсчет населения, налогообложение, подсчет войск, снаряжения и фуража, учет расходов казначейства на военные и государственные нужды, подготовка служителей культа,—все это немыслимо без письменности. Именно поэтому был так высок спрос на писчую бумагу, которую ногайцы часто покупали на Руси.

Имеются сведения, почерпнутые из ногайских рукописей начала XX в., что в прошлом у ногайцев существовали исторические сочинения «Тарихи-и-ногай» («История ногайцев») и «Таварих-и-ногай» («Ногайские летописи»).
Уход в Турцию в конце XVIII в. свыше 500 тыс. ногайцев привёл к гибели и исчезновению большей части письменной культуры, созданной ногайским народом. Оставшиеся в России кавказские, мелитопольские, астраханские и крымские ногайцы продолжали пользоваться своей письменностью и литературным ногайским языком.

Ногайский язык, испокон веков на Северном Кавказе (исключая Дагестан) выполнявший функцию языка межнационального общения, продолжал эту свою роль до 80-х годов XIX в. Тот факт, что в Ставропольском краевом архиве хранится свыше 7000 деловых документов, написанных на ногайском языке арабским шрифтом, свидетельствует о распространенности письменности на ногайском языке и в XIXв.[4, С. 81]

В 1931 г. открывается творческий путь крупнейшего ногайского писателя Фазиля Абдулжалилова (1913—1974). Начав со стихов и рассказов, он уже до войны перешел к крупным прозаическим полотнам. Его пьеса «Побежденные враги» (1936) и особенно повесть «Двое из многих» (1936) явились большим вкладом в ногайскую советскую литературу довоенного периода.[6, С. 37]

Ногайская литература послевоенного времени характеризуется новыми идейными и художественными достижениями. Она вступает в пору своей зрелости. Поэты и прозаики стали глубже проникать в жизнь народа и исторические события, полнее раскрывать характеры своих героев, смелее и органичнее использовать приёмы устного народного творчества и опыт замечательной русской литературы. Литература дагестанских ногайцев представлена поэтами и прозаиками М. КурманГалиевым, 3. Кайбалиевым, К. Ораз- баевым, Г. Аджигельдиевым, К. Темир- булатовой, А. Култаевым, Б. Кулун, С. И. Капаев. чаковой и др., а кубанских ногайцев — Ф. Абдулжалиловым, А. Мурза-бековым, С. Капаевым, С. Заляндиным, Б. Карасевым, К. Кумратовой, А. Киреевым, И. Капаевым, Т. Керейтовой, М. Киримовым, Д. Туркменовым, Б. Баисовым и др.[5, С. 66]

Успехи современной ногайской литературы, прежде всего, связаны с прозой. В ее развитии и воспитании литературных кадров большую роль сыграл поэт и прозаик Ф. Абдулжалилов. В его произведениях нашли отражение тяжелая жизнь бедняков-ногайцев под гнетом баев и князей, рост их протеста против нещадной эксплуатации (повесть «Асантай», 1955), острая социальная борьба в ногайских аулах в период коллективизации (романы «Бурный поток», 1960; «Хороша нива у коллектива», 1966), ратные подвиги народов нашей страны на полях сражений с фашизмом (повести «Семья сильных», 1950; «Сын отца», 1968), современная трудовая и культурная жизнь ногайского народа, дружба народов, борьба с пережитками прошлого, за коммунистическое отношение к труду и жизни (повести «Крутые повороты», 1961; «Хорошая примета»., 1962; «На берегу Аксу», 1962; «Дороги, дороги...», 1964; «Когда приходит весна», 1967; «Серая пыль», 1970).[30, С.83]

Другой видный ногайский поэт и прозаик — С. И. Капаев (род. в 1927 г.). Особенно плодотворны были для него 50—60-е годы. За короткий срок он создал большое число стихотворений, рассказов, повестей и роман «Бекболат».[4, С. 35]

Капаев пришел в ногайскую литературу как мастер рассказа. Опираясь на традиции ногайского народного рассказа «айту» и «хабар», творчески используя опыт русских мастеров рассказа, прежде всего А. П. Чехова, С. Капаев возродил этот слабо развитый жанр ногайской художественной литературы. Рассказы С. Капаева, вошедшие в ряд сборников, поднимают такие острые и актуальные проблемы современности, как воспитание детей («Кто виноват»), взаимоотношения супругов («Чужой дядя»), дружба советских народов («Азиз», «Обида», «Верный друг»), призвание человека («Переправа», «Девушка с сумкой») и т.д. Творческие успехи Капаева в жанре рассказа были серьезным шагом к эпическим полотнам — повести и роману.

Рассматривая жизнь современного ногайского села, автор глубоко раскрывает внутренний мир своих земляков. Так, в повести «В ауле Акшокырак» перед нами зримо предстают жизнь современного ногайского аула, громадные сдвиги, происшедшие как в культурной и трудовой деятельности аульчан, так и в их психологии.

Теме борьбы с фашизмом посвящены повести «Полноводная Тазасу», «Мост» (1966), «Журавленок» (1974). В образах бесстрашных партизанок Коконай, Канитат и Кырлув (Крымхан) отражены глубоко национальные характеры. Они как бы продолжают патриотические традиции героинь народного эпоса Карлыгаш из «Копланлы батыр», Акюнус из «Эр Таргыл» и др. Но это образы женщин, рожденных и воспитанных при Советской власти. Если героини фольклора боролись и отдавали жизнь за свободу своего народа, то Канитат, Коконай и Кырлув отдали свою жизнь за свободу всей страны, всех советских народов. Героини Капаева одновременно национальны и интернациональны.[14, С. 156]

Одной из характерных черт ногайской поэзии 60-х годов является то, что в ней заметное развитие получает поэма. Меняется и форма стиха. В творчестве С. Капаева, Г. Аджигельдиева одиннадцатисложные стихи начинают уступать место семисложным. Широко применяются начальная рифма и аллитерация. В этом сказывается возрождение элементов ногайского стихосложенияXV—XVII веков.

Первые поэмы на ногайском языке были написаны М. Курманалиевым («Тучи рассеялись», 1935) и Ф. Абдулжалиловым («Много видевшая Кубань», 1940). В 60-е годы развитие национальной поэмы, очень популярного жанра народной поэзии, связано с именами Ф. Абдулжалилова, С. Капаева, Г. Аджигельдиева, К. Кумратовой, С. Кумукова.

Расцвет Родины, дружба советских народов, героизм земляков в минувшей войне, созидательный труд современников, благодарность народа партии и Ленину, борьба за мир — такова основная тематика поэзии Ф. Абдулжалилова, собранной в трех его поэтических сборниках «Шумит Кубань» (1955), «Кубань—моя песня» (1957), «Когда отточено перо» (1969).[6, С. 85]

Человек труда, умножающий народное богатство, любовь к родному краю, чистота взаимоотношений между людьми занимают центральное место в поэтическом творчестве С. Капаева (сборники «Горный родник», 1957; «Степь проснулась», 1958; «Тайны моего сердца», 1969).[7, С. 94]

Истоки поэзии А. Мурзабекова уходят в 30-е годы, но как поэт он раскрылся в послевоенное время. Для поэзии Мурзабекова, собранной в трех сборниках («Мое слово», 1959; «Широкие дороги», 1966; «Мои степи») и воспевающей советского современника, характерны афористичность, образность и дидактизм.

В 60-х годах получает развитие философское направление в поэзии. Эта тенденция связана с именем талантливого поэта Г. Аджигельдиева (1939— 1969). Лучшие его произведения вошли в сборник «Тропинка» (1962). Они отличаются глубиной содержания и новизной формы. Молодой поэт популярен прежде всего своей любовной лирикой. Перу Аджигельдиева принадлежат такие поэмы: «Оперился» (1962), «Ответ на вопрос», «Украденная любовь» (1966), «Сундук» (1967), «Даровой хлеб» (1969) и др., в которых он поднимает актуальные вопросы современности и часто обращается к теме войны и мира. [18, С. 36]

В 60-е годы дебютирует в ногайской поэзии К. Кумратова, поэтесса ярко выраженного лирического дарования. Многие ее стихи превратились в популярные песни, получившие широкое распространение, она одинаково известна любовной и гражданской лирикой. Сегодняшний день для нее — это «секунды огромных побед, время космического открывания, время улыбок, счастья, цветения...». В победе Октябрьской революции она видит возрождение своего народа, а все прекрасное в жизни ногайцев и их будущее связывает с дружбой народов СССР. «Русский народ, мой народ, большой... сделал большим, широким душой маленький мой ногайский народ...»,— пишет поэтесса. Развивая в своих стихах тему мира, К. Кумратова воспевает подвиги защитников страны, говорит о подвиге отцов, призывает учиться у них мужеству и любви к советской Отчизне. В любовной лирике она воспевает бережное отношение к человеку, его чувствам, в ее стихах о любви мягкая женственность сочетается с требовательностью к любимым («Любовь не шутка»).[5, С. 284]

Особого мастерства требует от писателей детская литература. В ногайской детской литературе одни из лучших — стихи А. Киреева, вошедшие в его сборники «Бабочка» (1968),«Телеграмма» (1971), «Зеркало» (1976), «Голубь» (1978). Они играют заметную роль в воспитании у юных читателей чувства дружбы, честности, трудолюбия, любви к родному краю и всей стране.[15, С. 94]

В дагестанской группе ногайских поэтов плодотворно работает А. Култаев. Первые его стихи напечатаны на страницах ногайских газет в 60-е годы. С тех пор он создал значительное количество стихов и поэм, увидевших свет в его сборниках «В пути» (1966), «Судьба моя» (1970), «Ожидание» (1971), «Встреча» (1974), «Преданность» (1976). Поэзия Култаева обогатила, прежде всего гражданскую лирику ногайской литературы Дагестана. Творческие удачи поэта связаны с темой дружбы народов, созидательного труда и роста культурного благосостояния тружеников родного для поэта степного края.

Все громче слышатся в современной ногайской литературе поэтические голоса М. Аубежиева, Д. Туркменова, Д. Шихмурзаева, М. Авезова, М. Калмыкаева, М. Кожаева и др.

Современная ногайская литература, как и литература других братских народов, находится на подъеме. Лучшие достижения ее — романы, повести, рассказы, поэмы, стихотворения — стали достоянием всех народов страны.

3. Фольклор как результат исторического развития ногайского

этноса.

Исторический путь ногайского народа оставил глубокие следы в фольклоре.

В ногайском народном творчестве представлены языческие заговоры и заклинания, древняя календарная поэзия скотоводов и землепашцев, песни, сопровождавшие ногайцев от рождения до смерти. Среди них широко распространены песни колыбельные, детские, игровые, трудовые, лирические, песни-назидания, частушки, казацкие, исторические.

Обрядовая поэзия ногайцев представлена свадебными и похоронными песнями, а также широко бытующими песнями-здравицами (алгыс) и песнями-проклятиями (каргыс).[19, С. 45]

Большой, популярностью пользуются у ногайцев сказки, легенды, преданиям «хабары» — рассказы о реальных событиях, лицах и «таварых»— народные прозаические повести с элементами художественного вымысла.

Особое место в ногайском фольклоре принадлежит народному эпосу. Наконец, большое развитие получило афористическое творчество - афоризмы, пословицы, поговорки, загадки.

Как и у всех народов, основными носителями и распространителями фольклорных произведений с древних времен были певцы, сказители и другие исполнители, выделившиеся из народной среды. Среди них самое почетное место занимали «йырау»— исполнители героических поэм. Лирические дестаны исполняли «бахшы». Популярны были «энгимеши» — рассказчики легенд и преданий, «эртегиши»-сказочники, «шешен» — знатоки пословиц, поговорок, загадок и афоризмов. Слово «шешен» означает «мудрый», «красноречивый». Всеобщей любовью пользовались «йыршы» — исполнители всех видов песен, «шынгшы» — исполнители частушек (шынг, дияр, инар, бейит), «бозлаушы» - А.-Х. Ш. Джанибеков. Исполнители причитаний, «шуклаушы» — исполнители заговоров и заклинаний. Имена прославленных певцов прошлого, таких, как Коркут, Шез-баян, Кет-Буга Найманлы, Сыбра, Жиренше Шешен и многих других, ногайский народ бережно сохранил в памяти до наших дней.[15, С. 96] После Октября народные певцы и сказители своим искусством активно помогали ногайцам строить новую жизнь; партийные и советские органы окружили их заботой, организовывали публичные выступления и олимпиады.

В 1920-х годах крупнейшим певцом был Ажи-Молла йырау Ногман улы, погибший от рук врагов Советской власти. В 20—30-ые годы в Ногайских степях стали широко известны Муса йырау, Касым, а также Идрис Исхак улы, исполнявший цикл поэм «Сорок ногайских богатырей», Эстувган йырау, Узлюккен Амит кызы—исполнительница причитаний; на Кубани—Хаджи- Исхак Кумук улы, Бекмурза Исун улы (Болай йырау) и многие другие.[7, С. 78]

Из современных наиболее крупных исполнителей ногайского фольклора следует назвать в Ногайском районе Дагестана Курай Лукманова, Сулеймана Сарсеева, Юмали Аджимурзаева, Абдул-Керима Ганиева, Юманбета Койба- кова, в Нефтекумском районе Ставропольского края — Зеида Кайбалиева, Ногмана и Магомета Колдасовых, в Шелковском районе Чечено-Ингушетии — Али-Киси Кадрашова, в Карачаево-Черкесии Хаджи-Исхака Кумукова, Халила Найманова, Хангерея Джемакулова и др.

Во всех торжественных случаях в жизни ногайца звучат песня, поучительный рассказ, устраиваются состязания исполнителей. Стихотворные жанры ногайского фольклора неразрывно связаны с фольклором музыкальным. [14, С. 22]

Большинство ногайских музыкальных инструментов до нас не дошли. Среди сохранившихся имеются такие, как кобыз, домбра, дутар, сыбызгы, кабал, карнай, зурнай, даулбаз и др.

Современные народные сказители и "Певцы, в отличие от прежних, не являются профессионалами. Тем не менее они — главные хранители древнейших традиций сказительства.

Первые дошедшие до нас записи и публикации ногайского фольклора принадлежат Алибеку Шарапову и относятся к 1830 г. Во второй половине XIX — начале XX в. стали широко известны фольклористы А. Архипов, М. Османов, Н. Семенов, В. Радлов, Ч.Валиханов, Г. Ананьев, П. Фалев.[4, С. 35]

Систематический сбор и научное изучение фольклорного наследия ногайцев начались только после победы Великой Октябрьской социалистической революции и связаны с именем А.Х. Ш. Джанибекова. Результатом его тридцатилетней работы (1905—1935 гг.) среди всех групп ногайцев явилось создание рукописного четырехтомника, названного «Сокровищницей слов», куда вошли памятники ногайского эпоса, песенный фольклор, сказки и афористическое творчество. А.Х. Ш. Джанибеков опубликовал только часть своих записей. Собиранием и публикацией ногайского фольклора немало занималась С. А. Джанибекова-Калмыкова и продолжает заниматься фольклорист А. И. Сикалиев. В результате проводимых А. И. Сикалиевым с 1966 г. фольклорных экспедиций собран обширный материал, который хранится в рукописных фондах КЧНИИ.

Наиболее известны поэмы: «Ахмет, сын Айсыла», «Копланлы батыр», «Эдиге», «Мамай», «Маната», «Манашы улы Туякбай», «Эр Таргыл», «Мусевке батыр», «Шора батыр», «Адиль-Солтан», «Сорок ногайских богатырей», «Карасай-Казы», «Эр Кусеп», «Эр Косай», «Аманхор», «Эр Кокше», «Камбар батыр» и др.[19, С. 224]

Исторические факты, имена исторических личностей, этнографические данные, а также топонимика и гидронимика, которые содержатся в ногайском эпосе, позволяют исследователям определить эпоху и территорию формирования ногайских эпических поэм. В основе большинства их лежат исторические события, которые происходили в жизни ногайских государств в лице Большой и Малой Ногайских Орд и Астраханского ханства, занимавших в XIII—XVII вв. степное пространство между Иртышом и Дунаем, включая и степи Северного Кавказа.

Эпос ногайцев сложился относительно поздно - в XIV-XVII вв., т.е. после того, как уже сложились ногайский народ и его государственность, когда социальное развитие и классовое расслоение в ногайском феодальном обществе достаточно определились. Он отличается реалистическим изображением действительности, историчностью, отсутствием религиозного фанатизма.[14, С. 35]

В эпосе сильно выражен классовый антагонизм. Основным его содержанием является изображение народного героизма. Народность поэм состоит, прежде всего, в идеях защиты Родины от внешних врагов и борьбы с эксплуататорами. «Только там появлялась народная поэзия,— писал Н. Г. Чернышевский,— где масса народа волновалась сильными и «благородными чувствами, где совершались силою народа великие события».

Такими периодами в истории ногайских племен были борьба с монгольскими завоевателями в XIII в. и золотоордынскими ханами в конце XIV в., междоусобная борьба ногайских князей в XVI в. и борьба с джунгарским нашествием в XVII в. При всем этом обострялась социальная борьба трудового люда против произвола мурз и ханов.

Произведения ногайского эпоса представляют собой ценный источник наших знаний о развитии народного мироощущения. Эпос запечатлел не только ратные подвиги народа, его борьбу против эксплуататоров, но и хозяйство, общественный строй, быт, обычаи, идеалы ногайцев давно минувших эпох. Если в поэме «Ахмет, сын Айсыла», повествующей о событиях середины XIV в., преобладают мотивы борьбы за создание семьи, освобождение личности и уничтожения сословных привилегий, то в «Эдиге» в конце XIV в. на первый план выдвигаются идеи создания ногайского государства. В эпоху распада Золотой Орды и борьбы народов, входивших в ее состав, за создание своей государственности, ногайский эпос «Эдиге» с его антизолотоордынской направленностью нашел широкое распространение среди казахских, каракалпакских, татарских, башкирских, узбекских, туркменских племен.[24, С. 284]

Широко распространены и пользуются большой любовью бытовые сказки. Они многочисленны и в сюжетном отношении разнообразны. Герои бытовых сказок — обыкновенные люди, действующие с помощью не волшебных предметов и всесильных помощников, а реальных положительных личных качеств — ловкости, смекалки, ума, храбрости. Врагами положительных героев также являются вполне реальные представители эксплуататорских классов — ханы, баи, кулаки, ростовщики. В большинстве ногайских бытовых сказок («Одинокий парень», «День — месяцу родня», «Охотничья овца», «Старик Женали» и др.) восхваляют ум, трудолюбие, мастерство, верность в дружбе, осуждается жадность, трусость, жестокость и другие пороки. Идеи сказок направлены не только против угнетателей, но и против всех носителей человеческих пороков, что хорошо видно, например, в сказке «Ленивая дочь бая».[15, С. 49]

Своеобразна и поэтика ногайской сказки. Зачин ее настраивает слушателя на определенный лад, создает эмоциональный фон, подчеркивает древность происходящих в сказке событий, когда еще существовали чудеса. Для многих волшебных сказок характерен такой зачин: «В давно прошедшие времена, когда была четырехлетняя коза, когда дочь хана была судьей, когда были деревянное сито, каменное корыто, был, оказывается, некто, кто, вскипятив чистую воду, снимал сливки, муравьев превращал в овец... Вот тогда же был сандрнби» Зачин других» сказок следующий: «В древние времена, когда на льду росла пшеница, когда с гиком её жали серпом, когда грач был судьей, а дочь хана была колдуньей, жил-был бай...»[27, С. 173]

Конец сказки почти всегда счастливый: герой побеждает, зло наказано, положительные герои и народ начали лучшую жизнь.

Большое развитие получило у ногайцев афористическое творчество. В пословицах (такпаклар), поговорках (айтувлар) и загадках (юмаклар) запечатлены вековые наблюдения народа, его мудрость и жизненный опыт. В них отразились представления минувших поколений о призвании человека, о труде, о добре и зле, о религии и т. д.

Среди этих кратких, чрезвычайно метких изречений по любому поводу, для любого явления и поступка людей имеются готовые, проверенные веками образцы характеристик, объяснений и советов. «В простоте слов,— говорил А. М. Горький,— самая великая мудрость, пословицы и песни всегда кратки, а ума и чувства вложено в них на целые книги».[14, С. 222]

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

История, хозяйство, материальная и духовная культура ногайцев, имея собственное развитие, в то же время представляют собой результат сложных этнических и культурных взаимодействий с другими народами, издавна обитавшими по соседству с ними.

До этого они прошли ряд исторических этапов. Ногайская Орда, возникшая в конце XIV в., расшатала устои Золотой Орды и способствовала ее распаду. Крупным событием в жизни ногайцев стало установление уже в XV в. русско-ногайских дипломатических и экономических связей. Не последнюю роль в этом играла служба ногайских князей в русской армии.

Веками широкие массы ногайцев подвергались жестокой эксплуатации местных князей, а позднее и русского царизма. Многие участвовали в крестьянских восстаниях под руководством Степана Разина, Емельяна Пугачева, а уже в середине XIX в. и в 1916 году выступили против эксплуататоров, и хотя были разгромлены, приобрели революционный опыт.[4, С. 76]

В XIX в. развитию ногайской культуры способствовали введение преподавания ногайского языка на основе арабской графики в школе г. Ногайска, издание книг на ногайском языке в Астрахани, открытие школ с преподаванием русского и ногайского языков в Ачикулаке в 1869 г., в Нижне-Мансуровском в 1877 г.

Связи ногайцев с русскими, а также и соседними народами Северного Кавказа — абазинами, черкесами, карачаевцами, кумыками, осетинами, объединение с ними вокруг одних административных, экономических и культурных центров наложили определенный отпечаток на национальное развитие ногайского народа. В результате взаимовлияний появились новые элементы в хозяйстве, поселениях, жилище, пище, одежде, духовной культуре ногайцев.[24, С. 45]

Преобразилась духовная культура ногайского народа. Ленинская национальная политика дала возможность ногайцам за короткий срок развить свою национальную по форме и социалистическую по содержанию культуру, приобщиться к культуре других народов СССР, а также и к мировой культуре. Среди ногайцев вырос большой отряд интеллигенции, в том числе писателей и ученых. Доктор физико-математических наук В. Р. Кирейтов удостоен высокого звания Лауреата Государственной премии СССР за 1987 год в области науки и техники. На ногайском языке выходят газеты и книги в Махачкале и Черкесске, ведется радиовещание.

Расцвела ногайская литература, одновременно развивающаяся в Карачаево-Черкесской автономной области и Дагестанской АССР. Ее героями стали труженики, строящие под руководством КПСС новую жизнь. Национальная литература впитала в себя не только давние литературные, но и богатые фольклорные традиции народа.[4, С. 284]

В целом ногайский народ получил все возможности для общественно-экономического и культурного развития и успешного строительства новой жизни. В братской семье народов России он вносит свой вклад в экономику и культуру страны.

ЛИТЕРАТУРА

1. Р. А. Агеева. Какого мы роду племени? М., 1975.

2. Анчабадзе Ю. Д., Волкова Н. Г. Этническая история Северного Кавказа 16 - 19 века.- М., 1993.

3. Беджиев Х.Х. Хумаринское городище. - Черкесск, 1973.

4. Викторин М.В. Социальная организация и обычное право ногайцев. - Л., 1985.

5. Волкова Н. Г. Этнический состав населения Северного Кавказа в 18 - начале 20 века.- М., 1974.

6. Волкова Н. Г. Этнонимы и племенные названия Северного Кавказа. - М., 1973.

7. Гаджиева С. Ш. Материальная культура ногайцев в 19 - начале 20 века. - М., 1976.

8. Гаджиева С.Ш. Очерки истории семьи и брака у ногайцев. - М., 1976.

9. Гордабов Б.А. Исторический очерк. - М., 1965.

10. Грамматика ногайского языка, ч. I. – Черкесск, 1973.

11. Греков Б.Д. Золотая орда и ее падение. - М., 1950.

12. Иванов П.И. Очерки истории каракалпаков. - М., 1975.

13. Калмыков И. Х., Керейтов Р.Х., Сиклиев А. И.- Ногайцы:

Историко - этнографический очерк. - Черкесск, 1988.

14. Керейтов Р.Х. Семья и брак у кубанских ногайцев. - М., 1973.

15. Кочекаев Б. Социально-экономическое развитие ногайского народа. – Черкесск, 1973.

16. Народы России: имена и судьбы .// словарь-справочник. – М.: «Academia», 2000.

17. Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине 17 века. – М., 1948.

18. Пономарев А. Куманы-половцы. - Л., 1973.

19. Плетнева С.А. Половецкая земля. - М., 1975.

20. Современная культура и быт народов Дагестана. - М., 1971.

21. Фадеев С. А. Очерки экономического развития Предкавказья. - М., 1957.

22. Фарфаровский С.В. Ногайцы ставропольской губернии. - М., 1979.

23. Федоров С. О. Кочевники восточной Европы под властью золотоордынских ханов.- М., 1966.

24. Федеров Я. А. Историческая этнография Северного Кавказа.- М., 1983.

25. Ферран. Путешествия из Крыма в Черкесию через земли ногайских татар в 1709 г.- РВ, 1842.

26. Хозяйственное описание Астраханской и Кавказской губерний по гражданскому и естественному их состоянию в отношении к земледелию, промышленности и домоводству. - СПб., 1809.

27. Черенков Л.Н. Таврические ногайцы (Последний кочевой народ Причерноморской этноконтактной зоны (география, динамика, методы изучения). - М., 1989.

28. Черепнин Л.В. Монголо-татары на Руси. - М., 1977.

Опросы

Оцените наш сайт?

	Хорошо
	Отлично
	Полезно было посетить
	Добавил в закладки
	Еще зайду не раз
	Теперь я здесь постоянный

Кто на сайте?

Сейчас на сайте находятся:
345 гостей

Большая коллекция рефератов

Главное меню

Счетчики

Реклама