Битва на Калке

Битва на Калке

Битва на Калке

XIII век не был спокойным: воевали повсюду; воевали монархи крупных и небольших стран Европы, русские удельные князья, половецкие ханы, грузинские, абхазские, армянские князья и цари. На обломках некогда великой империи сельджуков росло государство Хорез-мшахов. Воевали с соседями, между собой, мирились и вновь воевали, вступая в союз со вчерашним противником, против бывшего союзника.

И пока повсюду шла эта долгая, разорительная, но привычная междоусобица, далеко на востоке, из пустыни Гоби, поднималась молодая и крепкая держава монголов, стремительный рост которой круто прервал течение века и изменил в последствии судьбы многих народов Азии и Европы.

Избранный в 1206 году ханом всех монгольских племен нойон Темучин (Чингисхан), из рода Борджигинов, положил начало новому государству, воинам которого предстояло пройти тысячи километров по просторам Евразийского континента. Столкновение с этой новой неудержимой силой стало суровым испытанием для многих, в том числе и для Руси.

ХШ век -- последний век истории Киевской Руси. К этому времени достаточно обширные территории ее уже распались на множество отдельных самостоятельных княжеств. Сам Киев мало-помалу утрачивал положение общерусского центра, с трудом сохраняя статус религиозной столицы Руси. После разгрома, учиненного в 1169 году Владимирским князем Андреем Боголюбским и особенно Смоленским князем Рюриком Романовичем в 1203 году, город уже оправиться не смог и почти навсегда лишился прежнего блеска и могущества. На смену ему, приобретая все большее и большее политическое и экономическое значение, вставали новые русские города Рязань и Владимир. Полоцк же и Новгород Великий, отделившись окончательно, почти полностью утратили прежние связи с остальными русскими землями.

Жизнь на Руси тем временем шла своим чередом. Города украшались новыми соборами и княжескими хоромами, вокруг городских стен возделывались поля и разбивались сады. Междоусобные войны князей чередовались с непродолжительными перемириями, сопровождавшимися клятвами в верности и целованиями креста. Но через некоторое время клятвы забывали, хоромы и соборы разрушали и жгли, сады разоряли, а поля вытаптывали, после чего все приходилось заново отстраивать, восстанавливать, возделывать...

А тем временем гроза приближалась. И первым ее ударом стало страшное побоище на реке Калке, где русские рати впервые сошлись с новым, невиданным доселе противником -- «татарами», «о которых, -- как писал летописец, -- никто точно не знает, кто они, и откуда появились и каков их язык и какого они племени. Некоторые говорят, что это те народы, о которых Мефодий, епископ Патарский, сообщает, что они вышли из пустыни Етриевской, находящейся между востоком и севером».

Чингисхан -- Великий Хан монголов, ведя кровопролитную, требующую многих сил войну против своих восточных и южных соседей, был озабочен вполне естественным для государя желанием укрепить и обезопасить свои западные рубежи. В стремлении этом он все время сталкивался с подобными же заботами своего соседа -- властителя Хорезма, шаха Мухаммеда, собравшего под своей властью обширные земли Средней Азии, Южного Афганистана и Ирана. Попавшая под столь

Галицко-Волынский знатный дружинник-копейщик (ХШ в.).

Своеобразный пирамидальный шлем византийского типа, характерный для того времени, дополняет кольчугу с капюшоном, кольчужные чулки. Щит миндалевидный. Снаряжение всадника и лошади западноевропейского типа. Вооружен копьем, мечом, луком и кинжалом.

Пристальное внимание двух могущественных государей территория простиралась от Джунгарии до Южного Урала и находилась на пути богатых караванов, ведущем из Китая в Европу.

Купцы, возившие по этому поистине «золотому» пути товары, главенствующее место среди которых издавна занимал шелк, щедро оплачивали все услуги местного населения, а так же пошлины и поборы, налагавшиеся на них чиновниками и властителями стран, по которым пролегал их неблизкий путь. Однако довольно часто случались разнообразные инциденты, мирных торговцев незаслуженно притесняли, а то и просто обирали местные власти. К тому же шах, носящий имя пророка и прозванный Гази (что означает «победи тель неверных»), пылая религиозным рвением и серьезно обеспокоенный быстрым усилением своего восточного соседа, был однозначно настроен против язычников-монголов. Столкновение было неизбежно.

И оно не замедлило произойти в 1216 году. Монголы, тесня племя меркитов -- давних врагов рода Борджигинов, дошли до реки Иргиз, находящейся в Северном Приаралье -- территории, принадлежавшей Хорезму. Хорезмшах послал против них войска. Атакованные многочисленным противником, монголы, завязав аръергардный бой, начали отступать. Спустя некоторое время, измотав преследователей, степняки внезапной контратакой опрокинули не ожидавших такого поворота хорезмийцев и совершенно разгромили их. Разбитых же ранее меркитов приняли к себе куманы -- многочисленный народ, образовавший ряд племенных объединений, расселившихся в степях от Аральского моря до Днепра. На Руси этот народ был известен как половцы. Приняв к себе меркитов, половцы-куманы оказались втянутыми в войну с монголами, став для них серьезным противником, столь же многочисленным, маневренным и ничем не уступавшим им в умении вести степную войну.

Мир между Хорезмом и монголами был, однако, восстановлен. Чингисхан в это время вел войну на юге с найманским царевичем Гушлуком, но, благополучно окончив ее, вынужден был вновь заняться Хорезмшахом, во владениях которого были обобраны и убиты монгольские купцы, а их богатый караван конфискован офицерами шаха.

Посольство, посланное Чингисханом для получения объяснений, было также перебито по приказу Мухаммеда, видимо, вновь воспылавшего ненавистью к неверным. Поводов для серьезной войны было более чем достаточно.

И в следующем, 1220 году, мобилизовав все свои силы, монголы двинулись на Хорезм. Большие по численности войска шаха, состоящие из прекрасно обученных воинов-наемников («гулямов»), оказались разбросаны гарнизонами по многочисленным крепостям. Мухаммед, опасаясь интриг и бунтов, нашел такое стечение обстоятельств весьма удачным и решил и дальше держать своих военачальников порознь. Но он просчитался.

Мощные крепости, возведенные лучшими инженерами Средней Азии, сдавались одна за другой практически без сопротивления. Долго продержался лишь гарнизон Ходжента под командованием Темур Мелика. Пали такие крупные города, как Бухара, Самарканд, Герат. Монголы быстро продвигались в глубь страны. Вторгшись в Персию, Чингисхан оттеснил войска лучшего полководца Хорезма Джелаль-Ад-Дина, нелюбимого сына шаха, в Северную Индию, где в 1221 году он был окончательно разбит в сражении на реке Инд.

Сам же Хорезмшах Мухаммед, потеряв войска и трон, бежал в Мазандеранскую область, на берег Каспийского моря, спасаясь от преследовавшего его по пятам 20-тысячного отряда монголов под командованием Субедся-багатура и Джебе-нойона. Он укрылся на одном из прибрежных островов, где и скончался в феврале 1221 года.

После многомесячного похода, разгромив 30-тысячный отряд противника под Тегераном и целую персидскую армию, подошедшую на помощь Хорезмшаху, монгольские военачальники, достоверно убедившись в смерти шаха, смогли наконец расположить свои «тумены» (корпуса, состоявшие из 10-12 тыс. всадников) для отдыха на зимовку у берегов Аракса, в Муганской степи.

Здесь Субедей получил приказ Чингисхана. Его отряд должен был совершить поход на север, через Кавказ, нанести удар в тыл половцам-куманам и затем в обход Каспийского моря вернуться для соединения с основными силами монголов.

Усилив свои войска несколькими тысячами курдов и туркмен и получив подкрепление от Чингисхана, в сентябре 1222 года Субедей и Джебе перешли через реку Араке и вторглись в Грузию. Грузинский царь Георгий IV Лаша попытался было атаковать их, но монголы, по своему обыкновению обратившись в притворное бегство, заманили в засаду и легко разгромили его войско.

Тебриз сдался монголам без боя. Города Ганжа и Шемаха были взяты штурмом и разграблены. Там же монголам удалось захватить и нескольких проводников -- для дальнейшего продвижения через горные перевалы Кавказского хребта. Устрашенные показательной казнью одного из них, проводники повели монгольские войска дальше. И вот вокруг уже стали вздыматься горные хребты. Растянувшаяся колонна всадников, вьючных лошадей и верблюдов стала медленно втягиваться в Дарьяльское ущелье. Однако случилось так, что проводники сумели бежать. В то же время слухи о движении через Кавказ монгольского отряда уже достигли половцев. Их войска, соединившись с войсками ясов, косогов и аланов, населявших склоны Северного Кавказа, заняли позицию в низовьях Терека, прикрыв выходы из горных проходов на равнины. Положение Субедея и Джебе оказалось критическим. В узких горных проходах, окруженные враждебными племенами, без проводников, в незнакомой местности, перед лицом превосходящего по численности противника, не имея возможности ни развернуться для боя, ни совершить обход, армия превосходных степных наездников теряла все свои преимущества и становилась беспомощной и уязвимой.

Пришлось пойти на обман. Субедей и Джебе отправили к половецким ханам послов, заверяя их, что не будут воевать с ними, что, будучи единоверцами, не собираются проливать крови.

Такое заявление, подкрепленное щедрыми дарами, возымело действие. Половцы повернули коней назад, в степь, и начали разъезжаться по своим кочевьям. А тем временем монгольская конница мощным потоком хлынула на оставшиеся без поддержки немногочисленные войска ясов, косогов и аланов и, сравнительно легко разгромив их, вырвалась на простор равнин. Разоряя селения, угоняя лошадей и другой скот, монголы прошлись по всему Северному Кавказу, пополнив таким образом свои запасы. Затем, вопреки договору, вторглись в половецкие земли. Захваченные врасплох половцы были разбиты в большом сражении на Дону и в ряде других более мелких боев и, потеряв несколько старейших ханов, бежали на запад, за Днепр.

Тут-то впервые русские князья и услышали о новом племени, пришедшем с востока. К этому времени половцы уже перестали быть заклятыми врагами русских. Князья и половецкие ханы часто заключали союзы. Многие из них породнились, многие знали язык и обычаи своих соседей. Здесь, в южнорусских землях, и нашли приют многие беглецы.

Приближалась зима. Степи между Волгой и Доном прекрасно подходили для зимовья многочисленных табунов и стад, которые всегда следовали за монгольским войском. Монголы не имели колесных обозов. Все, что они везли с собой, было навьючено на многочисленных лошадей и верблюдов. Кроме того каждый воин имел с собой несколько запасных -- «заводных» лошадей. Бывало, что их число превышало десяток. Стада, дававшие войскам пишу, также двигались своим ходом. Такой уклад позволял монгольской армии превосходить по скорости передвижения любую другую, что создавало неоспоримое преимущество. Но такое количество животных, собранных вместе, было довольно трудно прокормить. Степь с ее небогатой растительностью давала не слишком много возможностей. Распылять же силы в военных походах было рискованно. Однако здесь, обезопасив себя от нападения врагов, монголы могли, разойдясь по плодородным половецким степям, дать отдых себе и своим утомленным коням.

Тем временем глава западного племенного союза половецкий хан Котян в начале 1223 года, укрывшись у князя Мстислава Галицкого, женатого на его дочери, настойчиво от имени всех половцев упрашивал его о защите. Прочие ханы тоже не отставали от Котяна, осаждая других русских князей подобными просьбами.

Поддавшись на уговоры тестя, Мстислав Галицкий, прозванный за многие ратные подвиги Удатным (Удачливым), призвал князей собраться на съезд. Князья стали собираться в Киеве, где половцы, не жалея даров в виде отборных жеребцов, верблюдов и наложниц, продолжали свои уговоры, постоянно напирая на то, что монголы, или татары, как их прозвали на Руси, сегодня побив их, завтра могут побить и русских. Мстислав Удатный поддерживал их, напоминая князьям, что если не помочь половцам, то те, чего доброго, перейдут на сторону татар, и у последних будет только больше сил, чтобы напасть на Русь. Все эти уговоры, ужасы, рассказываемые о повадках монголов, дары, а более всего -- ощущение несомненной опасности -- заставили князей решиться на совместный поход. Поскольку войны этого времени всегда сопровождались полным опустошением земель, по которым проходили войска, не оставлявшие на своем пути, как тогда говорили, ни «рога» ни «куряти», было решено двинуться навстречу монголам, не ожидая их появления под стенами русских городов.

Прошла зима. Монголы все это время провели в половецких степях, совершив в январе набег на богатый Крым, где разграбили торговый город Сугдею (Судак), принадлежавший Генуэзской республике. Помимо этого, Субедей и Джебе наладили и укрепили ненадежную коммуникационную линию через Кавказ, проложенную ими во время похода 1223 года. Подобного рода линии всегда соединяли отдельные отряды и армии монгольских войск и представляли собой череду почтовых постов, через которые конная эстафета доставляла все приказы и донесения. Скорость, с которой таким путем перемешалось послание, достигала 600 километров в сутки. Так что все военачальники Чингисхана имели, можно сказать, непосредственную связь с его ставкой.

Во второй половине марта князья, разъехавшись по своим уделам, приступили к приготовлениям и сбору войск для намеченного похода. Основой войск, которыми располагал каждый князь, бесспорно, являлась его собственная дружина. Численность этих дружин, состоявших из свободных, нанимаемых князем воинов, могла быть самой различной -- от нескольких десятков вплоть до 3--5 тысяч всадников в крупных и богатых княжествах. Первую часть дружины составляли тяжелые кавалеристы -- копейщики. Эта часть называлась «старейшей», иногда «лучшай». «Молодшая» часть дружины состояла из более легко вооруженных лучников. Воины, входившие в эти две части, различались по боевому опыту и по месту, занимаемому в сложной и запутанной феодальной иерархии. Помимо этого дружина делилась на «боевую» и «кошовую» (обозную) части. «Боевая» часть и являлась основной ударной силой армии каждого князя.

Основой защитного вооружения были кольчуги, однако в ХШ веке почти все воины поверх кольчуг надевали еще и панцири. Панцири были чешуйчатые или пластинчатые (византийского или восточного типа), состоящие из металлических пластинок, прикрепленных на матерчатую или кожаную основу или крепленных между собой кожаными ремешками. Употреблялись и пришедшие из Европы кольчужные чулки и чешуйчатые «ногавицы», а также различные типы наручей, наколенников, наплечников и поножей. Щиты были большие, каплевидные или круглые. Вооружение воина завершал шлем с полумаской или с вошедшей с конца XII века в моду и в Европе, и в Азии металлической пластиной с прорезями для глаз, имитирующей лицо воина, называвшейся «личиной».

Помимо дружины, князь, имевший возможность обратиться за поддержкой к народу, мог собрать полки «воев», или «черных людей», состоявшие из городского населения. Сельское население, пользуясь привилегиями кормильцев, в поход отправлялось только в крайних случаях. «Вой», а также иногда и «молодшая» дружина получали оружие и доспехи из княжеских или городских арсена-лов. Снаряжение это было не очень разнообразным и богатым и состояло только из основных элементов: кольчуг, шлемов, мечей, копий.

Кроме того в войско, набираемое князем, могли наниматься отряды так называемых охочих людей, состоящие из самой разношерстной во всех отношениях публики, ищущей в то время ратной службы. Забота об их оснащении лежала на них, и потому их вооружение было столь же разнообразно, сколь пестр был состав этих отрядов.

С начала апреля, окончив сборы и приготовления, князья во главе своих ратей начали выступать из разных концов Руси, направляясь к условленному месту сбора.

В предприятии приняли участие три основные группировки русских князей. Киевскую партию, возглавляемую великим Киевским князем Мстиславом Романовичем, составляли: его сын Всеволод, его зять князь Андрей, а также Святослав Шумский и Юрий Несвижский. В другую -- Чернигово-смоленскую, возглавляемую великим князем Черниговским Мстиславом Святославичем, входили: князь Олег Курский и князья Путивиль-ский и Трубчевский. Во главе третьей, Галицко-волыиской коалиции, стоял инициатор похода -- великий князь Галицкий Мстислав Мстиславич. Эта группировка включала зятя Мстислава Данило Романовича Волынского, Мстислава Ярославича Немого, князя Луцкого, князя Изяслава Ингваревича и Изяслава Владимировича Требовльского. Великий князь Владимиро-Суздальской земли Юрий, хотя и был зван другими князьями, личного участия в походе не принял. Юрий в это время собирался в поход против ливонцев, и все, что он смог сделать, это выслать армию под командованием своего племянника Василия Константиновича, князя Ростовского, но его войска опоздали к месту сбора и участия в походе все-таки не приняли.

Сбор русских сил продолжался до конца апреля. Войска сходились возле города Заруба, в 50--60 километрах ниже Киева. Кавалерия подходила берегом, пехота же плыла в многочисленных лодьях. Водным путем доставлялись всевозможные припасы, продовольствие, оружие, которое, по заведенному тогда порядку, всегда сопровождало войска в обозах -- «товарах», как их тогда называли, и разбиралось ратниками только непосредственно перед боем.

На Днепре был паводок, и войска, подходившие с левого берега, переправлялись на правый по составленным бок о бок судам, дабы не подвергнуться внезапному нападению из степей. Сюда, к широко раскинувшемуся русскому стану и прибыли «десять мужей» монгольского посольства. Они обратились к собравшимся князьям: «Мы земли вашей не занимали, -- говорили послы, -- городов и сел ваших не трогали. И пришли не на вас, но пришли Богом пущенные, на холопов и конюхов своих, безбожных половцев. У нас нет с вами розни, половцы же вам много зла творят. Мы будем бить их отсюда, а если они побегут к вам, то бейте их со своей стороны и забирайте их имущество». И хотя хорошо говорили послы, и хотя говорили они разумно, но князья своего союзнического обещания не нарушили. А помимо всего, видимо, заподозрив в послах шпионов, молчаливо согласились послов убить, что с большой охотой совершили воины хана Котяна.

Были князья, похоже, не совсем правы, ибо монголы всегда были хорошо осведомлены о стране, в которую собирались вступить и о всем, что там происходило. Собирая сведения, они широко использовали шпионаж. Были послы лазутчиками или нет, но после этого убийства монголы были совершенно уверены, что до последнего должны мстить князьям за обман гостя, обман доверившегося, что по Великой Ясе -- своду законов, сформулированному Чингисханом, -- оскорбление законов природы, а значит -- божества. Теперь война с Русью, поначалу не входившая в планы монголов, в соответствии с их обычаями стала необходимой.

Сбор русских сил был завершен, и в конце апреля князья повели свои войска вниз по Днепру. Через несколько дней появилось второе монгольское посольство, вновь предложившее русским мир. Получив новый отказ, монголы сказали князьям: «Если вы послушались половцев, убили наших послов и идете против нас -- то вы идите. А мы вас не трогали и рассудит нас Бог», -- так сообщает летопись. Официальное объявление войны состоялось. Послов отпустили живыми.

Оставив суда у порогов, рати продолжили свое движение по правому берегу Днепра, навстречу идущей на лодьях из Черного моря пехоте галицких выгонцев под командованием воевод Юрия Домамерича и Держикрая Володиславича. 15 мая у устья реки Хортица, «на броде у Притолочи» все эти части соединились. Сюда же подошла и основная часть половцев, войска которых полностью состояли из конных лучников. Их колчаны для стрел изготавливались из кожи или бересты и украшались костяными пластинами. Более знатные и богатые воины имели сабли, копья с узкими бронебойными наконечниками. Такие копья, характерные для степняков, так же широко распространились и на Руси. Защитное вооружение половцев состояло из кольчуг и чешуйчатых или пластинчатых доспехов. Половецкие шлемы с личинами имели стальной каркас, покрытый железными пластинами или толстой кожей.

Итак, общая численность собравшихся на Днепре союзников составляла от 80 до 100 тысяч человек, но лишь 15--20 тысяч из них были хорошо вооруженными опытными воинами.

В это же время на противоположном берегу Днепра появились первые сторожевые посты монголов. Легкие монгольские всадники не произвели сильного впечатления на младших князей, ввязавшихся с ними в перестрелку, -- бездоспешные, вооруженные только луками, саблями да арканами, выглядели они не слишком внушительно. И позже молодежь, рассказывая о них, презрительно говорила, что они еще хуже половцев. Однако опытные воины сразу заметили, что стреляют-то монголы получше половцев, да и луки их явно будут помощней.

На следующий день Мстислав Галицкий с частью дружины и половцами переправился на противоположный берег и атаковал передовой отряд монголов. Результат этого предприятия был блестящий -- монголы были сразу опрокинуты и бежали в степь, Мстислав преследовал их и захватил в плен командира отряда Гемябска, пытавшегося укрыться за деревянной изгородью святилища на половецком кургане. Участь пленника была печальной, так как половцы, выпросив его у Мстислава, тут же покончили с ним.

На другой день на левый берег для разведки переправился отряд Данилы Волынского и воеводы Юрия Домамерича. Им повезло не меньше. Обнаружив небольшой монгольский отряд, они опрокинули его и захватили небольшое стадо, брошенное беглецами. По возвращении воодушевленные победой военачальники без труда убедили остальных князей переправиться через Днепр и начать наступление.

Из составленных вместе людей и судов был сооружен мост и войска начали переправу, растянувшуюся на несколько дней. Первые успехи сильно утвердили союзников в своем превосходстве. Что и говорить, собранное ими войско, по меркам ХШ века, было довольно крупным. Татары же по-прежнему особого ужаса не вызывали.

Переправа была закончена и союзники смело устремились вслед за исчезающими монголами в половецкие степи -- «земли незнаемые».

Немногочисленные легковооруженные передовые отряды Субедея, сталкиваясь с авангардом союзников, отступали все дальше и дальше, порою оставляя пленных, иногда -- стада. Русские рати подбирали брошенных животных (по словам летописца: «Все войско наполнилось скотиной») и продолжали движение.

Командование войсками союзников осуществлялось советом князей, но дело осложнялось тем, что каждый из участников совета имел свою точку зрения на то, как и где надлежит одержать победу, в том, что это будет именно победа, мало кто сомневался. Разлад этот выявился еще на Днепре. Мстислав Удатный и поддерживающие его князья, незадолго до этого похода разгромившие венгров и уже вкусившие плоды нескольких побед в авангардных стычках с монголами, настаивали на как можно более скором преследовании врага. Главным их противником в этих бесконечных спорах был князь Мстислав Романович, стоящий во главе группы князей. По его мнению, союзникам вообще незачем было переходить Днепр, а следовало вынудить монголов сражаться там. Но уж коль скоро переправа была совершена, то наступать надо бы с крайней осторожностью, желательно не глубоко удаляясь в опасные степи. Предводитель же третьей, Черниговской, группировки Мстислав Святославич, чье слово могло склонить чашу весов в одну или другую сторону, предпочитал держаться в стороне от этих словесных баталий, то и дело вспыхивавших на объединенных советах.

Так или иначе, союзники уходили все дальше и дальше по весенним степям, что вполне устраивало половцев, кровно заинтересованных с помощью русских ратей отвоевать земли, с которых их так немилосердно согнали. Обозы плыли по степи в окружении разморенных зноем всадников.

Субедей же тем временем, удачно выманив союзников из-за Днепра и время от времени подставляя под их удары слабые передовые отряды, которых наступавшие легко опрокидывали, с основными силами поджидал, когда противник наконец-то удалится на достаточное расстояние от своих исходных рубежей или, совершив какую-нибудь ошибку, подставит себя под удар. Не остались скрытыми для монгольского военачальника и распри, царившие среди князей, обострявшиеся с каждым днем.

31 мая 1223 года союзники достигли роки Калки. Название это до наших дней не сохранилось. Предположительно, так называлась река Калец или Кальчик, впадающая в Азовское море.

После утренней удачной стычки передового полка с монгольским аръергардом князья, остановив войска, вновь собрались на совет -- обсудить все тот же злополучный вопрос: двигаться дальше или остановиться на этой достаточно удобной для обороны позиции. Потратив на споры часть дня и окончательно разругавшись, князья разъехались, так и не придя к единому мнению. Мстислав Галицкий, выслав вперед половцев во главе с ханом Яруном, сменившим, по настоянию самого Мстислава, Котяна еще на Днепре, и волыниев Данилы переправился через Калку и продолжил наступление. За ним чуть позже последовал и Мстислав Черниговский.

Половцы, мало уступавшие монголам в качествах степных наездников, опять преследовали их посты. За ними поспевали волынцы. Вслед двигался Мстислав Галицкий, черииговцы неспешно переправлялись, а за рекой в нерешительности стояли киевские полки. Когда разрывы между отдельными отрядами союзьиков стали достаточно большими, Субедей, долго ждавший этого часа, дал сигнал к атаке.

Боевой порядок монголов состоял из пяти рядов «джагунов» (сотен). Первые два составляла тяжелая кавалерия мечников, закованная в пластинчатые или чешуйчатые доспехи. Панцыри эти изготовлялись из слоеных пластин буйволиной кожи, покрытых сверху лаком. По прочности такие доспехи не уступали железу, но были значительно легче. Голову воина защищал столь же легкий и прочный кожаный шлем с мощным назатыльником, надежно прикрывавшим шею от сабельных ударов. Верхушка шлема украшалась плюмажем из конского волоса или перьев. Подобным же образом, почти полностью, были защищены и кони тяжелой кавалерии. Командиры отрядов и знатные воины имели металлические кольчатые или пластинчато-кольчатые доспехи. Довольно часто монголы носили и так называемые мягкие доспехи из многослойной ткани или из толстого войлока, усиленные небольшими металлическими дисками. Наступательное вооружение состояло прежде всего из мощных луков. Каждый воин имел по два, а то и три лука и по три короба самых различных стрел по 30 штук в каждом. Прекрасные стрелки, монголы использовали самые разные виды стрел и наконечников, различавшиеся по дальности полета и пробойной силе. В умении оттачивать стрелы монголам вообще не было равных. Каждый воин, как отмечают почти все исследователи, имел при себе специальную пилку для отточки наконечников стрел. Помимо луков тяжелая кавалерия имела кривые сабли, пики, секиры, железные палицы, палаши и кинжалы. В столкновениях с конным

противником монголы умели искусно пользоваться крючками, крепившимися к наконечникам пик и дротиков, и арканами, сплетенными из конского волоса, с помощью которых стаскивали с седел зазевавшихся воинов.

Легкая кавалерия, составлявшая три задних ряда сотен, часто не имела доспехов или пользовалась самыми легкими из них. В том числе и кольчугами, которые монголы могли в изобилии захватить в Средней Азии. Помимо непременных луков легкие кавалеристы имели сабли и дротики.

Очень легкие монгольские шиты, диаметром 50--70 см, были сплетены из гибких прутьев, прекрасно амортизировавших сабельные удары. Для отражения колющих ударов в центре щита крепился металлический выступ. Были у монголов и маленькие многослойные щиты, обтянутые кожей, и большие, заимствованные в Средней Азии.

Что касается непосредственно отряда Субедея и Джебе, то их воины были вооружены куда лучше, чем обычно могли себе позволить монголы. Удачные операции в Персии и на Кавказе дали им возможность обзавестись таким количеством высококачественного вооружения, о котором беднейшие воины раньше могли только мечтать. Таким образом, число тяжеловооруженных всадников в войсках Субедея было несколько большим, нежели обычно, и вполне могло доходить до 2/3 от общей численности отряда.

Ряды кавалерийских сотен располагались в шахматном порядке, имея между собой значительные интервалы. Бой обычно начинали ряды легких всадников. Они проходили в промежутки передних тяжеловооруженных рядов и атаковали противника, осыпая его градом стрел, стараясь как можно глубже охватить его фланги. Если расстроить ряды противника не удавалось или он устремлялся в контратаку, легкая кавалерия отходила назад и новый удар наносили закованные в панцыри мечники. В случае их неудачи все повторялось снова, вплоть до полного разгрома противника. Один арабский историк так описывал боевые доблести монгольских воинов: «Они имели мужество львиное, терпенье собачье, предусмотрительность журавля, хитрость лисицы, дальнозоркость ворона, хищность волчью, боевой жар петуха, попечительность курицы о своих ближних, чуткость кошки и буйность вепря при нападении». Однако русские все равно их считали «гогами и магогами», которых сам Бог отдал им на избиение. На этот раз Субедей изменил описаной выше последовательности. Внезапно на преследующих монгольские посты половцев обрушился вал тяжелой конницы. Монголы «ударили всей силой». В мгновение ока половцы были смяты и опрокинуты. Волынцы князя Данилы были атакованы несущимися с пронзительными криками монгольскими всадниками. Данило Романович с воеводами Семеном Олюевичем и Васильком Гавриловичем выехали вперед. «Тут Василька поразили копьем, а Данило был ранен в грудь». Мстислав Немой, видя это, бросился им на выручку, но лучники монголов закидали волынцев стрелами. Охваченные с флангов, они, как тогда говорили, «вдали плечи» и обратились в бегство.

Князь Галицкий Мстислав Удатный, узнав о происходящем, тут же приказал поднять стяги и готовиться к бою. Преследуемые монгольскими лучниками, половцы и волынцы были не в состоянии остановиться и, обогнув разворачивающиеся дружины Мстислава Галицкого, кинулись к переправе.

Рати Мстислава Черниговского, еще полностью не перешедшие Калку, так и не сумели подготовиться к бою и были сметены несущейся волной кавалерийской атаки, гнавшей перед собой обломки бегущих отрядов. Только князь Олег Курский, переправлявшийся вместе с черниговцами, успел со своей дружиной броситься вперед на помощь галичанам и разделил вместе с ними их тяжелую участь. Бой, видимо, продолжался недолго. Окруженные вдвое или втрое более многочисленным противником войска Мстислава Галицкого не смогли долго сопротивляться и, неся жестокие потери, стали отступать, а затем и побежали.

Киевляне князя Мстислава Романовича, видя все случившееся на противоположном берегу, только и успели что вооружиться и загородиться со всех сторон возами, когда лавина бегущих союзников и яростно их преследовавших монголов приблизилась к ним. Контратаковать в данный момент было бессмысленно. Сумятица бегства могла захлестнуть их и тогда уже не удалось бы спастись никому. Оставался единственный выход -- укрываясь загородом из возов, медленно отступать. Некоторые беглецы пытались присоединиться к киевлянам, но монголы умело отогнали их в степь.

Отрядив часть сил под командованием Цыгырхана и Тешухана для осады киевлян, Субедей продолжал преследование. Князья отступали по разным направлениям. Галичане и волынцы бежали к месту общей переправы на Днепре, где оставались их суда. Погрузившись и прорубив днища оставшихся лодей, а прочие оттолкнув от берега, они, видимо, немного спустились по Днепру и с наименьшими потерями ушли от беспощадных преследователей. Мстислав Черниговский отступал через степь на север, стремясь быстрее достигнуть собственных земель. Монгольские воины гнались за ним по пятам, нанося сильные удары по беспорядочно бегущим черниговцам. Сам Мстислав и его сын погибли. Смоленскому князю Владимиру повезло несколько больше. С тысячным отрядом, собравшимся вокруг него, отходя на северо-запад, он более-менее успешно отбивался от монголов и, достигнув Днепра, избежал дальнейшего преследования. Прочим же разрозненным группам беглецов сильно досталось от монголов и от половцев, которые, вымещая недовольство смещением Котина да и просто имея возможность обогатиться за счет союзников, «иных побили из-за коня, а иных из-за одежды».

Тем временем окруженные со всех сторон киевляне с помощью отчаянных вылазок пытались проложить себе путь на запад. Но бдительные монголы зорко следили за тем, чтобы не упустить последней части добычи. Град монгольских стрел пресекал любые попытки прорваться. Три дня продолжалось сопротивление, но вылазки большого успеха не приносили, атаки монголов становились все сильнее, запасы воды были на исходе. Всем было абсолютно ясно, что рано или поздно им придется сдаться. Вернувшийся после преследования Субедей решил пойти на переговоры. Через Плоскиню, воеводу бродников (смерды и простые воины, бежавшие из Руси на Дон и ставшие неким прообразом казачества), сражавшихся на стороне монголов,

Субедей предложил за выкуп отпустить князей с войсками из западни, в которой они волей случая оказались. Также он обещал не пролить ни капли княжеской крови, что подтвердил Плоскиня, прилюдно целуя крест. Выхода у Мстислава не было, соглашение было заключено.

Но как только киевляне вышли из-за укрытия, монголы тотчас накинулись на них и часть истребили, часть взяли в плен. Сам же Мстислав и другие бывшие вместе с ним князья были схвачены. Крови их монголы не пролили. Князья были связаны и брошены под деревянный помост, где они и задохнулись, раздавленные тяжестью пирующих на помосте монгольских вождей. Так монголы отплатили за убийство послов.

Преследование разбитых союзников монголы довели только до Днепра. Немного не дойдя до Новгорода Святополча, они повернули назад. Через Донец, по правому берегу Волги они пустились в обратный путь. Но при переправе через Волгу, недалеко от города Сувар, на войска Субедея кз засады напали волжские булгары. Ревностные мусульмане, воспользовавшись внезапностью, разгромили язычников. Понеся сильные потери, монголы вынуждены были спуститься вниз по левому берегу Волги и через город Сарай и дальше, через Великую степь, отступать в Среднюю Азию. Там, на берегу Сырдарьи, на Великом Курултае Субедей лично нижайше доносил Чингисхану о результатах столь глубокого и долгого рейда.

Так при первом столкновении монголов и русских воины Чингисхана наголову разгромили не менее слабого, но недостаточно подвижного и невероятно неорганизованного противника. Гроза разразилась и прошла дальше. Русь перенесла мощнейший удар. Лучшие войска были почти полностью истреблены. Многие князья и бояре при этом погибли, что в прежние времена было делом вовсе неслыханным.

Событие это было важно еще в одном отношении. После бесславного поражения русские князья, пренебрегшие «гогами и магогами», сразу переменили свое мнение на противоположное. Абсолютно уверовав в мощь и непобедимость этого врага, они с этих пор утрачивают всякую склонность к союзам между собой и, памятуя о разгроме на Калке, становятся вовсе беспомощными при следующем появлении монголов, последовавшем 14 лет спустя.