Заимствованные компоненты и их роль в русском словообразовании

Заимствованные компоненты и их роль в русском словообразовании

42

Оглавление

Введение

Глава 1. Национально-специфичное и заимствованное в языке

1.1. Активные процессы в словообразовании

1.2. Окказиональные способы словообразования

1.3. Рост агглютинативных черт в процессе образования слов

Глава 2. Иноязычные аффиксы в русском языке и их продуктивность

Глава 3. Новые заимствования и их производные

Заключение

Литература

Введение

Языковая ситуация предзастойных 1960-х радикально отличается в исследовательском плане от языковой ситуации наших дней. В последние десятилетия необычайно активизировался процесс пополнения словарного состава русского языка.

Одним из наиболее живых и социально значимых процессов, происходящих в современном русском языке - процесс активизации употребления иноязычных слов. Надо говорить об активизации употребления этих слов, а не только о новых заимствованиях, поскольку наряду с появлением неологизмов наблюдается расширение сфер использования экономической терминологии.

По мнению Крысина Л.П., условиями заимствования считается двуязычие, т.е. результат территориального контакта двух народов. Сюда относится также такие виды речевой деятельности, как чтение, перевод, комментирование иностранной прессы, участие в международных конференциях, конгрессах. Другим условием заимствования может служить то, что в обществе возникает предрасположенность к принятию новой иноязычной лексики.

Распад Советского Союза общение с западным миром предопределило заимствование многочисленных финансовых и коммерческих терминов: бартер, ваучер, дилер, дистрибьютор, инвестор, клиринг, лизинг, фьючерсные кредиты. Это заимствование произошло благодаря ориентации на западную экономическую и банковскую систему и приобщению русских финансистов к интернациональной терминологии. А ввиду острой общественной актуальности обозначаемых этими терминами явлений и сами термины выходят за пределы профессионального словоупотребления и широко используются в печати, на радио и телевидении.

Бурные процессы в современном словообразовании объясняют-ся причинами внеязыковыми и внутриязыковыми, которые чаще всего переплетаются, усиливают друг друга. Например, законы аналогии, экономии речевых средств, законы противоречий, как правило, на уровне словообразования поддерживаются или стиму-лируются социальными причинами. Так, ускорение темпов жизни усиливает действие закона речевой экономии, а рост эмоциональ-ной напряженности в жизни общества активизирует процессы образования эмоционально-экспрессивных типов словообразова-тельных моделей.

Словообразование в высшей степени подвижно, в его системе заложены большие потенции, реализация которых практически не ограничена.

Способы словообразования, типы и формальные словообразовательные средства (суффиксы) черпаются в самой словообразовательной системе, собственно новыми оказываются только номинации, единицы наименования.

В этих процессах активно обнаруживается связь лексического уровня языка и грамматического, словообразовательного.

В качестве словообразовательного новшества можно признать и повышение продуктивности тех или иных словообразовательных моделей, что, безусловно, вызвано причинами социального плана, а также заимствование компонентов и способов словообразования из других языков. Функционирование их в современном русском языке - исследование актуальное. Поэтому и тема работы является актуальной.

Интенсивная эксплуатация заимствованных словообразовательных моделей в современном языке- явление бесспорное. Элемент языковой моды здесь очевиден.

Современные СМИ оказались средоточием тех процессов, которые происходят в русском языке, в том числе в его словообразовании. Боле того, именно газета, резко изменившая свой облик и направленность, стимулирует эти процессы. И хотя способы, типы и средства в принципе остаются прежними, активно изменяется характер наименований, которые образуются с помощью этих способов и средств. В известные словообразовательные типы вмешивается весь главный и новый лексический материал.

Характерно и то, что функционально этот материал значительно расширился - используются единицы, находящиеся на границе литературного языка (разговорный, литературный язык), и единицы, выходящие далеко за пределы литературного языка (просторечие, жаргоны).

По мнению Земской Е.А., внимание к ключевым словам определенного времени важно при изучении активных процессов словообразования, так как они широко используются как базовые основы, рождая новые группы однокоренных слов.

Цель работы - рассмотреть заимствованные компоненты и их роль в русском словообразовании.

Для достижения цели исследования необходимо решить следующие задачи:

- выявить иноязычные аффиксы и их продуктивность;

- новые заимствование и их освоение;

- окказиональные способы в русском словообразовании.

Объект исследования - процесс появления новых слов путем заимствования.

При изучении теоретической части использовались работы А.Ф. Журавлева, Е.А. Земской, В.П. Изотова, Р.Ю. Намитоковой, И.С. Улуханова, Н.А. Янко-Триницкой, Л.П. Крысина и др.

Методы, используемые при исследовании:

- общенаучный - анализ, обобщение;

- специальные лингвистические - обобщение и классификация, контекстуальный.

Работа состоит из введения, трех глав, заключения, литературы.

Глава 1. Национально - специфичное и заимствованное в языке

1.1. Активные процессы в словообразовании

Словообразование тесно связано с другими уровнями языковой системы -- фонологией, морфологией, синтаксисом и, конечно, лексикой, так как результатом словообразовательных процессов является появление новых слов.

Словообразование служит группировке слов в отдельные лек-сические разряды, способствует формированию лексических зна-чений. Именно на почве словообразования устанавливаются системные отношения между лексикой и грамматикой.

Обычно словообразование делят на словопроизводство (при ис-пользовании аффиксации), словосложение (при участии минимум двух полнозначных единиц), конверсию (при переходе, или транс-позиции, слов из одной части речи в другую), аббревиацию (при сокращении исходных слов). Образование новых слов с помощью формальных средств называется деривацией, а сами произведен-ные слова -- дериватами.

На фоне этих общих разновидностей словообразования выде-ляются отдельные способы словообразования. Например, при ис-пользовании аффиксации характерны следующие основные спо-собы: суффиксальный, префиксальный, постфиксальный -- и спо-собы смешанные, представляющие собой различные комбинации формальных средств словообразования, например суффиксально-префиксальный, префиксально-постфиксальный, префиксально-суффиксально-постфиксальный и др.

В рамках способов словообразования выделяются типы слово-образования с тождественным видом словообразующего форманта (суффикса, префикса и т.п.). При словосложении как способе сло-вообразования, имеющем синтаксическую базу, выделяются два типа: 1) сочинительный (комбинация равноправных компонентов, например глухонемой); 2) подчинительный (среди сочетающихся компонентов выделяются главные и зависимые, например письмо-носец).

Словообразование в высшей степени подвижно, в его системе заложены большие потенции, реализация которых практически не ограничена. Именно поэтому в активные периоды жизни языка они особенно дают о себе знать.

Наибольшей устойчивостью обладают общие способы словооб-разования. Более изменчивы и подвижны типы словообразования в рамках стабильных способов. Даже сам тип может использоваться как определенный образец для образования нового слова, напри-мер бомжатник по образцу лягушатник; ельцинизм по образцу фрейдизм, тамиздат, самиздат по образцу госиздат, Политиздат; читабельный, носибельный, смотрибельный по образцу операбельный (в выступлении Е. Примакова -- даже так: политика резонабельна) луноход, марсоход по образцу землеход и др.

Как видим, способы словообразования, типы и даже формаль-ные словообразовательные средства (суффиксы) черпаются в са-мой словообразовательной системе, собственно новыми оказыва-ются только номинации, единицы наименования, созданные «по образу и подобию». В словообразовательные процессы, таким об-разом, вовлекаются новые именования.

В этих процессах активно обнаруживается связь лексического (даже семантического) уровня языка и грамматического, словооб-разовательного. Например, можно наблюдать расширение слово-образовательных моделей, произведенных от слов в новых зна-чениях. Если взять хотя бы слово челнок, то получим следующую картину: челнок в значении «деталь ткацкого станка» дает только одно звено в словообразовательной цепочке -- челночный; новое значение слова челнок (перекупщик) в современном просторечии значительно увеличивает цепочку, расширяя словообразователь-ные возможности данной мотивирующей основы: челночник, челночница, челночиха, сочелночники, почелночить, да и сочетательные возможности прилагательного челночный тоже расширяются: чел-ночный бизнес, челночный маршрут, челночная операция, челночные перевозки. Слово тусовка (вариант тасовка), ставшее общеразго-ворным, породило целую семью слов, стилистически еще более сниженную, т.е. слов на уровне арго: тус, тусман, тусняк, тусов-щик, тусовый, туснуться, тусоваться, тусейшен (тусейшн).

В качестве словообразовательного новшества можно признать и повышение продуктивности тех или иных словообразовательных моделей, что, безусловно, вызвано причинами социального плана. Интенсивность «эксплуатации» отдельных словообразовательных моделей в современной периодической печати -- явление бесспор-ное. Элемент языковой моды здесь очевиден. Например, малоупот-ребительный в прошлом суффикс -ант при обозначении лица стал очень активным: подписант, амнистант, реабилитант, эксплуатант, нобелиант (у М. Арбатовой), отьезжант, выезжант (у М. Арбатовой), номинант^ути, например, чрезмерно расширя-ется круг бессуффиксных образований среди отглагольных форм: отлов, выгул, выпас, прикид, напряг, закуп, подклад, обжиг, подогрев. Ср. обжигание -- обжиг, промывание -- промыв, подогревание -- подогрев.

Такие формы очень характерны для речи профессиональной. Но данная словообразовательная модель проникает в общеупотре-бительный словарь, правда, чаще на уровне просторечия и обще-городского арго: быть в отпаде; полный отпад; посыл газеты; схлопотать принуд; получить отлуп; иметь хороший прикид. По аналогии появились и формы от прилагательных: наив, серьез (ср.: на полном серьезе); интим, беспросвет, нал, безнал, афган, неформал, инфантил, то же среди терминов: термояд, негабарит, конструктив, криминал и др. Пример: Он глянул вскользь (не в глаза, много чести -- в промельк), мол, ждут тебя уже достаточно долго (В. Маканин). Много подобных образований можно обнаружить в рамках окка-зионального употребления. Например, большой материал в этом отношении дает «Русский словарь языкового расширения» А И. Сол-женицына. Автор явно недоволен «нахлыном международной анг-лийской волны» и представляет словесный материал, опираясь на «утерянные богатства» русского языка. Повышенное внимание в словаре, по словам самого создателя, уделено отглагольным име-нам и наречиям. Вот некоторые примеры: вздым (от вздыматься), взмёт (от взметнуться), взым (от взымать), взыск (от взыскивать) и т.п.

Влиянием социального фактора можно объяснить заимствова-ние некоторых словообразовательных элементов иноязычного происхождения. Случай в принципе для словообразования крайне редкий, если, конечно, не считать суффиксы и приставки лат. и греч. происхождения, приобретшие международный характер. На-пример, модным стало английское слово ГЕЙТ .В качестве нарицательного наименования крупного политического скандала элемент ГЕЙТ стал словообразующим в наименованиях типа Ирангейт, Израильгейт, Панамгейт, Кольтгейт, Моникагейт, Кремлегейт (или Кремлевские уотергейты). Московский уотергейт (МК, 1996, 16 февр.); Кремлегейт: закрыть нельзя расследовать (передача на НТВ, 2000, 12 сент.). Пример из Литературной газеты (1999, 1--7 сент., автор В. Надеин); Руссогейт: подарок судьбы, который Россия не вправе упускать; Моторгейт -- заголовок статьи о скандале, связанном с передачей американской авиастроительной корпора-ции важных секретных разработок пермских моторостроителей (Версия, 2000, 7--13 марта) или один из подзаголовков материала о бизнесмене В. Кириллове: «Кремлингейт -- об исчезновении де-нег, предназначенных для реконструкции Большого Кремлевского дворца»» (Версия, 2000, 14--20 марта).

Современные средства массовой информации оказались средото-чием тех процессов, которые происходят в русском языке, в том числе в его словообразовании. Более того, именно газета, резко изменившая свой облик и направленность, стимулирует эти процессы, расшаты-вая привычные рамки сложившейся системы. И хотя способы, типы и средства словообразования в принципе остаются прежними, актив-но изменяется характер именований, которые образуются с помощью этих способов и средств. В известные словообразовательные типы вливается все новый и новый лексический материал. Характерно и то, что функционально этот материал значительно расширился -- используются единицы, находящиеся на границе литературного языка (разговорный литературный язык), и единицы, выходящие далеко за пределы литературного языка (просторечие, жаргоны). На этом огромном языковом материале активизируется словотворчест-во, с одной стороны, реализующее потенциал языка, с другой -- порождающее ситуативные окказионализмы.

Комплексный анализ новых производных слов неизбежно в каче-стве составляющей включает рассмотрение тех словообразовательных механизмов языка, работа которых была востребована в каждом кон-кретном случае словопроизводства.

Если словообразовательная характеристика узуальных слов отра-жает реализацию ресурсов, накопленных словообразовательной системой языка, то характеристика окказионализмов (новообразований), в особен-ности в газетно-публицистическом стиле (поскольку он представляет собой своеобразный полигон речедеятельностных возможностей язы-ка) - выявляет в полной мере резервы этой словообразовательной систе-мы, «потенциал ее будущего развития» [8, 9].

Новообразования в газетно-публицистическом стиле XXI в. можно рассматривать как результат развития словообразователь-ных возможностей языка, иллюстрирующий на данном этапе взаимодей-ствие всех способов узуального и окказионального образования.

Вопрос о соответствии новообразований норме не в последнюю очередь связан с тем, насколько при его производстве нарушены сло-жившиеся в языке закономерности: словообразовательный тип, модель, способ словообразования.

Особенностью собственно окказионализмов (в противоположность потенциальным словам, признаваемым соответствующими норме) явля-ется использование в их производстве только им присущих, окказиональ-ных способов словообразования, которые уже давно представляют инте-рес для научного изучения (А.Ф. Журавлев, Е.А. Земская, В.П. Изотов, Р.Ю. Намитокова, И.С. Улуханов, Н.А. Янко-Триницкая и др.).

Чаще всего анализу подвергаются отдельные способы окказио-нального словообразования либо выделяется их перечень. В работах А.Ф. Журавлева и Р.Ю. Намитоковой мы находим основанную на одинаковых принципах типологию таких способов, на которой и стро-им свои дальнейшие рассуждения.

Разделяя известные способы словообразования на деривацию и композицию, выделим собственно окказиональные способы: в I случае это деривация с деформацией производящей основы, во II - композици-онное скрещение производящих основ. Деформация производящей основы в процессе деривации может быть количественной, связанной с внесением в основу новых элементов или удалением из слова отдельных морфем, и качественной, вызванной подстановкой или перестановкой морфем или сегментов слова.

Количественная деформация производящей основы создает редеривацию и тмезис, а качественная деформация производящей основы приводит к субституции.

Схема 1

способы окказионального словообразования

Деривация с деформацией композиционное скрещение

Производящей основы производящих основ

Количественная качественная редеривация тмезис субституция наложение Контаминация

1. Редеривация [19,98] - процесс, противоположный способам, пред-ставленным узуальным словообразованием. «Всякое соотношение моти-вирующего и мотивированного может быть прочитано не только слева направо, но и справа налево, т.е. потенциально может быть моделью для обратного словообразовательного процесса ... Обратный словообразова-тельный процесс - это окказиональное заполнение пустующей клетки, предназначенной в неполной словообразовательной цепочке для отсут-ствующего в ней слова» [10, 39].

Нами обнаружены случаи:

1)депрефиксации (блазнить < соблазнить, достаток < недостаток, исповедимо < неисповедимо);

2) десуффиксации {проститут < проститутка, «повитух» < пови-туха; последний пример можно рассматривать как удаление нулевого суффикса [10, 40];

3)десубстантивации (в эту группу нами включены «отфамильные» адъективы, сами по себе являющиеся субстантиватами - «политковские» беседы, чацкие мальчики);

4) декомпозиции, когда из состава композита вычленяется один

компонент, употребляемый в качестве самостоятельного слова; процесс этот, по-видимому, аналогичен описанной в деривации лексикализации аффиксов.

И 1 .мая согнали на демонстрацию народ, который был призван за бесплатно, за риск нахвататься рентген и доказать то, к чему при-зывали ген- и другие секи.

Своеобразным вариантом редеривации могут служить случаи ок-казиональной интерпретации, «расшифровки» аббревиаций), превра-щения в аббревиатуры узуальных слов и превращения аббревиаций в узуальные слова на основе созвучия .

1)СНГ - Страна нашей газеты; СНГ - Содружество Наркопроизводящих Государств; НЭП - наша экономическая полоса;

2) НОГА - новая одноразовая газета; ИКС - история крупнейших состояний; ВОР - Великая Октябрьская революция; «КарКас» - Карпов и Каспаров

3) - Вы, кажется, куда-то поступали, но вас не приняли?

- Да, я хотел поступить в Московское академическое хореографи-ческое училище. Друзья потом долго шутили, мол, дал парень МАХУ.

2. Тмезис заключается во вставке в узуальное слово сегмента, морфемы, слова или словосочетания [6: 21].

В качестве аффикса зачастую на морфемном шве вторгается части-ца, не придавая слову противоположное значение: взаимонепонимание < взаимопонимание, словонеохотливый < словоохотливый, руссконеговорящий < русскоговорящий, налогонеплательщик < налогоплательщик. В этих случаях все подвергаемые тмезису слова были композитами. Вторжение корня (основы) наблюдается в одноосновных словах:

... А конфеты в телеприглядеку

- И многие считают, что в столь неприятной неожиданности по-винна ФСК- значит, вы чего-то недоразведывали ...

- А мы не разведка. Мы контрразведка.

- Значит, чего-то недоконтрразведывали.

3. Субституция - «этот способ деривации состоит в подстанов-ке одной морфемы на место другой морфемы или произвольного сег-мента в готовом слове» [4,73].

Транспрефиксация - замена префиксов - наблюдается лишь в одном случае:

О трансрадиксации - замене основы - следует говорить более под-робно.

В случае,если субституции подвергается одноосновное слово, ука-занный процесс может рассматриваться как отмеченное ранее исследова-телями образование по конкретному образцу, аналог}': беспрокат < бес-предел (о прокате фильма «Беспредел»); уматерить < усыновить.

По нашему мнению, именно путем трансрадиксальной субституции одноосновных слов в языке появляются новые аффиксы, такие как компонент -гейт (кремлегейт, горбигейт и Камилл агент по типу Ирангейт). Можно отметить словообразовательную активность сегмента -голик (по типу алкоголик), который передает значение пристрастия, за-висимости от объекта, называемого вносимым в результате субституции в основу компонентом, то есть близкое к значению аффиксоида - ман (ср. игроман, пепсиман, крышечкоман).

Мухоморы в больших количествах запасали на зиму и к праздни-кам, залив водой, долго выпаривали. Полученная смесь, говорят, «забира-ет» похлеще водки. Местные «мухомороголики», которые свой запас грибов уже весь употребили внутрь, бродили вокруг жилищ, где прово-дились праздники...

Обычная, в общем, шутка борцов с сетевой цензурой. И почти не имеет отношения к борьбе за освобождение Ольстера. Шамиль Баса-ев, будьте бдительны, ваше имя чеченского героя будут использовать в корыстных целях плюгавые сетеголики.

Элтон Джон мило признает, что он шопоголик, то бишь безумен по части приобретения товара.

Хоффман - «киноголик», настоящий маньяк своей профессии. В тех же случаях, когда субституции подвергается композит, и проявля-ются различия в теории вопроса. Если дефиниции термина «субститу-ция» совпадают в различных работах (А.Ф. Журавлев, И.С. Улуханов, Р. Ю. Намитокова и др.), то на практике наблюдаются различия в трактовке этого способа в части, касающейся различения субститутивной трансрадиксации, контаминации, понимаемой нами как «объедине-ние в речевом потоке структурных элементов двух языковых единиц на базе их структурного подобия или тождества, функциональной или се-мантической близости» [3, 238], и междусловного наложения, когда «конец основы одного слова накладывается на омонимичное начало дру-гого слова»[4, 87].

Для А.Ф. Журавлева контаминация - родовой термин, включающий в качестве вида наложение [4, 86]; И.С. Улуханов не различает слу-чаи контаминации и наложения, объединяя их понятием междусловного наложения [10,52]; М.Ю. Беляева, напротив, называет их полной и частичной контаминацией [2: 17].

На наш взгляд, необходимо различить словообразовательные пара-метры получаемых производных. Субституция является окказиональной разновидностью деривации, поскольку в образование вовлекается одна основа (в интересующем нас случае - композит) и заменяющий радикс (при этом в результате один из двух корней композита не задействован и остается «неповрежденным»). Контаминация находится в сфере ком-позиции, следовательно в производстве участвуют (и равноправно) две и более основы. Это влечет за собой определенные различия в словообра-зовательной семантике образованных слов.

Контаминированные слова совмещают (как при узуальном слово-сложении и наложении) семантику обоих слов, то есть имеют соедини-тельное словообразовательное значение [10,190]. Семантика новообра-зований, полученных путем субституции, «опирается» на значение ис-ходного слова, которое становится «фоновым» значением, но не семан-тическим, а структурным. Кроме того, вовлекаемые в производство осно-вы неравноправны «по определению». Однако и для тех, и для других образований свойственна «дополнительная фактуальность» [7,25], по-скольку одно образование актуализирует несколько означаемых.

Следует отметить и то, что при субституции зачастую вычленяе-мый элемент заменяется на антонимичный или контекстно противопос-тавленный, таким образом являющий собой антитезу - (переворот - недоворот, усыновить - уматерить, сподручный - сподножныи и т.д.). По нашему мнению, этот признак можно рассматривать как отличительный. Для контаминации же таким признаком будет фонетическая близость частей слов. Поэтому контами-нацию в некоторых исследованиях называют каламбурным способом или паронимической «игрой» со словом, паронимической аттракцией, им-плицитной паронимией.

4. Наложение - «такое соединение двух слов в одно, в кото-ром полностью сохраняются оба соединяющихся слова, но определенный фонемный отрезок нового слова принадлежит одновременно обеим мотивирующим частям» [10, 52]. Особенностью наложения является присутствие в производном обоих мотивирующих слов.

Снятие запрета на использование любых средств, способствующих выразительности, в том числе и графических, являющееся отличитель-ной особенностью современной прессы, создало условия для маркиро-вания одной из подвергающихся наложению основ.

«Развитие книгопечатания привело ... к формированию так назы-ваемой эстетики однородной полосы, вот уже пять веков определяющей «немаркированный» вид печатного текста» [1,65], однородной полосы, набранной привычным, а потому нейтральным шрифтом. На этом фоне актуально использование различных видов графических средств, таких как капитализация - использование прописных букв (начальной буквы или всего слова); дефисация - членение слова дефисами; разрядка; нату-рализация текста.

Использование графических средств в образовании слов привело к расширению возможностей наложения, которое стало использоваться не

только для междусловного. но и для внутрисловного наложения, между которыми нами установлены следующие отношения (схема 2).

Известный ведущий программы «Вести» Александр Гурнов вре-менно не женат, имеет три эфирных пиджака ... Да, я в ближайшем будущем буду делать свою программу. ... Рабочее название програм-мы - «Гурновости» (Гурнов + новости).

Как можно заметить, если в результате капитализации графически выделяется сегмент слова, имеющий семантическую «самостоятель-ность», то при дефисации оба выделенных, а точнее разделенных сегмен-та семантически значимы (см. в наших примерах: чайхана - чай и хана;

тарабарщина - тара и барщина).

5. Контаминация - «проникновение ... части (не обязательно морфемы) одного слова в другое и вытеснение из этого другого слова его начала» (9: 203) зачастую при наличии, как уже было отмечено ра-нее, фонетической близости этих двух слов. В такой контаминации при-сутствует эффект наложения одинаково звучащих сегментов слов, кото-рое может быть графически выраженным и невыраженным (и тех, и других вариантов приблизительно равное количество). В отличие от на-ложения, когда мотивирующие основы полностью или своей частью омонимичны, в контаминации участвуют паронимичные лексемы.

Американские первопроходимцы покоряют Сибирь (первопроход-цы + проходимцы)

«Коопираты» и закон // На рынке появилось очень много подделок под настоящие изделия народных промыслов. «Коопираты» от искусст-ва ... кооператоры метят свои изделия клеймами, очень похожими на подлинные (кооператор + пират)

Канцлер летит на КОЛЬсилиум? // Любопытным может пока-заться то, что канцлер Коль, как правило, появляется в Москве как раз тогда, когда начинают циркулировать разговоры о нездоровье пре-зидента Ельцина (консилиум + Коль)

Контаминация может сопровождаться усечением той производя-щей основы, которая подвергает контаминации. Однако такие случаи редки, так как, по нашему мнению, такое преобразование производящих основ затрудняет понимание окказионализма.

Американский президент вошел в наш дом со своей мечтой. Киев:

похоже, Кравчука заклинтило (Клинт(он) + заклинить).

Если рассматривать контаминанты в отвлечении от способа их образования, то «материально» они представляют собой либо замену , либо дополнение каким-либо элементом производящей основы (чаще всего лишь одной буквой)

1) ценизм < цинизм + цена; хиппи-энд < хэппи-энд + хиппи; зу-бастовка < забастовка + зуб; шокнутый < чокнутый + шок;

2) по-бомжески < по-божески + бомж; шунточка < шуточка + шунт; рейволюция < революция - рейв; векселиться < веселиться + век-сель.

В корпусе новообразований (1600 слов) окказиональные способы производства занимают около 18 %, а в отдельных частях речи этот про-цент выше (у глаголов - 35 %). Что позволяет говорить не столько о подвижности нормы или о ее свободной организации, а скорее о том, что ее нарушения не могут иметь деструктивного характера и свидетельст-вуют, наоборот, об устойчивости узуса к различным деформациям.

Окказиональное словообразование проявляет различную степень активности в производстве новообразований разных частей речи: при-близительно равное и не столь заметное количество образований для су-ществительных и прилагательных (наиболее продуктивных в общем массиве новообразований) и существенное число для глаголов и наречий. Следовательно, чем больше вероятность производства лексем опреде-ленного лексико-грамматического класса, тем реже используются окка-зиональные способы. И наоборот, чем ниже возможности узуальных спо-собов, тем чаще применяются окказиональные.

Среди рассмотренных нами способов окказионального словообра-зования наибольшую продуктивность проявляют те из них, которые связаны с «языковой игрой», нацелены на каламбур, паронимическую аттракцию, имеют семантическую аппликацию (субституция и контами-нация).

Как замечает Е.А. Земская, «конец XX в. иногда даже называют ве-ком окказионализмов. Человек играет со словом, состязается в этих играх с окружающими, стремясь победить соперника в остроумии, ост-рословии, оригинальности формы выражения» [5, 128].

1.3. Рост агглютинативных черт в процессе образования слов

Агглютинация (от лат.-- приклеивание) означает образование грамматических форм и производных слов путем последовательного присоединения к корню или основе слова грамматически однозначных аффиксов, при котором границы морфов остаются отчетливыми, без изменений. Агглютинация выявляется при образовании слов путем использования аффиксов, чаще всего суффиксов. В принципе, явление агглютинации, т.е. автоматического, без изменения, присоединения словообразующе-го суффикса к морфу производящего слова, для русского языка нехарактерно. При такой ситуации обычно происходит мена фонем в морфах, т.е. чередование звуков, например: рука --ручка, нога -- ножка, соха -- сошка (к -> ч, г -> ж, х --> ш). Такие замены при образовании слов исторически обусловлены фонетическими законами прошлых эпох жизни языка. В современном языке эти чередования обусловлены грамматически, поскольку возникают они на стыке морфем благодаря исторической «несовместимости» соседствующих фонем, т.е. в русском языке чередование оказалось дополнительным средством формального (фонематического) раз-личения слов, средством, которое сопровождает аффиксацию. Та-кова закономерность. Но в современном русском языке она стала нарушаться, и в определенных позициях при словообразовании чередование исчезает. Так происходит агглютинация, т.е. автома-тическое присоединение словообразующего элемента, без мены фонем.

Ослабление чередования на стыке морфем особенно заметно при образовании производных от топонимов, от заимствованных слов, от названий ряда учреждений, от аббревиатур. Ср.: шпага -- шпажист, но штанга -- штангист (суффикс лица -ист присоеди-няется к основе без изменения ее конечной фонемы).

Следовательно, первое следствие агглютинации -- затухание че-редования на стыке морфем. Пример: Таганрог -- таганрожский -- таганрогский; таганрожцы -- таганрогцы; казах -- казашский -- казахский; калмык -- калмыцкий -- калмыкский; Оренбург -- орен-буржский -- оренбургский; оренбуржцы -- оренбургцы; петербурж-ский -- петербургский; петербуржцы -- петербургцы. Например;

Эдельвейс, дед Мартына, был, как это ни смешно, швейцарец -- рос-лый швейцарец с пушистыми усами, воспитавший в шестидесятых годах детей петербургского помещика Индрикова и женившийся на младшей его дочери (В. Набоков).

Очевидно, что вновь образуемые слова минуют форму с меной фонем, так же как, например: Владивосток -- владивостокский. Естественно, что такой переход готовился постепенно, подспудно; иногда долго сосуществовали параллельные варианты форм, на-пример, от названия Волга образованы обе возможные формы -- волжане и волгари, но только одна форма для обозначения в единственном числе волжанин. В других случаях давно закрепилась форма без чередования: баски -- баскский (устар. басконский, ср.:

наречие по-басконскй); лаки -- лакский; тюрки (группа народов -- татары, узбеки, турки, туркмены, якуты, чуваши и др.) -- тюркскищ адыги (общее название адыгейцев, кабардинцев и черкесов) -- адыгский; или сохраняется старая форма: коми-пермяки -- коми-пермяцкий язык, коми-пермячка; казак -- казачий и казацкий {ка-зачье войско, казацкая сабля).

Как видим, процесс идет противоречиво, сложно, однако на-правление его очевидно.

Следствием агглютинации можно считать и рост интерфикса-ции -- появление внутреннего суффикса-интерфикса, который помогает «развести» несочетающиеся или неудобно сочетающиеся фонемы на стыке морфем.

Например, слова с суффиксом -анин (-ане) приобретают нараще-ние -ч-({-чанин). Комплекс -чанин (-чане) все более становится уни-версальным при обозначении лица (лиц), по принадлежности к нации, народу; по отнесенности к городу, местности проживания:

Торопец -- торопчане, Гремиха -- гремихчане, Бежецк -- бежечане (ср.:

англичане, датчане). При наличии чередования интерфикс не требу-ется: волжане (формы волгане и волгчане отсутствуют).

При образовании подобных наименований часто возникают практические трудности, так как производящее слово-наименова-ние имеет «нестандартную» форму. Например, наименования на -ня (типа Капотня). Как образовать наименование жителей -- ка-потняне или капотчане^ Такое затруднение в юмористической форме обыгрывает, например, автор хроники происшествий: В 5-м квартале Капотни 39-летний капотнянин или капотнинец, а может быть, капотнюк в своей квартире избил до полусмерти свою 47-лет-нюю подругу (МК, 2004, 22 июля).

В качестве интерфикса часто употребляется -ов(скии). Класс слов типа стариковский в настоящее время растет: битниковский, летчиковский.

Сочетание -овский все чаще употребляется при образовании прилагательных. Надо сказать, что эта форма заметно вытесняет некоторые более ранние формы прилагательных: антантский -- антантовский, пентагонский -- пентагоновский, завкомский -- завко-мовский; селькорский -- селькоровский; сельсоветский -- сельсоветовский. При некоторых аббревиатурных наименованиях образуются прилагательные только с наращением -ов: ооновский, тассовский, мхатовский, мосфильмовский и др. В современном языке формы могут различаться в зависимости от мотивирующего слова: Дарвинский -- от Дарвин (город); Дарвиновский -- (у! Дарвин (фамилия).

Форма на -овский может конкурировать с другими, особенно если исходное слово оказывается «трудным» для образования прилагательного. Например, название города Опочка (Псковская обл.) образует прилагательные опоцкий (очень старый вариант), опочецкий и опочковский. В Словаре прилагательных от географи-ческих названий (сост. Е.А. Левашов. -- М., 1986) отдается пред-почтение форме опочецкий, хотя даже во времена А. Пушкина уже была форма опочковский. Ср. примеры: Я остановился в опочецкой гостинице (К. Паустовский); Надзор этот [над Пушкиным] был поручен Пецурову, тогдашнему предводителю дворянства Опочковского уезда (И. Пущин. Записки о Пушкине). А в одном из вы-ступлений Д.С. Лихачева была употреблена форма «Опочининская библиотека».

Интерфикс -ов используется и с суффиксом -ец в названиях жителей городов, например, большие трудности возникают при образовании подобных наименований от названия города Санкт-Петербург: санктпетербурговец или санктпетербургец^. Для назва-ния жительницы этого города разброс форм еще больший:

санктпетербурженка, санктпетербуржица, санктпетербуржка. В.И. Лопатин в «Орфографическом словаре» (1999) дает формы: санктпетербуржцы, санктпетербуржец. А от слова «Петербург» -- петербуржанка и петербурженка и далее: петербуржка, петер-буржцы.

В просторечии используется дополнительно еще один интер-фикс -ш, он употребляется с суффиксами -н (у прилагательных) и -ник (у существительных): МГУ -- эмгеушник, СНГ -- эсенгешник, ГАИ -- гаишник, КГБ -- кагебешник; соответственно -- эмгеушный, эсенгешный, гаишный, кагебешный.

Следствием агглютинации можно считать в ряде случаев нало-жение морфем, в результате имеем опрощение морфем. Это про-исходит, когда совпадают конечные части производящей основы и присоединяемый суффикс: Челябинск -- челябинский [ск + ский]; Динамо -- динамовский, динамовец [о + ов', о + овец], сельпо -- сель-повский [о + овский].

Кстати, наложение осуществляется только при соединении ко-нечного производящего слова и суффикса; на стыке приставки и корня это явление не наблюдается, например: Прииртышье, заар-канить, ультраакустика.

Процессы агглютинации и их следствия оказались достаточно плодотворными для русского языка. Их активизация объясняется тем, что словообразовательная система унифицируется, а словооб-разовательные связи становятся более прозрачными (снятие чере-дования сохраняет исходный фонемный состав слова). Наложение морфем упрощает словообразовательные модели, делает их более экономными, следовательно, процессы эти соответствуют внут-ренним потребностям языка.

Глава 2. Иноязычные аффиксы в русском языке и их продуктивность

Современное состояние русского языка характеризуется необычайно активными процессами заимствования обширных пластов лексики, относящихся к различным областям нашей жизни: экономике, политике, спорту, искусству и т.д. Порой заимствуются целые лексические ряды, оформленные однотипно (например, гамбургер, чисбургер, копбургер; йогурт, фругурт, апигурт, эмигурт; клипмейкер, имиджмейкер, ньюсмейкер, хитмейкер, плеймейкер). Такое обилие заимствованных слов неизбежно приводит к тому, что количество перерастает в качество: в таких рядах слов начинают выделяться определенные структурные элементы и параллельно с этим формироваться более или менее конкретное значение выделяемых отрезков. Таким образом, происходит становление иноязычных структурных элементов как самостоятельных морфем в русском языке, иными словами, осуществляется процесс морфемизации[5,с.72]. ("Если какой-либо язык заимствует ряд слов, морфологически членимых в языке-источнике и принадлежащих в нем к одному словообразовательному типу, то при определенной типологической близости языков весьма вероятно, что и носителями заимствующего языка эти слова будут осознаны не как монолиты, но как слова, распадающиеся на части" [4, с. 18]. Понятно, что это процесс долговременный, постепенный, предусматривающий ряд этапов и стадий приобретения иноязычным структурным элементом морфемных свойств в русском языке.

На первой, начальной, стадии иноязычные элементы выделяются лишь как регулярно повторяющиеся отрезки в ряде слов. Например, русским языком в последнее время заимствуется большой поток английских слов с суффиксом -инг- ( кастинг, боулинг, лизинг и т.д.). Однако, на русской почве этот отрезок еще не сформировался как полноценный суффикс, так как слова, в которых он выделяется, лишены словообразовательной структуры; в русском языке отсутствует производящая основа, на базе которой образовано данное слово, что является необходимым условием становления структурного элемента как самостоятельной морфемы (ср.: «Словообразовательный аффикс сам по себе не может быть вычленен из заимствованных слов, если в нем не вычленена образующая основа, не только формально, но и семантически. Для активизации чуждого аффикса необходимо, чтобы на новую почву заимствующего языка были перенесены не изолированные слова, а производные вместе с производящими, что составляет основу для проявления словообразовательной модели» [1,53]). В лингвистической литературе слова со структурным элементом -инг- квалифицируются как «слова с инговым элементом».

Фактором, способствующим развитию способности некоторых таких слов к членению в русском языке, служит заимствование соотносительных пар слов: скайсерфинг - скайсерфер, кикбоксинг -кикбоксер, бодибилдинг - бодибилдер. Однако говорить в этом случае о наличии словообразовательной структуры слова не приходится, так как в русском языке отсутствует производящая база для этих слов.

Лишь в единичных случаях на основе заимствования ряда однокоренных слов слова с иноязычным элементом начинают развивать свою словообразовательную структуру. Например, в слове тренинг уже выделяется суффикс -ин' , так как слово воспринимается как производное от глагола тренировать(ся) и включается в ряд однокоренных слов тренер, тренироваться, тренировка, тренаж.

На окказиональном уровне слова с подобными структурными элементами также могут восприниматься как образованные по определенной модели со значением действия по глаголу. Так, слова лизинг и маркетинг, характеризуя человека, который заклеивает конверты и наклеивает марки, в шутливом контексте "А это наш ведущий специалист по лизингу и маркетингу" воспринимаются как производные от глагола лизать и существительного марка с помощью суффикса -инг-. А окказионализм жабинг, образованный по модели "основа существительного -+- суффикс -инг- характеризует издержки процесса омоложения лица. Пока еще небольшой материал окказионального характера предоставляет возможность наблюдать, как происходит расширение сферы действия иноязычного словообразовательного элемента, который присоединяется уже к русским основам, и не только глагольным, но и субстантивным.

Таким образом происходит первый "прорыв" иноязычного структурного элемента в систему русского языка, завоевание себе места в ней как самостоятельной морфемы.

На втором этапе иноязычный структурный элемент уже начинает формироваться как самостоятельная морфема в русском языке, так как слова, включающие данный компонент, уже четко осознаются в языке с точки зрения их состава, структуры. Они еще не получили широкого распространения в русском языке, но тем не менее уже сформировалось их словообразовательное значение, выделяется и четко осознается в русском языке производящая база. Кроме этого, они начинают в определенной степени развивать свою словообразовательную активность, что считается важным фактором усвоения иноязычных морфем заимствующим языком, ср.: «Освоенные суффиксы вступают в словообразовательные связи с иноязычными и русскими основами или только с иноязычными»[2,с.5]. Например, суффикс -аж- в словаре Т.Ф. Ефремовой характеризуется как «достаточно регулярная, но непродуктивная словообразовательная единица, которая выделяется в именах существительных мужского рода, которые обозначают действие, названное мотивирующим глаголом, как процесс» (дубляж, зондаж, инструктаж, массаж, монтаж, пилотаж, саботаж, фиксаж).

Четкую структурную выделимость и значение получил и иноязычный элемент -мейкер- (плеймейкер (в футболе), нъюсмейкер, хитмейкер, клипмейкер, имиджмейкер), хотя в ряде слов в русском языке отсутствует производящая база для создания производного слова (плеймейкер, нъюсмейкер).

Структурный элемент -гейт- уже начинает утверждаться в русском языке как самостоятельная морфема - суффикс, поскольку имеет структурную выделимость и четко оформленное значение "скандал, связанный с каким-либо лицом или государством" (Уотергейт, ирангейт, Кремлегейт, Кучмагейт, Моникагейт, Путингейт, Панамагейт).

В русском языке довольно часто и легко образуются новые слова со структурным элементом -мания-, имеющим значение "чрезмерное почитание кого-либо или чего-либо или приверженность к кому-либо, чему-либо" (битломания, курникомания, спайсогерломания, шпиономания, покемономания, "горбомания", леонардомания, евромания).

Однако словообразующая функция таких элементов еще недостаточна, они присоединяются по преимуществу к иноязычным основам. Переходными случаями следует считать образование производных слов на базе русских фамилий, но и оно происходит по образцу словообразования на базе иноязычных основ.

Третий этап характеризуется дальнейшим функционированием иноязычной морфемы в русском языке. На этом этапе морфема является многозначной. В качестве иллюстрации можно привести иноязычный суффикс -ант-, который в русском языке функционирует в нескольких значениях: 1) лицо по производимому действию или по роду деятельности (адресант, диверсант, квартирант, симулянт), 2) лицо по объекту занятий или владения (дипломант, диссертант, музыкант, фабрикант), 3) лицо - объект действия (арестант), 4) лицо - участник совместного действия (дуэлянт, конкурсант, концертант, экскурсант), 5) лицо по отношению к месту работы или учебы (курсант, лаборант), 6) лицо - член коллектива (оркестрант, сектант), 7) лицо по отношению к тому, кем оно готовится стать (докторант, магистрант). Но сфера действия таких морфем ограничивается пока только иноязычными основами (за исключением единичных случаев окказионального характера - содержант).

Четвертая ступень освоения иноязычных структурных элементов характеризуется определенной словообразовательной активностью иноязычных морфем в русском языке, когда становятся возможными единичные образования на почве русского языка с участием русских производящих основ, нередко окказионального характера. Так, элемент -дром- присоединяясь к иноязычным основам (велодром, танкодром, космодром), начал проявлять свою активность и на русской почве (смеходром, стиходром, скачкодром, скалодром). Также иноязычный суффикс -бельн-/-абельн-/-ибельн- присоединяется преимущественно к иноязычным основам (комфортабельный, контактабельный, презентабельный, рентабельный, транспортабельный, диссертабельный), однако в последнее время сфера действия данного структурного элемента расширилась: возник ряд производных слов на базе русских глагольных основ (решабельный, смотрибелъный, промокабельный, рисовабельный, читабельный). Так же "ведут себя" и некоторые другие иноязычные морфемы: -фоб- (урбанофоб - женофоб, человекофоб); -фил- (англофил, неофил - русофил, славянофил).

На пятой стадии иноязычный структурный элемент уже прочно завоевывает свои позиции в системе русского языка. Это полноценная морфема, которая четко выделяется в русском языке как структурный элемент слова, имеет вполне определенное значение и функционирует в языке как продуктивный словообразующий формант, образуя новые слова и на базе русских основ. Прежде всего это относится к некоторым приставкам, поскольку именно приставкам присуща способность легко присоединяться к различным основам, не вызывая каких-либо изменений. Так, приставка анти- считается в русском языке регулярной и продуктивной морфемой, она образует новые слова как с иноязычными, так и с русскими основами со значением противоположности, противодействия или враждебности тому, что названо мотивирующим словом (антитеррор, антигуманный, антивирус - антивещество, антиискусство, антиток). То же самое можно сказать и о приставке супер- (суперэффективный, суперэластичный, супернегативный, суперрепортаж, супераншлаг, суперкомпьютер - суперновый, супермощный, супержвачка, супермама, супербомба, суперличность, супергерой). Особенно активизировалось действие этой приставки в русском языке в связи с развитием рекламы:

Супержевачка по суперцене. Еврохит сезона - это "Крокус" (обувная марка). Суперобложка супермодного журнала - место для вашей рекламы. Суперминимаркет "Вета" - это находка для Вас!

На шестом этапе морфемы иноязычного происхождения начинают развивать свою словообразующую активность, становиться все более продуктивными, притягивая к себе все большее число основ для образования новых слов, в том числе и на русской почве, тем самым расширяя свое значение и развивая многозначность. Например, суффикс -ист- прочно утвердился в русском языке, поскольку является чрезвычайно продуктивной словообразовательной единицей, с помощью которой образуются названия лиц, характеризуемые с различных сторон, что послужило основой для развития многозначности морфемы. Также в сферу действия данной морфемы активно включаются русские основы. Так, в "Толковом словаре словообразовательных единиц русского языка" эта морфема описывается следующим образом: "Регулярная и продуктивная словообразовательная единица, образующая имена существительные мужского пола с общим значением лица, которое характеризуется отношением к определенной сфере занятий, общественно-политическому, идеологическому, научному направлению, а также к предмету, отвлеченному понятию, бытовому явлению, предприятию или учреждению. Образования ... обозначают: 1) лицо по отношению к объекту занятий или орудию деятельности (гитарист, гуслист, журналист, металлист, очеркист, танкист), 2) лицо по сфере деятельности (вокалист, гигиенист, массажист, связист, шахматист), 3) лицо по действию или склонности (бойкотист, скандалист, службист, шантажист), 4) лицо по отношению к общественно-политическому, научному или религиозному учению (дарвинист, идеалист, коммунист, марксист), 5) лицо по принадлежности к учреждению, учебному заведению (гимназист, курсист, лицеист, семинарист), 6) лицо по принадлежности к группировке лиц (квартетист, хорист), 7) лицо по объекту изучения (болгарист, иранист, пушкинист, шекспирист).

Этот суффикс остается продуктивным и в настоящее время при образовании неологизмов и окказионализмов, например: юморист, иронист, сарказмист, ехиднист, степист, сумоист, брэйнрингист, галерист (художник, выставляющийся в галерее), пофигист, прогнозист.

Таким образом, процесс усвоения иноязычных структурных элементов в русском языке - процесс длительный и многоступенчатый. Ему способствует целый ряд лингвистических факторов: 1) наличие "пустой ячейки" для выражения определенного значения (в качестве примера можно привести морфемы -дром- со значением "площадка для проведения соревнований или испытаний", -гейт- со значением "скандал, связанный с каким-либо государством или лицом" и под.); 2) необходимость синонимичного выражения определенных отношений (ср., например, суффиксы со значением отвлеченного действия -ни]-, -н(я), -б (а) и -инг-, приставки со значением противоположности, противодействия противо- и анти- и под.); 3) наличие ряда однокоренных слов как основы для формирования у заимствованного слова словообразовательной структуры; 4) развитие словообразовательной активности иноязычного элемента с участием как иноязычных, так и русских производящих основ; 5) развитие многозначности иноязычных морфем в русском языке как результат их высокой словообразовательной продуктивности.

Глава 3. Новые заимствования и их производные

Словообразовательная активность иноязычного лексического элемента, его способность служить базой для создания производных слов с помощью аф-фиксальных средств заимствующего языка -- один из показателей укоренения заимствования в этом языке. Эти показатели -- фонетическое и графическое освоение заимствования, включение его в систему грамматических форм, ста-билизация лексического значения, более или менее широкая и, главное, регу-лярная употребляемость в речи -- в совокупности составляют условия полной адаптации иноязычного слова в языке-реципиенте.

Среди новых иноязычных слов, появившихся в русском языке в последние полтора-два десятилетия XX в., преобладают имена существительные, а из них большая часть -- склоняемые. Это, например, общественно-политическая лексика: брифинг, импичмент, инаугурация, истеблишмент, популизм, саммит, спикер и др., финансовая и экономическая терминология: бартер, брокер, вау-чер, дилер, инвестиции, консалтинг, маркетинг, менеджер, менеджмент, мо-нетаризм, приватизация, риелтор, спонсор, субвенция и др., технические тер-мины: дисплей, дигитайзер, драйвер, интерфейс, компьютер, ксерокс, модем, мониторинг, пейджер, принтер, сканер, телефакс, файл, хакер и др., термины спорта: армрестлинг, аэробика, бодибилдинг, боулинг, виндсёрфинг, допинг, кик

боксинг.могул, овертайм, скейтборд, сноуборд, фристайл и др., лексика таких сфер деятельности, как мода, шоу-бизнес, музыкальное искусство, кино, худо-жественное творчество: бутик, имидж, имиджмейкер, клип, клипмейкер, по-пса, промоутер, римейк, триллер, шоумен и др., общебытовая лексика: гам-бургер, сауна, скотч, степлер, шоп-тур и др.

Несклоняемые существительные немногочисленны, однако, несмотря на их грамматическую неосвоенность русским языком, они весьма употребительны:

киви, кутюрье, паблисити, ноу-хау, профи, хиппи, шоу, ток-шоу; из менее упот-ребительных, но все же встречающихся на страницах прессы, в теле- и радио-эфире: роядтм - вид авторского гонорара, прет-а-порте- готовое платъе, и др. Наибольшие словооб-разовательные возможности -- у склоняемых существительных-неологизмов с согласным в конце основы. Они легко образуют относительные прилагатель-ные с помощью суффиксов -н(ый), -ов(ый), -ск(ий\ например: бартер -- бар-терный, ваучер -- ваучерный, компьютер -- компьютерный, маркетинг -- маркетинговый, консалтинг-- консалтинговый, допинг -- допинговый, бро-кер -- брокерский, риелтор --риелторский, спонсор -- спонсорский. Существи-тельные, содержащие в своем составе суффикс -изм, образуют прилагатель-ные с суффиксом -истск{ий): монетаризм -- монетаристский, популизм -- популистский, существительные с финалью на -ия -- прилагательные с суффик-сом -онн(ый): инвестиция -- инвестиционный, приватизация -- приватизаци-онный, субвенция -- субвенционный, деноминация -- деноминационный и т. п.

Некоторые из склоняемых существительных коррелируют с глаголами, либо образованными от этих существительных в русском языке (например, компью-тер -- компьютеризовать, компьютеризироват, ср. также разговорно-про-фессиональный глагол ксерить - копировать что-либо на ксероксе, образован-ный с усечением комплекса -окC в иноязычной именной основе), либо заим-ствованными параллельно с однокоренным существительным (например, ска-нер -- сканировать).

Среди перечисленных выше склоняемых существительных-неологизмов есть и такие, которые «неохотно» образуют производные. Это касается, например, слов с финальным компонентом -мент: импичмент, менеджмент. Они не имеют производных (однокоренное со словом менеджмент -- менеджер -- заимствовано параллельно, два эти слова не находятся в отношениях «произ-водящее -- производное»), хотя образование на их основе относительных при-лагательных вполне вероятно. Большая часть названий новых видов спорта с финальным комплексом -инг также малоактивна в словообразовательном от-ношении: прилагательные типа армрестлинговый, боулинговый, виндсёрфин-говый имеют статус лексических раритетов, встречающихся в узкопрофессио-нальном речевом обиходе.

При реализации словообразовательных возможностей иноязычного неоло-гизма имеет значение не только характер его морфологической структуры и его грамматическая освоенность русским языком, но и то, насколько слово упот-ребительно. Попадая в фокус социального внимания, делаясь частотными в средствах массовой информации и в речевом обиходе, некоторые новые заим-ствования могут порождать производные гораздо более активно, нежели струк-турно сходные с ними слова, которые, однако, не столь популярны.

Например, на основе термина приватизация, который широко употребляет-ся с начала 90-х гг., создано целое гнездо производных: деприватизация, ре-приватизация, приватизационный, приватизатор, приватизировать. Похожая картина -- с терминами ваучер (ваучерный, ваучеризация, ваучеризировать), инвестиция (инвестиционный, инвестор, инвестировать, реинвестиция, ре-инвестировать), деноминация (деноминационный, деноминировать), ср. с этим слово с той же финалью, но, несомненно, более редкое -- инаугурация, кото-рое имеет лишь одно производное -- прилагательное инаугурационный, но, например, не теоретически возможный глагол - инаугурировать.

Фактор коммуникативной актуальности слова, его широкой употребительно-сти может оказаться сильнее фактора его грамматической неосвоенности: не-которые несклоняемые иноязычные существительные, попадая в активное упот-ребление (иногда лишь в определенной социальной среде), преодолевают свою грамматическую ущербность и образуют производные. Таково, например, сло-во хиппи, от которого в жаргонно-просторечной среде образовались такие про-изводные, как хипповый, хипповать, хиппарь, хиппист, хиппистка, хиппушка, хиппизм, хиппня, хипповский [17,с. 238 ].

Иногда высокая частотность в речи неизменяемого имени способствует тому, что оно превращается в изменяемое. Так, англицизм попс, первоначально имев-ший в русском языке статус неизменяемого прилагательного (музыка в стиле попс), довольно быстро перешел в разряд склоняемых существительных, получив флексию -а и включившись в парадигму имен существительных жен-ского рода: попса, попсы, попсой и т. д. В таком статусе этот неологизм уже имеет производные, употребительность которых, правда, ограничена средой музыкантов, деятелей шоу-бизнеса: попсовый, попсовик (представитель массо-вого, коммерческого искусства), попсятина [17, с. 177].

Большая часть несклоняемых иноязычных неологизмов, имеющих более или менее ограниченную сферу употребления, неактивна в словообразовательном отношении: они не образуют в русском языке производных (ср. слова типа бюстье, гран-при, ноу-хау, просперити, уоки-токи, экстези и под.).

Своеобразное противоречие между грамматической неосвоенностью иноя-зычного лексического элемента и его широкой употребительностью может в значительной степени сниматься в случае, когда такой элемент приобретает

свойства словообразовательной морфемы. Это можно проиллюстрировать на примере слова шоу. В современном русском языке употребительно не только это несклоняемое существительное, но и сложения с ним: шоу-бизнес, шоу-группа, шоу-программа (включающие комплекс шоу слова шоумен и ток-шоу целиком заимствованы из английского языка).

В других случаях новые словообразовательные морфемы формируются на основе неизменяемых иноязычных прилагательных типа ретро (ср.: стиль рет-ро -- ретростиль) путем вычленения повторяющихся комплексов из состава заимствований, однотипных по своей морфологической структуре, а также путем появления у полнозначного слова функций словообразующей морфемы. Так в русском языке наших дней появились иноязычные морфемы аудио- (аудио-кассета, аудиопродукция), видео- (видеофильм, видеопрокат, ср. употребле-ние видео в субстантивном значении: Купили новое видео), рок- (рок-музыка, рок-опера; ср. музыка в стиле рок; На сцене -- сплошной рок), панк- (панк-культура, панк-мода, панк-музыка; ср.: панки и представители других моло-дежных групп) и нек. др. Эти морфемы пополняют быстро растущий ряд ино-язычных морфем типа авиа-, авто-, био-, гидро; моно-, нейро- (в иной интер-претации это--аналитические прилагательные -дром,-ман, -пат, -филия, -фоб и др. [9, с.71].

Стоит упомянуть также возникающие на наших глазах, совсем «свежие» словообразовательные комплексы -мейкер (наряду с состоящими из иноязыч-ных компонентов словами типа имиджмейкер, клипмейкер, ньюсмейкер нами зафиксировано полушутливое слухмейкер -- о том, кто распускает слухи),

-гейт (ср.уотергейт и более поздние по времени ирангейт, кремльгейт и под.).

Подытожим сказанное.

Таким образом, функциональный фактор оказывается более сильным, чем фактор структурный: при необходимости обозначить нечто с помощью слово-образовательных дериватов язык преодолевает структурные ограничения, обус-ловленные недостаточной адаптацией иноязычного элемента к языковой сис-теме.

С середины 80-х годов прошлого столетия наблюдается заметная интенсификация процесса заимствования и активизация употребления в речи ранее заимствованных слов и терминов. Этот процесс был неоднократно (и продолжает оставаться) объек-том внимания в работах русистов ( например [Брейтер 1997; Костомаров 1996; Феоклистова 1999] и др.)

Прежде всего надо заметить, что внешнее влияние на язык почти никогда не оставляет общество равнодушным и нередко воспринимается носителями языка-реци-пиента (во всяком случае, частью из них) болезненно и нервно. Иноязычное слово может ассоциироваться с чем-то идеологически, духовно или культурно чуждым, даже враждебным и уж несомненно засоряющим язык, - как это было, например, в конце 40-х годов XX века во время борьбы с "низкопоклонством перед Западом" (подробнее об этом см. [Крысин 1968: 138-141]). Но бывают в истории общества и другие вре-мена, когда преобладает более терпимое отношение к внешним влияниям и, в част-ности, к заимствованию новых иноязычных слов. Таким временем можно считать 80-90-е годы XX столетия, когда возникли такие политические, экономические и культурные условия, которые определили предрасположенность российского общест-ва к принятию новой и к широкому употреблению ранее существовавшей, но спе-циальной иноязычной лексики.

Вот некоторые из этих условий: осознание значительной частью населения России своей страны как части цивилизованного мира; преобладание в идеологии и офи-циальной пропаганде объединительных тенденций над тенденциями, отражавшими противопоставление советского общества и советского образа жизни западным, буржуазным образцам; переоценка социальных и нравственных ценностей и смеще-ние акцентов с классовых и партийных приоритетов на общечеловеческие; наконец, открытая ориентация на Запад в области экономики, политической структуры государства, в сферах культуры, спорта, торговли, моды, музыки и др. Все эти про-цессы и тенденции, характерные для русского общества второй половины 80-х - на-чала 90-х годов, несомненно, послужили важным стимулом, который облегчил акти-визацию употребления иноязычной лексики.

Это легко проиллюстрировать сменой названий в структурах власти. В начале 90-х годов Верховный совет стал устойчиво (а не только в качестве журналистской перифразы) именоваться парламентом, совет министров - кабинетом министров, его председатель - премьер-министром (или просто премьером), а его заместители -вице-премьерами. В городах появились мэры, вице-мэры, префекты, супрефекты. Советы уступили место администрациям. Главы администраций обзавелись своими пресс-секретарями и пресс-атташе, которые регулярно выступают на пресс-конфе-ренция рассылают пресс-релизы, организуют брифинги и эксклюзивные интервью своих шефов...

Распад Советского Союза означал, в частности, и разрушение большей части преград, стоявших на пути к общению с западным миром. Активизировались деловые, научные, торговые, культурные связи, расцвел зарубежный туризм; обычным делом стала длительная работа наших специалистов в учреждениях других стран, функцио-нирование на территории России совместных - русско-иностранных - предприятий. Очевидным образом это означало интенсификацию общения носителей русского языка с людьми, которые пользуются другими языками, что является важным усло-вием не только для непосредственного заимствования лексики из этих языков, но и для приобщения носителей русского языка к интернациональным (а чаще - создан-ным на базе английского языка) терминологическим системам - например, в таких областях, как вычислительная техника, экономика, финансы, коммерция, спорт, мода, журналистика и др.

Так в русской речи, сначала в профессиональной среде, а затем и за ее пределами, появились термины, относящиеся к компьютерной технике: само слово компьютер, а также дисплей, файл, интерфейс, принтер, сайт, чат и мн. др., названия видов спорта (новых или по-новому именуемых): виндсёрфинг. скейтборд, армрестлинг, кикбоксинг, фристайл, дайвинг (подводное плавание с аквалангом) и др. Англицизмы пробивают бреши и в старых системах наименований: так, добавочное время при игре в футбол или в хоккей все чаще именуется овертайм, игра в результате которой команда, потерпевшая поражение, выбывает из дальнейших соревнований, - плей-офф, и даже традиционное боец в кикбоксинге заменяется англицизмом файтер.

У всех на слуху многочисленные экономические и финансовые термины типа бартер, брокер, ваучер, дилер, дистрибьютор, инвестиция, маркетинг, монета-ризм, фьючерсные кредиты и т.п. Многие из них заимствованы давно, но были в ходу преимущественно среди специалистов. Однако по мере того, как явления, обозначае-мые этими терминами, становятся остро актуальными для всего общества, узкоспе-циальная терминология выходит за пределы профессиональной среды и начинает употребляться в прессе, в радио- и телепередачах, в публичной речи политиков и бизнесменов.

Активное заимствование новой и расширение сферы употребления ранее заимст-вованной иноязычной лексики происходит и в менее специализированных областях человеческой деятельности. Достаточно напомнить такие широко используемые сейчас слова, как имидж, презентация, номинация, спонсор, видео, шоу (и их произ-водные: видеоклип, видеотехника, видеокассета, видеосалон; шоу-бизнес, ток-шоу, шоумен), триллер, хит, дискотека, диск-жокей и множество других.

Среди причин, которые способствуют столь массовому и относительно легкому проникновению иноязычных неологизмов в наш язык, определенное место занимают причины социально-психологические. Многие носители языка считают иностранное слово более престижным по сравнению с соответствующим словом родного языка: презентация выглядит более респектабельно, чем привычное русское пред-ставление, эксклюзивный -- лучше, чем исключительный, тгж-модели - шикарнее, чем лучшие модели, хотя, надо сказать, здесь намечается некоторое смысловое разме-жевание "своего" и "чужого" слов: презентация - это торжественное представление фильма, книги и т.п.; эксклюзивным чаще всего бывает интервью или право на что-либо, хотя наблюдается и расширение лексической сочетаемости подоб-ных слов.

Ощущаемый многими больший социальный престиж иноязычного слова, по срав-нению с исконным, иногда вызывает явление, которое может быть названо повы-шение в ранге: слово, которое в языке-источнике именует обычный, "рядовой" объект, в заимствующем языке прилагается к объекту, в том или ином смысле более значительному, более престижному. Так, во французском языке слово бутик - значит лавочка, небольшой магазин, а будучи заимствовано (возможно, через посредство английского) нашими модельерами и коммерсантами, оно приобретает значение - магазин модной одежды: Одежда от Юдашкина продается в бутиках Москвы и Петербурга. Примерно то же происходит с английским словом «шоп» в русском языке название шоп приложимо не ко всякому магазину, а лишь к такому, который торгует престижными товарами, преимущественно западного производства (обычный продмаг никто шопом не назовет). Английское хоспис- приют, богадельня превращается в хоспис - дорогостоящую больницу для безнадежных больных с максимумом комфор-та, облегчающего процесс умирания. И даже итальянское путана, оказавшись в рус-ском языке, обозначает не всякую проститутку (как в итальянском), а главным обра-зом валютную.

При выявлении причин лексического заимствования и активного использования в русской речи тех или иных иноязычных слов нельзя сбрасывать со счетов и фактор моды. То или иное слово нередко становится модным, часто и навязчиво употреб-ляемым (как это было, например, со словом консенсус в начале 90-х годов). Опре-деленные события международного характера могут стимулировать употребление какого-либо слова или группы слов. Так. например, во время розыгрыша кубка мира по футболу летом 2002 года наблюдался всплеск употребительности иноязычного неологизма-существительного мондиаль (мировой, всемирный) - с неустойчивой родовой отнесенностью и расхождениями в фонетико-орфографическом облике: ср. предыдущая мондиаль (ТВ. 16 июня 2002) - ...официальный мяч мундиаля-2002 (КП. 17 июня 2002).

В самом процессе лексического заимствования следует отметить тенденцию к интернационализации как словаря, так и способов образования слов. Расширение интернационального лексического фонда идет путем заимствования иноязычной лек-сики и создания новых слов на основе интернациональных морфем. Интернацио-нализация лексики различных языков достигла сейчас такого уровня, при котором многие слова, а также корневые и аффиксальные морфемы оказываются общими для разных языковых систем. По происхождению они либо восходят к греческому и латинскому источникам (ср. анти-, -ация, видео-, космо-, -метр, супер- и др.), либо являются заимствованиями из современных живых языков, преимущественно из английского: ср. тайм-, шоу-, -инг, -мен, секс-, -гейт (уотергейт, ирангейт, кремльгейт и под,), -мейкер (имиджмейкер, клипмейкер, ньюсмейкер и под.) и др.

В связи с увеличением числа новых заимствований усложняются семантические отношения между близкими по значению исконными (или ранее заимствованными) и новыми иноязычными лексемами. В частности, весьма характерны специализирую-щие, уточняющие номинации: римейк в значении «переделка» (термин кино), меценат- спонсор - продюсер - промоутер; магазин - лавка - шоп (= торгует в основном заграничными товарами) - бутик (магазин модной одежды); запись (звука, музыки, речи) - фонограмма (главным образом, на эстраде) - саунотрек (в кино); ярлык -этикетка - лейбл - бренд и т.п.

В заключение следует сказать, что иноязычное влияние на русский язык в изучае-мый период более многообразно и интенсивно, чем в предшествующие десятилетия XX века. Оно требует углубленного и детального изучения, учитывающего как срав-нительно легко обнаруживаемые лексические заимствования, так и разные формы скрытого влияния других языков на русский - не только в лексике, но и, напри-мер, в словообразовании, синтаксисе, в просодическом рисунке высказываний и в их коммуникативной организации.

усилилось образование оценочных, эмоционально-экспрессивных имен, окказиональных образований от собственных имен.

Особенно активны в качестве базы словопроизводства социально значимые слова эпохи, семантика которых отражает политические и социально-экономические изменения в стране, в частности, рассло-ение населения в материальном и социальном плане, развитие ры-ночных отношений, изменение ценностных ориентации, расшире-ние сферы бизнеса, информатики, массовой культуры и др. Высокую степень продуктивности обнаруживают словообразовательные эле-менты иноязычного происхождения -- префиксы, суффиксы, про-изводящие основы {квазирынок, супербогач, постсоветский; ваучер-ный, ваучеризация, рейтинговый, референдумный; санта-барбарцы), а также основы собственных имен (гайдаризация, ельцинизм).

Иноязычные неологизмы обладают разными словообразовательными воз-можностями. Наиболее активны существительные, освоенные грамматиче-ской системой русского языка, то есть включенные в парадигмы склонения, имеющие числовые и родовые показатели и т. д. Наряду с фактором грам-матической освоенности важную роль играет употребительность слова. Час-тотные иноязычные неологизмы, находящиеся в поле социального внимания (ваучер, приватизация и т. п.), «обрастают» производными; это может проис-ходить и со словами, недостаточно освоенными грамматически, -- например,

с имеющими высокую частотность употребления несклоняемыми существи-тельными.

Литература

1. Бельчиков Ю.А. Контаминация // Лингвистический энциклопе-дический словарь. - М., 1990. - С.238.

2. Брейтер М.А. 1997 - Англицизмы в русском языке. М., 1997.

3. Грановская Л.М. 1981 - Развитие лексики русского литературного языка в 70-е годы XIX - начале XX века // Лексика русского литературного языка XIX - начала XX века. М.. 1981.

4. Журавлев А.Ф. Технические возможности русского языка в области предметной номинации // Способы номинации в современном русском языке. - М., 1982. - С. 45-109.

5. Земская Е.А. Активные процессы современного словопроизводст-ва//Русский язык конца XX столетия (1985-1995). -М., 1996. - С. 90-141.

6. Изотов В.П. Русское словообразование. Каталог способов. Принципы составления. Сборник научных трудов по лексикографии. - Вып.4. - Харь-ков, 1997.-С. 20-21.

7. Костомаров В.Г. Русский язык в иноязычном потопе // Русский язык за рубежом. 2003.- №5- С.25

8. Крысин Л.П. 1968 - Иноязычные слова в современном русском языке. М., 1968. Крысин Л.П. 1995 - Языковое заимствование: взаимодействие внутренних и внешних факторов (на материале русского языка современности) // Русистика сегодня. 1995. № 1.

9. Каде Т.Х. Словообразовательный потенциал суффиксальных типов русских существительных. - Майкоп. 1993. - 166с.

10. Улуханов И.С. Единицы словообразовательной системы рус-ского языка и их лексическая реализация. - М., 1996. - 222с.