Этика - наука о нравственном добре и зле
Этика - наука о нравственном добре и зле
Содержание
Вступление
Глава 1.
Природа добра и зла
Глава 2.
Конструктивна ли роль зла
Глава 3.
Взаимоопределенность и абсолютное противопоставление добра и зла
Глава 4.
Проблема добра и зла
Заключение
Литература
Интерес к этике - одна из характерных примет нашего времени.
Нравственные коллизии, обсуждаемые на страницах газет и журналов, как правило, вызывают
обильную почту и живой человеческий отклик. В общем, это естественно. Чем более
зрелым становятся человек и общество, тем сильнее их волнуют нравственные проблемы.
Этика есть наука о нравственном добре и зле и об осуществлении
его в поведении человека. Она исследует конечную цель жизни человека и поведения
его, поскольку оно ведёт к достижению этой цели отклонению от неё.
С момента своего возникновения этика была призвана занять определенную
позицию по отношению к одной из вечных проблем нравственности - моральному злу.
Ей предстояло выявить и описать характерные черты зла и его "опознавательные
знаки", выяснить причины его появления, развенчать аморализм, показать его
отталкивающие качества, вести неустанный поиск путей борьбы со злом, его искоренения.
Все эти функции сходились, как лучи в фокусе, то есть независимо от субъективных,
индивидуальных и групповых моральных оценок, или всё то, что принято называть злом,
оказывается таковым лишь вследствие именно такой оценки данного явления. Развитие
и углубление понятия зла в истории этики происходило в противоборстве различных
решений данной проблемы.
Вопрос о природе зла органически связан с более общей и фундаментальной
проблемой этики - проблемой сущности морали. Если мораль представляет собою какую-то
сущностную сторону бытия, то очевидно, и зло - не простая видимость или продукт
субъективной точки зрения, а нечто противостоящее бытию, придающее ему ложные искажённые
формы. Если же мораль - только функция, не заключающая в себе никакого объективного
значения, а употребляемая лишь для личного или совместного удобства, то и зло приобретает
иллюзорный, необязательный, произвольный характер: вроде пугала, которого может
устрашиться лишь тот, кто не знает его действительного смысла.
В истории этики было представлено множество пониманий сущности
морали и соответственно зла. Их можно свести к четырём основным типам: этическому
абсолютизму, этическому конвенциализму, имморализму и диалектическому объяснению
зла. Всю историю этики допустимо рассматривать как движение от непрекращающейся
борьбы между абсолютизмом и конвенциализмом через временные, но не редкие имморалистические
отклонения к диалектическому пониманию зла, преодолевающему крайности и однородности
предшествующих подходов.
В широком смысле слова добро и зло обозначают положительные и
отрицательные ценности вообще. Мы употребляем эти слова для обозначения самых различных
вещей: "добрый" значит просто хороший, "злой" - плохой. В словаре
В. Даля, например, "добро" определяется с начало как вещественный достаток,
имущество, стяжание, затем как нужное, подходящее и лишь "в духовном значении"
- как честное и полезное, соответствующее долгу человека, гражданина, семьянина.
Как свойство "добрый" так же относиться Далем, прежде всего к вещи, скоту
и потом только к человеку. Как характеристика человека "добрый" с начало
отождествляется Далем с "дельным", "сведущим", "умирающим",
а уж потом - с "любящим", "творящим добро", "мягкосердным".
В большинстве современных европейских языков употребляется одно и тоже слово для
обозначения материальных благ и блага морального, что даёт обширную пищу для морально-филосовских
рассуждений по поводу хорошего и того, что является добром самим по себе.
В историческом развитии ценностного состояния, в истории моральной
философии и моралистки, не смотря на сохранение лексического единства ("старое
доброе вино", "добрый конь", "одобрение"), происходит понимание
смысловых различий в употреблении слова "добро". Самым важным при этом
было различие добра в относительном и абсолютном смысле. "Доброе" в одном
случае - это хорошее, т.е. приятное полезное, а значит, ценное ради чего-то другого,
а в другом - есть выражение добра, т.е. ценного самого по себе и не служащего средством
ради иной цели.
Доброе в этом втором абсолютном значении - моральное, этическое
понятие. Оно выражает положительное значение явлений или событий в отношении к высшей
ценности - к идеалу. Зло есть противоположность добра.
Исторический процесс формирования этих понятий был процессом
становления и развития самой морали. Во-первых, добро и зло осознаются как особого
рода ценности, которые не касаются природных или стихийных событий и явлений. То,
что совершается само по себе, т.е. стихийно, может иметь благие или злые последствия
для людей. Но такие стихийно совершающиеся события и явления сами по себе не имеют
отношения к тому, о чём мыслят в категориях добра и зла, они лежат по ту сторону
добра и зла. Добро и зло характеризуют намеренные действия, совершённые свободно,
т.е. поступки.
Во-вторых, добро и зло обозначают не просто свободные поступки,
но действия, сознательно соотнесённые с определенным стандартом - в конечном счете,
с идеалом.
Итак, содержание добра и зла обусловлено идеалом нравственного
совершенства: добро - это то, что приближает к идеалу, зло - то, что отдаляет от
него. Зная, что в истории существовали различные мнения относительно того, к чему
должен стремиться человек, чтобы достичь совершенства, легко представить концептуальное
разнообразие в трактовках добра и зла. В зависимости от нормативного содержания,
вкладываемого в представление об идеале, добро и зло трактовались как счастье и
несчастье, наслаждение и страдание, польза и вред.
В-третьих, добро и зло как моральные понятия связаны с душевным
и духовным опытом самого человека и существуют через этот опыт. Как бы ни определялись
философами источники добра и зла = творятся они человеком по мерке его внутреннего
мира. Соответственно утверждение добра и борьба со злом достигаются главным образом
в духовных усилиях человека. Внешние действия, пусть и полезные для окружающих,
но не одухотворённые стремлением человека к добродеянию, остаются лишь формальным
обрядом. Более того, любые ценности - наслаждение, польза, красота и прочее - могут
быть как добром, так и злом в зависимости от того, как индивид переживает свой конкретный
опыт "освоения" этих ценностей в отношении к идеалу, к высшему благу.
По своему императивно-ценностному содержанию добро и зло как
бы представляет собой две стороны одной медали. Они взаимоопределены и в этом они
как бы равны. Человек узнает зло, поскольку имеет определенное представление о добре;
он ценит добро, испытав на собственном опыте, что такое зло. Кажется, утопично желать
только добра, и нельзя в полной мере отрешиться от зла, не рискуя в то же время
потерять добро. Существование зла порой представляется своего рода условием и непременным
сопутствующим обстоятельством существования добра. "Что бы делало добро, если
бы не существовало зла, и как бы выглядела земля, если бы с неё исчезли тени? Ведь
тени получаются от предметов и людей. Вот тень от моей шпаги. Но бывают тени от
деревьев и от живых существ. Не хочешь ли ты ободрать весь земной шар, снеся с него,
прочь все деревья и всё живое, из-за своей фантазии наслаждаться голым светом?"
- искушает Сатана своими вопросами Леви Матвея, ученика Йешуа Га Ноцри (Булгаков
М.А. Мастер и Маргарита. Гл.29).
Добро и зло связаны тем, что они взаимно отрицают друг друга.
Они содержательно взаимозависимы. Однако равны ли они по своему онтологическому
статусу и соразмерны ли по аксиологическому статусу? На этот вопрос давались разные
ответы.
Согласно одной, менее распространённой, точке зрения, добро и
зло являются однопорядковыми началами мира, находящимися в постоянном неустранимом
единоборстве. Такая точка зрения, признающая равновеликость противоположных начал
мира называется дуализмом. Наиболее ярким выражением религиозно-этического дуализма
стало в первой половине третьего века. Манихейство - учение, основанное персом Мани
на базе различных религиозных традиций. Согласно манихейству, в мире борются два
независимых и самостоятельных начала добра и зла или света и тьмы. В ходе и постоянной
борьбы происходит смешение различных элементов добра и зла. Посланники Бога - Будда,
Заратустра (Основатель религии древней Персии), Иисус и, наконец, Мани - должны
были по этому учению, навсегда утвердить чёткие границы между двумя началами.
Сам Мани был побит камнями по наущению зороастрийских священников,
но его учение достигло Европы и в виде тех или иных ересей просуществовало на протяжении
всего средневековья. Манихейство является еретической ветвью христианства.
Задумаемся вот о чём: можно ли сказать, что добро и зло сосуществуют
так же, как во Вселенной соприсутствуют свет и тьма? Или же их отношения иные -
подобные свету и тени, как они видятся нами на Земле? Поскольку понятия добра и
зла касаются именно людей в их земных свершениях, мы должны, по-видимому, принять
второе сравнение.
К этому склоняет нас и другая точка зрения относительно природы
добра и зла. Как на земле солнечные лучи являются источником и света, и тени, так
и добро со злом взаимосоотнесенные, определены в отношении третьего. Так учат большинство
религиозных нравственных учений: добро представляет собой путь к абсолютному добру
- к Божеству, зло же есть отпадение от Божества. Действительным абсолютным мировым
началом является божественное добро, или абсолютно добрый бог. Зло же - результат
ошибочных или порочных решений человека, пусть даже провоцируемого дьяволом, однако
свободного в своём выборе. Но ведь и Дьявол или Сатана, как носитель зла отнюдь
не абсолютен; согласно иудейско-христианским воззрениям, Дьявол - это падший ангел,
то есть заблудший сын Божий. Так, сто и перед человеком стоит задача конечного выбора
не между абсолютами добра и зла, но между добром, которое потенциально, абсолютно
тяготеет, к абсолюту и злом которое всегда относительно.
Таким образом, и добро и зло относительны - в их соотнесённости
с высшим благом, нравственным идеалом как образом совершенства или Добра (с большой
буквы). Но противоположность добра и зла абсолютна. Эта противоположность реализуется
через человека: через его решение действия и оценки.
Иногда можно услышать слова об абсолютном зле. Это выражение
может показаться довольно убедительным: если есть абсолютное добро, то должно быть
абсолютное зло. Если исходить и возможных мифологических и религиозных смыслов,
то возможны два толкования абсолютного зла. Согласно первому, абсолютное зло воплощает
Сатана. Но выше мы показали, что это может быть дуалистическая точка зрения, типа
манихейской, которая предполагает существование стоящего над Сатаной Бога. Сатана
- падший ангел или заблудивший сын Бога, он обусловлен Богом и в этом смысле не
безусловен.
Согласно другому толкованию, известному всегда, но в виде некоторого
культового поветрия получившему распространение в наши дни, начало мира заключено
в Сатане, он - то и воплощает абсолютное зло. Соответствующий культ называется сатанизмом.
Но поклоняющиеся ему люди, по-видимому, полагают, что в этом заключается благо.
Так же и садист, устраивающий кровавую оргию, патологическим образом усматривает
в ней благо для себя (пусть и достигаемое ценою мучений других людей, не принимаемых
во внимание). Со стороны в этом усматривают "абсолютное зло", тем более
если таким действиям ничего не удаётся противопоставить, по крайней мере во время.
За разговорами об "абсолютном зле" нередко скрывается
рассеянность перед действительным множеством того, что способно принести человеку
напасти, уничтожить его. За разговорами об "абсолютном зле" может скрываться
и нежелание или неспособность понять, что действительный источник зла находится
в самом человеке, впрочем так же, как действительный источник добра.
В выяснении природы добра и зла было бы тщетно искать именно
их бытийственную основу. Природа добра и зла не онтологична, а аксиологична. Объяснение
их происхождения не может служить их обоснованием. Поэтому логика собственно ценного
рассуждения оказывается одинаковой как у того, кто убеждён, что базовые ценности
даются человеку в откровении, так и у того, кто считает, что ценности имеют
"земное" происхождение.
Нормативно-ценностное содержание добра и зла определяется не
тем, в чем усматривается источник идеала, или высшего блага, а тем, каково его содержание.
Если нравственный идеал заключается во всеобщем духовном единении людей и в этом
состоит абсолютное добро, то злом будет всё, что препятствует этому, что мешает
человеку творить добро, противостоя соблазнам и стремясь к совершенству.
Конкретизируя содержательно понятия добра и зла, следует сказать
следующее:
а) Добро утверждается в преодолении обособленности, разобщённости,
отчуждения между людьми и установлении взаимопонимания, согласия, человечности в
отношениях между ними.
б) Как человеческие качества добро, доброта, проявляется в милосердии,
любви, а зло, то есть злобность, - во враждебности, насилии.
Зло не редко предстаёт не только, как убийство, ложь, глубочайший
эгоцентризм, выживание за счёт всех остальных, война всех против всех по принципу:
"Умри ты, но я останусь жить". Со злом связывается и нонконформизм, не
дающий окостенеть порядку; а вместе с тем и нетривиальность, новаторство, творчество,
пусть как даже поиск нового, нестандартного. Взгляды о несостоятельности того, что
принято считать добром, высказывали уже софисты. О политической целесообразности
несправедливости говорил Н. Макиавелли. В социально-экономическом плане, пожалуй,
первым позитивную роль того, что с обыденной точки зрения воспринимается как зло,
прямо попытался объяснить и обосновать Б. Мандевиль.
В наиболее яркой форме и с убеждающей силой таланта выразил такое
миросозерцание Ф. Ницше. Для него добро всего лишь добропорядочно по причине жизненной
слабости его носителей, зло же - энергично, целеустремлённо, аристократично. В невдумчивой
проповеди добра действительно может скрываться всего лишь поверхностная добропорядочность;
такая проповедь таит в себе возможность, как морализаторства, так и апологии здравого
смысла, мещанства; но это уже не вопрос о добре и зле, а о живости и глубине ума,
силе воли, устремлённости к цели, таланте, высокой образованности и т.д. Каждая
из этих способностей может служить как добру, так и злу - в зависимости от характера
индивида.
Выше упоминалась пословица "Благими намерениями вымощена
дорога в ад". В ней содержится глубокий философский и культурно-этический смысл.
Речь идёт не только о том, что человеку свойственно впадать в нравственный самообман
или что никакие индивидуальные действия непредсказуемы в своих последствиях полностью
("Человек полагает, а Бог располагает"). Но и о том, что совершаемое и
тем более совершенное действие открывается от воли и намерений того, кто его совершает,
и, переплетаясь с множеством действий других людей, включается в ту реальность,
которая существует объективно и независимо от сознания людей её породивших как самостоятельная
сила. Как таковая эта реальность чужда отдельному человеку, она пренебрегает им.
Для этой безличной социальной реальности человек выступает лишь как материал. Таким
образом, благо, добро осуществляются лишь через зло, и зло предстаёт как конструктивное
начало истории. Эту парадоксальную диалектику добра и зла, через которую якобы обнаруживает
свою творческую силу зло, Маркс, вслед за Гегелем увидел в истории цивилизации.
Однако морали далеко не всегда совпадает с логикой истории. От
того, что социальный и технический прогресс всего человечества покупается великим
множеством индивидуальных и коллективных жертв, зло не прибавляет в цене. Оно не
перестаёт быть злом. И из этого уж никак не следует, будто бы именно благодаря тому,
что совершается зло, происходит исторический прогресс, как бы его не понимал тот
или другой мыслитель. Представим те ситуации, в которых присутствуют настоящие цены
и платежи: цена объявляется на что-то и люди платят за что-то. Неверно думать, что
происходящее в истории зло целенаправленно осуществляется бессердечными людьми,
стремящимися таким образом содействовать прогрессу и не принимающими во внимание
вынужденные отрицательные последствия для людей творимого ими.
Между тем этический смысл того, что нечуткими к нравственности
мыслителями воспринимается как конструктивность зла, состоит не в том, что благодаря
злу, в его борьбе с добром происходит что-то значительное, а в том, что само наличие
добра и зла как альтернатив человеческого выбора свидетельствует о возможности человека
выбирать, и что-то значительное в этом мире происходит благодаря свободе человека,
которая, в частности, проявляет себя и в свободе творить зло.
Уже в древности была глубоко осмыслена идея непреодолимой связи
добра и зла. Старинная китайская притча рассказывает о юноше, который обратился
к мудрецу с просьбой взять его к себе в ученики, с тем, чтобы наставить на путь
истины.
Умеешь ли ты лгать? - спросил мудрец.
Конечно, нет! - ответил юноша.
А воровать?
Нет.
А убивать?
Нет.
Так иди, - воскликнул учитель, - и познай всё это. А познав,
не делай! Что хотел сказать мудрец своим странным советом? Ведь не то, что надо
окунуться в зло и порок, чтобы обрести иное понимание добра и постигнуть мудрость.
Наверное, ради обретения мудрости юноша не должен был научиться лицемерить, ловчить,
убивать. Мысль мудреца была иная: кто не узнал и не пережил зла, тот не может быть
по-настоящему, деятельно добр.
Эта идея проходит через всю историю философии и конкретизируется
в ряде этических положений. Во - первых, добро и зло содержательно диалектически
взаимоопределены и познаются в единстве, одно через другое. Это то, что было предложено
юноши в китайской притчи. Но формальное перенесение диалектически добра и зла на
индивидуальную нравственную практику чревато искушением индивида. "Пробование"
зла без строгого, пусть и отвлеченного, понятия добра может гораздо скорее обернуться
пороком, нежели действительным познанием добра. Опыт зла может быть плодотворным
лишь как условие пробуждения духовной силы сопротивления злу.
Поэтому, во-вторых, без готовности сопротивляться злу недостаточно
понимания зла и противостояния злу; само по себе это не приведёт к добру. Недостаточно
изучить дорогу в Ад, чтобы попасть в Рай, хотя эту дорогу надо знать обязательно,
чтобы не оказаться на ней в своих благих намерениях, памятуя известную поговорку:
"Благими намерениями выложена дорога в Ад". Тем более что, как правило,
эта дорога начинается в собственной душе.
В-третьих, добро и зло не просто взаимоопределены, они функционально
взаимообусловлены: добро нормативно значимо в противоположности злу и практически
утверждается в отвержении зла. Иными словами, действительное добро - это деяние
добра, т.е. добродетель как практическое и деятельное исполнение человеком вменяемых
ему моралью требований.
Однако будет не правильно полагать, что добро всегда приводит
к злу. Не следует забывать, что добро и зло абсолютно противоположные понятия, и
требуют противопоставления. Абсолютистские концепции строятся на онтологизации добра
(блага) и толковании зла как чего-то по сути своей чисто отрицательного, противоборствующего
бытию и искажающего его. Противоположность добра и зла, согласно такому мировоззрению,
носит абсолютный характер. Ни в каких условиях, ни в каком отношении зло не способно
переходить в добро, и наоборот. Подобное понимание зла развивалось, как правило,
в рамках объективно-идеалистической философии и религии. Насколько объективному
идеализму чужда диалектика, настолько он склонен абсолютизировать противоположность
между злом и добром. Своеобразные конструкции этического абсолютизма обнаруживаются
в этике Сократа, Аристотеля, Платона, стоиков, в христианской теологии, в религиозном
учении манихеев, у Декарта, Лейбница, Канта и др.
Основной недостаток такого типа концепций - в их отрыве от реальных
нравов. Действительное многообразие нравственной жизни, богатство нюансов в обычаях
и характерах различных народов и социальных групп подведены под идеальные конструкции,
с которыми они практически не имеют связи. Любое отклонение от нравов данной станы,
от интересов господствующего класса, от собственных моральных симпатий мыслителя,
рискует приобрести статус нравственного зла. Этический абсолютизм недостаточно чуток
историческим изменениям морали.
В рамках этического абсолютизма и других названных подходов разработано
много различных, порою прямо противоположных концепций зла, его сущности и происхождения.
Поскольку зло - предмет весьма сложный и многоликий, у одного и того же мыслителя
нередко сочетались сразу несколько вариантов его определения. Попытаемся выделить
наиболее характерные из них.
Самым архаичным способом понимания зла является, по-видимому,
выделение особого духа, божества или субстанции, выступающих источником всех бед
и несчастий в мире. Этот способ понимания уходит корнями в первобытную мифологию.
Развёрнутое выражение он нашёл в религии древних персов - зороастризме. Зороастризм
крайняя форма противопоставления добра и зла. Близким к нему по смыслу способом
понимания зла было выведение его из материального телесного, вещественного начала.
Такое понимание представляющее собой шаг вперёд от мифологии к философии, основано
на резком противопоставлении души и тела. В западноевропейскую культуру оно внесено
пифагорейцами и Платоном. От них идёт идея о том, что имеющая божественный источник
душа погребена в теле как в могиле. Тело обременяет душу массой разных низменных
страстей и отвращает её от познания истины. Все телесные влечения суть зло и источник
зла тело, будучи материальным, вещественным, плотным, тяжёлым и т.п., влечется к
подобному себе: к материальным предметам, богатству, пище, питью. Оно хочет физически
обладать и чувственно наслаждаться. Душа, наоборот, как бестелесная и незримая стремится
к нематериальным вещам: идеям и истине. Познание как путь добродетели, противопоставляется
прочным путям приобретения и наслаждения.
Почему этика пошла по пути противопоставления души и тела, по
пути отожествления всего телесного со злом? Возможность противопоставления душевного
телесному заключена уже в том культурном процессе, в котором человеческая деятельность
освобождается от направленности только на удовлетворение природных потребностей.
В реальной жизни индивида возвышенные душевные побуждения могут вступать в конфликт
с элементарными влечениями. Этот конфликт и готовят почву для представления о том,
что именно элементарные влечения являются источником зла.
Но между душевными и телесными побуждениями не может быть неустранимого
антагонизма, ибо первые регулируют порядок и степень удовлетворения вторых соответственно
сложившимся в данном обществе отношениям. Антагонистический характер взаимосвязь
души и тела было не чем иным, превращенной формой осознания противоречия между образом
человека, задаваемым требованиям общества и культурой, с одной стороны, и реальными
стремлениями индивидов - с другой. Реальные побудительные мотивы принимались за
влечения тела и клеймились как зло, а образ человека, созданный общественной культурой
и господствующей идеологией, олицетворялся в душе и возводился на ценностный пьедестал.
Античная этика видела коренное преимущество души перед телом
в её способности к познанию. Этот взгляд даёт ключ к ещё одному характерному пониманию
зла - отождествлению его с незнанием, заблуждением, невежеством. Уравнивание добра
и истины, добродетели и знания влечет за собой истолкование зла как недостаточного
или ошибочного познания. Такое истолкование является заметным шагом на пути демифологизации
зла. Зло осознается как продукт собственной деятельности человека, неправильно ориентированного
в окружающем мире. У истоков этого способа объяснения зла стоит Сократ.
Рационалистическая этика Сократа построена на принципе единства
знания и добродетели люди творят зло вследствие причастности какому-либо пороку
- невежеству, безрассудству, нечестивости, несправедливости либо трусости. Всякая
добродетель основана на знании, а порок, стало быть, проистекает из невежества.
Если мудрость - главная добродетель, то главою всех пороков выступает невежество
- особое состояние души, когда её понятия и представления темны, неотчётливы, спутаны
между собою. Остальные пороки по смыслу схожи с невежеством и вытекают из него.
Безрассудство - это незнание истиной меры удовлетворения своих желаний и страстей;
тупость - незнание того, что на самом деле является страшным, а что таковым только
кажется; несправедливость - незнание блага и зла в государственной жизни.
Природа зла в сократовской этике конкретизируется в трёх выводах:
1) никто не творит зла;
2) тот, кто совершает несправедливость намеренно, лучше того,
кто допускает ненамеренное нарушение справедливости;
3) чинить несправедливость значительно хуже, чем её терпеть.
Решение вопроса о том, способен ли человек добровольно стремиться
к злу или не способен, зависит от того, существуют или не существуют благо и зло
сами по себе. Если благо и зло существуют объективно и имеют значение для каждого
человека в любой ситуации, если благо не переходит в зло, а зло в благо, то при
их истинном познании вероятность действий, направленных на осуществление зла, будет
приближаться к нулю. Если же различие между злом и благом относительно, то знание
того, что данный конкретный поступок считается злом, не будет исключать его совершения.
Сократовский вывод о невозможности добровольного зла справедлив, следовательно,
для тех условий, где отношения между людьми прозрачны и вполне однозначны.
Это вывод, как и два других, существенным образом связан с целерациональным
типом мышления, для которого хорошим является действие, ближайшим путём ведущее
к заранее установленной цели и в конечном счете полезное для человека. Зло, наоборот,
есть то, что уводит от цели или затрудняет её достижение. Сократ, разумеется, отличал
зло как продукт человеческих действий от природного зля (бедствий, болезней), но
по логике целерационального мышления он полагал, что с первым нужно бороться так
же, как и со вторым: углублением познания, расширением образованности, совершенствованием
счётно-измерительных умений, одним словом повышением, выражаясь современным языком,
информативной обеспеченности человека. Сократовскую концепцию зла нельзя назвать
односторонне-рассудочной, поскольку в ней мудрость становится выше рассудительности,
понимание благородных жизненных целей - выше умения рассчитывать житейские выгоды.
Однако Сократ рассматривает человеческие отношения в их "вещном" аспекте
и утрачивает специфическое отличие морали от предметно-практической деятельности
вообще.
Одним из несомненных завоеваний рационализма в этике можно считать
вывод о том, что нравственное зло и мудрость несовместимы друг с другом. Но рационализму
недостает понимания того, что позиция человека по отношению к миру, обществу и самому
себе определяется не только степенью познания этих объектов, а более широким кругом
интересов: степенью включенности индивида в систему социальных связей, содержанием
этих связей и т.д. Уровень моральности человека зависит от степени усвоения им общечеловеческой
культуры. Однако это усвоение не сводиться к философскому умозрению сущности вещей.
Оно проходит многочисленными артериями эмоциональных связей, кристаллизуясь в бессознательных
предрасположениях и создавая целостный ансамбль мировоззрения. Эти эмоциональные
и бессознательные механизмы важны ничуть не менее, нежели философские понятия, ибо
без них нравственная жизнь гаснет даже при развитом интеллекте и неослабевающем
познавательном интересе.
В рамках теоретической конструкции зла как незнания, заблуждения,
невежества не может быть обоснована моральная ценность невинности и неискушённости.
Для последовательного рационалиста личность, не ведущая о глубинах морального падения,
о бесконечном разнообразии извращённых чувств и мыслей должна быть равноценна неотёсанному
невежде. Рационалистический подход обнаруживает только те разновидности зла, которые
тождественны нравственному примитивизму и тупости. Поэтому он не дает возможности
развенчать аморализм, сочетающиеся со всесторонней образованностью развращенную
философскую мысль, проявившую себя например, в гностическом течении антитактов,
где грешили из принципа, чтобы измыслить и почувствовать всё, вплоть до самого грязного
и низменного. Так гностик Карпокрит "учил совершать всякое бесстыдство и всякое
грязное дело. Если кто, говорил он, не пройдет через всё и не выполнит воли всех
демонов и ангелов, то он не может взойти на высочайшее небо и стать выше Начал и
Властей". Рациональность, как видим, легко подменяется односторонней рассудочностью.
Теневой стороной рационализма является известное пренебрежение
к эмоциональным аспектам нравственности. Из моральных запретов непреложными остаются
только те, целесообразный смысл которых можно установить путём рассуждения. Всё
остальное содержание морали при таком подходе может быть отброшено без сожалений
и угрызения совести. С наибольшей наглядностью эта теневая сторона рационалистического
понимания зла выявляется у стоиков. Стоический мудрец бесстрастно нарушает обще
принятые установления, если они, на его взгляд, не вытекают из естественного закона.
Мудрец, замечает Хрисипп, станет "даже есть человеческое мясо, если таковы
будут обстоятельства". Ничего предосудительного с точки зрения законов природы
и разума стоики не находят ни в некрофагии (поедании трупов), ни в гомосексуализме,
ни даже в инцесте (половой связи с близкими родственниками). На фоне такого потрясающего
безразличия к самым крайним проявлениям морального разложения благосклонное отношение
стоиков к самоубийству выглядит не только естественным, но даже и невинным.
"Уйти из жизни по их словам для мудреца вполне разумно и за отечество, и за
друга, и от слишком тяжёлой боли, или увечья, или неизлечимой болезни".
Большинству людей, не склонных к размышлениям на философские
и нравственные темы, проблема добра и зла кажется банальной. Общая схема
размышлений, если они всё же возникают, примерно такова:
"Добро - это хорошее, зло - это плохое. Следовательно, к хорошему следует стремиться,
а с плохим - бороться". Следует сказать, что подобный взгляд не только поверхностен,
но и весьма рискован и даже опасен. Почему Великая Октябрьская революция в 1917
году, задуманная как воплощение рая на земле, на практике оказалась историческим
прыжком в бездну? Почему "благие намерения" борьбы со злом "ведут
в ад"? Почему у добрых родителей порой вырастают плохие дети?
Русский философ С.Л. Франк писал, что "всё горе и зло, царящие
на земле, все потоки пролитой крови и слёз, все бездействия, унижения, страдания,
по меньшей мере, на 99 процентов - результат воли к осуществлению добра, фанатичной
веры в какие-либо священные принципы, которые надлежит немедленно насадить на земле,
и воли к беспощадному истреблению зла".
Пока будет существовать человек, но не перестанет мучительно
размышлять над проблемой добра и зла. И первое настоящее испытание людей, обусловившее
в дальнейшем весь драматизм человеческой жизни, - это, как мы узнаем из Библии,
древо познания добра и зла. Сатана в облике змея, желая посеять в сердце Евы сомнение
в искренности Божьей любви, соблазнил её словами: "В день, в который вы вкусите
плоды древа познания добра и зла, откроются глаза ваши, и вы будите как боги, знающие
добро и зло".
Чёткое определение добра и зла осложняется многозначностью обоих
понятий. Более того, поскольку добро и зло столь многообразны, а их взаимные отношения
так многогранны, то многие авторы вообще отрицают определения добра и зла. Так,
английский философ Д. Юм считал, что добро и зло нельзя различать при помощи разума,
ибо деятельность направляется влечениями, а не разумом. Подобные мысли высказывал
Ф.М. Достоевский: "Никогда разум не в силах был определить зло или даже отделить
зло от добра хоть приблизительно". Логические позитивисты ХХ века также не
допускают возможности доказать утверждение, что "икс - добр", так как
добро нельзя ни увидеть, ни попробовать на вкус, ни услышать; можно только сказать
нечто приблизительное, общее о жизни.
А поскольку слову добро синонимом является благо, то полезно
учесть, что в религиозном учении высшее добро присуще только Богу.
Бог является абсолютным воплощением добра. И так как человек
сотворён по образу Божию, то смысл его жизни (или, как говорят христиане, спасение)
заключается в стремлении к этому Абсолютному Добру.
Здесь, однако, следует отметить, что проблема спасения возникает
именно в этой жизни. Христианство утверждает жизнь, но не уход от неё. Суть заключается
в изменении жизни, даже если это стоит небывалого труда.
Совсем иная позиция в учении буддизма. В нём сама жизнь, само
существование есть зло, страдание. Чтобы искоренить это зло, необходимо преодолеть
жажду жизни. Освободись от бесконечной цепи причин и следствий, от противопоставления
субъекта и объекта, от власти страстей и чувств - и ты будешь избавлен от страданий
и зла, достигнешь нирваны, то есть высшего блаженства, рая в душе.
Взаимную борьбу добра и зла человек обычно характеризует упрощённо,
представляя зло вне себя. И всё-таки наиболее часто "линия фронта" добра
и зла находиться в самой личности, когда конфликтуют долг и влечения человека, разум
и чувства, человечность и минутная выгода. Добро побуждает принимать во внимание
интересы человечества, народа, семьи и людей; зло заставляет подобно эгоцентричному
Нарциссу взирать только на собственное отражение и приспосабливать всё человечество
к своим потребностям и интересам, не останавливаясь ни перед какими препятствиями
(активный злодей) или отдаваясь жизненному самотёку, конформизму, власти инстинктов
(пассивный злодей).
В истории этики зло наиболее часто характеризуется трояко: как
глупость (недостаток ума, интеллектуального развития), как слабость (недостаток
воли и самостоятельности), как испорченность (непосредственный аморализм).
Зло и в истории этики, и литературе и в быту трактуется как нечестность,
как проявление тёмных иррациональных сил, как дисгармония рационального и эмоционального,
как подчинение жизни "железному порядку", тирании, где люди только исполнители,
автоматы, детали, как изуродованная свободная воля человека, как насилие, грех без
покаяния, произвол, как паразитирование за счет добра, как небытие, стремление к
разрушению, уничтожению, как беспредел и т.д.
С другой стороны, мыслящие люди уже в античном мире поняли, что
порок может формироваться как продолжение добродетели, если не соблюдается такт,
необходимая ера культуры, человечности, сдержанности, то до какой степени трудности
мы способны быть добрыми.
Добро духовно освещает жизнь всё ярче, показывая тени, потёмки
души; доброта не только разрушает существующие противоречия, но и, как это ни странно,
создаёт новые. Высшие требования заставляют увидеть больше недостатков и активнее
действовать, чтобы их искоренить.
Ситуации конфликта человек видит свою задачу сделать правильный
и достойный выбор. Однако неверно полагать, что моральный выбор сводиться к выбору
морального образа мысли и действия и отказу от пути приспособленчества, карьеры,
корысти или похоти. Нет сомнений в том, на сколько важен такой выбор в качестве
первого морального шага и в качестве постоянных его повторений в ситуациях, когда
мы готовы поддаться прелестным и прельщающим искушениям.
Собственно моральный выбор не исчерпывается этим. Он, конечно
же, заключается в выборе между добром и злом, но и трудность первого или исходного
морального выбора обусловлено тем, что далеко не всегда он предстаёт таким образом,
что нужно выбрать и устоять перед искушением. Альтернативой добродетели может быть
не обязательно приспособленчество, ею может быть и здравый смысл, альтернативой
карьеры - служебный и профессиональный успех, альтернативой корысти - польза, альтернативой
похоти - личное счастье. Иными словами случается, что человеку приходиться выбирать
между положительными ценностями. Точнее, между действиями или образами жизни, в
которых утверждаются различные положительные ценности.
При этом человек часто оказывается в ситуациях, когда приходится
принимать решения не лежащие в рамках однозначного противостояния добра и зла. Не
то чтобы эти решения лежали по ту сторону добра и зла. Это - решения в условиях
выбора между большим и меньшим добром или большим и меньшим злом. Например,
как относиться к аборту? Не к абортам вообще: вообще - ясно, что необходимо делать
всё, чтобы не оказываться в ситуации, когда встаёт вопрос об аборте иными словами,
абортов следует избегать. Тем не мене в силу разных причин возникают ситуации, когда
перед женщиной или в, случае ситуации более благоприятной, перед женщиной или мужчиной
встаёт вопрос об аборте. Аборт - зло. Но "нежеланность" ребёнка - тоже
зло. Или возможные обусловленные какими-то заболеваниями отрицательные медицинские
последствия беременности для женщины - тоже зло.
На этом уровне морали выбор особенно труден. Тем более в ситуациях,
когда приходиться выбирать по принципу "наименьшего зла". Подобного рода
ситуации всегда воспринимаются моральным сознанием как трагичные. В случае с разными
положительными ценностями из большего и меньшего добра выбирается в любом случае
добро. При выборе даже меньшего зла, выбранным оказывается зло. Последствия такого
выбора никак меньшего зла, а как зла, не предсказуемы для окружения так и для самого
выбирающего. Такой выбор требует практической мудрости.
Другой практически важный аспект морального выбора связан с тем,
что добро и зло будучи "сбалансированными" на уровни понятий, предоставляют
не равные основания для оценки соответствующих действий. Одно дело вершить добро
или зло и другое - позволять злу твориться (другими людьми, стечением обстоятельств).
"Попустительство злу" - морально предосудительно,
"потворствование злу", то есть содействие злу, - не допустимо и почти
приравнивается моральным сознанием к творению зла. Однако "попустительствование
добру" - фактически морально, нейтрально (не случайно даже нет такого выражения),
а "потворствование добру" воспринимается моральным сознанием как само
собой разумеющееся и этому не придаётся особого значения.
Вообще получается, что с моральной точки зрения вред зла значительнее,
нежели благо добра. Не допущение не справедливости с моральной точки зрения существеннее,
чем творение милосердия: зло несправедливости - более разрушительно для сообществ,
чем добро милосердия - созидательно.
"Добро и зло, что может быть проще?" - подумают многие.
Добро - это что-то хорошее, славное, недурное, сердечное; зло - худое, сердитое,
свирепое, плохое. Ничего сложного на первый взгляд. Но если заглядывать в глубины
понятий добра и зла можно открыть для себя много нового, ранее не известного. Именно
этот глубинный смысл даёт нам возможность понять и оценить свои поступки, свою жизнь.
Рассматривая проблемы добра и зла и их взаимоопределенность, ловишь себя на мысли,
что не всё то, что мы привыкли называть добром, является таковым. Стремясь к
"добру", как к личной выгоде, мы не замечаем зла, которое совершаем на
пути к своей цели. Стремясь сделать добро одному человеку, мы не замечаем, как вредим
другому. Путь к абсолютному добру очень сложен и не всегда удаётся его пройти, но
стремление к доброму, чистому уже есть добро.
Добро и зло не могут существовать друг без друга, как день без
ночи или тень без света. Без добра не может быть и зла, как и без зла не могут совершаться
добрые поступки. К сожалению, в современном мире полном эгоизма, обмана, жестокости
добро не всегда остаётся в выигрыше, да и не все стремятся к добру. Люди разучились
различать плохое и хорошее и не всегда идут по верному пути. Однако, не стоит забывать,
что без добра не возможно зло.
1.
Гусейнов А.А., Апресян Р.Г. Этика: Учебник. - М.: Гардарика, 1998. - 427
с.
2.
Лосский Н.О. Условия абсолютного добра - М., Политиздат, 1991 - 368 с.
3.
Янушкявичюс Р.В., Янушкявичене О.Л. Основы нравственности - М.: ПРО - ПРЕСС,
2000. - 456 с.
4.
Льюис Клайв Стейплз Любовь. Страдание. Надежда. - М.: Республика, 1992 -
432 с.
5.
Этическая мысль: Науч.-публицист. чтения. - М.: Политиздат, 1988. - 384 с.
|
