Проекты П.А. Столыпина

Письмо министра внутренних дел П. А. Столыпина по поводу статьи в газете «Новое время» под заглавием «Нашествие иностранцев в западную Сибирь»………………………………….66

Ответ министра внутренних дел на письмо степного генерал-губернатора М. А. Таубе……..67

Ходатайство Евангелическо-Лютеранской Генеральной Консистории министру внутренних дел П. А. Столыпину Об образовании церковного прихода в Омском уезде Акмолинской области………………………………………………………………………………………………68

П. А. Столыпин «Речь о земельной реформе»……………………………………………………69

Последнее письмо Столыпину…………………………………………………………………….73

У могилы П. А. Столыпина………………………………………………………………………...76

Фотогаллерея………………………………………………………………………………………..79

Введение.

В начале 90-х гг. 19 в. в России начался промышленный подъем, который продолжался несколько лет и шел очень интенсивно. Особенно высокими темпами развивалась тяжелая промышленность, которая к концу века давала почти половину всей промышленной продукции в ее стоимостном выражении. По общему объему продукции тяжелой промышленности Россия вошла в число первых стран мира. Промышленный подъем был подкреплен хорошими урожаями в течение ряда лет. Оживление в промышленности сопровождалось бурным железнодорожным строительством. Правительство верно оценило значение железных дорог для будущего экономики и не жалело денег для расширения их сети. Дороги связали богатые сырьем окраины с промышленными центрами, индустриальные города и земледельческие губернии - с морскими портами. Главной причиной промышленного подъема 90-х гг. явилась экономическая политика правительства, одной из составных частей которой стало установление таможенных пошлин на ввозимые в Россию товары и одновременно устранение препятствий на пути проникновения в страну иностранный капиталов. Эти меры, по замыслу их инициаторов, должны были избавить молодую отечественную промышленность от губительной конкуренции и тем самым способствовать ее развитию, которому помогали заграничные деньги. В экономической политике царизма конца 19 - начала 20 века, было немало сильных сторон. В те годы Россия уверенно завоевала позиции на рынках Дальнего и Среднего Востока, тесня там своих соперников. Однако, эта политика оставалась внутренне противоречивой. И не только потому, что в ней преобладали административные меры и недооценивалось значение частного предпринимательства. Главное заключалось в том, что самому курсу правительства не хватало сбалансированности между потребностями промышленности и сельского хозяйства. Несбалансированность хозяйства стала одной из причин экономического кризиса начала 20 столетия, который затем сменился длительной "депрессией" 1904-1908 годов. С 1909 по 1913 год начинается экономический подъем. В результате прошедшего кризиса слабые, маленькие предприятия разорились, ускорился процесс концентрации промышленного производства. В 80 - 90 годы временные предпринимательские объединения замещаются крупными монополиями; картелями, синдикатами (Продуголь, Проднефть и т.д.). Одновременно с этим идет укрепление банковской системы (Русско-Азиатский, Петербургский международный банки). В начале 20 века Россия являлась средне развитой страной. Наряду с высоко развитой индустрией в экономике страны большой удельный вес принадлежал раннее - капиталистическим и полуфеодальным формам хозяйства - от мануфактурного до патриархально-натурального. Русская деревня как в зеркале отражала пережитки феодализма: крупные помещичьи землевладения, отработки, являющие собой прямой пережиток барщины. Крестьянское малоземелье, община с её переделами тормозили модернизацию крестьянского хозяйства. Социально - классовая структура страны отражала характер и уровень её экономического развития. Наряду с формированием классов буржуазного общества (буржуазия, мелкая буржуазия, пролетариат), в нем продолжали существовать и сословные деления - наследие феодальной эпохи. Буржуазия занимает ведущую роль в экономике страны 20 века. До этого она не играла какой-либо самостоятельной роли в общественно-политической жизни страны, так как она была полностью зависима от самодержавия и оставалась аполитичной и консервативной силой. Дворянство, которое сосредоточило более 60% всех земель, было главной опорой самодержавия, хотя в социальном плане оно теряло свою однородность, сближаясь с буржуазией. Крестьянство включало около 75% населения страны. Оно состояло из: кулаков (20%), середняков (30%), бедняков (50%). И, естественно, между ними возникали противоречия. Наемные рабочие, в начале 20 века, составляли около 17 млн. человек. Этот класс был не однороден. Большая часть рабочих состоялась недавно пришедших в город крестьян, еще не потерявших связь с землёй. Ядром этого класса стал фабрично-заводской пролетариат, насчитывавший более трёх миллионов человек. Политическим строем в России оставалась абсолютная монархия. Хотя в 70-х годах 19 века был сделан шаг по пути превращения государственного строя в буржуазную монархию, царизм сохранил все атрибуты абсолютизма. Закон гласил: " Император российский есть монарх самодержавный и неограниченный ". Высшим судебным органом был сенат. Исполнительная власть осуществлялась двумя министерствами, контролируемыми комитетом министров. В эти же годы Россия вмешивается в борьбу за передел рынков сбыта. Война между Россией и Я по ней за господство на рынке сбыта в Китае, закончившаяся поражением России, четко показала неподготовленность русской армии и слабость экономики. С поражением в войне в стране нарастает революционная ситуация ( 1905-1907 года ). России требовались как политические, так и экономические реформы, которые смогли бы укрепить и оздоровить экономику. Вожаком этих реформ должен был быть человек, для которого важна была судьба России. Им стал Пётр Аркадьевич Столыпин. Происхождение, образование и успешное продвижение по службе. Столыпин Петр Аркадьевич родился в Дрездене ( Германия) в 1862 году. Окончил Петербургский университет и с 1884 года служил в министерстве внутренних дел. В 1902 назначается губернатором Гродненской губернии, а в 1903-1906 гг. Губернатор Саратовской губернии. С 26 апредя 1906 года назначается министром внутренних дел, оставаясь которым стал 8 июля председателем совета министров. Служебный путь, проделанный Столыпиным в провинции, был обычным, не отличающимся от карьеры других чиновников, ставших губернаторами. Происходя из старинного дворянского рода, Столыпин, окончив Виленскую гимназию, поступает на физико-математический факультет Петербургского университета. После его окончания служит в министерстве государственного имущества, но спустя год переводится в Министерство внутренних дел, предводителем дворян в Ковенскую губернию. Такому назначению Столыпин был рад. Много общаясь с крестьянами, он понимал их говоры: о земле, о ведении хозяйства. Его дочь писала: "Мой отец любил сельское хозяйство… ". Через 10 лет Столыпин назначается ковенским губернатором. В 1902 году - гроднецким губернатором. В 1902 году Столыпин участвует в совещании о развитии сельскохозяйственной промышленности, где он высказался за уничтожение общинной чересполосицы и расселение по хуторам. Эта позиция была высказана позже в 1906 году и в комбинации с другими новшествами была принята как "Столыпинская реформа". В марте 1903 года П. А. Столыпина назначают губернатором в более крупную и важную саратовскую губернию. Здесь и застала его первая революция, для подавления которой он применил весь арсенал средств - от прямого обращения к народу до расправы с помощью казаков. В апреле 1906 года Столыпин назначается министром внутренних дел, хотя и не ожидал такого назначения. Борьба с революцией ложится на его плечи. А 24 августа 1906 года опубликовывается правительственная программа, содержащая две части: репрессивную ( методы борьбы с революцией, вплоть до создания военно-полевых судов ) и реформистской, являющейся, по своей сути, аграрной реформой.

П.А. Столыпин

Герои не должны умирать для истории и сознания своего народа. Память вечная должна храниться о них и с похвалами передаваться грядущим поколениям. Петр Аркадиевич Столыпин родился в 1862 году в городе Дрездене. По окончании в 1885 году С.-Петербургского Университета по естественному факультету, он поступил на службу в Министерство Земледелия, но через два года принял назначение на должность Предводителя Дворянства в Ковенском уезде, где у него было имение. В эту пору складывались его государственные взгляды, крепли его убеждения. В 1897 году ПА назначается Ковенским Губернским Предводителем Дворянства. Находясь все время в непосредственной близости от крестьян, П.А. в совершенстве постиг их нужды и в его государственных идеалах почувствовалось биение подлинной жизни. Живя и работая в крае, в котором сказывалось влияние трех народностей - польской, литовской и еврейской, П.А. узнал их сильные и слабые стороны. Широко просвещенный и воспитанный в культурных русских традициях, он привык с уважением относиться к правам инородцев, но огонь национального самосознания разгорелся в нем ярким пламенем. В 1902 году Столыпин был назначен Гродненским Губернатором, но уже в 1903 году переводится на ту же должность в Саратовскую губернию, где шло сильное революционное брожение. Во всеподданнейших отчетах Саратовского Губернатора, П.А. впервые выступает со своим проектом земельной реформы. Он умело и спокойно восстанавливает порядок в Саратовской губернии и в 1905 году, после роспуска первой Государственной Думы, Император Николай II, по Своему Личному почину, назначаете его Министром Внутренних Дел, а 8 июля того же года, сверх того, и Председателем Совета Министров. Служба Столыпина в этих должностях протекала в тяжелых условиях. Волна террористических актов заливала Россию. 12 августа 1906 г., на даче, занимаемой Министром на Аптекарском Острове, близ С.-Петербурга, была брошена бомба. П. А. остался невредим, но были ранены его дочь и сын. Производившие раскопки, нижние чины ближайших полков обнаружили под развалинами дома 27 трупов и 32 раненых с разными тяжкими повреждениями. Столыпин мужественно продолжал стоять на своем посту. Уже за первые пять с половиною месяцев своего пребывания у власти, П. А достиг в деле успокоения страны заметных результатов. Одновременно подготовлялся ряд важных законопроектов, подлежавших рассмотрению Законодательных Палат. Самые спешные меры были проведены на основании ст. 87 Основных Законов. К таковым Высочайший рескрипт от 1-го января 1907 года относит: предоставление нуждающимся крестьянам свободных казенных земель в Европейской России, а также удельных и Кабинета Его Величества; разрешение продажи крестьянам участков из состава имений заповедных, майоратных, ленных и подуховных; понижение платежей по ссудам Крестьянского банка; облегчение выхода отдельных крестьян из общины; открытие для лиц сельского состояния нового вида кредита под залог надельных земель в Крестьянском банке; уравнение крестьян в правах с прочими сословиями. В открывшейся 6-го марта 1907 года Гос. Думе второго созыва, П. А. произнес правительственную декларацию, в которой, перечисляя законопроекты, изложил задуманный им план обновления государства. Ответные речи членов Думы заставили его выступить вторично. Эта 2-ая речь была отповедью на все раздавшиеся огульно нарекания и хулы против власти. П. А. говорил: «Правительству желательно было бы изыскать ту почву, на которой возможна совместная работа, найти тот язык, который был бы всем одинаково понятен. Я отдаю себе отчет, что таким языком не может быть язык ненависти и злобы. Я им пользоваться не буду» и далее: «Надо помнить, что в то время, когда в нескольких верстах от столицы и царской резиденции волновался Кронштадт, когда измена ворвалась в Свеаборг, когда пылал Прибалтийский край, когда революционная волна разлилась в Польше и на Кавказе, когда остановилась вся деятельность в южном промышленном районе, когда распространились крестьянские беспорядки, когда начал царить ужас и террор, Правительство должно было или отойти и дать дорогу революции, забыть, что власть есть хранительница государственности и целости русского народа, или действовать и отстоять то, что ей было вверено. Но, принимая второе решение, Правительство роковым образом навлекало на себя и обвинения. Ударяя по революции, Правительство, несомненно, не могло не задеть частных интересов. В то время Правительство задалось одной целью - сохранить те заветы, те устои, начала которых были положены в основу реформ Императора Николая II. Борясь исключительными средствами, в исключительное время, Правительство вело и привело страну во Вторую Думу. Я должен заявить и желал бы, чтобы мое заявление было слышно далеко за стенами этого собрания, что тут, волею Монарха, нет ни судей, ни обвиняемых, что эти скамьи (показывает на места министров) не скамьи подсудимых - это места Правительства». П. А. кончает словами: «Людям, господа, свойственно и ошибаться, и увлекаться, и злоупотреблять властью. Пусть эти злоупотребления будут разоблачены, пусть они будут судимы и осуждаемы. Но иначе должно Правительство относиться к нападкам, ведущим к созданию настроения, в атмосфере которого должно готовиться открытое выступление; эти нападки рассчитаны на ТО, чтобы вызвать у Правительства, у власти, паралич воли и мысли. Все они сводятся к двум словам, обращенным к власти: «руки вверх». На эти слова, господа, Правительство с полным спокойствием, с сознанием своей правоты, может ответить только двумя словами: «Не запугаете». Сила произнесенной речи всколыхнула как парламентское круги, так и общество; и точно в ответ на это оппозиция прибегла к другому способу борьбы: злоупотреблению правом запросов. Оппозиция потребовала также прекращения действия военно-полевых судов. По этому вопросу П. А. давал Думе разъяснения 13-го марта 1907 г. Он подчеркнул в своих словах, что «кровавый бред не пошел еще на убыль», и что с ним бороться необходимо мерами чрезвычайными. Он заявил, что суровый закон будет применяться лишь в крайних случаях. 20-го марта он возражал на необоснованные обвинения члена Думы Куглера относительно государственной росписи доходов и расходов. Наконец, 1-го июня 1907 года, он прочел в Думе заявление о возбуждении уголовного преследования против 55 депутатов социал-демократической фракции, в связи с обнаружением заговора, имевшего целью покушение на Государя, на вел. кн. Николая Николаевича и на Председателя Совета Министров. Дума отказалась отстранить вышеупомянутых 55 депутатов от заседаний и не согласилась на отдачу наиболее виновных под стражу и манифестом 30-го июня 1907 года Государственная Дума второго созыва была распущена. В этом же манифесте была охарактеризована деятельность второй Думы: «...выработанные Правительством мероприятия Госуд. Дума или не подвергла вовсе рассмотрению, или замедляла обсуждение, или отвергла, не остановившись даже перед отклонением законов, каравших открытое восхваление преступлений и сугубо наказывавших сеятелей смуты в войсках; медлительное рассмотрение Государственной Думой росписи государственной вызвало затруднение в своевременном удовлетворении многих насущных потребностей народных». Далее упоминалось превращение Думою права запросов в способ борьбы с Правительством, и наконец, о заговоре в среде самой Думы. Способ всеобщего привлечения к выборам в Государственную Думу не дал ожидаемых результатов и потому, тем же манифестом, России был дарован новый избирательный закон. Согласно этому закону, Государственная Дума должна была быть русскою по духу и права других народностей законом ограничивались. В самых же некультурных окраинах государства выборы в Государственную Думу были временно приостановлены. Этот закон привел Россию в третью Государственную Думу. 1-го ноября 1907 года была открыта Государственная Дума третьего созыва, а 16-го ноября Столыпин изложил в ней правительственную декларацию. Сравнительно с двумя предшествовавшими думами, картина резко изменилась. Образовалось из центра и правой большинство, на которое Правительство могло опереться. Отвечая на нападки оппозиции в этой Думе, П. А. говорил: «Правительство наряду с подавлением революции задалось задачей поднять

население до возможности на деле в действительности воспользоваться дарованными ему благами. Пока крестьянин беден, пока он не обладает личной земельной собственностью, пока он находится насильно в тисках общины, он остается рабом, и никакой писанный закон не даст ему блага гражданской свободы» и далее объяснил, в чем заключаются намеченные реформы: «в развитии земщины, в развитии самоуправления, в сдаче ему части государственных обязанностей, государственного тягла и в создании на низах крепких людей земли, которые были бы связаны с государственной властью. Вот наш идеал местного самоуправления, так же как наш идеал наверху - это развитие дарованного Государем стране законодательного нового представительного строя, который должен придать новую силу и новый блеск царской Верховной власти». Столыпин кончает призывом: «Дайте же ваш порыв, дайте вашу волю в сторону государственного строительства, не брезгайте черной работой вместе с Правительством. Я буду просить позволения не отвечать на другие слышанные тут попреки. Мне представляется, что когда путник направляет свой путь по звездам, он не должен отвлекаться встречными, попутными огнями. Поэтому я старался изложить только сущность действий Правительства и его намерений. Я думаю, что, превращая Думу в древний цирк, в зрелище для толпы, которая жаждет видеть борцов, ищущих, в свою очередь, соперников, для того, чтобы доказать их ничтожество и бессилие - я думаю, что я совершил бы ошибку. Правительство должно избегать лишних слов, но есть слова, выражающая чувства, от которых в течении столетий усиленно бились сердца русских людей. Эти чувства, эти слова должны быть запечатлены в мыслях и отражаться в делах правителей. Слова эти: неуклонная приверженность к русским историческим началам. Это противовес беспочвенному социализму, это желание, это страстное желание и обновить, и просветить, и возвеличить Родину, в противовес тем людям, которые хотят ее распада Это, наконец, преданность не на жизнь, а на смерть, Царю, олицетворяющему Россию».

Вдохновенное слою Столыпина зажгло слушателей и приобщило их к высоким переживаниям человека, жертвующего собой, и закипела творческая работа.

Политическая карьера Столыпина.

Служебный путь, проделанный Столыпиным в провинции, был обычным, не отличающимся от карьеры других чиновников, ставших губернаторами. Происходя из старинного дворянского рода, Столыпин, окончив Виленскую гимназию, поступает на физико-математический факультет Петербургского университета. После его окончания служит в министерстве государственного имущества, но спустя год переводится в МВД предводителем дворян в Ковенскую губернию. Такому назначению Столыпин был рад. Много общаясь с крестьянами, он понимал их говоры: о земле, о ведении хозяйства. Его дочь писала: "Мой отец любил сельское хозяйство… ". Через 10 лет Столыпин назначается ковенским губернатором. В 1902 году - гроднецким губернатором. В 1902 году Столыпин участвует в совещании о развитии сельскохозяйственной промышленности, где он высказался за уничтожение общинной черезполосицы и расселение по хуторам. Эта позиция была высказана позже в 1906 году и в комбинации с другими новшествами была принята как "Столыпинская реформа". В марте 1903 года П. А. Столыпина назначают губернатором в более крупную и важную саратовскую губернию. Здесь и застала его первая революция, для подавления которой он применил весь арсенал средств - от прямого обращения к народу до расправы с помощью казаков. В апреле 1906 года Столыпин назначается министром внутренних дел, хотя и не ожидал такого назначения. Борьба с революцией ложится на его плечи. А 24 августа 1906 года опубликовывается правительственная программа, содержащая две части: репрессивную (методы борьбы с революцией, вплоть до создания военно-полевых судов) и реформистской, являющейся, по своей сути, аграрной реформой.

В.В. Шульгин Столыпин и евреи

«Освободительное движение» 1905 года еще и потому не разыгралось в революцию, которая наступила двенадцать лет спустя, что вырождение русского правящего класса тогда не подвинулось еще так далеко. В нем нашлись еще живые силы, сумевшие использовать народное патриотическое движение, то есть «низовую контрреволюцию», до организованного отпора разрушителям и поджигателям России. В частности нашелся Столыпин - предтеча Муссолини. Столыпин по взглядам был либерал-постепеновец; по чувствам -- националист благородной, «пушкинской», кладки; по дарованиям и темпераменту - природный «верховный главнокомандующий», хотя он и не носил генеральских погон. Столыпин, как мощный волнорез, двуединой системой казней и иберальных реформ разделил мятущуюся стихию на два потока. Правда, за Столыпина стало меньшинство интеллигенции, но уже с этой поддержкой, а главное, черпая свои силы в сознании моральной своей правоты, Столыпин раздавил первую русскую революцию. Но он не успел построить мост к еврейству. Еврей Мордко Богров его убил в том самом Киеве, откуда, как верил Столыпин, «свет национальной идеи озарит всю Россию».

* * *

А жаль. По-моему, «мост» готовился. Перед смертью Столыпин носился с мыслью о «национализации капитала». Это было начинание покровительственного, в отношении русских предприятий, характера. Предполагалось, что казна создаст особый фонд, из которого будет приходить на помощь живым русским людям. Тем энергичным русским характерам, которые однако не могут приложить своей энергии, так как не могут раздобыть кредита. Того кредита, той золотой или живой воды, которой обильно пользовался каждый еврей только в силу... «рождения», то есть в силу принадлежности своей к еврейству. В некоторых кругах существовало убеждение, что именно за этот проект «еврейство» убило Столыпина. Если бы это было так, то это обозначало бы, что еврейство Столыпина не поняло. Я сказал, что у Столыпина была двуединая система: в одной руке -пулемет, в другой - плуг. Залпами он отпугивал осмелевших коршунов, но мерами органического характера он стремился настолько усилить русское национальное тело, чтобы оно своей слабостью не вводило во искушение шакалов. Эта психология должна была проникать и в его отношение к еврейскому вопросу. Он не мог не считать «ограничения» евреев временными и развращающими русское население. Последнее привыкало жить в оранжерейной атмосфере, в то время, как евреи воспитывались в суровой школе жизни. Кроме того, эти ограничения отнюдь не защищали русское население в самой важной области - там, где формируются текущие идеи, дух времени... Как я уже говорил, здесь еврейство захватывало командные высоты. Поэтому перед Столыпиным и в еврейском вопросе стояла задача: органическими мерами укрепить русское национальное тело настолько, чтобы можно было постепенно приступить к снятию ограничений. Если таковы были действительно намерения Столыпина, то вместе с тем он не мог, конечно, не понимать, какой вой поднимут его враги справа, если он «вступит на путь» (а врагов у него было достаточно не столько в «хижинах», сколько - во «дворцах»). Поэтому и с этой точки зрения он должен был обеспечить свой правый фланг. Значит, в общем, если Столыпин имел в виду снятие ограничений, он должен был усиливать способность к отпору русского народа. Таков, вероятно, был скрытый смысл «национализации капитала»*. Во избежание недоразумений поясню, что приведенные здесь соображения относительно «намерений Столыпина» являются моими собственными соображениями. Беседовать с покойным Петром Аркадьевичем по этому вопросу мне не пришлось.)

Убив Столыпина рукою Богрова, я думаю, евреи поспешили. Поспешили не только на беду всем нам, но и самим себе. Кто знает, что было бы, если бы Столыпин остался жить и руководил бы русским правительством в мировую войну. Я считаю этот пункт весьма важным и позволю себе на нем остановиться.

* * *

Итак, свою ставку в 1905 году еврейство проиграло. Ставка эта была поставлена - на пораженчество. При каждой новой неудаче в войне России с Японией в освободительном лагере шел злорадный шепот: «Чем хуже -тем лучше». Жаждали разгрома Исторической России точно так, как теперь жаждут поражения советской власти. Ибо поражение обозначало революцию; а на революцию возлагались этими слепорожденными людьми, евреями и еврействующими, самые светлые надежды. И были тяжкие военные поражения. И революция началась; но ее удалось отбить. Тем не менее штурмующим власть колоннам удалось «вырвать Государственную Думу», то есть народное представительство. То обстоятельство, что манифест 17 октября был октроирован не из убеждения

в его необходимости, а под угрозой революции, оказалось роковым для недолгого русского парламента. Это породило представление о своей силе у полупобедивших «парламентариев», продолжавших злобную против власти пропаганду с трибуны Государственной Думы - с одной стороны; с другой - осталось горькое чувство полупоражения, глухое нежелание признавать во всю глубину совершившиеся перемены строя; возникла скрытая враждебность к «новым людям», выброшенным на поверхность революцией 1905 года, хотя бы эти люди были друзья и сторонники Власти. И был только один человек, которому это трудное положение «худого мира» оказалось но плечу. Этим человеком был Столыпин. Для него характерен случай, который был мне рассказан.

* * *

Четверо молодых людей, одетых в форму кирасирского полка, пришли на прием к министру внутренних дел, который в то время жил на даче, на Аптекарском острове, в Петербурге. Через несколько минут дача взлетела на воздух: кирасиры оказались бомбистами; они принесли бомбы в своих касках. Сорок человек погибло в этом взрыве. От дома остались руины. Из-под этих развалин выносили трупы и стонущих людей. Какой-то солдат тащил на руках тяжело раненную дочь министра, Наташу. Очнувшись от обморока, девочка спрашивала: «Что это, сон?» Сам Столыпин вышел из-под обломков окровавленный, засыпанный клочьями стен и людей, но невредимый. Когда его узнали, случайный доктор бросился к нему:

-- Вы ранены?

-- Нет, нет, я не ранен...

Случайный доктор (надо же было, чтобы этот доктор оказался Дубровиным, известным созидателем Союза Русского Народа, главою крайних правых, противником всяких реформ) зачерпнул воды из реки и помог министру умыться. И, может быть, именно потому, что Столыпин узнал Дубровина, он

сказал, вытирая руки полотенцем и глядя на бесформенную груду, которая несколько минут тому назад была его домом:

- А все-таки им не сорвать реформ!!!

Если Дубровин это выдумал и Столыпин этого не говорил, то это тем более интересно: так, значит, противники реформ представляли себе русского Дуче. Он не отступит, его не испугаешь ничем. То, что он дает из России, он дает из убеждения, что так надо. Он свободен от всяческого страха, что нужно так или иначе повернуть руль, то он это сделает; и никто не посмеет его заподозрить, что он чего-либо испугался. Если прибавить к этому, что Столыпин погиб, никогда не изменив самому себе, после девяти неудавшихся покушений, то легко восстановить в памяти эту бронзовую фигуру последнего русского вельможи. Пусть памятник ему снесен: образ его бережно хранится в сердцах его знавших и любивших, и они донесут этот образ до иных времен, более благодарных и менее несправедливых.

* * *

Так вот, представим себе, что и десятое покушение не удалось бы; что пуля Богрова пролетела бы мимо; и Столыпин, дожив до мировой войны, был бы призван руководить Россией в это тяжелое время. В таком случае во главе русского правительства, вместо малозначащих людей, стоял бы человек масштаба Клемансо и Ллойд-Джорджа. И, разумеется, первое, что сделал бы этот большой человек,- он осуществил бы идею «внутреннего парламентского мира». Известно, что таковой мир был заключен во всех Палатах воюющих государств, что естественно: война требовала единения всех сил перед лицом врага. В России положение было бы безысходно, если бы русский образованный класс (а из предыдущего изложения мы знаем, что русская интеллигенция находилась

под сильнейшим еврейским влиянием), если бы русский образованный класс занял в отношении мировой войны ту же позицию, которую он занимал во время войны русско-японской. Но ничего подобного не было. Не только следа пораженческих настроений не заметно было в начале мировой войны, а наоборот -- вихрь энтузиазма, патриотического энтузиазма, подхватил Россию. Печать трубила во все свои трубы: «ляжем», если не за Царя, то «за Русь». Я удивляюсь и сейчас, как многие не поняли, что это обозначало. Ведь печать-то была на три четверти в еврейских руках. И если «ложа оседлости», сделавшая в России слово «патриот» ругательным словом (невероятно, но факт), сейчас склоняла слово «Отечество» во всех падежах и ради Родины готова была поддерживать даже «ненавистную власть», то сомнений быть не могло: еврейство, которое в 1905 году поставило свою ставку на поражение и революцию и проиграло, сейчас ставило ставку на победу и патриотизм.

Само собой разумеется, что оно рассчитывало на благодарный жест в конце войны; на то, что людям, исполнившим все обязанности, нужно дать и все права; разумеется, оно рассчитывало, что премией за патриотические усилия будет Равноправие. И ответственным людям, то есть прежде всего русскому правительству, надо было решить: да или нет. Принимая помощь русского образованного класса, то есть замаскированного еврейства, помощь вчерашних лютых врагов, власть должна была выяснить прежде всего для самой себя: решится ли она за эту помощь заплатить этой ценой? Ценой, которая не называлась, но всякому мало-мальски рассуждающему человеку была ясна. И вот почему я говорю, что Богров поторопился убить Столыпина. Я совершенно убежден, что светлому уму покойного Петра Аркадьевича положение было бы ясно. Воевать одновременно с евреями и немцами русской власти было не под силу. С кем-то надо было заключить союз. Или с немцами против евреев, или с евреями против немцев. Но так как война была немцами объявлена и Россией принята, то выбора не было: оставалось мириться с евреями.

А.П. Столыпин. На службе России. Переоценка ценностей и кристаллизация

ПЕРЕОЦЕНКА ЦЕННОСТЕЙ И КРИСТАЛЛИЗАЦИЯ

1929-1930 годы - время крутого, безвозвратного поворота. Установление единоличной диктатуры Сталина. Раскулачивание и массовая коллективизация. Это последний революционный акт коммунистической олигархии, захватившей в 1917 году, во главе с Лениным, власть в России. Вызов, брошенный крестьянству, массовая с ним расправа... Дальше ни на какие революционные акты власть больше не пойдет. Начнет костенеть; будет все более консервативной в своей внутренней политике. Разрастающаяся на всю территорию сеть концлагерей - акт самозащиты власти кровавой, но приобретающей мнимую законность в виду длительности ее существования. Власть реакционная, контрреволюционная, поскольку она теперь начинает бояться малейших сдвигов, малейших проявлений свободной мысли. Революционность переходит в лагерь тех, кто готов бороться против реакционной власти, опирающейся на колоссальный полицейский аппарат и на перманентный террор... Переоценка ценностей. Изменения в терминологии. Раньше сторонники царского режима назывались "правыми". Придет время, и это название перейдет к сторонникам утвердившейся в России власти, а "левыми" будут называться враги тоталитарного строя. Настал час провозглашения "Национальной Революции" против установленного в стране режима. Революция духовная - возврат к извечным ценностями и их дальнейшее раскрытие, рождение обновленного человека. Революция физическая - установление в стране нового строя. Эти перемены в терминологии и понятиях имеют место в недрах нового поколения Зарубежья. Старшие проходят мимо этих сдвигов, мало их замечая. Спад энергии... Это касается главным образом военной среды, составлявшей в двадцатых годах хребет эмиграции. Российский Общевоинский Союз... После похищения генерала Кутепова в нем все больше пустых стульев. Старение, влияние обывательщины... Из протеста против этого спада часть военных ищет новых путей. В Париже зарождается в тридцатых годах военная организация генерала Туркула. "Туркуловцы" хотят активно бороться. Не знают, как и что делать. В результате не сделают ничего. Другие военные (по кличке - "штабс-капитаны") вступают в кружки братьев Солоневичей - двух беглецов с Соловков, появившихся в 1934 году на Западе. Иван Солоневич выпустит замечательную книгу ("Россия в концлагере"), которая потрясет всю эмиграцию и будет переведена на все языки мира. Но кружки Солоневичей не дадут ничего, кроме шума.

В самом РОВСе завелся разлагающий червь - агентура ГПУ. В самой сердцевине организации - в контрразведке, ставшей известной под кличкой "внутренняя линия". Ею руководит генерал Скоблин, продавшийся Лубянке. Он зорко следит, под различными предлогами, за тем, что творится в боевой организации РОВСа, прославившейся в кутеповские времена. Доносит обо всем в Москву. Боевая организация продолжает слать людей в Россию, но уже под контролем чекистов, в тюрьму или прямо на смерть. Предатель Скоблин предлагает и другим антикоммунистам воспользоваться этим путем... Все это вскроется лишь в будущем. Наряду со спадом в рядах старшего поколения начинается кристаллизация среди молодежи. Новое поколение пойдет по различным путям. Но среди молодых, помнящих Россию, наблюдаются, особенно на первых порах, общие черты. Это, во-первых, психологический и организационный отрыв от старших. Отрыв болезненный, не всегда внезапный, но неуклонный. Это, во-вторых, общие волнующие вопросы: как и почему произошла революция и рухнула государственность в ее прежнем представлении? Почему была проиграна Белая борьба? Что происходит на родине и что ожидает ее в непосредственном будущем? Какова должна быть роль новых поколений эмиграции, что надо делать? Будущий НТС. Он рождается органически, вместе с новым чувством времени. Как раз в переломный 1930 год. И не случайно. Это прямой, закономерный ответ на торжество в нашей стране сталинщины. Сначала зародились два независимых друг от друга очага: в Белграде и в Праге. В январе 1930 года в Праге рождается "Объединение русской национальной молодежи". Это уже что-то серьезное. Пражский центр издает документ, не потерявший и ныне своей актуальности: 6 пунктов идеологических положений {см. приложение № 1 к этой главе}.

Вслед за Прагой - Белград. В югославской столице собираются в июле 1930 года представители молодежных организаций нескольких европейских стран. Первый съезд того, что в будущем станет известным повсюду под названием НТС. Принято решение о создании единого Национального Союза Русской Молодежи (НСРМ). Выработан временный Устав. Избраны центральные органы: Совет НСРМ, его Исполнительное бюро. Выработаны Идеологические положения, в которых сделана попытка определения новых путей развития национального российского государства {см. приложение № 2 к этой главе}.

Позволительно сказать, что сочетание Пражского и Белградского документов - по существу, основной костяк будущей Программы НТС. Органическое зарождение идеологии. В этом сила движения, это одна из причин, почему оно существует и увлекает людей еще и в наше время. Белградская и Пражская организации вскоре сольются. Это происходит на втором съезде, в Белграде, в декабре 1931 года. Результаты большие: программа внутренней работы и национально-политической подготовки (НПП), установление главных стратегических задач и тактики. Решено бросить все силы на достижение основной цели: свержение коммунистической диктатуры. Съезд вводит возрастной ценз: прием в организацию только людей, родившихся после 1895 года. Это по существу означает, что в организации не место старшему поколению, прямо или косвенно виновному в происшедшей в России катастрофе. В связи с этим возрастным ограничением второй Съезд принимает новое наименование - Национальный Союз Нового Поколения (НСНП). В марте 1932 года в Софии выходит первый номер газеты "За Россию". НСНП начинает расти: развиваются группы в Европе, в США, на Дальнем Востоке. Все, что разъединяет, пока отложено; так, например, оставляется вопрос о будущей форме правления (монархия или республика), выбран путь непредрешенчества. Организация прислушивается к тому, что творится в мире. Изучает фашистские

режимы, устанавливающиеся в Европе... В зловещем пророчестве гитлеровский "Майн Кампф" сулит гибель России. Немецкий нацизм представляется поэтому недругом уже на первых порах. Но новые веяния в Европе вызывают интерес: это - привлечение трудящихся к решению производственных проблем и к вопросам о распределении прибыли; это - трудовые группы, в которых соучаствуют предприниматели и служащие... Все это требует внимательного изучения. Тем более, что классический капитализм, а также классический парламентаризм везде (кроме, пожалуй, Англии) уже дает трещины: рушится в Германии под напором нацистов и коммунистов, тогда как Францию расслабляет приход к власти "народного фронта"... Мировой экономический кризис приводит капиталистический мир на грань катастрофы.

Идеологические поиски обращены, однако, главным образом, к родной почве: славянофилы прошлого столетия, блестящая плеяда мыслителей начала нашего века: Франк, Лосский, Бердяев, С. Булгаков, И. Ильин... Солидаристической доктрины, как таковой, еще нет. Но крепнет солидарность, проявляющаяся в общем деле. Так один из членов организации, дабы помочь финансированию Второго съезда, продает свои талоны обедов в студенческой столовой на полтора месяца вперед. Эгоистическому "я" противопоставляется солидаристическое "мы". Жертвенность... В организации начинает бытовать лозунг: "Да возвеличится Россия, да гибнут наши имена". Многие и погибнут... Однако самой жизнью некоторые имена выдвигаются: председатель Союза В. М. Байдалаков, генеральный секретарь М. А. Георгиевский, союзные руководители в Белграде, Праге, Париже, - такие, как К. Д. Вергун, Д. В. Брунст, В. Д. Поремский... Это авторитеты нового времени. А авторитеты прошлого? Ведь Россию надо было строить. Союзу близки люди, которых Солженицын воплотит гораздо позднее в образе Воротынцева. Люди, боровшиеся за расцвет России, а не за ее увядание: царь Александр II, потом Столыпин, уже в пору крушения - Врангель... Членов организации сочувствующие называют новопоколенцами; недоброжелатели, иронически, - нацмальчиками. Ни то, ни другое название не привьется. Лозунг Второго съезда - "снять короткие штанишки!" Да, пора! "Нацмальчиков" поджидают враги, ненадежные попутчики, неискренние друзья. Первые экзамены им надлежит выдержать на арене Зарубежья. Кристаллизация нового поколения не сосредотачивается на одном лишь НСНП. Наряду с будущим НТС образуется еще несколько организаций. На трех из них следует остановиться.

Имперский Союз

Организация традиционная, порядочная, замкнутая. Полная добрых намерений, но с трудным характером: она права во всем. Те, кто вздумают с чем-то не соглашаться, немедленно причисляются к "темным силам", погубившим Россию. Имперцы в вечной обиде на НСНП. Быть может, потому, что чувствуют идейную близость и в душе сожалеют, что не состоят в общих рядах. В обиде на всю эмиграцию, подверженную плохим влияниям (масоны гадят!) и не предоставляющую имперцам почетного места. В обиде на подсоветских людей, потому что не умеют наладить с ними контакта. Глава имперцев - Н. Н. Рузский... На эмигрантском фоне Имперский Союз проходит тоскливой тенью. Не причиняет особого вреда; не приносит особой пользы. Пожалуй, жаль, что так получилось.

Российский Фашистский Союз

Он возникает в тридцатых годах на Дальнем Востоке. Центр - в Харбине. "Глава" - К. В. Родзаевский. Пользуется покровительством японцев и марионеточного маньчжурского правительства. Под фашистскими лозунгами, под военизированной фашистской внешностью - до конца не разработанная русская национальная доктрина. В Европе, среди эмиграции, у фашистов мало сторонников: дело как-то не привилось. Те сторонники, которые есть, не задирают "нацмальчиков", но держатся на расстоянии. Российский Фашистский Союз - дань времени в условиях слабевшей, терпевшей поражения демократии и мирового экономического кризиса.

Младороссы

Тогда как в отношении имперцев и фашистов Дальнего Востока можно лишь пожалеть о том, что они не принесли пользы, с младороссами дело обстоит иначе. Организация вредоносная с самого ее зарождения в тридцатых годах. А как много хорошей молодежи влилось с самого начала в ее ряды!

В чем вред?.. Во всем... Младороссы - молодые монархисты, но их возглавление компрометирует династию Романовых, направляя некоторых ее представителей на путь сменовеховства, преклонения перед "достижениями" сталинского времени. Культ Государства... Он толкает младороссов на преклонение перед мощной нацистской Германией. Это отзывается на внешних проявлениях младоросского движения (а внешние формы отзываются на сущности): стройные ряды, синие форменные рубашки... Возглавитель их Казем-Бек именуется "главой" наподобие берлинского "фюрера". Национализм... Православие... Но в младоросском толковании это все здорово отдает сталинщиной. Все это подходит для Лубянки: открыть отдушину для национальных чувств молодых эмигрантов, умело направить эти чувства в сталинское русло... С 1934 года (года убийства Кирова и сталинских расправ) младороссы начинают утверждать, что в Советской России началась эволюция. Коммунистическая идеология, дескать, утрачивает свое влияние, что с угасанием коммунистической

идеологии останется мощное Государство, военизированное, не знающее "жидо-масонского влияния", по существу национальное... Умалчивают об однопартийной системе, о колоссальном полицейском аппарате, держащем в тисках всю страну. Младороссы утверждают, что единственное структурное начало, которое жизненно и которое следует сохранить в ходе начавшейся в СССР "эволюции", это советы... советы, лишенные той власти, которой они обладали при Ленине. Умалчивают, что с самой Октябрьской революции реальная власть была не в руках советов, а в руках Ленина и его непосредственного окружения. Советы тогда были ширмой, потом стали даже не ширмой, а лишь какой-то фикцией. На основе ложных, подсказанных Лубянкой, выводов рождается основной лозунг: "Царь и Советы". Механическая замена Калинина царем, коммунистической доктрины - монархической... В 1934 году младороссы объявляют себя "второй советской партией"... А после войны "глава" младороссов Казем-Бек поедет в СССР. Много чистых и жертвенных молодых людей, поверивших "главе", будут выведены из строя, потеряны навсегда для русского дела. Новопоколенцы пробивают себе дорогу Примерно с 1932 года Национальный Союз Нового Поколения начинает свою политическую жизнь. Руководство призывает к активности. В центральном союзном органе мы читаем, что - "в борьбе с коммунизмом требуются не нытье и слезы, а мужество и действенный порыв" ("За Россию", № 9, 1932).

Но возможно ли пробиться в Россию? Руководство к тому же требует дисциплины и отказывается от посылки "туда" неподготовленных для этого людей. Нужны пути свои, по мере возможности, надежные. Чужие каналы, проложенные ранее боевыми организациями старшего поколения... Скоро станет ясно, что они из себя представляют. В этот период начала тридцатых годов 6 молодых членов НСНП, ранее связанных с Братством Русской Правды, переходят в Латвии советскую границу. Идут в поход без разрешения руководства, по пути, проложенному ранее Братством. За кулисами предатель Кольберг. Все шестеро платят за свою попытку жизнью. Общевоинский Союз. Его репутация, унаследованная от Кутепова, в те времена еще крепка. Летом 1933 года 2 члена НСНП - П. Ирошников и М. Флоровский - переходят советскую границу из Румынии. Идут с разрешения, на этот раз, возглавления НСНП. Оба погибают. Погибают, как и многие "кутеповцы". По сигналу, данному в Москву генералом Скоблиным. Но роль "внутренней линии" РОВСа еще никому не ясна. Провалы приписываются неблагоприятным обстоятельствам, неприспособленности старшего поколения к новым условиям борьбы. Генеральный секретарь НСНП М. Георгиевский горько заявляет: "Большинство эмигрантских "активистских" организаций по существу - общества махания руками по воздуху. Многим из их возглавителей и руководителей пора бы было обратиться к раскладыванию пасьянсов. Их "прозорливости" и бюрократическим замашкам обязано ГПУ половиной своих лавров" ("За Россию", № 21, ноябрь 1933 г.).

Погибли первые борцы. Это не размагничивает других. Наоборот. Прямая активность. Она для огромного большинства членов Союза доступна лишь в среде эмиграции, в пробивании себе путей в Зарубежье. Главная для этого арена - Париж. На открытых собраниях члены НСНП пререкаются с младороссами, вступают даже с ними порой в прямые схватки... Но это не все. Целеустремленные члены "внутренней линии" пытаются, по заданиям генерала Скоблина, захватить в свои руки руководство в некоторых отделах Союза. Это им почти удается в Париже и в Софии. Приходится затем кадры организации очищать от скоблинской нечисти. Это - 1934-35 годы... Много времени и энергии уходит, в этой первой половине тридцатых годов, на борьбу против врагов эмигрантских, врагов внутренних. Хватит ли сил и времени при трудной эмигрантской жизни на остальное? Не погрязнет ли организация в быту?

Идейная подготовка

Марксистской доктрине, принесенной с Запада и уже отстающей во времени, следует противоставить другое учение, творческое, соответствующее смутным чаяниям народа. Надо бороться не "против чего-то", а "за что-то". В недрах НСНП это новое учение зарождается: солидаризм. Исходная точка его проста: главное - это солидарность между людьми и социальными слоями, вместо личной и классовой борьбы. Философ Левицкий определил солидаризм, как социальную проекцию христианства. Следовательно, солидаризм неотрывен от нашего русского православия. Начинают развиваться некоторые положения и представления, упомянутые в Пражском и Белградском документах 1930 года. Нация... Ее нельзя отожествлять с государством, хотя такое отожествление и бытует в ряде западных стран. Нацию нельзя отожествлять и с народом, с народными массами, живущими в определенное время на определенной территории. Нация, в представлении НСНП, это живой сверхорганизм, обладающий длительной жизнью. Нация это: территория и живущее в течение веков на ней население, объединенное общим историческим прошлым, общей культурой, общим устремлением в будущее. Государство лишь внешняя структура, лишь сосуд, в который заключен живой дух нации. Сосуд, или способствующий духовному и материальному обогащению нации, или порочный. Нации рождаются и умирают. Иногда преждевременно. Коммунизм грозит российской нации преждевременной смертью. "Национальный", не в шовинистическом, а в высшем понимании этого термина, включен в наименование Союза. Впервые раскрывается понятие "многонародной нации", т. е. сплочение сохраняющих свою самобытность народов в органическую общность, в "мы". Приобретают распространение и полноту и другие термины, другие представления: идеал-реализм, неповторимая ценность человеческой личности, труд как творчество и т. д.

Это одна область исканий. Другая -- познание прошлого России, ознакомление с политическими течениями мысли XIX и начала XX вв. Источников много. В этом отношении эмигрантская молодежь куда в более привилегированном положении, чем советская молодежь нашего времени. А методы познания порою схожи. Развивается и издательская деятельность, по большей части кустарная: брошюры, краткие тезисообразные конспекты, размножаемые ротаторным способом и распространяемые по всему кадру... Темы: "Социализм", "Социализм и либерализм", "Земельный вопрос", "Рабочий вопрос", "Идеализм и материализм" и т. д. Потом все это будет сведено в более плотные сборники -- так называемые "зеленые романы" (из-за их зеленой обложки), или курс национально-политической подготовки (НПП).

Третья область исканий -- познание современной советской России. Члены организации садятся (вначале без особого энтузиазма, правда) за систематическое изучение советской прессы: искусство читать между строк, отгадывать. Набирается навык. Иногда, увы, желаемое принимается за реальное.

Прямая информация, поступающая "оттуда"... Она в 30-х годах скупа и зачастую тенденциозна. Иногда это просто дезинформация, распространяемая агентами ГПУ. Обыватели, а порою и политические деятели ей верят. Люди, изредка прибывающие из России, уже не те, что в 20-х годах. Появляющиеся за рубежом в тридцатых годах интеллектуалы -исключение. Начался иной, типичный для той поры процесс -- бегство оказавшихся за границей советских дипломатов и... даже чекистов. Бегут дипломаты: Дмитриевский (в Стокгольме), Бармин (в Афинах) , Беседовский, перескакивающий (верх акробатического искусства!) высокую ограду двора советского посольства в Париже. Бегут чекисты: Думбадзе, Агабеков и другие. Все эти лица не общаются с ранее эмигрировавшими соотечественниками, держатся в стороне волками. Пишут мемуары на иностранных языках, изобличающие сталинскую тиранию. Искажают ход истории: при Ленине, дескать, было хорошо; при Сталине стало плохо. Но у некоторых из этих жертв сталинизма и у самих руки в крови. К их показаниям относятся с настороженностью: выискивают крупицы правды. Не ограничиваясь ротаторными изданиями, Союз начинает в тридцатых годах выпускать типографским образом ряд брошюр {Из изданных брошюр укажем на: И. А. Ильин - "О России", "Основы борьбы за национальную Россию", "Творческая идея нашего будущего". В. В. Спектрский - "Либерализм", "Принципы европейской политики России в XIX и XX веках". А. А. Билимович - "Марксизм - изложение и критика", "К вопросу об экономической программе национальной России"} и первые книги о концлагерях. Это начало издательской деятельности, приобретшей крупный масштаб в наши дни.

Поворотным пунктом в жизни Союза стал Третий съезд, состоявшийся в апреле 1934года. На нем уточняется идеология, устанавливается подробная программа учебных курсов "Национально-политической подготовки" (НПП), "Изучения СССР", "Общетехнической подготовки" (ОТП), а также принимается новый Устав, по которому, в интересах борьбы, ограничивается выборное начало и верховным органом становится Совет Союза, собственными решениями определяющий свой состав. Начало активной борьбы уже не за горами. В июне 1934 года Исполнительное бюро НСНП приглашает союзные группы организовать сборы книг для переброски их в Россию. Первоначально проскочат редкие экземпляры. Но это начало того "обстрела литературой", который приобретет в дальнейшем такое большое значение. В 1935 году будущий НТС приобретает уже свои три специфические облика. Это "Орден", поскольку члены его спаяны чувством братства и общим кодексом чести. Это "Академия", поскольку в нем выращиваются разносторонние мысли. Это, наконец, "Организация" - революционная организация нового типа. Облики эти будут, в течение грядущих лет, то ярко выявляться, то временно меркнуть, под ударами внешних и внутренних врагов. Но эта тройственная сущность найдена; она остается. В 1936 году Совет Союза устанавливает эмблему движения -- "трезубец", первый символ русского государства, знак великого князя Владимира Святого, на национальном трехцветном фоне. В связи с разработкой и углублением идеологии Союза его название тогда же изменяется на Национально-Трудовой Союз Нового Поколения - НТСНП. Три первые буквы - НТС - останутся; две последние (ведь и новое поколение-то, основавшее Союз, начинает стареть) вскоре отпадут.

Землеустройство крестьян

Мысль о разверстании общины и укреплении земли в качестве личной собственности, а также об устранении чересполосицы и создании хуторских хозяйств, созрела у Столыпина задолго до назначения его Министром Внутренних Дел. Еще будучи Ковенским Уездным Предводителем Дворянства и Председателем местного Съезда Мировых Посредников, Столыпин энергично пропагандирует среди литовцев - крестьян идею об отрубах и проводит эту меру, достигая целого ряда, необходимых для начатия дела, крестьянских приговоров. В качестве Саратовского Губернатора, Столыпин пишет во Всеподданнейшем отчете за 1904 г.: «Жажда земли, аграрные беспорядки сами по себе указывают на те меры, которые могут вывести крестьянское население из настоящего ненормального положения. Единственным противовесом общинному началу является единоличная собственность. Она же служит залогом порядка, так как мелкий собственник представляет из себя ту ячейку, на которой покоится устойчивый порядок в государстве. В настоящее время более сильный крестьянин превращается обыкновенно в кулака, эксплуататора своих однообщественников, - по образному выражению, - мироеда. Вот единственный почти выход крестьянину из бедноты и темноты, видная, по сельским воззрениям, мужицкая карьера. Если бы дать возможность трудолюбивому землеробу получить сначала временно, в виде искуса, а затем закрепить за ним отдельный земельный участок, вырезанный из государственных земель или из хмельного фонда Крестьянского Банка, причем обеспечена была бы наличность воды и другие насущные условия культурного землепользования, то наряду с общиною, где она жизненна, появился бы самостоятельный, зажиточный поселянин, устойчивый представитель земли. Такой тип уже родился в западных губерниях, и он особенно желателен теперь, когда Вашему Императорскому

Величеству стало благоугодно выслушать голос земли через Государственную Думу».

Сделавшись Министром Внутренних Дел, Столыпин вносит во вторую Государственную Думу законопроект об укреплении за крестьянами, владеющими надельной землей, принадлежащей им части земли в личную собственность. Изданный во время междудумья указом от 9-го ноября 1906 года, при ближайшем участии Столыпина, закон вызвал оживленные прения в Думе и 10-го мая 1907 года Петр Аркадьевич произнес речь в его защиту. Начав поминанием о том, с каким нетерпением крестьяне-землевладельцы, да и все остальные слои государства ждут разрешения этого столь наболевшего вопроса, Петр Аркадьевич остановился в дальнейшем на проекте левых партий, т. е. на проекте национализации земель (за плату или бесплатно) и отдачи ее в пользование крестьянам. Он указал на то, что такая коренная ломка произвела бы социальную революцию и полное крушение всех правовых понятий. К тому же, путем такой жертвы, путем подчинения интересов всех классов интересам одного, правда, многочисленного класса крестьян, путем полного разорения культурного класса помещиков, не удалось бы разрешить даже практическую сторону аграрного вопроса. О том свидетельствуют следующие цифры. Если бы даже поголовно всю землю отдали крестьянам, то на каждый двор пришлось бы: в Вологодской губ. 147 десятин, в Олонецкой 185, в четырнадцати центральных губерниях им не досталось бы даже и по 15, а в Полтавской губ. пришлось бы лишь по 9, в Подольской всего по 8 десятин. Прирост же населения в одной Европейской России равен 1.625.000 душ в год. Для удовлетворенья землей одного этого прироста населения (считая по 10 дес. на 1 двор) потребно было бы ежегодно 3 1/2 миллиона десятин. Таких запасов земель, конечно, не имеется. Далее, Петр Аркадьевич перешел к нравственным результатам: «стимул к труду, та пружина, которая заставляет людей трудиться, была бы сломлена. Каждый гражданин, а между ними всегда были и будут тунеядцы, будет знать, что он всегда имеет право заявить о желании получить землю, приложить свой труд к земле, затем, когда это занятие ему надоест, бросить ее и пойти опять бродить по белу свету. Все будет сравнено, - приравнять всех можно только к низшему уровню. Нельзя человека ленивого приравнять к трудолюбивому, нельзя человека тупоумного приравнять к трудоспособному. Вследствие этого культурный уровень страны понизится. Добрый хозяин, хозяин - изобретатель самою силою вещей будет лишен возможности приложить свои знания к земле. Надо думать, что при таких условиях совершился бы новый переворот, и человек даровитый, сильный, способный, - силою восстановил бы свое право на собственность, на результат своих трудов... Ведь богатство народов создает и могущество страны. Путем же переделения всей земли, государство, в своем целом, не приобретет ни одного лишнего колоса хлеба. Уничтожены будут, конечно, культурные хозяйства. Временно будут увеличены крестьянские наделы, но при росте населения они скоро обратятся в пыль и эта распыленная земля будет высылать в города массы обнищавшего пролетариата». Петр Аркадьевич заканчивает словами: «Я думаю, что Россия обновится, улучшит свой уклад, пойдет вперед, но путем разложения не пойдет, потому что где разложение, там смерть».

Переходя к разбору проекта партии народной свободы, П. А говорил: «В этом проекте не все ясно. С одной стороны проект осуждает национализацию земли, а с другой признает неизменное право собственности лишь за крестьянами, к помещичьим же землям применяет начало количественного отчуждения. Но раз признан принцип отчуждаемости для помещичьих земель, раз уже встали на этот путь, то вряд ли крестьяне поверят в то, что их земли со временем не будут тронуты. Ведь с ростом населения принцип количественной экспроприации неминуемо коснется и последних и приведет в конце концов к той же национализации земли. Поэтому проект левой партии более искренен и правдив».

Столыпин перешел к изложению мысли правительства: «Необходимо дать возможность способному, трудолюбивому крестьянину, т. е. соли земли русской, освободиться от тех тисков, от тех теперешних условий жизни, в которых он в настоящее время находится. Надо дать ему возможность укрепить за собой плоды трудов своих и предоставить их в неотъемлемую собственность. Пусть собственность эта будет общая там, где община еще не отжила, пусть она будет подворная там, где община уже не жизненна, но пусть она будет крепкая, пусть она будет наследственная». Для этого Правительство находит нужным сделать учет малоземельных крестьян и выдавать им на льготных условиях из земельного запаса необходимое количество земли. Чтобы составить необходимый земельный фонд, государство закупало бы предлагаемые в продажу частные земли; к ним прибавились бы земли удельные и государственные. Ввиду того, что крестьянство сильно оскудело, Государство взяло бы на себя разницу в проценте, выплачиваемом по выпускаемым им листам и тем процентом, который был бы по силам крестьянству. «Таким образом, -- заявил Петр Аркадьевич, -- вышло бы, что все государство, все классы населения помогают крестьянам приобрести ту землю, в которой они нуждаются. В этом участвовали бы все плательщики государственных повинностей... Но тягость была бы разложена равномерно и не давила бы на плечи одного немногочисленного класса в 130.000 человек, с уничтожением которого уничтожены были бы, что бы там ни говорили, и очаги культуры. Этим именно путем Правительство начало идти, понизив, временно проведенным по 87 статье законом, проценты платежа крестьянскому банку... При рассмотрении вопроса в его полноте, может быть, и в более ясном свете представился бы и пресловутый вопрос об обязательном отчуждении. Пора этот вопрос вдвинуть в его настоящие рамки, пора, господа, не видеть в этом волшебного средства, какой-то панацеи против всех бед; средство это представляется смелым потому, что в разоренной России оно создаст еще класс разоренных вконец землевладельцев». Петр Аркадьевич закончил словами: «пробыв около 10 лет у дела земельного устройства, я пришел к глубокому убеждению, что в деле этом нужен упорный труд, нужна продолжительная черная работа. Разрешить этот вопрос нельзя, его надо разрешать. В западных государствах на это потребовались десятилетья. Мы предлагаем вам скромный, но верный путь. Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия».

Государственная Дума одобрила огромным большинством голосов указ 9-го ноября 1906 года, придав ему силу закона. 5-го декабря 1908 года Петр Аркадьевич выступил в Государственной Думе с последними на этот счет разъяснениями. Он защищал проведенное в законе начало личной собственности. Часть же Думы стояла за принцип собственности семейной. Этот принцип исказил бы весь смысл закона П. А. заявил: «Нельзя с одной стороны исповедывать, что люди созрели для того, чтобы свободно, без опеки, располагать своими духовными силами, чтобы прилагать свободно свой труд к земле так, как они считают это лучшим, а с другой стороны признавать, что эти самые люди недостаточно надежны для того, чтобы без гнета сочленов своей семьи распоряжаться своим имуществом. Нельзя создавать общий закон ради исключительно уродливого явления, нельзя убивать этим кредитоспособность крестьянина, нельзя лишать его веры в свои силы, надежд на лучшее будущее, нельзя ставить преграды обогащению для того, чтобы слабые разделили с ним его нищету... Но главное, что необходимо, это, - когда мы пишем закон для всей страны, - иметь в виду

разумных и сильных, а не пьяных и слабых... Правительство, проведя закон 9-го ноября 1906 года, и ставило ставку на разумных и сильных. Таковых в короткое время оказалось около полумиллиона домохозяев, закрепивших за собой более 3200000 десятин земли. Не парализуйте, господа, дальнейшего развития этих людей и помните, законодательствуя, что таких людей, таких сильных людей, в России большинство. Для уродливых же, исключительных случаев должна применяться и исключительная мера: институт опеки за расточительство. Следующие меры должны быть приняты для того, чтобы земля не ускользала из рук крестьянского класса: надельная земля не может быть отчуждаема лицу иного сословия, надельная земля не может быть заложена иначе, как в Крестьянском Банке, она не может быть продана за долги, она не может быть завещана иначе, как по обычаю, кроме того ограничивается возможность скупки наделов установлением правила о воспрещении продажи в одни руки, в одном уезде, более шести указанных наделов». Петр Аркадьевич заявил далее: «И насколько нужен для переустройства нашего царства, переустройства его на крепких монархических устоях, -- крепкий личный собственник, насколько он является преградой для развития революционного движения, - видно из трудов последнего съезда социалистов-революционеров, бывшего в Лондоне в сентябре настоящего года. Вот то, между прочим, что он постановил: «Правительство, подавив попытку открытого восстания и захвата земель в деревне, поставило себе целью распылить крестьянство усиленным насаждением личной частной собственности или хуторским хозяйством. Всякий успех Правительства в этом направлении наносит ущерб делу революции». Петр Аркадьевич заканчивает свою речь следующими словами: «Применением в ней личного труда, личной собственности, приложением к ней всех, всех решительно народных сил, необходимо поднять нашу общинную, нашу слабую, нашу обнищавшую, истощенную землю, так как земля это залог наших сил в будущем, земля -- это Россия». На заседании Государственного Совета 15 марта 1910 года, приведя те же доводы в пользу личной собственности, что и в Государственной Думе, Столыпин доказал жизненность указа 9-го ноября следующими данными: «За три года заявило желание укрепить свои участки в личную собственность более 1.700.000 домохозяев, т. е. около 17% всех общинников-домохозяев; окончательно укрепили свои участки 1.175.000 домохозяев, т. е. более 11 % с 8.780.000 десятин земли и это кроме целых сельских общин, в которых к подворному владению перешли еще 193.477 домохозяев, владеющих 1.885.814 десятинами.» После долгих дебатов, Государственный Совет принимает поочередно все статьи правительственного законопроекта. Еще в июне 1909 года, Столыпин, вместе с главноуправляющим землеустройством и земледелием, объезжал землеустроительные работы Екатеринославской губ. Там, где еще два года тому назад была открытая степь, теперь сплошь виднелись хутора. Затем были осмотрены работы в Орловской губ. 14-го июня 1910 г. Петр Аркадьевич издал два циркуляра, имевших целью помощь крестьянскому землеустройству и устранение чересполосицы. Землеустроительная комиссия все время оказывала крестьянам помощь в связи с их расселением на надельной земле. Всего за 4 года (1906-1910) комиссия назначила ссуды 157.561 домохозяевам в общей сумме 12.410.032 рубля и выдала на руки в виде в безвозвратных пособий (по 1 января 1911 г.) 117.997 домохозяевам 9.230.725 руб. Кроме того 35.423 дворам оказано содействие в постройке новых жилищ путем льготного и бесплатного отпуска лесных материалов. Происходила, одним словом, вся та работа, которая была уже отмечена в Высочайшем Рескрипте на имя Столыпина от 1-го января 1908 г. в следующих выражениях: «В лице вашем я нашел выдающегося исполнителя моих предначертаний, о чем красноречию свидетельствуют первостепенной важности законодательные труды по землеустройству и другим вопросам государственного управления, подготовленные Советом Министров, под руководством вашим, а равно возрастающее доверие населения к Правительству, особенно наглядно проявившееся при выборах в третью Государственную Думу, и многие отрадные признаки несомненного успокоения страны».

Поездка в Сибирь и Поволжье

а) Сибирь

П. А. Столыпин вместе с главноуправляющим землеустройстюм и земледелием предпринял поездку в Западную Сибирь и Поволжье, длившуюся от 19-го августа до 19-го сентября 1910 года. Целью поездки было ознакомление на месте с отрубными хозяйствами и выяснение возможности широкого переселения из Европейской России. За 300 лет владения нашего Сибирью в ней набралось всего 4 миллиона русского населения, а за последние 15 лет сразу прибыло около 3 миллионов, из них более 1 миллиона в одно трехлетие 1907-1909 г.г. Но чувствовалось, что и в лихорадочном передвижении за Урал, и в массовом оседании переселенцев на новых местах далеко не все ладно, не все устроено, не все ясно. Упорядочение этого дела и потребовало поездку Столыпина. Вот к каким он пришел выводам:

1. Необходимо отводить наделы старожилам и переселенцам Сибири не в пользование, как теперь, а в собственность. Только право собственности на землю даст прочность крестьянским хозяйствам и послужит основанием для последующего правильного разверстания земель между отдельными владельцами. Вместе с тем, собственность и связанная с нею свобода распоряжения землей значительно облегчат последующий переход земель, отводившихся до сих пор с чрезвычайной щедростью, так что владельцы не могли обрабатывать и половины своих обширных наделов, -- в руки новых пришельцев. Это поднимет и общий уровень использования производительных сил. Сибири...

2. Необходимо достигнуть постепенного объединения правительственной политики до Урала и за Урал. С этой целью необходимо последовательно проводить, по возможности, при самом отводе наделов переселенцам и старожилам Сибири, начало покровительства мелкой единоличной собственности на землю. Вместе с этим необходимо теперь же развить и упорядочить начавшееся в Сибири, по почину самого населения, дело внутринадельного размежевания на землях, уже отведенных в надел старожилам и переселенцам в прежнее время.

3. В лучших сибирских районах своевременно перейти к продаже земель переселенцам. Нельзя по всей Азиатской России отводить и лучшие, и худшие земли одинаково даром. Нужно сообразовать условия получения участков с трудностью их заселения и с различными естественными и экономическими свойствами отдельных сибирских районов. Правильная расценка и продажа лучших земель, при единовременном усилении правительственной помощи в суровых местностях, -- наиболее верное средство достигнуть планомерного и прочного заселения Сибири. Продажу участков казенной земли переселенцам производить на льготных началах, применительно к правилам Крестьянского Банка, соответственно дополнив пересматриваемый теперь в законодательных учреждениях указ 27-го августа 1906 года о предоставлении для устройства крестьян казенной земли в Европейской России.

4. Желательно восстановить свободу ходачества, так как приемы искусственного ограничения ходачества и предварительного распределения участков между ходоками, как показал опыт, не достигают цели. Вместе с тем желательно ограничить льготы по железнодорожному проезду переселенцев и ходоков, сообразовав размеры этих льгот с различием условий выхода и водворения переселенцев в отдельных местностях.

5. Денежные ссуды переселенцам на домообзаводство следует сообразовать не с большей или меньшей бедностью отдельных переселенцев, которая не поддается учету, а с большей или меньшей трудностью заселения данного района. Допускаемые теперь размеры ссуд (не свыше 165 р. на семью) в тайге недостаточны, тогда как на Алтае чрезмерны. Действующий ссудный закон необходимо изменить, основав его на мысли о порайонных нормах денежных ссуд и приблизив условия выдачи ссуд к действительным условиям водворения (расчистка тайги и пр.).

6. Необходимо создать и развить агрономическую помощь переселенцам. В новых непривычных условиях переселенцы часто беспомощны: нужно помочь им выяснить наиболее подходящие и выгодные для каждой местности отрасли земледельческого и вообще сельскохозяйственного промысла и развивать в Сибири не одно только земледелие, но и скотоводство, овцеводство, культуру промышленных растений. Для правильной постановки агрономической помощи настоятельно требуется скорейшее открытие на месте, в Сибири, сельскохозяйственных учебных заведений, которые могли бы подготовлять нужных деятелей. Кроме того, действительного успеха агрономических мероприятий можно ожидать лишь в связи с развитием среди переселенцев и старожилов Сибири начал правильного разверстания и единоличного владения землей, как необходимой основы прочных улучшений в хозяйстве.

7. Рядом с мелкими крестьянскими владениями надлежит обеспечить образование за Уралом также частной земельной собственности. Мысль эта уже была выражена в законе 8-го июня 1901 г., не получившем, однако, применения. Между тем потребность в образовании частновладельческих хозяйств в Сибири становится все более настоятельной. Соседство более крупных и более культурных хозяйств, чем обычные переселенческие, может помочь общему поднятию сельского хозяйства за Уралом, внести в него разнообразие и улучшенные приемы и дать крестьянскому населению подсобные заработки. Кроме того, развитие частной собственности имеет и общее культурно-политическое значение: оно может дать приток сюда свежих сил, образованных и предприимчивых деятелей, без которых едва ли мыслимо правильно поставить и земское, и городское хозяйство.

8. Следует продолжать непрерывное заселение киргизской степи русскими переселенцами, как путем предварительного землеустройства киргиз, желающих перейти к оседлости, так и путем изъятий земельных излишков у киргиз, не получивших оседлого устройства и облегчением аренды киргизских земель переселенцами; от широкого прилива в степь русских переселенцев выигрывают

и переселенцы, и киргизы, и самая степь, и русская государственность.

9. Нужно озаботиться обеспечением сбыта сибирскому хлебу и другим продуктам сибирского хозяйства. С этой целью желательно: 1) провести южно-сибирскую магистраль Уральск - Семипалатинск, с выходом на Ачинск или на Новониколаевск, 2) связать водным каналом (Чусовая-Решетка) и шлюзованием рек бассейна Камы и Иртыша и 3) постепенно отменить челябинский перелом тарифа. Сбыту сибирского хлеба на Дальний Восток могло бы тоже помочь, при предстоящем пересмотре торговых договоров с Китаем, обложение ввозною пошлиной маньчжурского хлеба. Еще большее значение мера эта имела бы для развития хлебопашества в самом Приамурье и ближайших к нему местностях Восточной Сибири; между тем, создать выгодность там земледельческого промысла - единственный способ привлечь туда широкий поток переселенцев и прочно закрепить за нами эту окраину.

10. Необходимо вообще расширить и углубить постановку переселенческого дела, привести переселенческие организации в соответствие с государственным значением прочного заселения Сибири и, в связи с этим, усилить и кредиты переселенческой сметы.

б) Поволжье

При объезде землеустроительных работ на Поволжье, Столыпин вынес следующие впечатления и мысли: «Делу землеустройства положено прочное основание; оно развивается и понемногу становится для крестьян своим близким делом. В народной психологии можно подметить уже и теперь признаки оздоровляющего влияния начал землеустройства; там, где переустройство крестьянского земельного быта по тем или иным причинам значительно подвинулось, влияние этой перемены отражается заметным усилением трудовой энергии, направленной к подъему собственного хозяйства и поворотом к миросозерцанию, основанному на культе собственности и труда. В области землеустройства, в тесном смысле этого слова, очередными являются теперь задачи главным образом организационные. Необходимо готовить новые кадры землемеров, агрономов и гидротехников и необходимо объединить работу правительственных и местных сил, прилагаемых к делу землеустройства. В связи с ростом землеустройства необходимо:

1. видоизменить школьную организацию, увеличить число школ и устраивать при школах детские общежития;

2. воспользоваться хуторским расселением для широкого развития огнестойкого строительства;

3. постепенно сосредоточить в руках казны лесные площади из состава имений, предлагаемых частными владельцами для покупки Крестьянскому Банку;

4. обратить аренду казенной земли в орудие единоличного землеустройства и сельскохозяйственной культуры;

5. сберечь бывшие помещичьи усадьбы и продавать их общественным учреждениям и частным лицам, по возможности, оставляя в этом последнем случае при усадьбах цензовые участки;

6. упорядочить и ограничить рост мирских сборов.

Завершением производящейся ныне работы по преобразованию крестьянского земельного быта должна явиться организация агрономической помощи населению и доступного сельскохозяйственного кредита. В этих двух мероприятиях -- очередные и общие задачи Правительства и местных сил, работающих над укреплением и оживлением экономической жизни сельской России». Дело улучшения пустующих и негодных земель, ведшееся очень вяло со времени

его создания (с 1894 г.), получило тоже в 1910 году могучий толчок. Ассигнования на это дело были увеличены на 80%. Одновременно был внесен в законодательные учреждения проект оросительных работ в Голодной степи, в Туркестане и в Мургабской степи, в Закавказье. На это дело было отпущено 9.000.000 рублей. Помянутые работы имели целью оросить около 185.000 дес. земли для заселения их крестьянами колонизаторами из Европейской России.

Сооружение амурской железной дороги

В Государственной Думе третьего созыва Петр Аркадьевич защищал 31 -го марта 1908 г. дело сооружения Амурской железной дороги, проводившейся уже в то время на основании ст. 87 Основных Законов. Возражения части Государственной Думы сводились к тому, что для ослабевшего государства ассигнование на это дело 238 миллионов рублей является непосильным, что средства должны тратиться на другие, более срочные и менее случайные предприятия, что железнодорожная линия вдоль границы может только стать легкой добычей для неприятеля и что нельзя, наконец, серьезно говорить об экономическом значении края, средняя температура которого ниже 0.

«Правительство, - сказал Столыпин, - по мнению наших противников, шло по инерции, по рутинному пути, по наклонной плоскости, оно совершенно бессмысленно следовало в прежнем направлении нашей дальневосточной политики. Я же настаиваю на том, что Правительство взвесило именно наше положение после дальневосточной войны, что Правительство имело в виду мудрое изречение Екатерины II - «gouverner c'est prevoir». Правительство, прежде чем принять решение, имело в виду всю совокупность всех тех соображений, которые здесь были высказаны. Я прежде всего остановлюсь на стратегических соображениях. При громадности нашей территории неоспоримо важно иметь возможность перебрасывать армию из одного угла страны в другой. Никакие крепости, господа, не заменят вам путей сообщения. Крепости являются точкой опоры для армии, -- следовательно, самое наличие крепостей требует или наличия армии в крае, или возможности ее туда перевезти... В стратегическом отношении армии важно иметь оплот в местном

населении. Но я повторяю, что я не говорю о войне, я понимаю, что для нас высшим благом явился бы вечный мир с Японией и Китаем; но и с мирной точки зрения важно, господа, может быть еще важнее -- иметь тот людской оплот, о котором я только что говорил. Докладчик комиссии государственной обороны сказал тут, что природа не терпит пустоты. Я должен повторить эту фразу. Отдаленная наша суровая окраина вместе с тем богата, богата золотом, богата лесом, богата пушниной, богата громадными пространствами земли, годной для культуры. И при таких обстоятельствах, господа, при наличии государства, густо населенного, соседнего нам, эта окраина не останется пустынной. В нее прососется чужестранец, если раньше не придет туда русский, и это просачивание, господа, уже началось. Если мы будем продолжать спать летаргическим сном, то край этот будет пропитан чужими соками, и когда мы проснемся, может быть он окажется русским только по названию... Для того, чтобы обнять этот вопрос не только с технической, со стратегической, но и с более широкой, общегосударственной, политической стороны, надо признать, как важно для этой окраины заселение ее. Но возможно ли заселение без путей сообщения?» Петр Аркадьевич перешел к климатическим условиям, не являющимся помехой для его заселения. С шествием человека, с уничтожением толстого покрова торфа и мха, мерзлота уходит глубоко в землю. Температура же края зимою ниже, чем в Европейской России, но летом там теплее. Уссурийский край, находившийся в аналогичных условиях, уже стал заселяться, составляя одну из главных приманок переселенцев. Разумеется, железная дорога должна проходить по местностям наиболее богатым землею, годной для заселения. По плану Правительства она захватывает три области:

1. Амурская область. Там, в низменности между Зеей и Буреей уже 800.000 десятин земли заселено русскими молоканами, достигшими высокой культуры и являющимися примером того, что может быть достигнуто в будущем. От Зеи на запад имеется еще до 13.000.000 дес. земли, годной под переселение, а от Благовещенска до Хабаровска открываются еще миллионы десятин годной земли.

2. Забайкальская область. В северной части ее, в Баргуземской тайге имеется 2 миллиона годной для полевой работы земли.

3. Витимское побережье, имеющее 13 миллионов дес. земли.

Если будет принят проект Правительства и начальным пунктом дороги выберут Нерчинск, то это побережье, благодаря близости железной дороги, вскоре сможет стать богатым краем. Переходя к финансовой стороне дела, Петр Аркадьевич заявил, что стоимость дороги будет обходиться в 20-22 миллиона в год. Это, конечно, жертва громадная, но необходимая. Окончил он свою речь следующими словами: «Наш орел, наследие Византии, - орел двуглавый. Конечно, сильны и могущественны и одноглавые орлы, но, отсекая нашему русскому орлу одну голову, обращенную на Восток, вы не превратите его в одноглавого орла, вы заставите его только истечь кровью... Ваше одно решение даст возможность найти и средства на посильных условиях. Это одно уже является новым источником финансовой силы. Если, господа, в самые тягостные минуты нашей новейшей истории русские финансы осилили войну, осилили смуту, то на скрепление нашего расшатанного государственного тела только железным обручем - будут средства. Для этого, господа, нужно только ваше единодушное решение, о котором я говорил в начале своей речи. Нужно ваше единодушное слою, - произнесите его».

Воссоздание флота

Со времени японской войны одной из главных задач Правительства стало, естественно, воссоздание нашей боеспособности, в частности, нашей морской обороны. В заседании комиссии по государственной обороне 3-го марта 1908 г., Столыпин доказывал необходимость воссоздания флота и оспаривал мнение большинства комиссии, лозунгом которой было «надо ждать». По мнению Правительства, ожидание отняло бы энергию у предприятия, убило бы дух, доселе живой во флоте. По мнению Правительства, необходима хоть одна цельная эскадра судов нового типа для обучения личного состава флота. Поэтому Правительство и предложило свою временную, сокращенную судостроительную программу, давшую нам одну эскадру, правда, смешанного типа. «В конце концов, - заявил Петр Аркадьевич, - я, конечно, чувствую себя в положении защитника лица, уже вперед приговоренного. Если я все-таки взял на себя эту тяжелую задачу, то потому, что я не являюсь защитником, кем-либо назначенным, а защитником по велению совести, и потому, что судьи, которые здесь присутствуют, не враги флота и не с ненавистью, а со скорбью смотрят на наш приспущенный Андреевский флаг. Долг моей совести сказать вам, что после того, как вы откажете в деньгах на флот, Россия выйдет в международном положении приуменьшенной. Удар, нанесенный вами, не будет ударом дубинки Петра Великого, ударом его дубинки подгоняли. Никаких пышных фраз произносить я не желаю, заканчивает Петр Аркадьевич, но в данную минуту мне припоминаются слова, сказанные создателем русского флота, все тем же Петром Великим, при котором впервые застучал топор русского строителя на русских верфях. Эти слова нам нужно надолго запомнить. Вот они: «Промедление времени смерти безвозвратной подобно». Вторично защищал Петр Аркадьевич дело воссоздания флота на заседании Государственной Думы 24 мая 1908 года. «Для всех, кажется, стало ясно теперь, -- сказал он, -- что только тот народ имеет право и власть -- держать в своих руках море, который может его отстоять. Поэтому все те народы, которые стремились к морю, которые достигли его, неудержимо становились на путь кораблестроения». Далее Петр Аркадьевич заявил, что морское ведомство реорганизуется, и что нельзя, вследствие его прежних ошибок, остановить на полном ходу дело воссоздания флота. «Людей, господа, много во всех учреждениях, - сказал он, - мало их и в морском ведомстве, и может быть еще меньше потому, что лучшие, быть может, силы флота лежат теперь на дне океана. Но как никак, а те лица, те новые люди, которые поставлены во главе ответственных частей флота, должны чувствовать, должны сознавать, какая колоссальная задача возложена на них, какая их тяготит ответственность. И не думаете ли вы, что ваш отказ в кредитах переложит эту ответственность с них на вас? В деле воссоздания нашего морского могущества, нашей морской мощи, -закончил Петр Аркадьевич, -- может быть только один лозунг, один пароль, и этот пароль - вперед!» 13-го июня 1908 года Столыпин отстаивал в Государственном Совете отвергнутое Государственной Думою ассигнование кредитов на флот. Он просил утвердить сокращенную судостроительную программу, заключавшуюся в постройке 4 броненосцев, сводившую этим в одно разумное целое, не имевшие в отдельности никакого боевого значения суда и служившую зародышем для других более обширных судостроительных программ. «Государственная Дума, - заявил Петр Аркадьевич, - хотя и под напором патриотических чувств, не встала на эту точку зрения. Поэтому, господа, я апеллирую к Государственному Совету, состоящему из лиц, умудренных государственным опытом и лиц, избранных самыми устойчивыми группами населения... И мы просим вас, раз вы находите, что флот России нужен, раз вы находите, что Россия еще не настолько обнищала, чтобы отказаться от своих морей, то, господа члены Государственного Совета, не избавляйте нас от той ответственности, от которой нас не избавил закон, от которой нас не освобождает Государь...». Дело воссоздания флота было сдвинуто с мертвой точки и начало развиваться. 4-го августа 1911 года Совет Министров, под председательством Петра Аркадьевича, обсудил вопрос о постройке черноморского флота. На это дело законодательными учреждениями было отпущено 102 миллиона рублей. Решено было построить 3 броненосца типа дредноут, 9 эскадренных миноносцев и 6 подводных лодок. Заказы были распределены между обществом русских заводов и обществом частных николаевских судостроительных заводов. Стоимость броненосцев оказалась несколько дешевле, чем стоимость уже строившихся в то время в Петербурге броненосцев для Балтийского флота. Скорость броненосцев была установлена около 22 узлов, двигатели турбинные, вооружение - из 12-дюймовых орудий, мелкой артиллерии и минных аппаратов, район действия - около 1.200 верст. Срок окончания броненосцев был установлен четырехлетний (т. е. август 1915 года), миноносцев - вухлетний. Все суда решено было строить в Николаеве. 5-го августа были аны наряды на постройку судов. Одновременно Правительство решило внести в едалеком будущем в законодательные учреждения общий проект воссоздания лота.

1. Балтийский флот был определен: из 16 линейных кораблей (дредноутов), 8 броненосных крейсеров, 16 крейсеров, 36 эскадренных миноносцев, 12 подводных лодок, заградителей, транспортов, плавучих барж, учебных, посыльных и тралящих судов в потребном количестве, а также резервной эскадры того же состава, комплектуемой из судов, выслуживших срок в действующем флоте. Количественный состав Балтийского флота должен был быть доведен до указанной нормы в 1930 году.

2. Черноморскому флоту было установлено состоять из одной действующей эскадры, превосходящей активные силы государств, расположенных на побережье Черного моря в 1,3 -1,5 раза. Затем -- из резервной эскадры и вспомогательных судов того же назначения, как и в Балтийском море. Срок, к которому должен был быть готов в полном составе Черноморский флот, был оставлен в зависимость от судостроительной интенсивности других держав.

3. Тихоокеанскую (сибирскую) флотилию предполагалось создать в составе 2 крейсеров, 18 миноносцев, 12 подводных лодок, 3 минных заградителей, транспортов и учебных судов по потребности. В этом составе было намечено одерживать сибирскую флотилию до тех пор, пока средства государственного казначейства не позволят увеличить ее линейными кораблями. Предусмотрен был также вопрос о замене устаревших судов новыми. На том же заседании 4-го августа 1911 года Совет Министров постановил выдавать премии поощрения отечественного судостроения. Вызвана была эта мера тем, что ввиду ничтожного развития русского торгового флота, лишь 10% груза перевозилось из России под национальным флагом, остальные же 90% доставлялись на иностранных судах. Такая постановка дела являлась для государства чрезвычайно невыгодной. Совет постановил выдавать премии не только за суда торгового флота (в течение 15 лет), но и за новые машины. Наше речное судоходство было развито как нигде в мире. Вышеназванными мерами предполагалось развить в такой же мере наш морской торговый флот.

Запросы

В связи с преданием суду бывшего директора департамента полиции Лопухина, Столыпин отвечал в Государственной Думе 11-го февраля 1909 года на запрос, касавшийся бывшего сотрудника полиции Азефа и его деятельности. Последний обвинялся левыми партиями Думы в провокации; к этому добавлялось, что Правительство в качестве такового сознательно пользовалось его услугами. «Между тем, -- сказал Петр Аркадьевич, - дело Азефа - дело весьма несложное; и для Правительства, и для Государственной Думы единственно достойный, единственно выгодный выход из него -- это путь самого откровенного изложения и оценки фактов. Поэтому, господа, не ждите от меня горячей защитительной или обвинительной речи, это только затемнило бы дело, придало бы ему ведомственный характер». Переходя к обзору полицейской и, параллельно с этим, революционной деятельности Азефа, Петр Аркадьевич доказал, что последний в террористических современных актах замешан не был, а наоборот, оказывал ценные услуги в предотвращении таковых. Особенно с 1906 года, когда Азеф стал близко к боевой террористической организации, он начал парализовать все действия центрального комитета и ни один террористический замысел не получил с тех пор осуществления. Все же преступления того времени (покушение на Дубасова, взрыв на Аптекарском острове, ограбление в Фонарном переулке, убийство Мина) удаются лишь, будучи делом независимых террористических организаций. «Вот, господа, все, что по данным министерства внутренних дел известно об Азефе. Я изучал подробно это дело, так как меня интересовало, нет ли в нем действительно улик в соучастии в преступлении, в попустительстве или небрежности органов Правительства. Я этих данных, указаний или улик не нашел. Если допустить, - сказал далее Петр Аркадьевич,- что Азеф сообщал департаменту полиции все то, что он знал, то окажется, что один из вожаков, один из главарей революции, был, собственно, не революционером, не провокатором, а сотрудником департамента полиции, и это было бы, конечно, очень печально и тяжело, но никак не для Правительства, а для революционной партии. Поэтому думаю, что насколько Правительству полезен в этом деле свет, настолько же для революции необходима тьма. Вообразите, господа, весь ужас увлеченного на преступный путь, но идейного готового жертвовать собой, молодого человека или девушки, когда перед ними обнаружится вся грязь верхов революции. Не выгоднее ли революции распускать чудовищные, легендарные слухи о преступлениях Правительства, переложить на Правительство весь одиум дела, обвинить его в преступных происках, которые деморализуют и членов революционной партии, и самую революцию? Ведь легковерные люди найдутся всегда». Далее, Столыпин перешел к личностям трех главных обвинителей Азефа. «Первым из них -- оказывается Бакай, провокатор, предатель и шантажист, который путем своих агентов вымогал у родственников заключенных, подлежавших скорому выпуску на свободу, крупные суммы денег, якобы за их освобождение. Второй обвинитель - Бурцев. С 23-летнего возраста его революционной верой был сплошной террор, убийства, цареубийства. Две самые свободолюбивые страны, Англия и Швейцария, признали его в свое время преступным: в первой из них он был в 1898 году осужден на 18 месяцев принудительных работ, за проповедь террора, из второй был выслан за проповедь анархизма и терроризма в своей книжке «К оружию». Третий обвинитель - Лопухин, бывший директор департамента полиции, ныне (в 1909 г.) преданный суду за сношения с революционерами. Он предал Азефа революционерам, сообщив им, что последний был сотрудником полиции, а затем стал возводить на него голословные обвинения в провокации. Первый вывод из всего сказанного тот, что никаких данных о провокаторстве Азефа не имеется. Второй вывод, - заявил П. А., - вывод печальный, но неизбежный, что покуда существует революционный террор, должен существовать и полицейской розыск. Познакомьтесь, господа, с революционной литературой, прочтите строки, поучающие о том, как надо бороться посредством террора, посредством бомб, причем рекомендуется, чтобы бомбы эти были чугунные, для того, чтобы было больше осколков, или чтобы они были начинены гвоздями. Ознакомьтесь с проповедью цареубийства». Петр Аркадьевич заявил, что Правительство боролось и всегда будет бороться с провокацией. «Но, господа, - сказал он, - уродливые явления нельзя возводить в принцип, и я считаю долгом заявить, что в среде органов полиции высоко стоит чувство чести и верности присяге и долгу. Я знаю службу здешнего охранного отделения, я знаю, насколько чины его пренебрежительно относятся к смертельной опасности. Я знаю двух начальников охранного отделения, служивших при мне в Саратове; я помню, как они меня хладнокровно просили, чтобы, когда их убьют, я позаботился об их семье. И оба они убиты, и умерли они сознательно за своего Царя и свою Родину». Петр Аркадьевич закончил словами: «Вся наша полицейская система, весь труд и сила, затрачиваемые на борьбу с разъедающей язвой революции, - конечно, не цель, а средство, средство дать возможность жить, трудиться, дать возможность законодательствовать, потому что были попытки и в законодательные учреждения бросать бомбы. А там, где аргумент - бомба, там, конечно, естественный ответ - беспощадность кары. Не думайте, господа, что достаточно медленно выздоравливающую Россию подкрасить румянами всевозможных вольностей и она станет здоровой. Путь к исцелению России указан с высоты Престола и на вас лежит громадный труд выполнить эту задачу. Мы, Правительство, мы строим только леса, которые облегчают ваше строительство. Противники наши указывают на эти леса, как на возведенное нами безобразное здание, и яростно бросаются рубить их основание. И леса эти неминуемо рухнут и, может быть, задавят и нас под своими развалинами, но пусть, пусть это случится тогда, когда из-за обломков будет уже видно, по крайней мере, в главных очертаниях, здание обновленной, свободной, -- свободной в лучшем смысле этого слова, свободной от нищеты, от невежества, от бесправия, - преданной, как один человек, своему Государю, - России, - и время это, господа, наступает; и оно наступит, несмотря ни на какие разоблачения, так как на нашей стороне не только сила, но на нашей стороне и правда». 31-го марта 1911 года Петр Аркадьевич отвечал на запрос 32-х членов Государственной Думы, обвинявших Правительство в постоянном преуменьшении прав Думы в вопросах, подлежавших ее рассмотрению, в частности, в вопросе об армии. Подобный запрос был неуместен, ибо не принадлежал к числу, предоставленных Государственной Думе по статье 58. Распоряжение армией

принадлежало исключительно верховной власти. «Введите в этот принцип, -- сказал Столыпин, -- яд сомнения, внушите нашей армии хотя бы обрывок мысли о том, что устройство ее зависит от коллективной воли, и мощь ее уже перестанет покоиться на единственной, неизменной, соединяющей нашу армию силе - на Власти Верховной. Думе же, в предуказанных ей рамках, остается большая работа на преуспевание нашей армии. Но противозаконно было бы, - продолжал Петр Аркадьевич, - использование законодательными учреждениями своих бюджетных или кредитных прав для закрепления в армии угодного ей порядка... Я уверен, что Государственная Дума с силой отбросит запрос 32-х своих членов, предуказав этим, что в деле защиты России мы все должны соединить, согласовать свои усилия, свои обязанности и свои права для поддержания одного исторического высшего права, права России быть сильной».

Вероисповедания

В Государственной Думе, 22-го мая 1909 года, П. А. Столыпин изложил взгляд Правительства на проект свободы вероисповеданий. Он напомнил, что Святейший Синод, вполне свободный при решении дел канонических, был всегда зависим от светской власти в вопросах, касавшихся отношения Церкви к Государству. Предоставление Церкви вершительства всех ее дел порвало бы вековую дружную ее связь с Государством, прекратило бы обоюдное доверие. Не следует поэтому порывать традиции. «Если совершенно бесспорно, -- заявил Петр Аркадьевич, -- что раз провозглашена свобода вероисповеданий, то отпадает надобность всякого разрешения гражданских властей на переход в другое вероисповедание, если совершенно бесспорно, что нашим законодательством не могут быть сохранены какие-нибудь кары за вероотступничество, то величайшему сомнению должно быть подвергнуто предложение комиссии, о необходимости провозглашения в законе свободы перехода из христианства в нехристианство». Думская комиссия находила, что исполнение христианских таинств и обрядов лицами, отрешившимися от христианства, было бы узаконенным кощунством, и что раз переход из христианства в нехристианство не наказуем, то неузаконение такого перехода было бы актом недостойного Государства лицемерия. По мнению же Петра Аркадьевича, думская комиссия впала сама с собой в противоречие. «Ведь, в действительности, господа, - сказал он, - гораздо больше лиц, которые себя признают совершенно неверующими, чем таких, которые решаются перейти в магометанство, буддизм или еврейство. И все соображения комиссии относительно лиц, перешедших в нехристианство, могут быть отнесены полностью к лицам, заявляющим себя неверующими. Ведь эти

лица точно так же кощунствуют, совершая таинство, ведь они точно так же должны были бы быть отлучены от Церкви. Между тем комиссия совершенно правильно говорит, что у нас невозможно признание принципа вневероисповедности. С одной стороны, комиссия идет гораздо дальше многих европейских законодательств, которые не знают открытого признанья перехода из христианства в нехристианство, с другой стороны, комиссия не следует до конца за западными образцами и не решается признать принцип вневероисповедного состояния. Однако торжество теории одинаково опасно и в том, и в другом случае: везде, господа, во всех государствах, принцип свободы совести делает уступки народному духу и народным традициям и проводится в жизнь, строго с ними сообразуясь... Вы видели,- заканчивает Петр Аркадьевич, - как истово молится наш русской народ, вы не могли не осязать атмосферы накопившегося молитвенного чувства, вы не могли не сознавать, что раздававшиеся в церкви слова - для этого молящегося люда - слова божественные. И народ, ищущий утешения в молитве, поймет, конечно, что за веру, за молитву каждого по своему обряду - закон не карает. Но этот же народ не уразумеет закона, закона чисто вывесочного характера, который провозгласит, что Православие, христианство уравнивается с язычеством, еврейством, магометанством... Наша задача не состоит в том, чтобы приспособить Православие к отвлеченной теории свободы совести, а в том, чтобы зажечь светоч вероисповедной свободы совести в пределах нашего Русского Православного Государства. Не отягчайте же наш законопроект чуждым, непонятным народу привеском. Помните, что вероисповедный закон будет действовать в Русском Государстве и что утверждать его будет Русской Царь, который для слишком ста миллионов людей был, есть и будет Царь Православный».

Финляндия

5-го мая 1908 года Столыпин, впервые поднимая вопрос о Финляндии, отвечал на запрос Государственной Думы. Прежде всего он заявил что, в виду того, что Финляндия является составной частью Российской Империи, объединенное Правительство отвечает за все в ней происходящее, за все события, за всю сосредоточенную в ней революционную деятельность. В 1905 году там действовала финляндская красная гвардия с пресловутым капитаном Куком во главе. Кончилось тем, что эта организация приняла участие в Свеаборгском бунте. После нее образовалось под спортивным видом еще более опасное общество «Войма» (Сила), распространявшее множество оружия во всей Финляндии. Пароходы «Джон Графтон», «Петер», «Ханки» и др. были пойманы при перевозке в Финляндию обильного военного материала В течение одного 1907 года на территории Финляндии имело место 25 конференций и собраний революционного характера; оттуда же готовились многие покушения. Даже некоторые финляндские должностные лица были замешаны во враждебные нам общества Финляндские власти относились благожелательно к подобным организациям, так же как и к русским революционерам, находившим себе на финляндской территории самое надежное убежище для подготовки террористических актов; они даже всячески парализовали действия нашей русской полиции. Ввиду всего этого пришлось прибегнуть к установлению вдоль финляндской границы сплошного военного кордона. В делах управления Финляндией, имевших касание к России, тоже встречались затруднения и ненормальности. На основании указа 1-го августа 1891 г. министр статс-секретарь имел право сам решать, касается ли то или другое дело интересов России или нет и соответственно с этим запрашивать или не запрашивать заключения подлежащего министерства Империи. Но великодушно предоставденное право повело ко многим злоупотреблениям; многие вопросы, задевавшие русские интересы, были решены Финляндией самочинно. Так, были изменены: в 1896 году параграфы учреждения финляндского сената по милиционной экспедиции; в 1906 году закон о русском языке в государственных учреждениях; была внесена в Сенат пропозиция по закону о печати, очень существенная для интересов России. Дошло, наконец, до того, что о многих законопроектах Имперское Правительство узнавало лишь из газетных слухов (среди них законопроекты о промыслах, об оскорблении Величества...). Наконец, без сношения с Имперскими властями, финляндский Сенат приступил к разработке законопроекта о новой форме правления, клонившегося почти к полному освобождению Финляндии от связи с Россией. Для того, чтобы устранить возможность подобных актов и для того, чтобы вообще уничтожить в корне причины разногласия с Финляндией, Петр Аркадьевич отметил необходимость вникнуть в политическое мировоззрение финляндцев. Последнее было основано на заявлении Императора Александра 1-го от 1809 года, в котором Он обещал хранить установления и законы Финляндии. Финляндцы же все поняли, что этим заявлением Император признал особую финляндскую государственность. Александр II в 1863 году упомянул о конституционной монархии при созыве финляндского сейма. В дальнейшем же Россия, занятая своими внутренними делами, мало интересовалась Финляндией. «Вот почему, - сказал Петр Аркадьевич, - эти принципы отдельной финляндской государственности начали понемногу переходить в особую науку, своеобразного финляндского государственного права. Для того, чтобы создать эту науку, подбиралась масса документов, причем, конечно, груда таких же документов, не подтверждавших этих принципов, отбрасывалась в сторону... Народные университеты и публичные лекции продолжали это же дело и совершенно естественно, что теория скоро перешла в верование, верование перешло в догмат, догмат же трудно опровергать какими-либо рассудочными доказательствами. По этому догмату Финляндия - особое государство, и притом государство конституционное, правовое, государство, которое имеет задачи совершенно различные от задач России, и чем теснее будет связана Финляндия с Россией, тем осуществление этих задач станет невозможнее». «Вот, господа, -- продолжал Столыпин, -- в этой Политической атмосфере и застают Финляндию события 1905 года, которые послужили пробным камнем и для многих русских, которые в то время, может быть, усомнились в будущности России». Что же из себя действительно представляет Финляндия? Восточная часть ее - древнее русское достояние (с 1323 г.), вновь завоеванное Петром Великим и Елизаветою корпорированное в состав России. Александр I, завоевавший окончательно Финляндию, объявил о присоединении ее навсегда к Российской Империи. «Император Александр I, - сказал Петр Аркадьевич, - даровал Финляндии внутреннюю автономию, он даровал ей и укрепил за нею право внутреннего законодательства, подтвердил все коренные законы, весь распорядок внутреннего управления и судопроизводства, но определение отношений Финляндии к Империи он оставил за Собой и определил его словами: «собственность и державное обладание». В том же духе действовали и последующие Государи, решавшие тогда за Россию и управлявшие Финляндией на патриархальных началах. В дальнейшем же, с созывами финляндских сеймов, отношения эти сильно осложнились, а сеймы стали вторгаться в решение вопросов общегосударственного значения, что и привело к создавшемуся положению. Русская точка зрения совершенно ясна, Россия не может желать нарушения законных автономных прав Финляндии относительно внутреннего ее законодательства и отдельного административного и судебного устройства, но в общих законодательных вопросах управления должно быть и общее решение совместно с Финляндией и с преобладанием, конечно, державных прав России». К таким общим вопросам Петр Аркадьевич отнес защиту государства, наблюдение за крепостями, наблюдение и защиту береговых вод, наблюдение за почтовыми учреждениями, управление телеграфом, таможнями, железными дорогами и т. д. Способ разрешения подобных вопросов должен быть найден. Путем постоянных думских запросов этого дела урегулировать нельзя. Имеется другой законный путь через Государственную Думу и Государственный Совет. «Вы, господа, - не можете, - заявил Петр Аркадьевич, отвергнуть от себя обязанностей, несомых вами в качестве народного представительства. Вы не можете разорвать и с прошлым России. Не напрасно были пролиты потоки

русской крови, не бессмысленно и не бессознательно утвердил Петр Великий державные права России на берегах Финляндского залива. Я уверен, господа, -- закончил Петр Аркадьевич,-- что вы отвергаете запрос; но вами, в ваших русских сердцах будут найдены выражения, которые заставят, побудят Правительство представить на ваш же суд законопроект, устанавливающий способ разрешения наших общих с Финляндией дел, законопроект, не нарушающий прав маленькой Финляндии, но ограждающий то, что нам всего ближе, всего дороже,- исторические, державные права России». 17-го марта 1910 года Столыпин опубликовал правительственный проект о порядке издания касавшихся Финляндии законов и постановлений общегосударственного значения. Последний был представлен в законодательные учреждения и 21-го мая 1910 года Петр Аркадьевич говорил о нем в Государственной Думе. Он набросал картину неясности и неразрешенности финляндского вопроса, сказавшейся за последнее время особенно в вопросе об отбывании финляндцами воинской повинности. Упомянув снова о событиях 1905 года, - он заявил, - что каждый раз, когда Финляндии делались уступки, когда русская власть в крае ослабевала, последний делался все требовательнее и враждебнее по отношению к Империи. Многие финляндцы, напр., финляндский сенатор Лео Мехелин, находили, что «взаимоотношения обеих сторон требуют, чтобы Царь и Великий Князь был единственным русским, который мог бы и должен был бы влиять на финляндские дела». «Отсюда ясен логический вывод, - заявил Петр Аркадьевич, -- что решение вопроса об изменении взаимоотношений России и Финляндии, взаимоотношений сильно осложнившихся за сто лет, должно принадлежать исключительно творчеству финляндского Сейма, России должно принадлежать в лице ее Монарха лишь право «вето», что сводит роль России к пассивному сопротивлению против вредных для нее актов и не дает ей возможности привести свои отношения с Финляндией к благополучному исходу. Таким образом ныне царствующему Государю, в минуту поворота в финляндских делах, предстояло решить, кто же правомочен осуществить державную власть для установления нормы и порядка общегосударственного законодательства? Даровав, как Самодержавный Государь, Основные Законы Империи, Государь Император, манифестом от 20-го февраля 1906 г. оставил за собой право установить в свое время и законы общегосударственные. Он мог сделать это Сам, Он мог сделать это, вняв финляндским теориям, с помощью финляндского Сейма, Он мог, наконец, призвать к этому делу народное представительство. Манифестом 14-го марта этот вопрос разрешен и законопроект находится перед Вами, господа члены Государственной Думы. Вам предстоит разрешить вопрос больших исторических размеров, но во время этого исторического суда будут раздаваться и раздаются уже и обвинения, и укоры и нарекания. Указывая на перечень, вам будут доказывать, что русская реакция стремится задушить автономию свободного народа, тогда как в возможности пополнения перечня и заключается признак верховности русского государства, заключается обеспечение, в случае пропуска или недосмотра, от поворота вновь в такое положение, в котором мы находимся в настоящее время. Приглашение финляндских депутатов в Думу и Государственный Совет с решающим голосом - это акт величайшей справедливости, но это в то же время доказательство единства Русской Империи. Смущающий вас, как я слышал, некоторый надзор за школами введен в перечень вследствие той неприязни, того недружелюбия, которое вселяется в школах детям по отношению к России и русскому языку. Союзы, печать, общество - это все предметы, которые даже в сложных государствах составляют предмет общеимперского законодательства... Но нам будут указывать, конечно, что этим путем бюрократия стремится разрушить высокую местную культуру и народное правосознание. Я вам отвечу словами докладчика, что независимо от финляндского правосознания, существует еще другое правосознание, правосознание русское; вам будут указывать на то, что Правительство не считается с интересами целого народа, -- на это я вам отвечу, что Государь доверил дело вам и что помимо вас не пройдет ни один Имперский закон; вам, конечно, будут торжественно указывать на мнение, якобы, Европы, на тысячи собранных финляндцами за границей подписей, - тут уже отвечу вам не я, а ответит вам вся Россия, что многие, видимо, еще не поняли, что при новом строе Россия не разваливается на части, а крепнет и познает себя. Разрушьте, господа, опасный призрак, нечто худшее, чем вражда и ненависть, - презрение к нашей родине. Презрение чувствуется и в угрозе пассивного сопротивления со стороны некоторых финляндцев, презрение чувствуется и со стороны непрошеных советчиков, презрение чувствуется, к сожалению, и со стороны части нашего общества, которая не верит ни в право, ни в силу русского народа. Стряхните с себя, господа, этот злой сон и, олицетворяя собой Россию, опрошенную Царем в деле, равного которому вы еще не вершали, докажите, что в России выше всего право, опирающееся на всенародную силу». Государственная Дума, убежденная доводами Столыпина, утверждает законопроект о Финляндии. 8-го июня 1910 года прения по финляндскому законопроекту начались в

Государственном Совете. Возражая оппозиции, Петр Аркадьевич заявил в своей речи на этом заседании: «или отрешитесь от общеимперских прав законодательства в пользу финляндского провинциального сейма, или докажите, что дарованный Государем России новые законодательные учреждения считают своим долгом свято охранять то, что принадлежит самому государству». Далее, в заседании 11-го июня он разъяснил, что при проведении проектируемых общих законов будут заслушаны в законодательных учреждениях мнения финляндских членов. До этого же времени «финляндская жизнь будет регулироваться существующими нормами». Итак, закон не причинит ни законодательную обструкцию, ни ущерб финляндским интересам. Он только восстановит державные права России. 17-го июня 1910 года Государь утвердил одобренный Государственным Советом и Государственной Думой закон о порядке издания законов, касающихся Финляндии. Этим был урегулирован вопрос о наших отношениях с Финляндией и окончательно установлен путь дальнейшего финляндского законодательства, намеченный Правительственным способом. Законам подлежало издаваться: 1) в порядке, установленном общим законодательством, если они относятся не к одним только внутренним Делам этого края, и 2) в порядке, установленном особым (финляндским) законодательством, если они относятся к одним только внутренним делам этого края.

В 1911 году П.А. Столыпин возбудил вопрос о присоединении к Петербургской губернии двух сопредельных с нею приходов Выборгской губернии (Кивенекского и Ново-Кирковского). Приходы эти были излюбленным убежищем для наших революционеров. Значительное же коренное русское население приходов не могло добиться равноправия от финляндских властей. Кроме того, к этой мере Правительство побудило стратегическое местоположение приходов, очень существенное для защиты Петербурга и Кронштадта, с суши и с моря. 4-го августа 1911 года вопрос этот получил одобрение Монарха и представление соответствующего законопроекта было получено Столыпину.

Забота о городах

20-го февраля 1910 года П. А. Столыпин давал разъяснения в Государственном Совете насчет законопроекта о взимании сбора с грузов в пользу городов. Он указал, что этими сборами города воспользуются для сооружения определенных дорог. Период сбора будет кратковременным и обложен сбором будет тот груз, который впоследствии воспользуется подлежащими сооружению дорогами. Петр Аркадьевич отметил, что Россия страдает от еще одной лишней стихии -- бездорожья. Станции бывают часто совсем отрезанными от селительных пунктов. Это бедствие чревато большими убытками особенно для городов: из 488 станций, обслуживающих одноименные с ними города, 238 станции лежит вне селительной их части, а большинство станций на уездной территории. У самых же городов нет средств, чтобы подвезти к этим станциям подъездные пути и с них нельзя требовать таковых средств (138 статья Городового положения). Самым же справедливым является взимание попутного сбора с товара, подлежащего провозу. Для товароотправителя и потребителя подобный сбор не может быть обременительным, будучи в соответствии со стоимостью товара, а является, наоборот, более выгодным в виду его кратковременности, чем поздний сбор на уже сооруженные пути. Настаивая на проведении этой меры, в заседании 24 февраля, и доказывая предпочтительность проведения ее в порядке административном, т. е. в редакции, принятой Государственной Думой, Петр Аркадьевич заявил: «надо просто использовать нашу высшую административную власть для того, чтобы начать, по крайней мере, первоначальную скромную борьбу с громадным нашим злом - бездорожьем». Государственный Совет и принял законопроект именно в этой редакции. В ноябре 1909 года Петр Аркадьевич внес в Государственную Думу законопроект о сооружении канализации и переустройстве водоснабжения в Петербурге. Согласно этому проекту, вышеозначенная мера должна была производиться непосредственным распоряжением Правительства, при наличии комиссии и техническо-хозяйственного комитета с достаточно широко в нем представленным общественным элементом. Общие проекты должны были быть составлены не позже трех лет, а проектировавшиеся сооружения должны были быть окончены в 15-тилетний срок со дня утверждения законопроекта. По истечении этого срока предприятия должны были быть переданы городу, что же касается финансовой стороны, то было установлено на основании опытов других городов, что водоснабжение и канализация не только окупаются платой за пользование ими, но нередко приносят более или менее крупный чистый доход. Размер строительного капитала был определен в 100 миллионов рублей. 8-го августа 1910 года Петр Аркадьевич вызвал Петербургского городского голову для выяснения санитарного состояния города и организации мер борьбы с холерной эпидемией. Петр Аркадьевич ознакомился также с мерами, предпринятыми для улучшения воды и по сооружению озонной станции. 19-го января 1911 года Столыпин произнес в Государственной Думе речь о канализации С.-Петербурга, города, в котором «число смертей уже превышает число рождений, в котором одна треть смертей происходит от заразных болезней... в котором время от времени появляются возвратный тиф, болезнь давно исчезнувшая на Западе, в котором почва благоприятна для развития всяких бактерий...» Защищая проект Правительства и указывая на необходимость правительственного содействия в этом деле в виду многолетней нерешительности Городской Думы, Петр Аркадьевич подчеркнул: «Я не хочу, не желаю оставаться долее безвольным и бессильным зрителем вымирания низов, хочу наверное знать, что при каких бы то ни было обстоятельствах, при каких бы то ни было условиях, через 10 лет в столице русского Царя будет, наконец, чистая вода и мы не будем гнить в своих собственных нечистотах. Я не поверю и никто мне не докажет, что тут необходимо считаться с чувством какой-то деликатности по отношению к городскому управлению, что туг может существовать опасение обидеть людей или оскорбить идеи. Я прошу вас выразить вашу твердую волю, имея в виду не только один Петербург, -- нет, это необходимо и по отношению всей России». Далее Петр Аркадьевич сообщил об ужасных условиях городов Поволжья, наводняемых к тому же ежегодно эпидемиями и болезнями из Азии. «Правительство просит вас довести дело до конца, - заключил Петр Аркадьевич,- просит вас подчеркнуть непреклонность вашего решения, памятуя, конечно, не о самолюбии тех или других деятелей, а о простом бедном рабочем люде, который живет или скорее гибнет в самых невозможных условиях и о котором, под названием пролетариата, здесь принято вспоминать, главным образом, как о козыре в политической игре». После прений и голосований законопроект принимается. 15-го октября 1909 года Петр Аркадьевич изложил в совете по делам местного хозяйства проект о введении городового положения в городах Царства Польского. Министерство при этом исходило из следующего принципа: «предоставить этим городам полный объем прав по самоуправлению, которыми обладают города русские, сделать это в форме и в рамках, обычных местному населению, и установить сразу окончательный способ самоуправления, не подлежащий уже дальнейшей эволюции в зависимости от предстоящих изменений городового положения в коренной России». Основывалось министерство при разработке проекта на городовом положении 1892 года. Внесенные в него ограничения заключались в обеспечении политических прав Государства и в наделении русских горожан, вне зависимости от юли большинства, правом участия в городском самоуправлении. Петр Аркадьевич заявил далее, что тогда как в Западном крае Министерство стремится создать земство по окраске русское, то в городах Царства Польского оно ожидает увидеть самоуправление польское, подчиненное лишь русской государственной идее. Подробности законопроекта заключались: в привлечении в состав городских избирателей не только владельцев недвижимостей, но и квартиронанимателей, каковыми русские наиболее часто являлись в этом крае; в разделении городских избирателей на три курии: русскую, еврейскую и из остальных обывателей (этим путем предполагалось обеспечить участие русских горожан в городском управлении и избежать преобладания в последних еврейского элемента; по проекту предполагалось допустить евреев в городские думы в количестве не более одной пятой всего состава). Компетенцию городов проект точно согласовал с компетенцией городов центральной России. Особенностью законопроекта являлась также обязательность русского государственного языка для делопроизводства и сношений и допущение наряду с русским и польского языка во внутреннем домашнем делопроизводстве. «Я надеюсь, - закончил Петр Аркадьевич, - что ваши суждения здесь, а затем и применение будущего закона на месте послужат доказательством честного стремления польского населения воспользоваться благами самоуправления, на которое оно имеет право по высоте своей самобытной культуры, но без задней мысли обратить самоуправление в орудие политической борьбы или в средство для достижения политической автономии. Я надеюсь на это тем более, что второй законопроект, который поставлен на очередь Министерством, будет законопроект о введении в губерниях Царства Польского самоуправления земского.»

Западное земство

Мысль о введении земства в западных губерниях зародилась у Столыпина еще в бытность его Предводителем Дворянства в Ковенской губернии. Узнав и полюбив этот край, Столыпин чувствовал, как сильно препятствовало его культурному росту отсутствие земских представительных учреждений, но русские государственные интересы не допускали их введения в губернии, в которой большинство крупных землевладений принадлежало инородцам. Благодаря энергии и личному авторитету Столыпина, ему удалось, в бытность его Предводителем Дворянства, создать «Ковенское Общество Сельского Хозяйства» и в нем, на почве общности сельскохозяйственных интересов, объединить для общей работы русских, поляков и литовцев. В трех юго-западных и трех белорусских губерниях русское землевладение было более крепким и Столыпин, сделавшись Министром Внутренних Дел, поспешил поднять вопрос о земстве в Западном Крае. В 1909 году Правительство признало существовавший закон о выборах в Государственный Совет от девяти губерний западного края (Виленской, Витебской, Волынской, Гродненской, Киевской, Ковенской, Минской, Могилевской и Подольской) неудовлетворительным и неправильным, так как несмотря на значительное преобладание русского землевладения в крае, в его совокупности, представителями от всех губерний прошли поляки, тогда как польское население края составляло всего четыре процента и вследствие этого избранные представители не являлись представителями интересов всего его населения, а лишь интересов высшего наносного слоя. Самым правильным выводом из создавшегося положения Правительство считало распространение земства на эти 9 губерний. Но на это требовалось время. Вследствие этого Правительство внесло законопроект о продлении полномочий уже выбранных членов Государственного Совета на один год. Этим промежутком времени Правительство предполагало воспользоваться для разработки и внесения проекта о западном земстве. Мера такого продления полномочий явилась бы не только целесообразной, но и вполне законной, имеющей много прецедентов как в нашей, так и западноевропейской практике. В своей речи по этому вопросу Петр Аркадьевич заявил, что положение Правительства крайне облегчалось тем, что Государственная Дума сама высказала пожелание о введении западного земства. Он добавил, что соответствующий законопроект будет внесен на рассмотрение осенней сессии. Государственная Дума приняла проект Правительства с вариантом, заменившим продление полномочий членов Государственного Совета на один год годичным избранием новых членов. 6-го октября 1909 года, открывая сессию Совета по делам местного хозяйства, Петр Аркадьевич изложил правительственный законопроект о введении земства в девяти западных губерниях. Согласно проекту, крупные города (Минск, Вильно, Киев) подлежало выделить в особые земские единицы, по примеру городов центральной России. В проекте не сочли возможным основаться всецело на земском положении 90-го года, ввиду того, что последнее дает преобладание дворянскому сословию. Таковое же в западном крае состояло преимущественно из поляков. Поэтому в законопроекте был проведен принцип бессословности. Разноплеменность населения являлась главным камнем преткновения законопроекта: хотя земские учреждения и суть учреждения не политические, а хозяйственные и для правильного их действия нужно участие в них всех элементов края, однако нельзя придавать им определенную племенную окраску. Последнее отразилось бы на хозяйственной жизни, на хозяйственных интересах края, которые проникают в народную гущу глубже, чем даже интересы политические. Поэтому для зашиты русских государственных интересов Правительство ввело в законопроект принцип национальных отделений при выборе уездных гласных и таких же отделений в городских думах и уездных земских собраниях при выборе гласных губернских. Для определения числа гласных по национальностям в проекте предлагалось остановиться на способе, отражающем действительное соотношение различных групп населения, на принятии в расчет двух признаков: количественного и имущественного. В местностях же с весьма слабым русским населением предполагались проектом следующая минимальные требования. Должны были быть лица русского происхождения: председатель губернской земской управы, все главнейшие должности по найму, не менее половины выборных должностей и не менее

половины мелких служащих по найму. Этим исчерпывались особенности законопроекта, введением которого Правительство предполагало «приблизить хозяйственное положение губерний западного края к хозяйственному распорядку, обиходу коренных русских губерний, с тем, чтобы дать западному краю реформированное земство, впоследствии, вместе со всей остальной Россией». 7-го мая 1910 года Петр Аркадьевич защищал в Государственной Думе правительственный законопроект о введении западного земства. Он оспаривал мнения оппозиции, говорившей, что всякие ограничения для местного элемента было бы введение политики в ту область, которая политике чужда, было бы искусственным раздуванием старинной племенной вражды. Он заявил, что Правительство, принимая во внимание эти доводы, стало все же на иную точку зрения, поставило на первый план национальную задачу в Западном крае, требующую подчинения земской идеи идее государственной. Ведь вправе ли было бы государство предоставлять самим себе не окрепшие русские ячейки края в их состязании с крепкими цитаделями польской культуры? Разрешение вопроса следовало бы искать не в абстрактной доктрине, а в опыте прошлого и в области фактов. «И вот, -- продолжал Петр Аркадьевич, -- совершенно добросовестные изыскания в этой области привели Правительство к необходимости: во-первых, разграничить польский и русский элементы во время самого процесса земских выборов; во-вторых, установить процентное отношение русских и польских гласных, не только фиксировать их имущественное положение, но запечатлеть исторически сложившееся соотношение этих сил; в-третьих, учесть в будущем земстве историческую роль и значение православного духовенства и, наконец, дать известное отражение правам русского элемента в будущих земских учреждениях». Столыпин нашел целесообразным временно отсрочить введение земства в трех губерниях виленского генерал-губернаторства, где русский элемент еще слишком слаб. «Если не считаясь с этими условиями, - говорил П. А., - ввести земство в этих трех губерниях, то население вынесло бы впечатление, что край перешел в область тяготения к Царству Польскому, что Правительство не могло удержать его в своих руках, вследствие своей материальной слабости или отсутствия государственного смысла.» В остальных же 6 губерниях земство следует ввести одновременно, что вполне позволяет наличие в нем более прочного русского элемента. «Я принужден, - продолжал Петр Аркадьевич, - привести вам несколько исторических сопоставлений, поучительных, по моему взгляду, для предотвращения от повторения неоднократно уже повторявшихся ошибок. Западные губернии, как вам известно, в 14-ом столетии представляли из себя сильное литовско-русское государство. В 18-м веке край этот перешел опять под власть России, с ополяченным и перешедшим в католичество высшим классом населения и с низшим классом, порабощенным и угнетенным, но сохранившим вместе со своим духовенством преданность Православию и России. В эту эпоху русское государство было властно вводить в крае русские государственные начала. Мы видим Екатерину Великую, несмотря на всю ее гуманность, водворявшую в крае русских землевладельцев, русских должностных лиц, вводящую общие губернские учреждения, отменявшую литовский статус и магдебургское право. Ясно стремление этой Государыни укрепить еще струящиеся в крае русские течения, влив в них новую русскую силу для того, чтобы придать всему краю прежнюю русскую государственную окраску. Но не так думали ее преемники... Они считали эту борьбу просто законченной. Справедливость, оказанная высшему польскому классу населения, должна была сделать эту борьбу бессмысленной, ненужной, должна была привлечь эти верхи населения в пользу русской государственной идеи». Опыт Павла и Александра 1 -го, приведший край к прежнему положению, был чреват последствиями. «Но то, - продолжал Петр Аркадьевич, - что в великодушных помыслах названных Государей было актом справедливости, на деле оказалось политическим соблазном. Облегчили польской интеллигенции возможность политической борьбы и думали, что, в благодарность за это, она от этой борьбы откажется». Дело и кончилось в 1831 году первым вооруженным восстанием, открывшим глаза Правительству. Император Николай I-й вернулся к политике Екатерины Великой и мало-помалу планы Императора начали проходить в жизнь. Но Император Александр II-й, по своему великодушию, пошел на уступки, поляки были попросту снова сбиты с толку, начали обращаться со все большими домогательствами и дело кончилось вторым вооруженным восстанием. Наконец, в 1905 году в Польше, в ответ на новые льготы сильно увеличилась вражда к России. «Вот, - заявил Петр Аркадьевич, - те историческое уроки, которые, я думаю, с достаточной яркостью указывают, что такое Государство, как Россия, не может и не вправе безнаказанно отказываться от проведения своей исторической задачи. Я часто вспоминал, - продолжал Петр Аркадьевич, - о том, что мне приходилось говорить депутатам польским, которые являлись ко мне перед роспуском второй Думы... Я говорил им, что в политике нет мести, но есть последствия. Но поляки не были в силах изменить свое политическое направление, они не могут этого сделать, и при выборах в Государственную Думу и Совет, везде, где русские им предлагали соглашение, почти везде они это отвергали... Все это, конечно, повлияло и на Правительство, которое в 1906 году готовило законопроект о введении земства в западном крае на началах пропорционального представительства, но намерение это оставило». Поэтому и возникла необходимость оградить многочисленное, но экономически слабое русское население от преобладающего польского элемента на время выборов, возникла необходимость национальных курий. Но кроме этого необходимо было преобладание русского элемента в земских собраниях. Землевладельцам полякам принадлежали в крае огромные земельные пространства и численно подавляющее русское большинство населения являлось земельно бедным. Поэтому законопроект и предложил принять во внимание не один имущественный признак, но и признать национальный, предложив учесть, так сказать, признак имущественно-культурный. Далее, он упомянул об установленном проектом минимуме русского элемента в земских учреждениях, без наличия которого большинство должностей по найму попало бы в руки влиятельных поляков. «Но я бы не хотел сойти с этой трибуны, - заканчивает Петр Аркадьевич, -- не подчеркнувши еще раз, что цель правительственного законопроекта не в угнетении прав польских уроженцев западного края, а в защите прав уроженцев русских. Законопроект дает законное представительство всем слоям местного населения, всем интересам; он только ставит предел дальнейшей многовековой, племенной политической борьбе, он ставит этот предел, ограждая властным и решительным словом русские государственные начала. Подтверждение этого принципа здесь, в этом зале вами, господа, разрушит, может быть, немало иллюзий и надежд, но предупредит и немало несчастий и недоразумений, запечатлев открыто и нелицемерно, что западный край есть и будет край русский, навсегда, навеки». 15-го мая 1910 года Столыпин возражал в Государственной Думе против поправок к законопроекту о западном земстве, внесенных оппозицией. Петр Аркадьевич отметил, что дело идет не о Царстве Польском, а об области, в которой среднее число поляков составляет 4% населения. «Если бы Правительство руководствовалось национальным шовинизмом, - продолжал Петр Аркадьевич, - оно предложило бы вам опереться на эти цифры, но вы знаете, что Правительство само, дорожа культурным элементом, внесло в свой законопроект принцип имущественный». Защищая, далее, особенности законопроекта, Петр Аркадьевич заявил, «что частное землевладение образовалось в крае не путем естественного правильного местного нарастания, а в силу исторического шквала, который налетел на этот край и опрокинул в нем все русское. Нельзя,-продолжал Петр Аркадьевич, - исключительное, притом неблагоприятное для русских, антинациональное историческое явление брать за основу, единственную основу всего законопроекта; нельзя забыть все прошлое, нельзя на все махнуть рукой, торжествовала бы только теория, шаблон, одинаковый на всю Россию». Прося отклонить все поправки, Петр Аркадьевич заканчивает словами: «Не принят будет этот законопроект, край будет долго пребывать в той экономической дремоте, в которой доселе пребывает Западная Россия... Не забывайте этого.» Вокруг одобренного Думой законопроекта разыгралась в Государственном Совете напряженная борьба. В борьбе со Столыпиным против законопроекта группа крайних правых сплотилась с поляками и частью центра. С речью о законопроекте Петр Аркадьевич выступил в Государственном Совете 1-го февраля 1911 года. Он отметил, что земство имеет полную возможность быть трудоспособным и при наличии введенных в законопроект ограничений, т. к. число полных цензовиков превышает число предполагаемых гласных, а для того, чтобы еще усилить русские курии, Государственная Дума приняла поправку, уменьшающую земский ценз вдвое. Культурный уровень избирателей от этой меры не понизился бы. С одной стороны ценность недвижимого имущества за последнее десятилетие удвоилась, а с другой стороны состав полуцензовиков в образовательном отношении является вполне доброкачественным. «И вот, при наличии таких условий, -заявил Столыпин, - я полагаю, что вводимое земство будет культурно, брег работоспособно и будет государственно». «Возвращаясь к общему вопросу, - заключил он, - я нахожу, что совершенно недопустимо разногласие с Государственной Думой в вопросе, в котором Дума поднялась до высокого понимания русского государственного начала. Я не хочу верить, чтобы русские и польские избиратели могли быть ввергнуты в совершенно ненужную и бесплодную олитическую борьбу, но пусть, господа, не будет этого, пусть из-за боязни идти своим русским твердым путем не остановится развитые прекрасного и богатого края, пусть не будет отложено и затем надолго забыто введение в крае земского самоуправления. Этого достичь легче, к этому идут. И если это будет достигнуто, то в многострадальную историю русского Запада будет вписана еще одна страница, страница русского поражения. Придавлено, побеждено будет возрождающееся русское самосознание и не на поле брани, не силою меча, а на ристалище мысли, гипнозом теории и силой красивой фразы!» 4-го марта 1911 года, при постатейном обсуждении правительственного законопроекта, сплотившиеся врага последнего обрушились на статью о национальных куриях. В ответной речи Петр Аркадьевич назвал эту статью «вопросом государственной важности, центральным вопросом настоящего законопроекта». «Правительство понимает, -- говорил он, - что необходимо в должной мере использовать и густо окрашенную польскую струю, польское течение, но опасно лишь равномерно разлить эту струю на всей поверхности будущих земских учреждений. Необходимо преклонять права отдельных лиц, отдельных групп, к правам целого». Решение противников справа было заранее заготовлено и образование национальных курий было отклонено. Этим самым крайне правые с П. Н. Дурною и В. Ф. Треповым во главе сознательно губили не только западное земство, но и наносили удар лично Столыпину, всей его деятельности и государственной программе. Это была уже не первая их попытка и ввиду сложившейся таким образом обстановки, Петр Аркадьевич подал прошение об отставке. Таким поворотом дела был взволнован западный край, вражеские силы начали поднимать голову, русское духовенство в крае подверглось оскорблениям, а в Финляндии известие об отставке Петра Аркадьевича вызвало в некоторых кругах настоящие ликования. Силы реакции и революции торжествовали. Тем более неожиданно было известие 11 марта о благополучном исходе кризиса, о сохранении Столыпиным его поста, об увольнении членов Государственного Совета Трепова и Дурною, совместная работа с которыми была признана Петром Аркадьевичем невозможной. 12-го марта был опубликован Высочайший Указ о перерыве, на основании 99 статьи Основных Законов, занятий Государственного Совета и Государственной Думы на три дня. Этот срок перерыва давал возможность воспользоваться прерогативами Верховной Власти путем опубликования закона западного земства, с поправками к нему Государ. Думы. Последнее и было сделано на основании ст. 87 Основных Законов Именным Высочайшим Указом Правительствующему Сенату от 14-го марта 1911 года. Уже 1-го апреля 1911 года Петр Аркадьевич давал объяснения по поводу обращенного к нему запроса Государственного Совета. Он заявил, что Государственный Совет совершил юридически неправильный акт, предъявляя запрос к Совету Министров, учреждению не подчиненному Правительствующему Сенату, в котором иногда председательствует Государь. Таким образом, противники законопроекта, продолжая свое дело, покушались на прерогативы Верховной Власти. Поэтому, не признавая запрос, Петр Аркадьевич давал лишь объяснения Государственному Совету в деле, его касавшемся. Петр Аркадьевич заявил, что вся ответственность за происшедшее лежит лично на нем, как на лице, представившем на утверждение Государя акт о проведении западного земства на основании ст. 87. Далее, он доказал полную законность принятого им пути. «Правительство не может признать, - заявил он, - что Государственный Совет безошибочен и что в нем не может завязаться мертвый узел, который развязан в путях существующих законов, может быть только сверху». Объяснения Петра Аркадьевича были признаны неудовлетворительными, независимо от их существа и это было проведено в резолюции Государственного Совета. 29-го апреля 1911 года Столыпин отвечал на аналогичный запрос Государственной Думы. Отвергая по тем же мотивам законность запроса и соглашаясь лишь давать разъяснения, касавшиеся Думы (в порядке ст. 40), Петр Аркадьевич привел те же юридические аргументы, описал ход событий и заявил далее: «Правительство должно было решить, достойно ли продолжать, корректно и машинально вертеть правительственное колесо, изготовляя проекты, которые никогда не должны увидеть света, или же Правительство, которое является выразителем и исполнителем предначертаний Верховной Власти, имеет право и обязано вести определенную, яркую политику... Второй путь, путь тяжелый и тернистый, на котором под свист насмешек, под гул угроз, в конце концов, все же выход к намеченной цели. Для лиц, стоящих у

власти, нет, господа, греха большего, чем малодушное уклонение от ответственности. Я и признаю открыто: в том, что предложен был второй путь, второй исход, ответственны мы в том, что мы, как умеем, как понимаем, бережем будущее нашей Родины и смело вбиваем гвозди в вами же сооруженную постройку будущей России, не стыдящейся быть русской, - ответственны мы, и эта ответственность -величайшее счастье моей жизни. И как бы вы, господа, не относились к происшедшему, - а ваше постановление, быть может, по весьма сложным политическим соображениям, уже предрешено, - как бы придирчиво вы ни судили и не осудили даже формы содеянного, я знаю, я верю, что многие из вас в глубине души признают, что 14-го марта случилось нечто, не нарушившее, а укрепившее права молодого русского представительства. Патриотический порыв Государственной Думы в деле создания русского земства на Западе России был понят, оценен и согрет одобрением Верховной Власти». С этого времени и до самого прибытия Государя в Киев, к Петру Аркадьевичу поступали благодарственные телеграммы от земских избирателей и гласных Западного края русского и польского происхождения. Все лето 1911 года, как и всегда, не позволяя себе отдыха, проработал Петр Аркадьевич над разработкой стоявших на очереди государственных дел и 25-го августа отбыл в Киев. По проезде Государя в Киев, состоялись торжественная встреча, маневры, освящение памятника Императору Александру II, смотры и приемы земских представителей Края, получившего земство. 1-го сентября в 9 часов вечера начался в городском театре, в Высочайшем присутствии, парадный спектакль. В 11 Уг часов, в антракте, после второго акта, П. А., сидевший в первом ряду близ Государевой ложи, поднялся с места и стал спиной к сцене, разговаривая с подходившими к нему лицами. Вдруг раздались в зале один за другим два выстрела... Раненый двумя пулями Столыпин сохранил присутствие духа. Он осенил крестным знамением себя и царскую ложу, в которой стоял Государь, после чего, мертвенно бледный, стал падать. После консилиума в больнице доктора Маковского, куда был перенесен Петр Аркадьевич, у всех явилась надежда, что спасение его возможно. От мгновенной смерти спас крест Св. Владимира, в который попала пуля, и, раздробив который, изменила прямое направление в сердце. Этой пулей оказались пробиты грудная клетка, плевра, грудобрюшная преграда и печень. Другою прей насквозь пронизана

кисть левой руки. 4-го сентября произошло резкое ухудшение в состоянии здоровья, а 5-го сентября, в 10 ч. 12 минут вечера, Столыпина не стало... Когда-то он сказал: «Каждое утро, когда я просыпаюсь, и творю молитву, я смотрю на предстоящий день, как на последний в жизни, и готовлюсь выполнить все свои обязанности, уже устремляя взор в вечность. А вечером, когда я опять возвращаюсь в свою комнату, то говорю себе, что должен благодарить Бога за лишний дарованный мне в жизни день. Это единственное следствие моего постоянного сознания близости смерти, как расплаты за свои убеждения. И порой я ясно чувствую, что должен наступить день, когда замысел убийцы, наконец, удастся». Смерть действительно прервала на полном ходу деятельность Столыпина. Унесла его в могилу, не дав закончить предпринятый им гигантский труд, задачу, в которую верил он всю жизнь. Им было сказано когда-то: «Итак, на очереди главная наша задача - укрепить низы. В них вся сила страны. Их более 100 миллионов! Будут здоровы и крепки корни у государства, поверьте - и слова Русского Правительства совсем иначе зазвучат перед Европой и перед целым миром... Дружная, общая, основанная на взаимном доверии работа - вот девиз для нас всех, Русских! Дайте Государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России». Промысел Божий определил иначе и не дал сбыться этим словам. Но мнится, что после налетевшего теперь на нашу Родину исторического шквала, деятельность Петра Аркадьевича Столыпина явится соединительным звеном между старой и возрожденной Россией. Дела его глубоко запечатлелись в сердцах русских людей. Возвращением к его начинаниям, к его заветам, воздвигнет новая Россия бессмертный памятник лучшему из ее сынов взамен рукотворного, воздвигнутого когда-то. Помыслы о последнем выразила наша Родина устами Императора Николая П-го, начертавшего на журнале Совета Министров: «Преклонимся же пред этой редкой, удивительной, геройской кончиной Петра Аркадьевича Столыпина и принесем свою посильную лепту на дело любви и почитания его светлой памяти, на сооружение памятника - достойнейшему».

Лев Тихомиров, «Христианство и политика»

СТОЛЫПИН Петр Аркадьевич (1862-1911), министр внутренних дел и председатель Совета министров Российской империи (с 1906). В 1903-06 саратовский губернатор, где руководил подавлением крестьянских волнений в ходе Революции 1905-07. В 1907-11 определял правительственную политику. В 1906 провозгласил курс социально-политических реформ. Начал проведение столыпинской аграрной реформы. Под руководством Столыпина разработан ряд крупных законопроектов, в т. ч. по реформе местного самоуправления, введению всеобщего начального образования, о веротерпимости. Инициатор создания военно-полевых судов. В 1907 добился роспуска 2-й Государственной думы и провел новый избирательный закон, существенно усиливший позиции в Думе представителей правых партий. Смертельно ранен эсером Д. Г. Богров

Столыпин (Петр Аркадьевич) -- государственный деятель, родился в 1862 г. Воспитывался в виленской и орловской гимназиях; окончил СПб. университет по физико-математическому факультету в 1885 г. и поступил на службу в министерство земледелия. Вскоре был назначен ковенским уездным предводителем дворянства, а впоследствии губернским. В 1901 г. он был назначен в Гродно губернатором; в 1903 г. переведен в Саратов. Деятельность С. в качестве саратовского губернатора послужила в первой Государственной думе предметом запроса, подписанного тридцатью трудовиками. Запрос этот, внесенный 24 мая, был сдан в комиссию и в Думе не рассматривался. 15 июня обсуждался другой запрос, внесенный тоже трудовиками, о преследованиях саратовской администрацией крестьянского союза. Перед самым созывом первой Государственной думы С. был назначен министром внутренних дел в кабинете Горемыкина. В этой должности он выступал с различными заявлениями от имени правительства. 1 июня 1906 г. в Белостоке произошел еврейский погром. Государственная дума произвела расследование, из которого вытекало, что погром был организован местными властями, при бездействии войск. Два месяца спустя, в разговоре с корреспондентом английской газеты по этому поводу, С. тщательно выгораживал от обвинения в организации погрома «центральную власть». 9 июля 1906 г. одновременно с роспуском Думы и с объявлением в Петербурге чрезвычайной охраны была объявлена отставка Горемыкина и замена его Столыпиным, который явился таким образом главою третьего в России конституционного кабинета. Портфель внутренних дел он сохранил за собой. В течение первого месяца С. охотно беседовал с иностранными корреспондентами, утверждая, что он имеет задачей произвести ряд либеральных преобразований и смотрит на репрессии только как на временную меру, необходимую для водворения в России спокойствия. Неудачу Думы он объясняет тем, что правительство явилось в Думу с пустыми руками. В течение июля Столыпин вел переговоры с князем Г. Е. Львовым, графом Гейденом, Н. Н. Львовым, Д. Н. Шиповым, князем Е. Трубецким и другими умеренно-либеральными общественными деятелями, стараясь привлечь их в свой кабинет; но переговоры не привели ни к чему. С. обвинял в этом общественных деятелей, которые, по его словам, предъявили невозможные для него требования; общественные деятели объясняли, что положение их в кабинете С. было бы невозможно, так как они были бы принуждены вести не свою политику, а политику премьера, который, желая получить их имена, решительно отказывался дать им конкретную власть. В общем кабинет остался почти неизменным и получил кличку «кабинета разгона Думы». 12 августа 1906 г. на жизнь С. произведено покушение, посредством бомб, брошенных на его даче (на Аптекарском острове в Петербурге). Более 20 человек, находившихся там, были убиты, более 30 ранены; в числе последних находились сын и дочь Столыпина (впоследствии поправившиеся); сам Столыпин остался невредим. Как вскоре выяснилось, покушение было совершено группой максималистов, выделившихся из партии социалистов-революционеров; сама эта партия ответственности на себя за покушение не берет. 24 августа было опубликовано правительственное сообщение, объяснявшее причины роспуска Думы и намечавшее политику Столыпина. В то же время был опубликован закон о военно-полевых судах. О других законах, издание которых мотивировано ссылкою на ст. 87 Зак. Осн., см. Россия. Посредством сенатских разъяснений было лишено избирательных прав в Думу большое количество рабочих и крестьян. Перед выборами во вторую Государственную думу не только митинги и собрания избирателей были крайне стесняемы, не только печать подвергалась всевозможным репрессиям, вследствие чего социалистические партии не могли иметь собственных органов, но сами партии, до конституц.-демократической и партии демократических реформ включительно, были признаны нелегальными организациями. Комиссии по делам о выборах действовали далеко не беспристрастно. Тем не менее выборы дали левую Думу.

БОГРОВ Дмитрий Григорьевич (Мордехай (Мордко) Гершкович) (1887-1911), российский террорист. Сын юриста и состоятельного землевладельца, внук известного еврейского писателя Г. И. Богрова. С 1905 входил в различные группировки революционеров: социал-демократов, анархо-коммунистов, максималистов и др. Участвовал в пропаганде и подготовке террористических актов. С 1906 по личной инициативе сотрудничал с киевским охранным отделением.

1 (14) сентября 1911 получил с разрешения начальника киевского охранного отделения Кулябко (своего «куратора»), командира корпуса жандармов Курлова, вице-директора Департамента полиции М. Н. Веригина, начальника дворцовой охраны А. И. Спиридовича именной пропуск в Киевский оперный театр, где давался спектакль специально для Николая II и двора. Пропуск был получен, как утверждали представители охранки, для предотвращения покушения на П. А. Столыпина. Но во втором антракте Богров приблизился к Столыпину и смертельно ранил его.

Следствие не дало убедительных объяснений мотивам убийства. По версии властей, убийство было совершенно по решению революционных организаций: Богрова объявляли анархистом, который лишь усыплял бдительность полиции своим сотрудничеством. Немалая часть общества видела в убийце агента полиции, который убил Столыпина по поручению высших полицейских чинов, желавших развязать правый террор или действовавших из карьеристских побуждений. Государственный совет по результатам сенатского расследования возложил ответственность на руководителей охранки, и углубление разбирательства было прекращено по личному приказу Николая II. В то же время некоторые исследователи выделяют в мотивах Богрова, основываясь на его показаниях, мотив национальной мести.

Повешен по приговору киевского военно-окружного суда 12 (25) сентября 1911.

Экономическое и политическое положение в России в конце 19 - начале 20 века.

На рубеже 19 и 20 века общество вступило в новую фазу своего развития: капитализм стал мировой системой. Россия, вступившая на путь капиталистического развития позже стран запада, попала во вторую группу, куда входили такие страны как Япония, Турция, Германия, США. В начале 90-х гг. 19 в. в России начался промышленный подъем, который продолжался несколько лет и шел очень интенсивно. Особенно высокими темпами развивалась тяжелая промышленность, которая к концу века давала почти половину всей промышленной продукции в ее стоимостном выражении. По общему объему продукции тяжелой промышленности Россия вошла в число первых стран мира. Промышленный подъем был подкреплен хорошими урожаями в течение ряда лет. Оживление в промышленности сопровождалось бурным железнодорожным строительством. Правительство верно оценило значение железных дорог для будущего экономики и не жалело денег для расширения их сети. Дороги связали богатые сырьем окраины с промышленными центрами, индустриальные города и земледельческие губернии - с морскими портами. Главной причиной промышленного подъема 90-х гг. явилась экономическая политика правительства, одной из составных частей которой стало установление таможенных пошлин на ввозимые в Россию товары и одновременно устранение препятствий на пути проникновения в страну иностранный капиталов. Эти меры, по замыслу их инициаторов, должны были избавить молодую отечественную промышленность от губительной конкуренции и тем самым способствовать ее развитию, которому помогали заграничные деньги. В экономической политике царизма конца 19 - начала 20 века, было немало сильных сторон. В те годы Россия уверенно завоевала позиции на рынках Дальнего и Среднего Востока, тесня там своих соперников. Однако, эта политика оставалась внутренне противоречивой. И не только потому, что в ней преобладали административные меры и недооценивалось значение частного предпринимательства. Главное заключалось в том, что самому курсу правительства не хватало сбалансированности между потребностями промышленности и сельского хозяйства. Несбалансированность хозяйства стала одной из причин экономического кризиса начала 20 столетия, который затем сменился длительной "депрессией" 1904-1908 годов. С 1909 по 1913 год начинается экономический подъем. В результате прошедшего кризиса слабые, маленькие предприятия разорились, ускорился процесс концентрации промышленного производства. В 80 - 90 годы временные предпринимательские объединения замещаются крупными монополиями; картелями, синдикатами (Продуголь, Проднефть и т.д.). Одновременно с этим идет укрепление банковской системы (Русско-Азиатский, Петербургский международный банки). В начале 20 века Россия являлась средне развитой страной. Наряду с высоко развитой индустрией в экономике страны большой удельный вес принадлежал раннем - капиталистическим и полуфеодальным формам хозяйства - от мануфактурного до патриархально-натурального. Русская деревня как в зеркале отражала пережитки феодализма: крупные помещичьи землевладения, отработки, являющие собой прямой пережиток барщины. Крестьянское малоземелье, община с её переделами тормозили модернизацию крестьянского хозяйства. Социально - классовая структура страны отражала характер и уровень её экономического развития. Наряду с формированием классов буржуазного общества (буржуазия, мелкая буржуазия, пролетариат), в нем продолжали существовать и сословные деления - наследие феодальной эпохи. Буржуазия занимает ведущую роль в экономике страны 20 века. До этого она не играла какой-либо самостоятельной роли в общественно-политической жизни страны, так как она была полностью зависима от самодержавия и оставалась аполитичной и консервативной силой. Дворянство, которое сосредоточило более 60% всех земель, было главной опорой самодержавия, хотя в социальном плане оно теряло свою однородность, сближаясь с буржуазией. Крестьянство включало около 75% населения страны. Оно состояло из: кулаков (20%), середняков (30%), бедняков (50%). И, естественно, между ними возникали противоречия. Наемные рабочие, в начале 20 века, составляли около 17 млн. человек. Этот класс был не однороден. Большая часть рабочих состояла из недавно пришедших в город крестьян, еще не потерявших связь с землёй. Ядром этого класса стал фабрично-заводской пролетариат, насчитывавший более трёх миллионов человек. Политическим строем в России оставалась абсолютная монархия. Хотя в 70ых годах 19 века был сделан шаг по пути превращения государственного строя в буржуазную монархию, царизм сохранил все атрибуты абсолютизма. Закон гласил: " Император российский есть Монарх самодержавный и неограниченный ". Высшим судебным органом был сенат. Исполнительная власть осуществлялась двумя министерствами, контролируемыми комитетом министров. Особой проблемой в эти годы был национальный вопрос. Около 57% населения России были не русского происхождения, они подвергались всякого рода дискриминации со стороны русских чиновников. В этих отношениях Россия не только притесняла те или иные народы, но и сталкивала их между собой. Многие под давлением русскоязычного населения эмигрировали в ближайшие страны запада, причём заметную часть эмигрантов составляли люди, которые целью своей жизни ставили борьбу с царизмом. В эти же годы Россия вмешивается в борьбу за передел рынков сбыта. Война между Россией и Японией за господство на рынке сбыта в Китае, закончившаяся поражением России, четко показала неподготовленность русской армии и слабость экономики. Соржением в войне в стране нарастает революционная ситуация ( 1905-1907 года ). России требовались как политические, так и экономические реформы, которые смогли бы укрепить и оздоровить экономику. Вожаком этих реформ должен был быть человек, для которого важна была судьба России. Им стал Пётр Аркадьевич Столыпин.

Столыпин и Дума.

П.А.Столыпин пришел к власти в переломный момент, когда в правящих кругах происходил пересмотр политического курса. Новый курс представлял собой попытку царизма укрепить свою социальную опору, расшатанную революцией, сделав ставку на крестьянство. Столыпину было доверено обеспечить сожительство неограниченной власти самодержавия с народным "представительством", то есть Думой. Избранная первая Дума оказалась наполовину левой, а ее центром стали кадеты с программой принудительного отчуждения - аграрного курса, отвергнутого царем. Это было первое противоречие. Второе оказалось еще более серьёзным: трудовики и крестьяне отвергли свой собственный проект 104-х, содержание которого сводилось к конфискации помещечьих земель и национализации всей земли. Дума была обречена и 8 июля 1906 года была распущена. Вторая Дума начала свою работу 20 февраля 1907 года, уже 6 марта Столыпин выступил перед ней с правительственной программой реформ, и дал понять, что режим не намерен делиться своей властью с "народным представительством". 10 марта Столыпин выступил с изложением правительственной концепции разрешения аграрного вопроса. В это время в Думе шли дебаты по двум вопросам: аграрная политика и принятие чрезвычайных мер против революционеров. Правительство требовало осуждения революционного терроризма, но большинство депутатов отказались это сделать. Более того, 17 мая Дума проголосовала против "незаконных действий полиции". Сомнения не было, что вторая Дума вскоре прекратит свое существование. Не было только предлога: его искали и вскоре нашли. С помощью двух правокаторов было состряпано обвинение социал-демократической фракции второй Думы в подготовке ее военного заговора. Манифестом 3 июня 1907 года вторая Дума была распущена. Акт 3 июня был справедливо назван государственным переворотом, он был совершен в нарушение манифеста 17 октября 1905 года и основных законов 1906 года, согласно которым ни один закон не мог быть принят без санкции Государственной Думы. Избавившись от оппозиционной думы, Столыпин теперь мог проводить политику авторитарную и консервативную, основанную на твердой решимости обновить страну и укрепить власть. Для этого почва была подготовлена новым избирательным законом. Думский справочник 1916 года показывает такую картину: дворяне, составляющие, по переписи 1897 года, менее 1 % неселения, получили в III думе 43 процента от общего числа, то есть 66 мест, примерно 15 % мест получили помещики. Лица либеральных профессий 84 (около 20%), торговцы 36 (7,5%), священники и миссионеры получили 44 места (около 10%) от общего числа. Рабочие и ремесленники получили всего 11 мест. Новый избирательный закон, обнародованный также 3 июня 1907 года, делал откровенную ставку на помещиков и крупную буржуазию. С этой целью закон резко увеличивал от курии землевладельцев, получивших 50 % мест. Очень ловкий ход был сделан правительством против кадетов в пользу октябристов: городская курия была разделена на два разряда на основе имущественного ценза. В третьей Государственной Думе скопилось два большинства. При голосовании за явно консервативные проекты фракция октябристов (154 депутата) голосовала вместе с фракциями правых и националистов (147 депутатов), а при голосовании за проекты реформ буржуазного характера те же октябристы объединялись с кадетами и примыкавшими к ним фракциями. Существование двух блоков в Думе позволяло Столыпину проводить политику лавирования между помещиками и крупной буржуазией. Создание третьеиюньской системы, которую олицетворяла третья Дума, наряду с аграрной реформой было вторым шагом превращения России в буржуазную монархию (первым шагом была реформа 1861 года). Социально-политический смысл сводится к тому, что Дума "крестьянская" превратилась в Думу "господскую". 16 ноября 1907 года, спустя две недели после начала работы третьей Думы, Столыпин выступил перед ней с правительственной декларацией. Первой и основной задачей правительства являются не "реформы", а борьба с революцией. Второй центральной задачей правительства Столыпин объявил проведение аграрного закона 9 ноября 1906 года, являющегося "коренной мыслью теперешнего правительства...".

Столыпинская аграрная реформа.

Наемные рабочие, в начале 20 века, составляли около 17 млн. человек. Этот класс был не однороден. Большая часть рабочих состояла из недавно пришедших в город крестьян, еще не потерявших связь с землёй. Ядром этого класса стал фабрично-заводской пролетариат, насчитывавший более трёх миллионов человек. Политическим строем в России оставалась абсолютная монархия. Хотя в 70ых годах 19 века был сделан шаг по пути превращения государственного строя в буржуазную монархию, царизм сохранил все атрибуты абсолютизма. Закон гласил: " Император российский есть Монарх самодержавный и неограниченный ". Высшим судебным органом был сенат. Исполнительная власть осуществлялась двумя министерствами, контролируемыми комитетом министров. Особой проблемой в эти годы был национальный вопрос. Около 57% населения России были не русского происхождения, они подвергались всякого рода дискриминации со стороны русских чиновников. В этих отношениях Россия не только притесняла те или иные народы, но и сталкивала их между собой. Многие под давлением русскоязычного населения эмигрировали в ближайшие страны запада, причём заметную часть эмигрантов составляли люди, которые целью своей жизни ставили борьбу с царизмом. В эти же годы Россия вмешивается в борьбу за передел рынков сбыта. Война между Россией и Японией за господство на рынке сбыта в Китае, закончившаяся поражением России, четко показала неподготовленность русской армии и слабость экономики. Соржением в войне в стране нарастает революционная ситуация ( 1905-1907 года ). России требовались как политические, так и экономические реформы, которые смогли бы укрепить и оздоровить экономику. Вожаком этих реформ должен был быть человек, для которого важна была судьба России. Им стал Пётр Аркадьевич Столыпин.

Целей у реформы было несколько: социально-политическая - создать в деревне прочную опору для самодержавия из крепких собственников, отколов их от основной массы крестьянства и противопоставив их ей; крепкие хозяйства должны были стать препятствием на пути нарастания революции в деревне; социально-экономическая - разрушить общину , насадить частные хозяйства в виде отрубов и хуторов, а избыток рабочей силы направить в город, где её поглотит растущая промышленность; экономическая - обеспечить подъём сельского хозяйства и дальнейшую индустриализацию страны с тем, чтобы ликвидировать отставание от передовых держав. Первый шаг в этом направлении был сделан в 1861 году. Тогда аграрный вопрос решался за счёт крестьян, которые платили помещикам и за землю, и за волю. Аграрное законодательство 1906-1910 годов являлось вторым шагом, при этом правительство, чтобы упрочить свою власть и власть помещиков, снова пыталось решить аграрный вопрос за счёт крестьянства. Новая аграрная политика проводилась на основе указа 9 ноября 1906 года. Обсуждение указа 9 ноября 1906 года началось в Думе 23 октября 1908 года, т.е. спустя два года после того, как он вошел в жизнь. В общей сложности обсуждение его шло более полугода. После принятия указа 9 ноября Думой он с внесёнными поправками поступил на обсуждение Государственного Совета и так же был принят, после чего по дате его утверждения царем стал именоваться законом 14 июня 1910 года. По своему содержанию это был, безусловно, либеральный буржуазный закон, способствующий развитию капитализма в деревне и, следовательно, прогрессивный. Аграрная реформа состояла из ряда последовательно проводимых и взаимосвязанных мероприятий. Основное направление реформ заключалось в следующем: разрушение общины и развитие частной собственности, создание крестьянского банка, переселение крестьян, кооперативное движение, агрокультурные мероприятия. Разрушение общины и развитие частной собственности. Указ от 9 ноября 1906 года вводил очень важные изменения в землевладении крестьян. Все крестьяне получали право выхода из общины, которая в этом случае выделяла выходящему землю в собственное владение. При этом указ предусматривал привилегии для зажиточных крестьян с целью побудить их к выходу из общины. В частности, вышедшие из общины получали "в собственность отдельных домохозяев" все земли, "состоящие в его постоянном пользовании". Это означало, что выходцы из общины получали и излишки сверх душевой нормы. При этом если в данной общине в течение последних 24 лет не производились переделы, то излишки домохозяин получал бесплатно, если же переделы были, то он платил общине за излишки по выкупным ценам 1861 года. Поскольку за 40 лет цены выросли в несколько раз, то и это было выгодно зажиточным выходцам. Вместе с тем, осуществлялись меры по обеспечению прочности и стабильности трудовых крестьянских хозяйств. Так, чтобы избежать спекуляции землей и концентрации собственности, в законодательном порядке ограничивался предельный размер индивидуального землевладения, была разрешена продажа земли не крестьянам. Закон 5 июня 1912 г. разрешил выдачу ссуды под залог любой приобретаемой крестьянами надельной земли. Развитие различных форм кредита - ипотечного, мелиоративного, агрокультурного, землеустроительного - способствовало интенсификации рыночных отношений в деревне. Одновременно с изданием новых аграрных законов правительство принимает меры к насильственному разрушению общины, не надеясь полностью на действие экономических факторов. Сразу после 9 ноября 1906 года весь государственный аппарат приводится в движение путем издания самых категорических циркуляров и приказов, а так же путем репрессий против тех, кто не слишком энергично проводит их в жизнь. Практика реформы показала, что крестьянство в своей массе было настроено против выдела из общины - по крайней мере в большинстве местностей. Обследование настроений крестьян Вольно-экономическим обществом показало, что в центральных губерниях крестьяне отрицательно относились к выделу из общины (89 отрицательных показателей в анкетах против 7 положительных). В сложившейся обстановке для правительства единственным путем проведения реформы был путь насилия над основной крестьянкой массой. Конкретные способы насилия были самые разнообразные - от запугивания сельских сходов до составления фиктивных приговоров, от отмены решений сходов земским начальником до вынесения постановлений уездными землеустроительными комиссиями о выделении домохозяев, от применения полицейской силы для получения "согласия" сходов до высылки противников выдела. В итоге, к 1916 году из общин было выделено 2478 тыс. домохозяев, или 26% общинников, заявления же были поданы от 3374 тыс. домохозяев, или от 35% общинников. Таким образом, правительству не удалось добиться своей цели и выделить из общины хотя бы большинство домохозяев*. Именно это и определило крах столыпинской реформы.

Крестьянский банк.

В 1906 - 1907 году указаниями царя часть государственных и удельных земель была передана крестьянскому банку для продажи крестьянам с целью ослабления земельного дефицита. Кроме того, с размахом проводилась Банком покупка земель с последующей перепродажей их крестьянам на льготных условиях, посреднические операции по увеличению крестьянского землепользавания. Он увеличил кредит крестьянам и значительно удешевил его, причем банк платил больший процент по своим обязательствам, чем платили ему крестьяне. Разница в платеже покрывалась за счет субсидий из бюджета, составив за период с 1906 по 1917 год 1457,5 млрд. рублей. Банк активно воздействовал на формы землевладения: для крестьян, приобретавших землю в единоличную собственность, платежи снижались. В итоге, если до 1906 года основную массу покупателей земли составляли крестьянские коллективы, то к 1913 году 79,7% покупателей были единоличными крестьянами.

Переселение крестьян.

Правительство Столыпина провело и серию новых законов о переселении крестьян на окраины. Возможности широкого развития переселения были заложены уже в законе 6 июня 1904 года. Этот закон вводил свободу переселения без льгот, а правительству давалось право принимать решения об открытии свободного льготного переселения из отдельных местностей империи, "выселение из которых признавалось особо желательным". Впервые закон по льготному переселению был применен в 1905 году: правительство "открыло" переселение из Полтавской и Харьковской губерний, где крестьянское движение было особенно широким. По указу 10 марта 1906 года право переселения крестьян было предоставлено всем желающим без ограничений. Правительство ассигновало немалые средства на расходы по устройству переселенцев на новых местах, на их медицинское обслуживание и общественные нужды, на прокладку дорог. В 1906-1913 годах за Урал переселилось 2792,8 тысяч человек. Количество крестьян, не сумевших приспособиться к новым условиям и вынужденных вернуться, составило 12% от общего числа переселенцев. Итоги переселенческой компании были следующими. Во-первых, за данный период был осуществлен громадный скачок в экономическом и социальном развитии Сибири. Также население данного региона за годы колонизации увеличилось на 153 %. Если до переселения в Сибирь происходило сокращение посевных площадей, то за 1906-1913 годы они были расширены на 80%, в то время как в европейской части России на 6,2%. По темпам развития животноводства Сибирь также обгоняла европейскую часть России.

Кооперативное движение.

Ссуды крестьянского банка не могли полностью удовлетворить спрос крестьянина на денежную массу. Поэтому значительное распространение получила кредитная кооперация, которая прошла в своем движении два этапа. На первом этапе преобладали административные формы регулирования отношений мелкого кредита. Создавая квалифицированные кадры инспекторов мелкого кредита и ассигнуя значительные кредиты через государственные банки на первоначальные займы кредитным товариществам и на последующие займы, правительство стимулировало кооперативное движение. На втором этапе сельские кредитные товарищества, накапливая собственный капитал, развивались самостоятельно. В результате была создана широкая сеть институтов мелкого крестьянского кредита, ссудносберегательных банков и кредитных товариществ, обслуживавших денежный оборот крестьянских хозяйств. К 1 января 1914 года количество таких учреждений превысило 13 тысяч. Кредитные отношения дали сильный импульс развитию производственных, потребительских и сбытовых кооперативов. Крестьяне на кооперотивных началах создавали молочные и масленные артели, сельскохозяйственные общества, потребительские лавки и даже крестьянские артельные молочные заводы.

Агрокультурные мероприятия.

Одним из главных препятствий на пути экономического прогресса деревни являлась низкая культура земледелия и неграмотность подавляющего большинства производителей, привыкших работать по общему обычаю. В годы реформы крестьянам оказывалась широкомасштабная агроэкономическая помощь. Специально создавались агропромышленные службы для крестьян, которые организовывали учебные курсы по скотоводству и молочному производству, внедрению прогрессивных форм сельскохозяйственного производства. Много внимания уделялось и прогрессу системы внешкольного сельскохозяйственного образования. Если в 1905 году число слушателей на сельскохозяйственных курсах составило 2 тысячи человек, то в 1912 году - 58 тысяч, а на сельскохозяйственных чтениях - соответственно 31,6 тысяч и 1046 тысяч человек. В настоящее время сложилось мнение, что аграрные реформы Столыпина привели к концентрации земельного фонда в руках немногочисленной богатой прослойки в результате обезземеливания основной массы крестьян. Дествительность показывает обратное - увеличение удельного веса "средних слоев" в крестьянском землепользовании.

Результаты реформы.

Результаты реформы характеризуются быстрым ростом аграрного производства, увеличением емкости внутреннего рынка, возрастанием экспорта сельскохозяйственной продукции, причем торговый баланс России приобретал все более активный характер. В результате удалось не только вывести сельское хозяйство из кризиса, но и превратить его в доминанту экономического развития России. Валовый доход всего сельского хозяйства составил в 1913 году 52,6% от общего ВД. Доход всего народного хозяйства благодаря увеличению стоимости, созданной в сельском хозяйстве, возрос в сопоставимых ценах с 1900 по 1913 годы на 33,8%. Дифференциация видов аграрного производства по районам привела к росту товарности сельского хозяйства. Три четверти всего переработанного индустрией сырья поступало от сельского хозяйства. Товарооборот сельскохозяйсвенной продукции увеличился за период реформы на 46%. Еще больше ,на 61% по сравнению с 1901-1905 годами, возрос в предвоенные годы экспорт сельскохозяйственной продукции. Россия была крупнейшим производителем и экспортером хлеба и льна, ряда продуктов животновотства. Так, в 1910 году экспорт российской пшеницы составил 36,4% общего мирового экспорта. Однако не были решены проблемы голода и аграрного перенаселения. Страна по прежнему страдала от технической, экономической и культурной отсталости. Так в США в среднем на ферму приходилось основного капитала в размере 3900 рублей, а в европейской России основной капитал среднего крестьянского хозяйства едва достигал 900 рублей. Национальный доход на душу сельскохозяйственного населения в России составлял примерно 52 рубля в год, а в США - 262 рубля. Темпы роста производительности труда в сельском хозяйстве были сравнительно медленными. В то время как в России в 1913 году получали 55 пудов хлеба с одной десятины, в США получали 68, во Франции - 89, а в Бельгии - 168 пудов. Экономический рост происходил не на основе интенсификации производства, а за счет повышения интенсивности ручного крестьянского труда. Но в расматриваемый период были созданы социально-экономические условия для перехода к новому этапу аграрных преобразований - к превращению сельского хозяйства в капиталоемкий технологически прогрессивный сектор экономики.

Причины неудачи аграрной реформы.

Ряд внешних обстоятельств (смерть Столыпина, начало войны) прервали столыпинскую реформу. Всего 8 лет проводилась аграрная реформа, а с началом войны она была осложнена - и, как оказалось, навсегда. Столыпин просил для полного реформирования 20 лет покоя, но эти 8 лет были далеко не спокойными. Однако не кратность периода и не смерть автора реформы, убитого в 1911 году рукой агента охранки в киевском театре, были причиной краха всего предприятия. Главные цели далеко не были выполнены. Введение частной подворной собственности на землю вместо общинной удалось ввести только у четверти общинников. Не удалось и территориально оторвать от "мира" зажиточных хозяев, т.к. на хуторских и отрубных участках поселялись менее половины кулаков. Переселение на окраины так же не удалось организовать в таких размерах, которые смогли бы существенно повлиять на ликвидацию земельной тесноты в центре. Все это предвещало крах реформы еще до начала войны, хотя ее костер продолжал тлеть, поддерживаемый огромным чиновничьим аппаратом во главе с энергичным приемником Столыпина - главным управляющим землеустройством и земледелием А.В.Кривошеиным. Причин краха реформ было несколько: противодействие крестьянства, недостаток выделяемых средств на землеустройство и переселение, плохая организация землеустроительных работ, подъем рабочего движения в 1910-1914 гг. Но главной причиной было сопротивление крестьянства проведению новой аграрной политики.

Столыпин и революция сверху.

Очевидно, что оригинальность, приписываемая нами стратегиям тех политических вождей России, которых мы будем обсуждать ниже, не характеризовалась некой абстрактной "новизной", последовательной и законченной. Эти стратегии представляли собой меланж уже высказывавшихся и заимствованных идей и совершенно новых взглядов, переплетавшихся с прагматическими проектами и тактическими компромиссами. В результате часто выходило нечто противоречивое и постоянно меняющееся. Но этих деятелей объединило, выделило из всех прочих и обеспечивало их политическое влияние одно особое свойство - их аналитическая жизненная сила, т.е. способность отбросить господствующие представления прошлого и пойти нехожеными тропами, пытаясь взаимодействовать с той неожиданной Россией, которая вдруг открылась в процессе революции. На личностном уровне это свойство базировалось на способности быть достаточно безжалостным по отношению к собственным социальным или интеллектуальным истокам, дистанцироваться от них и мыслить "крупномасштабно", т.е. уметь оставить неспешное копание в интеллектуальных завалах ради создания грандиозных проектов социальных преобразований. Результат зависел прежде всего от общей социальной ситуации, но также и от способности лидеров выбирать правильную тактику, а в особенности от их умения блокироваться с союзниками и вести свои "кадры" через жестокие политические столкновения, которые неизбежно возникали, когда священным коровам и их верным пастухам бросался вызов.

С 1906 г. в правительственном лагере такой фигурой был Петр Столыпин. Многое было сказано его бывшими помощниками, врагами и биографами о том, что его проекты были вовсе не оригинальны, заимствованы из концепций других людей и тех многочисленных программ, которые пылились в архивах Министерства внутренних дел России. Во многом это действительно так. Вовсе не Столыпину принадлежит авторство ключевых элементов реформ, которые связаны с его именем. Роль Столыпина заключается в том, что он собрал эти элементы воедино и придал им особую легитимность в контексте революции, подкрепил их авторитетом человека, который в своем качестве рыцаря контрреволюции на какое-то время стал любимцем правителей России и поставил им на службу совокупность административных ресурсов, находившихся в распоряжении премьер-министра и Министерства внутренних дел. Кроме того, речь здесь идет о сильной личности, которая упивалась своей центральной ролью в разворачивавшейся общественно-исторической драме. Энергичный, молодой (в свои сорок три года Столыпин стал самым молодым министром России), работоспособный, честолюбивый и гордый, красноречивейший защитник монархии в парламенте, - он не мог не остаться в памяти и друзей и врагов как "последний великий защитник самодержавия".

Столыпинский генеральный план по переводу Российской империи в новую эру (и уготованная им для себя роль "второго Бисмарка", выражаясь языком того времени) был в основных его звеньях разрушен российским консервативным лобби. Из оставшихся обломков лишь один закон был принят и введен в действие - закон о землевладении и землеустройстве. Эти законодательные акты и получили название "столыпинской реформы" в анналах последующих поколений. Фактически речь шла о куда более широком "пакете реформ", связанных внутренней логикой в новый политический курс. Этот пакет реформ содержал видение новой России - "великой России", противопоставленной Столыпиным в его знаменитой речи "великим потрясениям", которых, по его мнению, желали радикалы и революционеры. Главными элементами реформы были как преобразование российской деревни - речь идет о более чем 80% населения страны, - так и перестройка государственной машины. Также предполагалось сделать более мирной внешнюю политику России, шире вовлекать в политические и экономические процессы те этнорелигиозные меньшинства России, которые могли способствовать оживлению коммерческой деятельности, усовершенствовать систему образования и создать всеобщую систему социального обеспечения для городских наемных рабочих. Когда система управления будет усовершенствована и сельское общество преобразовано (и таким образом будет выбита почва из-под ног эсеровского движения, чье воздействие на общинное крестьянство Столыпин считал главной непосредственной угрозой самодержавию), Россия начнет движение к тому, что впоследствии будет названо саморазвивающимся ростом благосостояния, производительности и культуры, а следовательно, и политической мощи. Предполагалось, что тогда, как и раньше, общественная самодеятельность должна будет сочетаться с энергичным правительственным вмешательством. На выполнение этой программы был отведен короткий и четко определенный период времени - "двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего", после чего, обещал Столыпин, "вы не узнаете нынешней России!". Столыпин впервые обнародовал эти планы в своей речи на открытии Второй Думы в 1907 г. Среди самых неотложных мер он назвал тогда не только подавление революционного движения, но и разрушение общинного землевладения, а также административные реформы, которые охватили бы (помимо аппарата Министерства внутренних дел) выборные городские власти, суды и полицию. За этими мерами должны были последовать реформы в армии и на флоте, уравнение в правах старообрядцев и расширение прав еврейского населения, совершенствование железнодорожной сети, создание системы социального страхования и пенсионного обеспечения, введение (в долгосрочной перспективе) обязательного бесплатного образования, узаконение новых гражданских прав и реформа налогообложения. Очевиден был несгибаемый монархизм Столыпина и его страсть к "закону и порядку". ("Не запугаете", - рявкнул он в ответ на яростные нападки оппозиции в Думе, последовавшие за его обещанием "восстановить порядок и спокойствие" мерами правительства "стойкого и чисто русского".) Он продемонстрировал серьезность этих намерений и созданием военно-полевых судов, и широким применением смертной казни, и разгоном Второй Думы в ходе государственного переворота, в результате которого был изменен избирательный закон. Однако этот подлинный контрреволюционер понимал с самого начала, что "реформы во время революции необходимы, так как революцию породили в большей мере недостатки внутреннего уклада. Если заняться исключительно борьбою с революцией, то в лучшем случае устраним последствие, а не причину... Там, где правительство побеждало революцию (Пруссия, Австрия), оно успевало не исключительно физическою силою, а тем, что, опираясь на силу, само становилось во главе реформ".

В 1906 г., в период между роспуском Первой Думы и созывом Второй Думы, столыпинское правительство оформило законодательно основные элементы своей аграрной реформы. Избранная тактика заключалась в том, чтобы однозначно продемонстрировать, что инициатива исходит от правительства, а не от парламентариев, чья благонадежность была поставлена под сомнение.

Большая часть столыпинских указов 1906 г. довольно безболезненно воплотилась в аграрный закон 1910 г. К тому времени он уже фактически выполнялся в течение более чем трех лет. Ряд "аграрных" указов начался указами 12 и 27 августа 1906 г. о передаче Крестьянскому банку казенных и удельных земель с целью последующей их распродажи крестьянам по цене на двадцать процентов ниже рыночной. В октябре было отменено положение, по которому крестьяне обязаны были испрашивать согласия общины на внутрисемейный передел земли и на получение паспорта для выезда из деревни. Также было отменено право земских земельных начальников по собственному усмотрению арестовывать и штрафовать крестьян. 9 ноября вышел самый важный указ в этом пакете - утверждавший права главы каждого крестьянского двора приватизировать общинные земли, находящиеся в его владении. Одновременно утверждалось право требовать объединения разрозненных полосок земли в единый надел (или получать денежную компенсацию от общины за те полоски, которые нельзя было объединить). Позднее было принято решение, что согласия половины крестьянских дворов было достаточно для отмены передельной общины и перехода всех общинных земель в частную собственность их держателей. Указом от 15 ноября разрешался заклад общинных земель, что открыло новую сферу деятельности для Крестьянского банка, чьи фонды значительно увеличились, а также расширило кредиты, доступные более состоятельным крестьянам. Ряд дополнительных шагов завершал эти реформы. Так, был введен в действие законопроект, согласно которому семейная собственность на землю заменялась индивидуальной частной собственностью. Была создана административная система, направленная на совершенствование общинных и межобщинных переделов земли, землеустройства и особенно на создание хуторов. Такие хозяйства, базирующиеся на целом куске земли, стоящие отдельно от деревни, были официально провозглашены оптимальной формой мелкособственнического сельского хозяйства. Эти хозяйства пользовались льготами, когда проводились земельные продажи государственным Крестьянским банком, когда предоставлялись государственные кредиты и когда приватизировалась общинная земля. Государственные земли были предложены для колонизации в азиатской России и на Кавказе крестьянами Центральной России. Эта колонизация частично финансировалась правительством. Позднее, в 1910 г., в процессе преобразования указа от 9 ноября 1906 г. в закон Государственный совет "ужесточил" его, добавив положение, по которому все общинные земли, которые не подвергались полным земельным переделам с 1861 г., объявлялись приватизированными, а владеющие ими общины объявлялись несуществующими. Сравнительно гладкий переход столыпинских указов в законы объясняется тем фактом, что на этот раз большинство российского чиновничества, помещиков и ближайшего окружения царя (тех, кого русская образованная публика называла камарильей), а также российские монархисты-реформаторы и большинство консерваторов этого крыла оказались единодушны. Даже главная конституционалистская оппозиция в Думе - кадеты возражали в основном против характера осуществления реформы - того, что она навязывалась крестьянам, - а не против самого принципа приватизации земли, создания хуторов и переселенческой политики.

Вторым столпом начального этапа грандиозного проекта Столыпина должна была стать административная реформа. Часть ее явно увязывалась с проводимой приватизацией крестьянских земель и с декларированным желанием включить российское крестьянство в российское общество в целом. Для этого необходимо было все особые институты, связанные с крестьянским сословием, - такие, как крестьянская "волость" и ее суд, - заменить общими, т.е. внесословными органами управления. Однако цели административной реформы были гораздо шире, чем просто подстраивание под новую систему землевладения. Ей придавалось значение "не просто практической, но политической реформы". Она должна была стать основным этапом на долгом пути изменений в самой природе и организационной структуре империи.

Проект административной реформы предполагал для каждой губернии учреждение губернского управления и расширение полномочий губернатора. Предполагалось поднять уровень губернских чиновников высшего звена, улучшить их подготовку и увеличить жалованье. В каждой волости и в наиболее крупных поселениях планировалось учредить местные власти, которые должны были избираться не только крестьянами. На уездном уровне также намечались значительные изменения, направленные на соединение губернского и волостного уровня управления. В каждый уезд должен был назначаться глава администрации взамен существующей системы прямого подчинения губернии, - при котором местный предводитель дворянства считался "первым лицом" в расплывчатом уездном руководстве. Земствам должны были быть предоставлены также более широкие права. Рассматривались и более радикальные перемены, однако они были отложены, учитывая враждебное отношение царя к децентрализации (в особенности к рассматриваемой идее разделения России на девять крупных регионов, наделенных значительной автономией по типу американских "штатов" или германских "земель").

Параллельно столыпинское правительство внесло в Думу и другие законодательные проекты. Так, предполагалось отменить правовую ущемленность старообрядцев, а также снять некоторые ограничения по отношению к евреям. Должно было быть усовершенствовано руководство православной церковью. Также рассматривались положения по социальному обеспечению: государственное здравоохранение, пенсии для рабочих, а также закон о всеобщем начальном образовании начали свой долгий путь к статусу законов.

Поворотными пунктами столыпинской эры стали его поражения в борьбе за законодательство по реформам системы управления и по правам "меньшинств". Оба эти поражения были нанесены правительству правой оппозицией, которая отнеслась к реформе местных органов управления с открытой враждебностью. В начале 1907 г. делегаты третьего съезда Объединенного дворянства и многие члены Государственного совета заявили свою оппозиционность и представили последовательную аргументацию против этих проектов. К 1908 г. на правом политическом фланге вполне сложилась коалиция ненавистников Столыпина. В нее входили влиятельные группировки внутри Государственного совета и Объединенного дворянства, а также высшие иерархи православной церкви, многие высокопоставленные чиновники, которые ощущали себя не у дел в свете новых политических экспериментов, плюс большая часть "камарильи" в союзе с крайне правыми политиками Думы и некоторыми близкими к ним журналистами. Двусмысленность положения премьер-министра, который должен был действовать как слуга царя, как чиновник и как парламентский политик одновременно, была использована в полной мере. Избранная тактика нападок на Столыпина была направлена на то, чтобы лишить его поддержки царя утверждением, будто премьер-министр вступил в союз с консервативной Думой против враждебной ей оппозиции сверхконсервативных и истинно верноподданных реакционеров - другими словами, поставил себя в оппозицию монарху. В то же время предпринимались шаги для того, чтобы разрушить негласный союз Столыпина с октябристским большинством в Третьей Думе, с тем чтобы сделать его правительство беспомощным во всех звеньях политической жизни официальной России. Прерогатива монарха была избрана основным фокусом антистолыпинской кампании. Эта кампания удалась вполне.

Несмотря на шум и ярость столыпинских усилий, он постепенно терял позиции и отступал под нажимом правого крыла. Его авторитет и положение зависели от царя, который, уже после гибели Столыпина в беседе с Коковцовым о функциях премьер-министра в России, так помянул покойного премьера: "Не следуйте примеру Петра Аркадьевича, который как-то старался все меня заслонять". Царь охотно верил нашептываниям, что Столыпин не предпринимал необходимых шагов для защиты прерогатив короны; он снова и снова критиковал Столыпина и отвергал законы, принятые правительством, таким образом давая понять, кто настоящий хозяин.

Столыпин защищался и словесными доказательствами, и административными методами, и с помощью прессы. Ему удавалось держаться ценой, которую так суммировал один из его ближайших помощников: "К концу дня он растворялся в компромиссах".

Переломный момент наступил в 1909 г., когда Столыпин подал прошение об отставке после того, как его обвинили в отсутствии должного рвения в защите авторитета царя. Царь не принял отставки, однако слабое место Столыпина было обнаружено. Он попытался умиротворить своих критиков справа и царский двор путем переноса акцента в собственных заявлениях и новых законодательных предложениях на русификацию "окраин" - пробуя разыграть националистическую карту. Однако Столыпин так и не обрел вновь доверия правых кругов, и прохождение других его законопроектов не облегчилось. При растущей поддержке со стороны родственников царя, его друзей и сановников из ближайшего царского окружения травля Столыпина продолжалась, в то время как многие из тех депутатов Думы, кто относился к нему с уважением, находили все более сложным продолжать поддерживать премьер-министра в его "поправении".

Врагам Столыпина в конце концов удалось нанести ему жестокий удар в марте 1911 г. по вопросу законодательства о создании земств в западных губерниях России. К середине 1911 г. его политическая смерть близилась, и он сам осознавал это. Его устранение с политической арены стало лишь вопросом времени, и даже способ осуществления был уже, по-видимому, выбран царским окружением - решено было сделать Столыпина наместником Кавказа, что удалило бы его на "почетную должность" от Санкт-Петербурга и реальной политики. Осуществлению этого плана помешала его смерть.

Столыпин был убит в сентябре 1911 г. двойным агентом Д.Багровым, человеком, который был одновременно сотрудником охранки и членом анархистского движения. Его выстрел и удивительная некомпетентность офицеров безопасности дали основание многим (включая семью Столыпина) считать, что это был результат заговора офицеров полиции.

Пять лет политической драмы, связанной с именем Столыпина, подвергались различным интерпретациям. Его образ в работах историков вне Советской России колебался от патриотические настроенного защитника новой демократии, основанной на мелкособственническом крестьянском хозяйстве, до ранней версии фашиста-ксенофоба на службе русского царя, истинного представителя русского реакционного дворянства. Советские историки неизбежно начинали разговор об этом человеке и обо всем периоде, заклеймив его (с легкой руки Ленина) "бонапартистом", однако интерпретация этого слова менялась и там.

Антиправительственные нападки, предпринимавшиеся российскими реакционерами, и ответные меры Столыпина (так же как и его попытки достичь компромисса, от которого они уклонялись), по всей видимости, не были просто размолвкой партнеров при разделе добычи. Цели Столыпина и реакционеров существенно и последовательно различались. Между ними шла острейшая борьба.

Если брать во внимание самооценку современников, необходимо начинать с самого Столыпина и с его ближайших помощников. К 1909 г., проводя политику, явившуюся ответом на опыт революции 1905 - 1907 гг. и направленную на то, чтобы подобное не повторилось, никто из них не сомневался в том, кто из "истеблишмента" пытался уничтожить Столыпина и почему. Они также не сомневались, что Столыпина атаковали справа те, кто ничему не научились и ничего не забыли. Российская правящая элита также знала, что борьба между Столыпиным и его оппонентами справа была борьбой не на жизнь а на смерть, и что от ее исхода зависела в немалой мере судьба России. Это действительно так, если только не считать, что российское дворянство и российский царь занимались классовым самоубийством, предопределенным неумолимыми "законами истории".

В мире, где Франко управлял Испанией на протяжении жизни целого поколения и умер в собственной постели в президентском дворце, и где Хомейни смог в корне изменить ход истории Ирана, было бы неразумно ставить реальную историю просто в зависимость от законов прогресса. Конечно, историография нужна и поучительна, однако конкретные результаты политических битв и те или иные "пути" и "повороты" различных обществ невыводимы из нее. Кроме того, рассматривая модели социальных изменений, можно увидеть, помимо всеобщих или уникальных, также несколько типических путей, ведущих от докапиталистических укладов. Один из этих путей, который сегодня мы обычно называем явлением "развивающихся обществ" (что само по себе является крайним обобщением), был характерен для России рубежа веков. В 1904 - 1906 гг. Столыпин обнаружил Россию, которая была не похожа на тот образ, который он и его поколение несли в себе, и у него хватило мужества посмотреть правде в глаза. Он начал борьбу за Россию, которая значительно отличалась бы от той России, в которой он вырос, и за которую все еще держался и класс, к коему он принадлежал, и его царь. В чем же значение предлагаемого им пути? Кроме того, с тех пор реформы типа столыпинских снова и снова предпринимаются то в одной, то в другой стране мира. Почему? И наконец, Столыпин потерпел поражение не от законов истории, а от конкретных политических сил. Что это были за политические силы?

Склад ума и направленность Столыпина и его ближайших помощников были, в сущности, прагматическими, и концептуальное содержание того, что они пытались делать, никогда не было выражено ими в виде связной теории. У них не было Адама Смита или Фридриха Листа, которые выработали бы основополагающие принципы для построения экономических стратегий настоящего и будущего, тех или иных правительств и правителей. Лучшие теоретические умы России были заняты другими проблемами. Тем не менее, несмотря на свою сугубо практическую направленность, политике Столыпина и его команды суждено было войти в историю теоретической мысли как России, так и других стран, куда она перешла через работы таких исследователей, как А.Гершенкрон из Гарварда или - критически - П.Баран из Станфорда, рассматривавших ее как элемент "теории развития", дискуссий по проблемам "модернизации" и "зависимости", споров, определявших экономические стратегии во всем мире в 50-е - 70-е годы текущего столетия. Судя по этому критерию, а также и по тому, как столыпинские реформы связались с борьбой за структурное преобразование общества, Столыпина можно назвать революционером мысли и действия, хотя такое определение вряд ли бы ему понравилось. Кроме того, возможность успеха его реформ нельзя исключать на чисто теоретических основаниях.

Стратегия Столыпина принимала во внимание не только историю Европы и желание "догнать Европу", но также и некоторые основные элементы российского своеобразия. Классическая политическая экономия Адама Смита и Рикардо отразила и исследовала первый капиталистический подъем в Европе. Фридриху Листу принадлежит, как отмечалось выше, "первая поправка" к этой теории, которая стала основой для политики "второй волны" индустриализации в Германии и Японии. "Вторая поправка" к взгляду классической школы - это понимание того, что радикальное социальное преобразование сельского общества и государственного аппарата - революция сверху - должно происходить до или по крайней мере одновременно с проведением протекционистской политики индустриализации. Столыпинский "пакет реформ" и дальнейшие шаги, которые из него вытекали, были направлены на осуществление "второй поправки", хотя это и не выражалось в подобных терминах. Эта программа также логична в современной ситуации многих "развивающихся обществ". Вот почему такие программы до сих пор привлекают к себе внимание экономистов и политиков. Однако просто логика не гарантирует хороших политических результатов. В период 1906 - 1911 гг. вопрос заключался в том, способен ли Столыпин осуществить свою стратегию - обезвредить своих врагов и задействовать социальные силы, способные воплотить его идеи.

Против "вешателя" Столыпина выступали все те силы, которые боролись с самодержавием в 1905 - 1907 гг. Для радикалов он олицетворял репрессивную природу царизма. Для "инородцев" он также символизировал российский национализм. Кроме того, против его революционных планов широких реформ сверху выступали реакционеры и консерваторы из среды чиновничества и помещиков, позиции которых укрепились в результате поражения революции, а также благодаря личным пристрастиям и чертам самодержавного правителя страны. Не демонстрировали политической поддержки прогрессу по-столыпински даже те крестьяне, кто выходил из общин, а уж сопротивление со стороны крестьянских общин было иногда отчаянным и часто весьма эффективным. Аграрный компонент реформ вызвал волну приватизации и колонизации земель, однако к 1911 г. эти процессы начали затухать. А любимое детище правительственной реформы - хутора были созданы на менее чем одной десятой приватизированной земли.

Столыпинская программа была "революцией сверху", которую не поддерживали ни один крупный общественный класс, ни одна партия или общественная организация. Поэтому кажется невероятным, как мог Столыпин, располагая столь ничтожной поддержкой, замахиваться на столь коренные социальные преобразования. Поразительно малое число людей решили осуществлять эти преобразования несмотря ни на что. Что же давало им возможность надеяться на успех? Готовность и в немалой мере способность принять такой вызов определялись высоким положением в исключительно могущественной бюрократии, а также высокомерие российских сановников, которые считали себя полномочными представителями четырехсотлетней истории непрерывно растущей России и ее самодержавной монархии. Как и некоторые представители российской либеральной интеллигенции XIX в., они считали, что основным достоинством царской власти была ее способность игнорировать социальные обстоятельства и любые "партикулярные" представления, стоять над законом и влиять на ход истории, подчиняя обстоятельства своей воле и насаждая то, что "нужно для блага России". Однако, чтобы осуществить те социальные преобразования, которые они замышляли, им нужны были "кадры" - компетентный "генштаб" специалистов-теоретиков и достаточно большая армия исполнителей, обладающих не обычной чиновничьей аккуратностью, но упрямым энтузиазмом и дисциплинированным рвением. Надо отметить, что персонал, занимавшийся осуществлением аграрной реформы, и впрямь несколько изменился к лучшему: на место ограниченных и патриархальных земских начальников пришли более подготовленные, более современные и более профессиональные чиновники нового министерства сельского хозяйства. Однако эта малочисленная группа была ограничена лишь сферой сельского хозяйства, и к тому же их преданность идеям своего премьера была сомнительной. Чтобы успешно использовать мощь государства в целях преобразования России вопреки яростному сопротивлению оппозиции, Столыпину нужно было не только царское благоволение, законодательная поддержка и экономические ресурсы, но что-то вроде опричников царя Ивана Грозного, интеллигентов из "Земли и воли", которые "пошли в народ", или же комсомольцев и чекистов, чьими руками проводились смертельные сталинские реформы 1929 - 1937 гг. Ни ядро российских политических активистов, ни консервативное дворянство, ни крестьяне, которые предположительно должны были выиграть от этих реформ, - ни одна из этих групп не оказывала Столыпину такой поддержки. Что касается самого Столыпина, он, по-видимому, даже не понимал, что для совершения революции необходима когорта революционеров.

Последующий период показал, насколько неслучайной была неспособность Столыпина использовать силу государства в деле преобразования России в контексте задействованных политических сил. За оставшиеся до краха империи годы не было ни одного другого предложения, исходящего от правящих кругов, существенно изменить законодательство России.

ЭКОНОМИЧЕСКОЕ И ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПОЛОЖЕНИЕ В РОССИИ В КОНЦЕ 19 - НАЧАЛЕ 20 ВЕКА

На рубеже 19 и 20 века общество вступило в новую фазу своего развития: капитализм стал мировой истемой. Россия, вступившая на путь капиталистического развития позже стран запада, попала во вторую группу, куда входили такие страны как Япония, Турция, Германия, США.

Промышленный подъем был подкреплен хорошими урожаями в течение ряда лет. Оживление в промышленности сопровождалось бурным железнодорожным строительством. Правительство верно оценило значение железных дорог для будущего экономики и не жалело денег для расширения их сети. Доро-ги связали богатые сырьем окраины с промышленными центрами, индустри-альные города и земледельческие губернии - с морскими портами.

Главной причиной промышленного подъема 90-х гг. явилась экономи-ческая политика правительства. Одной из составных частей экономи-ческой политики стало установление таможенных пошлин на ввозимые в Россию товары и одновременно устранение препятствий на пути проникновения в страну иностран-ных капиталов. Эти меры, по замыслу их инициаторов, должны были изба-вить молодую отечественную промышленность от губительной конкуренции и тем самым способствовать ее развитию, которому помогали заграничные деньги. В экономической политике царизма конца 19 - начала 20 века, бы-ло немало сильных сторон. В те годы Россия уверенно завоевала позиции на рынках Дальнего и Среднего Востока, тесня там своих соперников. Однако эта политика оставалась внутренне противоречивой. И не только потому, что в ней пре-обладали административные меры и недооценивалось значение частного предпринимательства. Главное заключалось в том, что самому курсу правительства не хватало сбалансированности между потребностями промыш-ленности и сельского хозяйства.

Несбалансированность хозяйства стала одной из причин экономического кризиса начала 20 столетия, который затем сменился длительной "депрессией" 1904-1908 годов. С 1909 по 1913 год начинается экономический подъем. В результате прошедшего кризиса слабые, маленькие предприятия разорились, ускорился процесс концентрации промышленного производства. В 80 - 90 годы временные предпринимательские объединения замещаются крупными монополиями; картелями, синдикатами (Продуголь, Проднефть и т.д.). Одновременно с этим идет укрепление банковской системы (Русско-Азиатский, Петербургский международный банки). В начале 20 века Россия являлась средне развитой страной. Наряду с высоко развитой индустрией в экономике страны большой удельный вес принадлежал раннекапиталистическим и полуфеодальным формам хозяйства - от мануфактурного до патриархально-натурального. Русская деревня как в зеркале отражала пережитки феодализма: крупные помещичьи землевладения, отработки, являющие собой прямой пережиток барщины. Крестьянское малоземелье, община с её переделами тормозили модернизацию крестьянского хозяйства.

Социально - классовая структура страны отражала характер и уровень её экономического развития. Наряду с формированием классов буржуазного общества (буржуазия, мелкая буржуазия, пролетариат), в нем продолжали существовать и сословные деления - наследие феодальной эпохи. Буржуазия занимает ведущую роль в экономике страны 20 века. До этого она не играла какой-либо самостоятельной роли в общественно-политической жизни страны, так как она была полностью зависима от самодержавия и оставалась аполитичной и консервативной силой.

Дворянство, которое сосредоточило более 60% всех земель, было главной опорой самодержавия, хотя в социальном плане оно теряло свою однородность, сближаясь с буржуазией.

Крестьянство включало около 75% населения страны. Оно состояло из: кулаков (20%), середняков (30%), бедняков (50%). И, естественно, между ними возникали противоречия.

Политическим строем в России оставалась абсолютная монархия. Хотя в 70ых годах 19 века был сделан шаг по пути превращения государственного строя в буржуазную монархию, царизм сохранил все атрибуты абсолютизма. Закон гласил: "Император российский есть монарх самодержавный и неограниченный".

Высшим судебным органом был сенат. Исполнительная власть осуществлялась двумя министерствами, контролируемыми комитетом министров.

Особой проблемой в эти годы был национальный вопрос. Около 57% населения России были не русского происхождения, они подвергались всякого рода дискриминации со стороны русских чиновников. В этих отношениях Россия не только притесняла те или иные народы, но и сталкивала их между собой. Многие под давлением русскоязычного населения эмигрировали в ближайшие страны запада, причём заметную часть эмигрантов составляли люди, которые целью своей жизни ставили борьбу с царизмом.

В эти же годы Россия вмешивается в борьбу за передел рынков сбыта. Война между Россией и Японией за господство на рынке сбыта в Китае, закончившаяся поражением России, четко показала неподготовленность русской армии и слабость экономики.

С поражением в войне в стране нарастает революционная ситуация (1905-1907 года). России требовались как политические, так и экономические реформы, которые смогли бы укрепить и оздоровить экономику. Вожаком этих реформ должен был быть человек, для которого важна была судьба России. Им стал Пётр Аркадьевич Столыпин.

РАЗРУШЕНИЕ ОБЩИНЫ И РАЗВИТИЕ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ

Указ от 9 ноября 1906 года вводил очень важные изменения в землевладении кресть-ян. Все крестьяне получали право выхода из общины, которая в этом слу-чае выделяла выходящему землю в собственное владение. При этом указ предусматривал привилегии для зажиточных крестьян с целью побудить их к выходу из общины. В частности, вышедшие из общины получали "в собс-твенность отдельных домохозяев" все земли, "состоящие в его постоянном пользовании". Это означало, что выходцы из общины получали и излишки сверх душевой нормы. При этом если в данной общине в течение последних 24 лет не производились переделы, то излишки домохозяин получал бесп-латно, если же переделы были, то он платил общине за излишки по выкуп-ным ценам 1861 года. Поскольку за 40 лет цены выросли в несколько раз, то и это было выгодно зажиточным выходцам.

Вместе с тем, осуществлялись меры по обеспечению прочности и стабильности трудовых крестьянских хозяйств. Так, чтобы избежать спекуляции землей и концентрации собственности, в законодательном порядке ограничивался предельный размер индивидуального землевладения, была разрешена продажа земли не крестьянам.

Закон 5 июня 1912 г. разрешил выдачу ссуды под залог любой приобретаемой крестьянами надельной земли. Развитие различных форм кредита - ипотечного, мелиоративного, агрокультурного, землеустроительного - способствовало интенсификации рыночных отношений в деревне.

Одновременно с изданием новых аграрных законов правительство при-нимает меры к насильственному разрушению общины, не надеясь полностью на действие экономических факторов. Сразу после 9 ноября 1906 года весь государственный аппарат приводится в движение путем издания самых категорических циркуляров и приказов, а так же путем репрессий против тех, кто не слишком энергично проводит их в жизнь.

Практика реформы показала, что крестьянство в своей массе было настроено против выдела из общины - по крайней мере в большинстве местностей. Обследование настроений крестьян Вольно-экономическим об-ществом показало, что в центральных губерниях крестьяне отрицательно относились к выделу из общины (89 отрицательных показателей в анкетах против 7 положительных).

В сложившейся обстановке для правительства единственным путем проведения реформы был путь насилия над основной крестьянкой массой. Конкретные способы насилия были самые разнообразные - от запугивания сельских сходов до составления фиктивных приговоров, от отмены решений сходов земским начальником до вынесения постановлений уездными землеустроительными комиссиями о выделении домохозяев, от применения поли-цейской силы для получения "согласия" сходов до высылки противников выдела.

В итоге, к 1916 году из общин было выделено 2478 тыс. домохозяев, или 26% общинников, заявления же были поданы от 3374 тыс. домохозяев, или от 35% общинников. Таким образом, правитель-ству не удалось добиться своей цели и выделить из общины хотя бы боль-шинство домохозяев*. Именно это и определило крах столыпинской рефор-мы.

Источники:

1. В. Малявин «Хрестоматия нового российского самосознания», 1995 г.

2. www.biography.com/biography/Столыпин

3. www. Promto.net/pg

4. Н. Верт «История советского государства» Москва «Прогресс» 1992 г.

5. И.Д. Ковальченко «Столыпинская аграрная реформа»; «История СССР» Москва 1992 г.

6. И. В. Островский «П. А. Столыпин и его время» Новосибирск 1992 г.

7. М. Румянцев «Столыпинская аграрная реформа: предпосылки, задачи и итоги» Вопросы экономики № 10 Москва 1990 г.

8. Сборник речей Петра Аркадьевича Столыпина «Нам нужна великая Россия» Молодая гвардия Москва 1992 г.

9. «История государственного управления в России: учебник для ВУЗов» Под редакцией профессора А. Н. Марковой, Москва Закон и право ЮНИТИ 1997 г. с. 279

10. С. М. Соловьёв «Об истории новой России» Москва Просвещение 1993 г.

11. Н. И. Павленко «Пётр Великий» Москва Мысль 1990 г.

12. Г. В. Орлов «История государства и права зарубежных стран» часть 1 Москва ВКИМО

13. И. С. Перетерский «Всеобщая история государства и права» с. 195 Москва Наука 1981 г.

14. В. В. Струве «Хрестоматия по истории» том 1 Москва 1950 г.

15. П. Н. Зырянов «Пётр Аркадьевич Столыпин» Вопросы истории №6 1990 г.

16. П. Н. Зырянов «Столыпин и судьбы крестьянства» Диалог №12 1990 г.

17. А. Ф. Керенский «Россия на историческом повороте» Вопросы истории №6 - №8 1990 г.

18. В. С. Дякин «Когда мы проскочили поворот?» Знание-сила №2 1991 Тематическая подборка «Россия начала XX века»

19. В. С. Дякин «Был ли шанс у Столыпина» Звезда №12 1990 г.

20. А. А. Керсновский «История Русской армии» Москва 1992 г.

21. С. М. Соловьёв «Чтение и рассказы по истории России» Москва 1989 г.

22. Н. И. Павленко «Птенцы гнёзда Петрова» Москва 1988 г.

23. С. Ф. Платонов «Полный курс лекций по Русской истории» Петербург 1917 г.

24. Ю. Н. Титов «Абсолютизм в России. Советское государство и право» Москва 1973 г.

25. В. В. Казарезов «О Петре Аркадьевиче Столыпине»

26. П. Н. Зарьянов «Пётр Аркадьевич Столыпин» Вопросы истории№3 1990 г.

27. А. Я. Аврех «П. А. Столыпин и судьбы реформ в России» Москва Издательство политической литературы 1991 г.

28. А. В. Ефременко «Агрономический вопрос столыпинской реформы» Вопросы истории №11-12 1996 г.

29. М. Бок «П. А. Столыпин» Современник Москва 1992 г.

30. Г. Попов «О столыпинской реформе» Наука и жизнь

31. В. И. Кирюшин «Узловые вопросы аграрной реформы» Москва 2001 г.

32. В. П. Данилов «Аграрная реформа и крестьянство в России» Москва 1999 г.

33. Л. В. Красеоневцев «Основные моменты развития русского революционного движения в 1861-1905 года» Москва 1957 г.

34. Архимандрит Константин (Зайцев) «Чудо Русской истории» Москва 2002 г.

35. www.easyschool.ru

36. П. Н. Зырянов «Столыпин без легенд» Москва 1991 г.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Первое приложение

В январе 1930 года Объединение русской национальной молодежи в Праге принимает: "Шесть пунктов идеологических положений.

1) - Мы находим необходимым и вполне своевременным создание надпартийного объединения национально-мыслящих русских молодых людей как левого, так и правого крыла, в целях взаимной спайки, укрепления любви к родине и готовности бескорыстного служения ее интересам.

2) - Не предрешая будущей формы государственного устройства и управления и предоставляя окончательное решение этого вопроса русскому народу, мы полагаем, что истинным правительством национальной России может считаться лишь такая власть, которая положит в основание своей деятельности стремление к удовлетворению нужд и потребностей всей нации в целом, а не отдельных классовых, партийных и национальных группировок.

3) - Признавая культурные права для национальных меньшинств, мы относимся отрицательно ко всякого рода течениям, стремящимся посеять рознь между ветвями русского народа и народностями, входящими в состав Российского государства, или ставящим своей целью порабощение одной народности другой.

4) - Под борьбой с большевизмом мы понимаем всякого рода активную работу, которая так или иначе может способствовать общему успеху и торжеству русского национального дела. Противодействие коммунистической агитации, принятие мер против денационализации и морального разложения русской молодежи, освещение истиной сущности большевизма в русской и иностранной среде - все это является лишь примерами тех бесчисленных возможностей, к которым каждый может приложить свои силы.

5) - Нашими ближайшими целями мы считаем: привлечение в нашу среду возможно большего числа согласных с вышеупомянутыми положениями молодых людей; создание кадра русской национальной молодежи, способной быть не только монархистами или республиканцами, но и просто русскими; поддержание связи со всеми теми русскими организациями, которые ведут всестороннюю борьбу с большевизмом и ставят выше всех своих остальных положений восстановление Национальной России.

6) - Руководство работой Объединения принадлежит молодежи, и долгом каждого, вступающего в число членов Объединения, является принятие в нем активного участия в настоящее время, в будущем же всемерное содействие созданию в России твердой национальной власти, которая будет в состоянии законным порядком обеспечить личные и имущественные права граждан Российского Государства".

Второе приложение

На первом съезде Союза, в июле 1930 года, были приняты следующие "Идеологические положения:

Понимая Россию не только как определенное территориальное государственное целое, но и как совокупность национально-самобытных идей, культурных и бытовых ценностей; государство как сложный живой организм, в котором гармонически связаны интересы частные и интересы общие, - мы считаем, что государственное устройство России должно быть построено на началах российского национализма, твердой законности, частной собственности и свободы личного творчества, освященных религиозно-моральным миропониманием и общегосударственными интересами.

Возрождение Великой России должно протекать в твердом согласовании с преемственностью исторического развития России, с ясным учетом как достоинств и заслуг, так и ошибок и недостатков прошлого, равно как и фактов настоящего, однако, без преклонения перед последним.

Исходя из изложенного, мы считаем необходимым:

1) - Установление твердой центральной власти, стоящей над партиями и классами, черпающей свою силу в идее служения и проникнутой сознанием своей ответственности перед Родиной.

2) - Установление личных свобод, равенства всех перед законом и отсутствие классовых и сословных привилегий, как основных условий личного и общественного прогресса и создания духовных и материальных ценностей.

3) - Проведение во внешней политике здорового национального эгоизма; в отношении славянства - продолжение традиционной политики России, направленной к возможно более тесному культурно-политическому единству славян.

4) - Предоставление народностям, входящим в состав России, возможности широкой национально-культурной самодеятельности.

5) - Разрешение земельного вопроса путем создания крепкого мелкого землевладельца-собственника, как основного общественно-хозяйственного фактора, с соблюдением общегосударственных интересов. (Примечание - для этой цели: закрепление за крестьянами обрабатываемой ими земли

и наделение землей малоимущих и безземельных).

6) - Установление свободы экономических отношений, могущей быть ограниченной лишь в интересах государства; в частности, в области взаимоотношений труда и капитала - ведение государством активной политики, направленной к регламентации этих отношений и к охране экономически слабых слоев населения".

ПИСЬМО МИНИСТРА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ П. А. СТОЛЫПИНА ПО ПОВОДУ СТАТЬИ В ГАЗЕТЕ "НОВОЕ

ВРЕМЯ" ПОД ЗАГЛАВИЕМ "НАШЕСТВИЕ ИНОСТРАНЦЕВ В ЗАПАДНУЮ СИБИРЬ" (черновой

вариант). 1911 г.

Кривошеину А. В.

Во время нашей совместной поездки в Сибирь осенью минувшего года было обращено внимание на значительное количество немцев-колонистов, водворившихся в Западной Сибири. Последние устраиваются не только на землях казачьих и частновладельческих, но и на казенных, в качестве переселенцев. Так, в настоящее время в одной только Акмолинской области на казенных землях существует 46 немецких поселков в 3430 семей, с населением свыше 20000 душ обоего пола, коим в надел отведено казенных земель до 250000 дес.

Не говоря уже о том, что водворение немцев на казенных землях в то именно время, когда в Западной Сибири ожидают земельного устройства русские переселенцы, не соответствует интересам русских людей, я, со своей стороны, нахожу, что устройство этих лиц в Сибири, и притом на землях казенных, представляется с точки зрения государственных интересов совершенно нежелательным. Такого же взгляда в этом вопросе держится и Степной генерал-губернатор, генерал-лейтенант Шмит, но принужден пока мириться с этим явлением, т. к. землеустроительные комиссии, распределяющие земельный фонд между переселенцами, направляют в степные области немцев-колонистов, которых, в силу этого, приходится устраивать на переселенческих участках.

Хотя по отношению Степного края в законе и не содержится такого категорического указания на воспрещение водворять на казенных землях лиц, нежелательных в интересах государства, как это установлено в ст. 5. Прав. Пер. для казенных областей Туркестанского края, однако, это обстоятельство, по силе ст. I. Прав. Перес., отнюдь не может препятствовать правительству, являющемуся носителем верховных прав государства, давать указания местным органам о заселении местностей Сибири теми или другими категориями переселенцев, в соответствии с видами правительства и государственными задачами, и в этом отношении я находил бы, со своей стороны, безусловно необходимым, в ограждении интересов русского крестьянства и по соображениям государственной важности, принять меры против заселения Степных областей немцами-колонистами как элементом, не отвечающим задачам русской колонизации.

РГИА. Ф.1291. Оп. 84. Д. 304 - 1910. Л. 19-19 об.

ОТВЕТ МИНИСТЕРСТВА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ НА ПИСЬМО СТЕПНОГО ГЕНЕРАЛ-ГУБЕРНАТОРА М. А.

ТАУБЕ. 15. 12. 1895 г.

Товарищ Министр Внутренних Дел

Барон Максим Антонович Таубе

Вследствие Вашего письма, имею честь сообщить, что на основании Высочайшего повеления 18 марта с. г. немецкие колонисты, прибывшие в текущем году в Степные области, должны быть устраиваемы в крае наравне с другими самовольными переселенцами с. г.

15. 12. 1895

РГИА. Ф. 391. Оп. 1. Д. 29. 1895 г. Л. 357-357об

ХОДАТАЙСТВО ЕВАНГЕЛИЧЕСКО-ЛЮТЕРАНСКОЙ ГЕНЕРАЛЬНОЙ КОНСИСТОРИИ МИНИСТРУ

ВНУТРЕННИХ ДЕЛ П. А. СТОЛЫПИНУ ОБ ОБРАЗОВАНИИ ЦЕРКОВНОГО ПРИХОДА В ОМСКОМ УЕЗДЕ

АКМОЛИНСКОЙ ОБЛАСТИ. 6. 02. 1909 г.

Представление

Московская Евангелическо-лютеранская консистория вошла в Генеральную консисторию с представлением, в котором ходатайствует об испрошении, в установленном порядке, разрешения для лютеран, проживающих в Александровской волости Омского уезда Акмолинской области образовать самостоятельный церковный приход, под названием Иоганес.

Из сведений, а также и представляемого при сем деле соответственного приговора местно-го схода усматривается, между прочим, что в названную волость входят, кроме Александровского, селения Поповкина, Сосновка, Звонарев-Кут и Новинка, причем численность населения всех этих селений доходит до 1000 человек. До настоящего времени лютеране, проживающие в названной местности, призреваются в

духовном отношении Омским пастором Кохом, но призрение это связано с весьма большими затруднениями с одной стороны ввиду отдаленности гор. Омска (30 верст), а с другой - ввиду все увеличивающейся работы пастора Коха по собственному приходу, отнимающей у него почти все его время. Местопребыванием пастора избрана, согласно приговору, дер. Александровка, а содержание проповедника

определено в 1800 руб.

Рассмотрев настоящее дело и принимая во внимание, что учреждение помянутого прихода, ввиду затруднений, встречаемых по духовному призрению местного населения, представляется желательным, а с другой стороны, что самостоятельное существование этого прихода, ввиду приведенных в приговоре данных, можно считать обеспеченным, а содержание проповедника вполне достаточным, Евангелическо-лютеранская Генеральная консистория имеет честь, на основании п. 22 ст. 553 ч. I т. XI св. зак., уст. ин. исп., изд. 1896 г., обратиться к Вашему Высокопревосходительству с почтительнейшей просьбой не отказать в благосклонном разрешении вышеизложенного ходатайства.

Президент, Сенатор (подпись не разборчива)

Вице-президент, Епископ (подпись не разборчива)

Светский член (подпись не разборчива)

Духовный член (подпись не разборчива)

6 февраля 1909 года.

РГИА. Ф. 821. Оп. 5. Д. 90. Л. 71-71 об

П. А. СТОЛЫПИН «РЕЧЬ О ЗЕМЕЛЬНОЙ РЕФОРМЕ»

Столыпин Петр Аркадьевич (1862-1911), русский государственный деятель, министр внутренних дед и председатель Совета министров (с 1906 г.). В 1907 -- 1911 гг. определял правительственный курс, руководитель аграрной реформы. Смертельно ранен эсером Д. Г.Богровым. Ниже приведены фрагменты из его думской речи о земельной реформе от 10 мая 1907 г.

Господа члены Государственной думы! Прислушиваясь к прениям по земельному вопросу и знакомясь с ними из стенографических отчетов, я пришел к убеждению, что необходимо ныне же до окончания прений сделать заявление... Я исхожу из того положения, что все лица заинтересованные в этом деле, самым искренним образом желают его разрешения. Я думаю, что крестьяне не могут не желать разрешения того вопроса, который для них является самым близким и самым больным. Я думаю, что и землевладельцы не могут не желать иметь своими соседями людей спокойных и довольных вместо голодающих к погромщиков. Я думаю, что и все русские люди, жаждущие успокоения своей страны, желают скорейшего разрешения того вопроса, который, несомненно, хотя бы отчасти, питает смуту... Я не буду останавливаться... на провозглашавшихся здесь началах классовой мести со стороны бывших крепостных крестьян к дворянам, а постараюсь встать на чисто государственную точку зрения, постараюсь отнестись совершенно беспристрастно, даже более того, бесстрастно к данному вопросу...

Переходя к предложениям разных партий, я прежде всего должен остановиться на предложении партии левых... Я должен указать только на то, что тот способ, который здесь предложен, тот путь, который здесь намечен, поведет к полному перевороту во всех существующих гражданских правоотношениях; он ведет к тому, что подчиняет интересам одного, хотя и многочисленного, класса интересы всех других слоев населения. Он ведет, господа, к социальной революции. Это сознается, мне кажется, и теми ораторами, которые тут говорили. Словом, признание национализации земли, при условии вознаграждения за отчуждаемую землю или без него, поведет к такому социальному перевороту, к такому перемещению всех ценностей, к такому изменению всех социальных, правовых и гражданских отношений, какого еще не видела история...

Та картина, которая наблюдается теперь в наших сельских обществах, та необходимость подчиняться всем одному способу ведения хозяйства, необходимость постоянного передела, невозможность для хозяина с инициативой применить к временно находящейся в его пользовании земле свою склонность к определенной отрасли хозяйства, все это распространяется на всю Россию. Все и все были бы сравнены, земля стала бы общей, как вода и воздух. Но к воде и к воздуху не прикасается рука человеческая, не улучшает их рабочий труд, иначе на улучшенные воздух и .воду, несомненно, наложена была бы плата, на них установлено было бы право собственности. Я полагаю, что земля, которая распределилась бы между гражданами, отчуждалась бы у одних и предоставлялась бы другим местным социал-демократическим присутственным местом, что эта земля получила бы скоро те же свойства, как вода и воздух. Ею бы стали пользоваться, но улучшать ее, прилагать к ней свой труд с тем, чтобы результаты этого труда перешли к другому лицу, -- этого никто не стал бы делать. Вообще стимул к труд, та пружина, которая заставляет людей трудиться, была бы сломлена. Каждый гражданин -- а между ними всегда были и будут тунеядцы -- будет знать, что он имеет право заявить о желании получить землю, приложить свой труд к земле, затем, когда занятие это ему надоест, бросить ее и пойти опять бродить по белу свету. Все будет сравнено, -- но [нельзя ленивого] равнять к трудолюбивому, нельзя человека тупоумного приравнять к трудоспособному. Вследствие этого культурный уровень страны понизится. Добрый хозяин, хозяин изобретательный, самою силой вещей будет лишен возможности приложить свои знания к земле.

Надо думать, что при таких условиях совершился бы новый переворот, и человек даровитый, сильный, способный силою восстановил бы свое право на собственность, на результаты своих трудов. Ведь, господа, собственность имела всегда своим основанием силу, за которою стояло и нравственное право. Ведь и раздача земли при Екатерине Великой оправдывалась необходимостью заселения незаселенных громадных пространств, и тут была государственная мысль. Точно так же право способного, право даровитого создало и право собственности на Западе. Неужели же нам возобновлять этот опыт и переживать новое воссоздание права собственности на уравненных и разоренных полях России? А эта перекроенная и уравненная Россия, что, стала ли бы она и более могущественной и богатой?.. Уничтожены, конечно, будут культурные хозяйства...

Теперь обратимся, господа, к другому предложенному нам проекту, проекту партии Народной свободы... Я должен сказать, что и в этом проекте для меня не все понятно, и он представляется мне во многом противоречивым. Докладчик этой партии в своей речи отнесся очень критически к началам национализации земли. Я полагал, что он логически должен поэтому прийти к противоположному, к признанию принципа собственности. Отчасти это и было сделано. Он признал за крестьянами право неизменного, постоянного пользования землей, но вместе с тем для расширения его владений он признал необходимым нарушить постоянное пользование его соседей-землевладельцев, вместе с тем он гарантирует крестьянам ненарушимость их владений в будущем. Но раз признан принцип отчуждаемости, то кто же поверит тому, что, если понадобится со временем отчудить (так в тексте; имеется в виду «произвести отчуждение» -- сост.) земли крестьян, они не будут отчуждены, и поэтому мне кажется, что в этом отношении проект левых партий гораздо более искренен и правдив, признавая возможность пересмотра трудовых норм, отнятие излишка земли у домохозяев. Вообще, если признавать принцип обязательного количественного отчуждения, то есть принцип возможности отчуждения земли у того, у кого се много, чтобы дать тому, у кого ее мало, надо знать, к чему это поведет в конечном выводе -- это приведет к той же национализации земли... Никто не будет прилагать свой труд к земле, зная, что плоды его трудов могут быть через несколько лет отчуждены...

Но между мыслями, предложенными докладчиком партии Народной свободы, есть и мысль, которая должна сосредоточить на себе самое серьезное внимание. Докладчик заявил, что надо предоставить самим крестьянам устраиваться так, как им удобно. Закон не призван учить крестьян и навязывать им какие-либо теории, хотя бы эти теории и признавались законодателями совершенно основательными и правильными. Пусть каждый устраивается по-своему, и только тогда мы действительно поможем населению. Нельзя такого заявления не приветствовать, и само правительство во всех своих стремлениях указывает только на одно: нужно снять те оковы, которые наложены на крестьянство, и дать ему возможность самому избрать тот способ пользования землей, который наиболее его устраивает. Интересно еще в проекте партии Народной свободы другое провозглашаемое начало. Это начало государственной помощи... Оно мне кажется несколько противоречивым провозглашаемому принципу принудительного отчуждения...

Я позволю себе остановиться еще на одном способе разрешения земельного вопроса, который засел во многих головах. Этот способ, этот путь -- это путь насилия. Вам всем известно, господа, насколько легко прислушивается наш крестьянин - простолюдин к всевозможным толкам, насколько легко он поддается толчку, особенно в направлении разрешения своих земельных вожделений явочным путем, путем, так сказать, насилия. За это уже платился несколько раз наш серый крестьянин. Я не могу не заявить, что в настоящее время опасность новых насилий, новых бед в деревне возрастает. Правительство должно учитывать два явления: с одной стороны, несомненное желание, потребность, стремление широких кругов общества поставить работу в государстве на правильных законных началах и приступить к правильному новому законодательству для улучшения жизни страны... наряду с этим существует и другое: существует желание усилить брожение в стране, бросать в население семена возбуждения, смуты... Я должен сказать, что в настоящее время опасность эта еще далека, но необходимо определить ту черту, за которой опасность эта, опасность успешного воздействия на население в смысле открытого выступления, становится действительно тревожной. Государство, конечно, переступить эту черту, этот предел, не дозволит, иначе оно перестанет быть государством и станет пособником собственного своего разрушения... Насилия допущены не будут. Национализация земли представляется правительству гибельною для страны, а проект партии Народной свободы, то есть полу - экспроприация, полу - национализация в конечном выводе, по нашему мнению, приведет к тем же результатам, как и предложения левых партий. Где же выход?.. Цель у правительства вполне определенна: правительство желает поднять крестьянское землевладение, оно желает видеть крестьянина богатым, достаточным, так как где достаток, там, конечно, и просвещение, там и настоящая свобода. Но для этого необходимо дать возможность способному, трудолюбивому крестьянину, то есть соли земли русской, освободиться от тех тисков, от тех теперешних условий жизни, в которых он в настоящее время находится. Надо дать ему возможность укрепить за собой плоды трудов своих и представить их в неотъемлемую собственность. Пусть собственность эта будет общая там. где община еще не отжила, пусть она будет подворная там, где община уже не жизненна, но пусть она будет крепкая, пусть будет наследственная. Такому собственнику-хозяину правительство обязано помочь советом, помочь кредитом, то есть деньгами. Теперь же надлежит немедленно браться за незаметную черную работу, надлежит сделать учет всем тем малоземельным крестьянам, которые живут земледелием. Придется всем этим малоземельным крестьянам дать возможность воспользоваться из существующего земельного запаса таким количеством земли, которое им необходимо на льготных условиях- Мы слышали тут, что для того, чтобы дать достаточное количество земли всем крестьянам, необходимо иметь запас в 57 000 000 десятин земли. Опять-таки, говорю, я цифры не оспариваю. Тут же указывалось на то, что в распоряжении правительства находится только 10000000 десятин земли. Но, господа, ведь правительство только недавно начало образовывать земельный фонд, ведь Крестьянский банк перегружен предложениями. Здесь нападали и на Крестьянский банк, и нападки эти были достаточно веские.

Была при этом брошена фраза: «Эго надо бросить». По мнению правительства, бросать ничего не нужно. Начатое дело надо улучшать. При этом должно, быть может, обратиться к той мысли, на которую я указывал раньше, -- мысли о государственной помощи. Остановитесь, господа, на том соображении, что государство есть один целый организм и что если между частями организма, частями государства начнется борьба, то государство неминуемо погибнет и превратится в «царство, разделившееся на ся». В настоящее время государство у нас хворает. Самой больной, самой слабой частью, которая хиреет, которая заведает, является крестьянство. Ему надо помочь. Предлагается простой, совершенно автоматический; совершенно механический способ: взять и разделить вес 130000 существующих в настоящее время поместий. Государственно ли это? Не напоминает ли это историю тришкина кафтана -- обрезать полы, чтобы сшить из них рукава?

Господа, нельзя укрепить больное тело, питая его вырезанными из него самого кусками мяса; надо дать толчок организму, создать прилив питательных соков к больному месту, и тогда организм осилит болезнь; в этом должно, несомненно, участвовать все государство, все части государства должны прийти на помощь той его части, которая в настоящее время является слабейшей. В этом смысл государственности, в этом оправдание государства, как одного социального целого. Мысль о том, что все государственные силы должны прийти на помощь слабейшей его части, может напоминать принципы социализма: но если это принцип социализма, то социализма государственного, который применялся не раз в Западной Европе и приносил реальные и существенные результаты...

В общих чертах дело сводилось бы к следующему: государство закупало бы предлагаемые в продажу частные земли, которые вместе с землями удельными и государственными составляли бы государственный земельный фонд. При массе земель, предлагаемых в продажу, цены на них при этом не возросли бы. Из этого фонда получали бы землю на льготных условиях те малоземельные крестьяне, которые в ней нуждаются и действительно прилагают теперь свой груд к земле, и затем те крестьяне, которым необходимо улучшить формы теперешнего землепользования. Но так как в настоящее время крестьянство оскудело, ему не под силу платить тот сравнительно высокий процент, который взыскивается государством, то последнее и приняло бы на себя разницу в проценте, выплачиваемом по выпускаемым им листам, и тем процентом, который был бы посилен крестьянину, который был бы определяем государственными учреждениями. Вот эта разница обременяла бы государственный бюджет...

Таким образом, вышло бы, что все государство, все классы населения помогают крестьянам приобрести ту землю, в которой они нуждаются. В этом участвовали бы все плательщики государственных повинностей, чиновники, купцы, лица свободных профессий, те же крестьяне и те же помещики. Но тягость была бы разложена равномерно и не давила бы на плечи одного немногочисленного класса 130000 человек, с уничтожением которого уничтожены были бы, что бы там ни говорили, и очаги культуры. Этим именно путем правительство начало идти, понизив временно проведенным по 87-й статье законом проценты платежа Крестьянскому банку. Способ этот более гибкий, менее огульный, чем тот способ повсеместного принятия на себя государством платежа половинной стоимости земли, которую предлагает партия Народной свободы. Если бы одновременно был установлен выход из общины и создана таким образом крепкая индивидуальная собственность, было бы упорядочено переселение, было бы облегчено получение ссуд под надельные земли, был бы создан широкий мелиоративный землеустроительный кредит, то хотя круг предполагаемых правительством земельных реформ и не был бы вполне замкнут, но виден был бы просвет, при рассмотрении вопроса в его полноте, может быть, и в более ясном свете представился бы и пресловутый вопрос об обязательном отчуждении...

Пробыв около 10 лет у дела земельного устройства, я пришел к глубокому убеждению, что в деле этом нужен упорный труд, нужна продолжительная черная работа... В западных государствах на это потребовались десятилетия. Мы предлагаем вам скромный, но верный путь. Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия!

(Россия. Государственная дума. Второй созыв. Т. 2. С. 433-445).

Последнее письмо Столыпину

Ваше высокопревосходительство, уважаемый Петр Аркадьевич. Позвольте мне снова возвратиться к вопросу о пересмотре закона 1906 года, который должен сделать номинального носителя Верховной Власти государства действительным обладателем присущих ей прав. Дело это неотложимо, так как с нынешним режимом Россия совсем деморализуется и расшатывается. Тут нужны меры, пока еще не поздно. Вы со всей искренностью старались вырастить государственный строй, врученный Вам на основах 1906 года. Но, положа руку на сердце, Вы не можете не видеть сами, что этот строй становится все хуже и хуже и ничего лучшего впереди не обещает. На что же Вы уложили такое громадное количество стараний, силы, энергии и, несомненно, огромного искусства? Неужели Россия, по крайней мере ее история, не спросит, почему Вы всего себя истратили на обработку абсолютно бесплодной почвы? А ведь Россия, по своим природным данным, обладает богатой почвой, действительно сторицей способною окупать государственный труд. Но эта почва лежит вне конституции 1906 года. Вы убеждены в необходимости народного представительства. Я - также принципиальный сторонник его и не представляю себе самодержавия без народного представительства. Но 1906 год не дает нам и народного представительства. Он создает представительство партий. Тут не истинно народная точка зрения, не швейцарская, например, а точка зрения власти политиканства, французская (Бенжамен Констановская). Если мы хотим народного представительства, то должны его выращивать непременно при самодержавии. А конституция 1906 года подрывает и то и другое. Овладевшая Россией политиканская аристократия пресекает попытки реформы утверждением, будто бы Государь Император, ограничив Свою власть в 1906 году, уже лишился права самостоятельной перестройки узаконении 1906 года. Я первый был бы против всякой незакономерности, но в этом отношении наши политиканы просто напускают туман.

С точки зрения закономерности положение вполне ясно. Оно таково. Государь Император, в качестве Власти Верховной, учредительной, санкционировал такой строй, при котором власть Императора ограничена. Понятно, что все время, пока Верховная Власть поддерживает существование именно данного строя, означенные ограничения составляют законную норму. Но это не значит, чтобы Верховная Власть теряла право изменять самый строй, ею раз заведенный, отменять его, вводить еще большие самоограничения, или, напротив, - устранять их. Юридически безграничные учредительные права Верховной Власти есть факт государственной природы. Самоограничения Верховной Власти сохраняются лишь до каждого нового акта учредительства. Таким образом, вопроса о праве Верховной Власти изменять какой бы то ни было строй не может и существовать. Вопрос о таких изменениях сводится не к закономерности, а только к целесообразности. Вопрос же о целесообразности приводит нас именно к пожеланию изменить строй, явно оказавшийся неудачным, не осуществляющим целей государственного блага. Этот строй уже практически показал свое полное несоответствие с задачами хорошего управления страной. Полный противоречий по внутреннему смыслу, он порождает борьбу не только партий, но даже самих государственных учреждений, и это потому, что у государства отнято действие необходимой части механизма, последней решающей инстанции, т. е. Верховной Власти. Когда Верховная Власть не лишена своих прав, то, если она даже ими не пользуется (как и должно быть, пока дела идут хорошо), ежеминутная возможность ее выступления держит всех в должном порядке. Но когда конституция закрывает для Верховной Власти реальные способы проявления, то государство погружается в беспорядки. Строй 1906 года, будучи по смыслу двойственным и уклонясь от ясного отношения к какой бы то ни было Верховной Власти, и сложился так, что в нем все могут мешать друг другу, но нет никого, кто принудил бы государственные учреждения к солидарной работе. Сам Государь Император может самостоятельно лишь не допустить закона воспринять силу, но создать потребного для страны закона самостоятельно не может. Но такое построение учреждений годилось бы только при задании «ничего не делать», а ведь государство, наоборот, имеет задачей работать, и особенно в стране, столь расстроенной за предыдущие годы бедствий и смут. Этот строй, крайне плохой в смысле аппарата, сверх того, совершенно антинационален, то есть не соответствует ни характеру нации, ни условиям общего положения империи. От этого в стране порождается на всех пунктах дезорганизация. Единящие элементы ослабляются. Появляется рыхлое, скучающее, недовольное настроение. Русские теряют дух, веру в себя, не вдохновляются патриотизмом. При этом классовые и междуплеменные раздоры необходимо обостряются.

Россия составляет нацию и государство - великие по задаткам и средствам, но она окружена также великими опасностями. Она создана русскими и держится только русскими. Только русская сила приводит остальные племена к некоторой солидарности между собой и с империей. Между тем мы имеем огромное нерусское население, в том числе такое разлагающее и антигосударственное, как евреи. Другие племена, непосредственно за границей нашей, на огромные пространства входят в чужие государства, иные из которых считают своим настоящим отечеством. Мы должны постоянно держаться во всем престиже силы. Малейшее ослабление угрожает нам осложнениями, отложениями. Внутри страны все также держится русскими. Сильнейшие из прочих племен чужды нашего патриотизма. Они и между собой вечно в раздорах, а против господства русских склонны бунтовать. Элемент единения, общая скрепа - это мы, русские. Без нас империя рассыплется, и сами эти иноплеменники пропадут. Нам приходится, таким образом, помнить свою миссию и поддерживать условия нашей силы. Нам должно помнить, что наше господство есть дело не просто национального эгоизма, а мировой долг. Мы занимаем пост, необходимый для всех. Но для сохранения этого поста нам необходима Единоличная Верховная Власть, то есть Царь, не как украшение фронтона, а как действительная государственная сила. Никакими комбинациями народного представительства или избирательных законов нельзя обеспечить верховенства русских. Себя должно понимать. Как народ существенно государственный, русские не годятся для мелочной политической борьбы: они умеют вести политику оптом, а не в розницу, в отличие от поляков, евреев и т. п. Задачи верховенства такого народа (как было и у римлян) достижимы лишь Единоличной Верховной Властью, осуществляющей его идеалы. С такой властью мы становимся сильнее и искуснее всех, ибо никакие поляки или евреи не сравнятся с русскими в способности к дисциплине и сплочению около единоличной власти, облеченной нравственным характером. Не имея же центра единения, русский народ растеривается, и его начинают забивать партикуляристические народности. Историческая практика создала Верховную Власть по русскому характеру. Русский народ вырастил себе Царя, союзного с Церковью. С 1906 г. то, что свойственно народу, подорвано, и его заставляют жить так, как он не умеет и не хочет. Это несомненно огромная конституционная ошибка, ибо каковы бы ни были теоретические предпочтения, практический государственный разум требует учреждений, сообразованных с характером народа и общими условиями его верховенства. Нарушив это, 1906 г. отнял у нас то, без чего империя не может существовать, - возможность моментального создания диктатуры. Такая возможность давалась прежде наличностью Царя, имеющего право вступаться в дела со всей неограниченностью Верховной Власти. Одно только сознание возможности моментального сосредоточения наполняло русских уверенностью в своей силе, а соперникам нашим внушало опасения и страх. Теперь это отнято. А без нашей бодрости некому сдерживать в единении остальные племена.

Такое обессиление и разъединение русских произведено как раз в историческую эпоху, требующую особенного сплочения. Идет последний раздел земного шара. Мир ходит на вулкане международной борьбы за существование. А внутри обществ (вследствие классового характера государств, утративших единящую власть монархии) развилась язва социализма, вечно грозящая потрясениями и переворотами. При таких-то условиях мы отбросили важнейшее свое преимущество пред другими народами - возможность Верховного примирения враждующих, обуздания эксплуатации, усмирения бунтующих грозным мечом диктатуры. Но такой строй не может держаться. Он и сам рассыпается, потому что бессилен, не авторитетен, не развивает действия, порождает борьбу, которой не в силах сдержать. Жить он не может, но он может вместе с собой погубить Россию. Посему, с точки зрения государственной целесообразности, изменение его необходимо и неотложно. Затягивать гниение слишком опасно, ибо в таком существовании будет постепенно терять доверие даже и сама Царская власть. Народ, разуверившись в ней, может искать защиты в демагогии, и если это зайдет очень далеко, то, может быть, нас и ничто уж не спасет. Должно принять еще во внимание, что исправить законы есть дело удобоисполнимое. Этот строй во всяком случае уничтожится. Но неужели ждать для этого революций и, может быть, внешних разгромов? Не лучше ли сделать перестройку, пока это можно производить спокойно, хладнокровно, обдуманно? Не лучше ли сделать это при государственном человеке, который предан и Царю, и идее народного представительства? Ведь если развал этого строя произойдет при иных условиях, мы наверное будем качаться между революцией и реакцией, и в обоих случаях, вместо создания реформы, будем только до конца растрачивать силы во взаимных междоусобицах, и чем это кончится - Господь весть. Ваше высокопревосходительство не несете ответственности по созданию конституции 1906 года. Но вы ее всеми силами поддерживали, упорствуя до конца испытать средства вырастить на этих основах нечто доброе. Позвольте высказать без несвоевременных стеснений, что именно Вам надлежало бы посвятить хоть половину этих сил на то, чтобы избавить Россию от доказано вредных и опасных последствий этой неудачной конституции. Свидетельствую Вашему высокопревосходительству мое искреннее уважение, без которого я бы, конечно, не мог себе позволить такого письма. С пожеланиями счастливых вдохновений остаюсь всегда желающий вам всякого добра.

5-го июля 1911 г.

У могилы П. А. Столыпина

В минуту последнего, хотя заочного, прощания с человеком, которого я высоко ценил, на которого возлагал много надежд и которого благородная личность возбуждала во мне искреннюю привязанность, - в такую минуту невольно вырывается слово чисто личное, свободное от условностей, такое, какое от меня слыхал почивший при его жизни. То, что читающие эти строки имеют пред собой, - не статья. Это мое грустное размышление над могилой утраченного человека, близкого не по внешним условиям и отношениям света, а по чувству, развившемуся за четырехлетнее знакомство... Четыре года - это почти вся кратковременная политическая жизнь правителя, промелькнувшего в нашей государственности, как мимолетный блестящий метеор. Теперь его оплакивают, и - есть за что. Дай Бог, чтобы нам не пришлось оплакивать его еще сильнее, если Россия начнет справлять по нем тризну междоусобиц... Его редкий талант распутывать усложнения и парализовать опасности только и давал нам последние пять лет возможность жить среди такого положения, которое само по себе представляет не столько общественный и политический строй, как хаос борющихся сил, лишенный внутреннего равновесия. Не Петр Аркадьевич создал это положение. Он им был захвачен, как и все мы, малые люди, но на него легла тяжкая задача, на нас не лежавшая: в этом расшатанном, хаотическом состоянии страны и государства вести государственный корабль. И он его повел. Вчера еще никому неизвестный - он проявил несравнимое искусство кормчего. На разбитых щепках некогда великого корабля, с изломанными машинами, с пробоинами по всем бортам, с течами по всему дну, при деморализованном экипаже, при непрекращающейся бомбардировке врагов государства и нации, - Петр Аркадьевич Столыпин страшным напряжением своих неистощимых сил, беспредельной отдачей себя долгу и редкими правительственными талантами - умел плыть и везти пассажиров, во всяком случае, в относительном благополучии.

Его долго не признавали и отрицали, как теперь, может быть, станут превращать в кумир. Я не преклонялся пред ним, не преклоняюсь и теперь ни пред чем, кроме его благородной рыцарской личности. Но не обинуясь скажу, что за свыше 20 лет, в течение которых я знал целый ряд крупнейших наших государственных деятелей, не вижу ни одного, который бы был выше Столыпина по совокупности правительственных способностей. Были лица более глубокие в смысле философии государственности, - более, конечно, твердого характера, более, конечно, обширных знаний и, конечно, - более определенного миросозерцания. Но правителя, соединяющего такую совокупность блестящих качеств, необходимых в то время, когда одному приходится заменять собою десятерых, правителя такого самоотвержения, такой напряженной сердечной любви к России - я не видал. Думаю, что не случайно он попал, в свое время, на первое место. Тогда на первом месте мог быть только он. Положение было слишком непривлекательно и страшно. Дело, конечно, не в опасности смерти. Многие отдавали жизнь свою не менее беззаветно. Но страшна была самая трудность дела, отнимавшая надежду на успех. В этом отношении у Петра Аркадьевича были внутренние опоры, которых в такой степени, мне кажется, не обнаруживалось у других. Это - вера в Бога и в Россию. Это давало ему веру в успех даже без отчетливого представления - в чем он будет заключаться. В этом был, думаю, секрет его уверенности, которая давала шансы на успех сама по себе. У Петра Аркадьевича Столыпина были необычайно чуткие русские инстинкты. Он, я прямо скажу, как истый человек интеллигенции, не знал России, особенно Великой России, но кровь предков говорила в нем. Он, по обще-интеллигентному несчастью не знал Православной веры, что порождало его ошибки в церковной политике. Но кровь предков громко говорила в нем, его душа была глубоко русская и христианская. Он так верил в Бога, как дай Господь верить Его служителям пред алтарем... Он так верил в Россию, что в этом пред ним можно только преклоняться. И в этой вере он черпал огромную силу. Года три назад, после одной моей долгой речи, полной недоумении в отношении его политики, он ответил: «В сущности ваши слова сводятся к вопросу, что такое я: великий ли человек, русский Бисмарк, или жалкая бездарность, умеющая только влачить день за днем?.. Вопрос странный для меня... Что такое я - не знаю. Но я верю в Бога и знаю наверное, что все, мне предначертанное, я совершу, несмотря ни на какие препятствия, а чего не назначено - не сделаю ни при каких ухищрениях». Позднее, уже при последней нашей встрече в этой жизни, 13 мая сего года, на мои доказательства того, что у нас нет умиротворения и положение крайне обостряется, он сказал просто: «Я верю в Россию. Если бы я не имел этой веры, я бы не в состоянии был ничего делать»... Для него голос веры был аргументом. Я возразил, что и я верю, но только тогда, когда Россия действует в свойственных ей условиях... А он верил - безусловно, во что бы то ни стало, и не взирая ни на что... Это был один из тех людей, которым можно устраивать триумф «за то, что он не отчаялся в спасении отечества». И вот с той необоримой силой, которую дает вера, он, ничем не смущаясь, стоял на руле в то время, когда кругом кипела буря и корабль трещал по всем швам, а шквалы ежеминутно готовились снести самого кормчего в бездну. Я говорю не о смерти. Это не в счет. Он сам говорил мне: «Когда я выхожу из дома, я никогда не знаю, возвращусь ли назад». Но не в этом дело, а в шквалах политических. Все время нашего знакомства я только и слышал о хронически готовящихся его «падениях». Сколько раз тончайшие политики назначали чуть не дни этого. Но он не падал и не упал до конца. Его держало на месте то, что вместо него невозможно было найти другого человека, и у самих противников, в последнюю минуту, не подымалась рука на него. Всякий понимал, что таких талантов, такой находчивости, такой вечной бодрости не найти. Где взять человека, имеющего в себе такой неистощимый арсенал правительственных средств? И не было, и нет такого. Он один в самую трудную минуту умел найти способы сделать кажущееся невозможное или предотвратить, казалось бы, непредотвратимое. Его личность заменяла все, и государственный корабль, скрипя и треща, двигался, вез сто миллионов пассажиров и подчас даже отражал врагов пальбой из своих подбитых орудий с видом некоторой победоносности. И я спрашивал себя четыре года, как спрашиваю теперь пред могилой его: что если бы такой капитан шел на настоящем корабле, а не на нашей дырявой посудине? Какие бы страницы славы он прибавил к славным летописям прошлого? Я спрашивал себя - и его самого - зачем плыть на такой рухляди? Допустим, что человек исключительных талантов делает чудо мореплавания, не идя так долго ко дну, и поражает удивлением всякого, следящего за этим непостижимым плаванием. Но ведь не может чудо продолжаться вечно, не может никакая находчивость капитана спасти, в конце концов, от крушения эти обессмысленные щепки некогда победоносного корабля? Это было предметом вечных разногласий моих с покойным. Конечно, не он разбил корабль. Он поплыл на том броненосце, где служил юнгой и лейтенантом в ту роковую минуту, когда ему пришлось принять место капитана. Но как не озаботиться исправлением? Я знал и понимал, что это легче сказать, чем сделать. Тем более что корабль ведь не стоит мирно в доке, а идет в бурном море, среди неприятельских миноносцев. Но вопрос, по крайней мере, в плане, в намерениях, в решимости пользоваться каждой минутой, возможной для починки... Об этом я много раз спорил с ним, между прочим, и при последнем свидании 13 мая. Потом я отправил ему, 6 июля, в подкрепление беседы, длинное письмо, которое привожу ниже особо. Оно писано ровно за два месяца до смерти Петра Аркадьевича. Но лично говорить с ним уже больше не пришлось. Он то выезжал в имение, то был занят спешными делами и, наконец, сложил свои кости за Царя и родину в такой же чарующей красоте смерти, как умел жить. Эта смерть составила большой удар для моих надежд, которых я до конца не оставил. Я верил в него именно по искренности его отношения к делу, и он знал это. Мне теперь остались дорогой памяткой его слова, заключившие последний горячий спор. «Я - сказал он - знаю очень хорошо, что когда я паду, вы будете приходить ко мне еще охотнее, чем теперь»... Это правда. Я ценил в нем именно его личность, а потому-то и верил, что, в конце концов, он увидит, что я прав, хотя в действительности оказался только один пункт, на котором он, по собственным словам, согласился со мной, - это именно в отношении произведенного в 1906 году подрыва русской гегемонии в империи. Однако я верил, что такой отзывчивый ум, проникнутый русским чувством, не может, наблюдая смысл совершающихся фактов, не перейти к сознанию самого содержания национальных русских начал. А если бы П. А. Столыпин дошел до этого - кто мог бы лучше его найти формы и способы воссоздания разрушенных храмин России? Этого, однако, не случилось. Теперь он ушел навсегда, а мы остались с нашим истрепанным кораблем, на котором едва ли кто способен проплыть благополучно, кроме Столыпина... Я не упрекаю, конечно, покойного. Он делал, как ему указывал разум, поступал по-своему, как и должно. Иначе он бы и не заслуживал названия государственного человека. Но дозволительно пред могилой его высказать сожаления, которые он слышал от меня при жизни. Дозволительно думать, что, может быть, теперь он бы не был и в могиле, если бы не верил несуществующему умиротворению. Но все - увы! - пошло таким путем, как пошло... Теперь остается только поблагодарить его хоть за то, что он дал, - за эти пять лет спокойной жизни. Это достаточный срок для того, чтобы люди, способные думать, могли приготовиться к какому-либо прочному устроению родины. Много ли у нас надумали, и что теперь сделают, когда ушел Столыпин, по жалобам своих противников, мешавший им, - все это увидит тот, кто доживет... Боюсь, что ничего, пожалуй, не сделают и без него, и тогда придется еще не раз вспомнить Петра Аркадьевича, умевшего выручать нас из бед даже и на нашей дырявой посудине... Царство ему Небесное и вечная память...

Array

Опросы

Оцените наш сайт?

	Хорошо
	Отлично
	Полезно было посетить
	Добавил в закладки
	Еще зайду не раз
	Теперь я здесь постоянный

Кто на сайте?

Сейчас на сайте находятся:
345 гостей

Большая коллекция рефератов

Главное меню

Счетчики

Реклама